Глава одиннадцатая. ЦАРЬ ДАВИД — БЕЛОКУРАЯ БЕСТИЯ
Глава одиннадцатая.
ЦАРЬ ДАВИД — БЕЛОКУРАЯ БЕСТИЯ
«Где слово царя, там
власть; и кто скажет
ему, «что ты делаешь»?»
(Ек. 8. 4)
Начиная рассказ о великом царе Давиде, нельзя не упомянуть о его предшественнике, царе Сауле. Эти два имени неразрывно связаны между собой. Становление Давида как личности начиналось при дворе Саула, где молодой герой сделал быструю карьеру, пройдя путь от рядового музыканта — исполнителя, через должность личного оруженосца, до военачальника, командира отряда быстрого реагирования.
Состарившись, пророк и судья народа Самуил поставил своих сыновей судьями над Израилем.
«Но сыновья его не ходили путями его, и уклонились в корысть, и брали подарки, и судили превратно» (1. Цар. 8. 3).
Судью тогда, как видите, не выбирали тайным голосованием. Мудрость, праведность, справедливость — все эти ненужные мелочи не играли никакой роли. Кресло судьи передавалось по наследству. По сути, это был тот же царь, но не именовался так, потому что не было ещё государства. Израильтяне признавали только одного царя — Царя небесного.
Но Господь очень плохо защищал Свой народ. Более двух столетий евреи были под гнётом филистимлян, многочисленного и высокоразвитого народа, жившего на побережье Великого моря, но державшего под контролем обширную территорию южной Палестины.
Вы, конечно, помните, как Ной, с одобрения Господа, проклял Хама и его потомков. Предрёк, что они будут рабами у потомков Сима и Иафета.
Так вот, проклятье пророка не наполнилось. Филистимляне были потомками Хама через его сына Каслухима (Быт. 10. 14). Но почему — то нагло и незаконно властвовали над евреями, потомками Сима. И некому было навести порядок. Впрочем, было кому. Но Господь не хотел влезать во внутрисемейно — народные дрязги.
«И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму. И сказали ему: вот, ты состарился, и сыновья твои не ходят путями твоими; итак, поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов.
И не понравилось слово сие Самуилу. И молился Самуил Господу. И сказал Господь Самуилу: послушайся голоса народа во всём, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними». (1. (Цар. 8. 7— 8)
Самуил, защищая обиженного Господа, пытался воздействовать на старейшин методами устрашения. Он нарисовал им впечатляющую картину того, что ждёт их под властью царя.
«И сказал: вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмёт, и приставит к колесницам своим, и сделает всадниками своими, и будут бегать перед колесницами его. И дочерей ваших возьмёт, чтобы они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы. И поля ваши, и виноградные и масличные сады ваши возьмёт, и отдаст слугам своим. И рабов ваших, и рабынь ваших, и юношей ваших лучших возьмёт и употребит на свои дела. От мелкого скота вашего возьмёт десятую часть, и сами вы будете ему рабами» (1. Цар. 11— 17)
Но старейшин не испугал этот феодально — царский произвол. От произвола судей они натерпелись и не такого. Но терпеть от царя было всё же как — то солиднее.
И Самуил начал искать подходящую кандидатуру на царский престол.
Сначала он определил для себя, какой бы царь ему (не народу!) лучше всего подошёл. Во — первых, это должен быть человек видный собою, статный, красивый, поскольку царь — лицо государства. Во — вторых, не слишком умный.
Потому что от умников всегда можно ожидать всяких неприятностей. В — третьих, человек не заносчивый, послушный, богобоязненный. Ведь Самуил вовсе не собирался выпускать власть из своих рук. В — четвёртых, знатный. Простолюдина за царя никто почитать не будет.
Долгое время поиски не приносили результата. Но в дело вмешалась Судьба. И послала навстречу Самуилу Саула.
У некоего Киса, знатного вениамитянина, пропало несколько ослиц.
«У него был сын, имя его — Саул, молодой и красивый; и не было никого из Израильтян красивее его; он от плечей своих был выше всего народа». (1. Цар. 9. 2).
И Кис послал красавца Саула к ближайшим холмам на розыски ослиц. По этим же холмам бегал по утрам Самуил, чтобы не терять кондиции, необходимой для произнесения пророчеств. На узкой тропинке пути их сошлись. Они остановились, поприветствовали друг друга и разговорились. Самуил долго расспрашивал доверчивого парня о его семье, о его увлечениях, о его взглядах на конституционно — монархический строй. И парень ему понравился, пришёлся по душе.
Не откладывая в долгий ящик, Самуил тут же помазал Саула на царство. Несколько озадаченный таким странным поведением старца, Саул вернулся домой. И доложил отцу, что ослиц не встретил. Но зато встретил прозорливца Самуила, который измазал его оливковым маслом, и заверил, что с этого дня ни Саул, ни Кис могут уже об ослицах не беспокоиться. Потому что вскоре смогут иметь столько ослов, сколько пожелают.
Привлекательной внешностью ограничивались все достоинства Саула. Этот верзила был застенчив и, в то же время, груб, неотёсан. Бог не одарил его ни умом, ни благородством. Человек настроения, он легко поддавался внушению, не мог противиться чужой воле, был очень суеверен и богобоязнен. На нём, как говорится, можно было возить воду бочками. Вспышки энергии чередовались в нём с долгими периодами полного упадка сил и безволия. Всемирная грусть и меланхолия перебивались припадками беспричинной ярости и безудержного гнева. Саул служил объектом для насмешек, и внешне безропотно сносил их. Но в душе его пылали страсти.
____________________
Самуил созвал народное собрание. И объявил народу, что Бог, в принципе, не против того, чтобы назначить царя, но крайне обижен оказанным Ему недоверием.
«И сказал сынам Израилевым: так говорит Господь, Бог Израилев: я вывел Израиля из Египта и избавил вас от руки Египтян и от руки всех царств, угнетавших вас. А вы теперь отвергли Бога вашего, который спасает вас от всех бедствий ваших и скорбей ваших, и сказали Ему: „царя поставь над нами“. Итак, предстаньте теперь пред Господом по коленам вашим и по племенам вашим».(1. Цар. 10. 18— 19)
Самуил разыграл спектакль, комедию с падающим жребием. Он приказал коленам выстроиться в алфавитном порядке и пройти перед ним парадным строем. И было указано на колено Вениаминово.
Вениамитяне вынуждены были развернуться и пройти ещё раз под Богом и пред Самуилом. И указано было на племя Матриево. Племя Матриево, проклиная свою жизнь и Самуила с его дурацкими фокусами, вынуждено было развернуться и пройти ещё раз. И названо было имя Саула. Который как раз в колонне и не был. Сильно напуганный, он прятался в обозе.
Его выволокли, встряхнули, струсили с него солому, поставили перед строем колен и, — объявили царём.
____________________
Пока Саул входит в курс государственных дел и знакомится со своими царскими апартаментами, я хотел бы положить Самуилу и библейским дееписателям несколько каверзных вопросов.
Первое. Зачем нужна была вся эта волокита с выборами, если и Богу, и Самуилу давно уже был известен конечный результат? Зачем надо было гонять людей туда сюда? Нельзя ли было сразу поставить их перед фактом: вот вам царь, живите с ним, и не обижайте его? Зачем надо было дурачить толпу, создавая ощущение сиюминутного выбора?
Второе. Предком Саула назван некий Матрий. Но в родословной Саула (1. Пар. 7) такого имени нет. Из какого обоза выволокли этого Матрия?
Третье. Библия, знакомя нас с Саулом, называет его молодым и красивым. Но оказывается, Саул занял престол довольно пожилым. Ему уже было за пятьдесят. Он имел нескольких сыновей, старшему из которых, Ионафану, было уже за тридцать. Об этом не говорится в Библии прямо, но можно легко вычислить, внимательно читая иные главы.
Саул правил тринадцать лет. После его насильственной смерти трон занял его младший сын Иевосфей. «Сорок лет было Иевосфею, сыну Саулову, когда он воцарился над Израилем» (2. Цар. 2. 10). Отнимем от сорока тринадцать и определим, что в год воцарения Саула младшему сыну его было двадцать семь лет. Кстати, в двух других местах Библии Иевосфей не назван среди сыновей Саула (1. Пар. 8. 33; 9. 39). В каком обозе он прятался?
О достаточно зрелом возрасте старшего сына Саула, Ионафана, можно судить и по тому, что уже в первый год царствования отца он командовал войском, и разбил филистимлян у Гивы. (1. Цар. 13. 2.)
Четвёртое. Библейские сказители запутались сами и пытаются запутать нас. Они приводят разноречивые свидетельства о происхождении Саула и о его сыновьях. Будучи на месте Бога (вот такое скромное желание!), я бы надавал им по рукам за своеволие и прочистил бы им мозги.
В первой книге «Паралипоменон» дважды названы имена четверых сыновей Саула. Вот эти имена: Ионафан, Мелхисуй, Авинадав, Ешбаал. (1. Пар. 8. 33; 9. 39).
Саул погиб в сражении, одновременно с тремя сыновьями. Вот их имена: Ионафан, Аминадав, Малхисуй. (1. Цар. 31.2). Четвёртый сын, Иевосфей, правил Израилем после смерти Саула. (2. Цар. 2.10).
Итак, один сын сохранил своё имя неприкосновенным вплоть до смерти. Двое внесли в свои имена некоторые изменения (скорей всего, им помогли дееписатели). А Ешбаал, по всей видимости, сменил веру и принял другое имя.
Но этим библейская неразбериха не заканчивается. В ином месте Библия сообщает нам, что у Саула было только три сына. Вот их имена: Ионафан, Иессуи, Мелхисуа. (1. Цар. 14. 49). Как видим, мёртвый Ионафан стойко отстаивает неприкосновенность своего имени, Мелхисуй опять произвольно поменял букву, а трое остальных безропотно уступили своё наследственное право некоему Иессую.
Но, может быть, в древнееврейских конторах, где выписывали метрики и паспорта, царил такой же произвол, как на Украине конца двадцатого столетия?
Вдруг власти нашей неисторической родины решили переделать все личные имена своих граждан на украинский лад. И переименовали автора этих строк Давида в Давыда, а его жену Веру в Виру, причём без нашего на то согласия. И записали так в паспорта, без права на обжалование.
Но это ещё не так страшно. Было указание: всех Джонов, Янов, Иоганнов, Жанов, Ованесов, родившихся на Украине, переименовать в Иванов. И теперь оно успешно внедряется в жизнь. Вот это уже горе.
Вернёмся к Саулу. И спросим его без обиняков: так сколько же, всё — таки, было сыновей? А лучше обратимся за разъяснениями к Богу, который всё записывал, подсчитывал и диктовал на трезвую голову.
Спросили. Оказалось, что Господь не только не может решить проблему сынов, но и с решением проблемы отцов имеет проблемы.
Оказалось, что Бог не знает, как зовут деда и прадеда Саула. В одном месте дедом Саула назван Авиил. Авиил, в свою очередь, был сыном Церона, внуком Бехорафа, правнуком Афия, человека очень знатного. (1. Цар. 9. 1) Но в другом месте, где перечислены знатные потомки Вениамина, ни одно из этих имён не указано. Но сказано, что деда Саула, оказывается, зовут Нер, а прадеда — Иеил. (1. Пар. 9. 35— 39). А вот этот Иеил, отец Гаваонитян, неизвестно от кого произошёл. (1. Пар. 8. 29) Так чьим же потомком был Саул? Иеила или Матрия? Но эти два имени не указаны в числе имён потомков Вениамина? Так принадлежал ли вообще Саул к колену Вениамина?
Не могу не поделиться опасной гипотезой: Саул, возможно, вовсе не был евреем! Потому что только не еврей мог быть на полторы головы выше всех евреев! Скорее всего, он был филистимлянином, принявшим еврейскую веру. Потому Саул и отсиживался в обозе, когда все евреи послушно проходили перед Самуилом. Поэтому он и сменил языческие имена своих сынов на иудейские. Потому он и путал карты, называя своим предком то одного, то другого.
Возможно, я ошибаюсь. Пусть сведущие люди меня поправят.
____________________
Читая Библию, я иногда ловлю себя на мысли, что составители её, как та гоголевская унтер — офицерская вдова, сами себя высекли. И действительно, для чего, спрашивается, они вписали с эту Книгу сотни самых невообразимых, языколомных имён, в достоверности которых сами не были уверены? И теперь так легко можно уличить их в подлоге.
Ведь, посудите сами, было бы гораздо безопаснее для них (хотя им уже не грозит никакая опасность!) не приводить никаких родословных. Ни имён, ни возраста, ни лет правления библейских патриархов, героев, вождей, судей, царей. Зачем нам это нужно знать? Что это меняет? Ведь Библия — не исторический труд, где без имён и дат не обойтись. Ведь это — чистая мифология!Количество имён в Библии можно было смело сократить впятеро, — это бы очень облегчило труд чтения и понимания Её. Ведь мы же прекрасно обходимся без имён фараонов. Смотрите — один фараон действует на протяжении десяти веков! Не фараон, а Кащей Бессмертный.
Конечно, мы понимаем, что патриархи, судьи и цари так долго жить не могли. Но ведь можно было обойтись порядковыми номерами. Патриарх первый, князь третий, судья номер восемнадцать, герой по кличке Львиная Пасть, первый царь из династии Вениаминовой. Вот это была бы Библия!
Зачем нам надо знать, что Адам жил девятьсот тридцать лет, Сиф — девятьсот двенадцать лет, а Енос — девятьсот пять? Ведь эти громадные цифры просто не помещаются в голове! Разве недостаточно было написать: Адам жил очень долго, а его сын и внук — на несколько лет меньше? Пусть каждый читатель домыслит, что означают слова «жил долго».
Что, скажите на милость, нам даёт информация о том, что:
Потоп длился сорок дней, что Моисей был на горе сорок дней; соглядатаи ходили сорок дней; евреи бродили по пустыне сорок лет; Илия одним ударом заколол четыреста пророков; у судьи Авдона было сорок сыновей: цари Давид, Соломон, Иоас, правили по сорок лет; Христос был прямым потомком Авраама в сороковом поколении; Он же сорок дней был искушаем дьяволом в пустыне; Он же, после воскресения, являлся своим ученикам на протяжении сорока дней? Нам от этого ни холодно, ни жарко, потому что мы отлично знаем, что всё это — сплошные выдумки. Всё округлено до сорока — магического ориентального числа.
Не достаточно ли было, если бы все эти числа были заменены двумя словами: «много» и «долго»? Длился долго, ходили долго, бродили долго, заколол много, родил много, правили долго, родился через много поколений, долго был искушаем, многократно являлся…
Вот как прекрасно всё это звучит! Ни к чему нам библейская правдиво — лживая точность, так легко опровергаемая самой же Библией!
В Библии полно таких «счастливых» чисел: 3 — три ангела, патриарха, раза, дня, месяца, года, стрелы, меры, волхва, разбойника; тридцать — пророков, лет, колесниц, дней, сребреников, внуков; триста лисиц, три тысячи погибших воинов. 7 — семь дней, ночей, месяцев, коров, колосьев, лет, дочерей, кругов, труб, изгнанных народов, мер зерна, дорог, городов, дней поста, братьев, духов, бесов, пастырей; семисвечник, семь седмиц.
10 — десять заповедей, дней, сыновей, десятина, частей, кусков, дев, рогов, гривен, грошей, слуг.12 — двенадцать месяцев, братьев, колен Израиля, тысяч овец, колодцев, драгоценных камней, князей, верблюдов, корзин, апостолов, ворот, оснований, жемчужин, часов, звёзд в короне.
И это — ещё далеко не полный список. В то же время в Библии почти нет цифр и чисел: 2, 5, 6, 8, 9, 11, 13. Это доказывает, что дееписатели, находясь в плену суеверий и поверий, не могли быть историками, приводящими правдивые свидетельства. Шла грубая подтасовка дат и чисел. Тёмная библейская история шита белыми нитками, хорошо видимыми даже на расстоянии в три тысячи лет.
____________________
Итак, наш юный престарелый Саул воцарился над Иудеею и Израилем.
Тут необходимы некоторые пояснения. Дело в том, что во времена судей евреи не мирились между собой. Мы знаем, что колена сталкивались с коленами при разделении территории, при выяснении, кто прав, а кто не прав в следовании законам Моисея и заповедям Божьим. Более сильные колена пытались диктовать свою волю более слабым. Несколько колен объединялись для борьбы с филистимлянами, хананеями и другим враждебными народами. Колена, увиливающие от участия в общем деле, подвергали себя опасности наказания со стороны большинства.
С течением времени образовались две группы, южная и северная. Сильное колено Иуды, объединившись с коленом Вениамина, контролировало юго — восток Палестины. Постепенно за южанами закрепилось название: иудеи. А их территория стала называться Иудеей.
Десять других колен, во главе с ефремлянами, образовали северную группировку. За ними осталось прежнее название — израильтяне. А северные территории стали называться Израилем. Избрание общего царя должно было, по идее, объединить народ в единое целое.
Но только три царя: Саул, Давид и Соломон смогли удержать под своей властью обе территории. Сразу же после смерти Соломона произошёл раскол на два царства. Иудейский престол занимал сын Соломона Ровоам, у которого был сын Авия. А Израильским царством стал править узурпатор Иеровоам, у которого тоже был сын Авия. Такое подобие имён наводит на мысль, что это был один и тот же царь. Но Библия утверждает иное. Нам ничего не остаётся, как только верить. Или не верить.Самуил, помазав Саула, всё же не допускал мысли, что власть уйдёт из его рук. Ведь седовласый парнишка выглядел таким покладистым. Но никто не пророк в своём отечестве. Нет, поначалу так оно и было. Саул не смел ничего предпринимать без предварительного согласования с отставным судьёй. Самуил требовал от царя — новобранца отчёта обо всех его действиях, и даже о бездействии. Вычитал ему за каждый самостоятельный шаг. Держал своего помазанника в ежовых рукавицах.
Но даже такой тихий, покладистый царь не мог угодить въедливому старцу. Уже через год возник между ними первый серьёзный конфликт. Казалось бы, из — за сущей ерунды — из — за куска баранины.
Во всём были виновны, как всегда, филистимляне. Рассердившись на Ионафана, который разбил их передовой отряд, враги собрали большое войско, и вышли бить его папу Саула. И сильно побили бы его, так как израильское войско было малочисленным и отвратительно вооружённым.
Наши запаниковали. Половина войска, струсив, предала царя и сбежала, переплыв на другой берег Иордана. Но половина всё же сохранила преданность. Потому что не умела плавать.
Саул понял, что разгрома не миновать, и решил обратиться за помощью к Богу. Но загвоздка была в том, что он не смел обращаться к Господу через голову вышестоящего духовного начальства. Не мог нарушить порядок, согласно которому все Божьи повеления передавались исключительно через Самуила. Что было делать? Гонцы, посланные за посредником, где — то задержались, а филистимляне не могли больше ждать, у них чесались руки.
Тогда Саул решился на отчаянный шаг: он построил жертвенник, на котором принёс жертву Господу. Потому что не принято было ходить на приём к Богу без жирной взятки. Помните, как Господь наказывал: никто не смеет приходить с пустыми руками.
«И сказал Саул: приведите ко мне, что назначено, для жертвы всесожжения и для жертв мирных. И вознёс всесожжение. Но едва кончил он возношение всесожжения, вот, приходит Самуил. И вышел Саул ему навстречу, чтобы приветствовать его.
Но Самуил сказал: что ты сделал? Саул отвечал: я видел, что народ разбегается от меня, а ты не приходил к назначенному времени. Тогда подумал я: теперь придут Филистимляне на меня, а я ещё не вопросил Господа», и потому я решился принести всесожжение.
И сказал Самуил Саулу: худо ты поступил, что не исполнил повеления Господа, Бога твоего, которое дано было тебе. Но теперь не устоять царствованию твоему; Господь найдёт Себе мужа по сердцу Своему, и повелит ему Господь быть вождём народа Своего» (1. Цар. 13. 9— 14).
Вот так, коротко и ясно: не выполнил повеления, — уволен.
Но, как я ни искал, никакого повеления Господа, данного Саулу, обнаружить не удалось. Дело, на мой взгляд, было в другом.
Во — первых, Самуил шёл издалека и сильно проголодался в пути. А положенный ему по обряду жертвоприношения кусок баранины был начисто обглодан за минуту до его появления.
Во — вторых, Саул, не облечённый в одежду священника, не имел право строить жертвенник и возносить жертвы.
В — третьих, Саул нарушил субординацию, тем самым, создав прецедент. Теперь, мрачно подумал Самуил, он поймёт, что может обращаться к Богу напрямую, минуя Его пресс — секретаря.
Таких прегрешений простить было нельзя. И с это момента царь стал заклятым врагом судьи. И тут же Самуил начал искать ему замену.
Но сам — то Господь вовсе не обиделся на простосердечного царя. Более того, Он помог ему и Ионафану выиграть сражение, в котором, со стороны филистимлян, участвовало «тридцать тысяч колесниц и шесть тысяч конницы, и народа множество, как песок», а со стороны израильтян, — отряд в шестьсот человек, вооруженных дубинками, ослиными челюстями и воловьими рожнами.
Вы помните, что именно таким оригинальным оружием убивали врагов Самсон и Самегар, судьи Израиля. То, что это было очень действенное оружие, превосходящее по убойной силе автомат Калашникова, подтверждают скупые цифры: Самсон убил одним взмахом челюсти тысячу человек, а Самегар рожном — шестьсот человек. (Суд. 3. 31; 15. 15)
Так что две противостоящие армии были, в принципе, равноценны.
Необходимо разъяснить, что такое оригинальное оружие было сконструировано не от хорошей жизни. Филистимляне всячески притесняли евреев, своих вассалов и данников. Они буквально издевались над избранным народом, игнорируя даже тот факт, что ему покровительствует Сам Иегова.
«Кузнецов не было во всей земле Израильской, ибо Филистимляне опасались, чтобы Евреи не сделали меча или копья. И должны были ходить все Израильтяне к Филистимлянам оттачивать свои сошники, и свои заступы, и свои топоры, и свои кирки. Когда сделается щербина на острие у сошников, и у заступов, и у вил, и у топоров, или если нужно рожон поправить. Поэтому во время войны не было ни меча, ни копья у всего народа, а только нашлись они у Саула и Ионафана, сына его». (1. Цар. 13. 19— 22)
Вот такая печальная картина.
Но, тем не менее, филистимляне, увидев в руках неприятеля свежие ослиные челюсти, так растерялись, что не лезли на рожон.
Неизвестно, сколько бы длилось это противостояние, если бы не удачная вылазка Ионафана и его оруженосца. В темноте они смело напали на ночной дозор. Один размахивал мечом, а другой щёлкал челюстью. И сразу убили двадцать человек, которые перед смертью так сильно орали, что вызвали панику в стане филистимлян. Те спросонок не разобрались, кто и с какой стороны на них напал, и стали разить мечами, куда попало. И поразили друг друга, даже не зовя на помощь израильтян.
«И произошёл ужас в стане, на поле, и во всём народе; передовые отряды и опустошавшие землю пришли в трепет; дрогнула вся земля, и был ужас великий от Господа.
И воскликнул Саул и весь народ, бывший с ним, и пришли к месту сражения, и вот, там меч каждого обращён против ближнего своего; смятение было очень великое» (1. Цар. 14. 15— 20).
И мы в смятении, — неужели всё так и было в действительности? Не привирают ли дееписатели, пользуясь Божьим покровительством? Но мы не имеем права не верить Библии, никто нам этого права не давал.
Дорогой читатель! Если Вы думаете, что это — самое смешное сражение, описанное в Библии, то заблуждаетесь. Мы ещё прочтём о битвах похлеще.
Говорят, что древний дееписатель Гомер, собирая материал для своей Илиады, наткнулся на одно из первых изданий Библии. Прочитав описание сражения вениамитян с остальными коленами Израиля (см. главу «Библейские курьёзы»), он так смеялся, что смех его стал нарицательным.
Прочитав о том, как двенадцать тысяч израильтян перебили пол миллиона мадионитян, не потеряв при этом ни одного воина, он чуть не двинулся мозгами. И тут же разорвал все свои произведения, так как понял, что такого уровня правдивости в своих фантазиях никогда достичь не сможет.
Когда же он наткнулся на описание сражения, в котором десятки тысяч филистимлян добросовестно перебили друг друга, то не поверил своим глазам. И снова смеялся до слёз. Иегова, обиженный таким гомерическим смехом, поразил его слепотой. Чтобы впредь Библию не читал, и никому не пересказывал библейские анекдоты.
Народ израильский воспрял, в нём пробудилось уважение к своему царю. Те, что постыдно бежали, переплыли Иордан в обратную сторону. Саул простил их.
«И кинулся народ на добычу, и брали овец, волов и телят, и закалали на земле, и ел народ с кровью» (1. Цар. 14. 32).
Вот как изголодались евреи под игом филистимлян! Ели с кровью, наплевав на запреты Господа. И, что удивительно, — ничего им за это не было. Похоже, что у Господа опустились руки.
Читая об этом, я не мог не воздать должное благородству филистимлян. Надо же, не только сами пришли на своё побоище, но и привели с собою стада овец и телят. Потому что понимали, что противник, наблюдая за их братоубийством, может здорово проголодаться.
«И устроил Саул жертвенник Господу: то был первый жертвенник, поставленный им Господу» (1. Цар. 14. 35).
Но позвольте, как это — «первый»? А тот, который он построил перед битвой, и за который получил взбучку от Самуила? Каким по счёту был тот жертвенник? Нулевым?
Саул, заручившись поддержкой Бога в негласной борьбе с неугомонным старцем за власть над народом, заметно осмелел. И опять своевольно ослушался Самуила. Текст очередного приказания духовного вождя и экс — судьи звучал так «Так говорит Господь Саваоф: вспомнил Я о том, что сделал Амалик Израилю, как он противостал ему на пути, когда он шёл из Египта; теперь иди и порази Амалика, и истреби всё, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла» (1. Цар. 15. 2— 3).
Вы уже, наверное, позабыли, как Иисус Навин сражался с амаликянами, как Моисей поднял руки вверх, но не сдавался.
Но Бог, — Он ничего не забывает!
После той битвы, разыгравшейся в первый год Исхода, прошло уже более трёхсот лет. Но Господь не забыл прегрешений амаликян. Несмотря на то, что от тех, первых, которых разбил Иисус, осталось одно название. Несмотря на то, что сменилось у них множество князей. Новые амаликяне должны были рассчитаться сполна за грехи прежних. И жёны их — за грехи прежних жён. И дети их — за грехи прежних детей.
И ослы их — за грехи прежних ослов.
Если так справедлив Господь по отношению к ослам, то справедлив ли Он к овцам Божьим?
Саул уже не был тем слабеньким марионеточным царьком с двумя копьями на всё войско. Несколько побед упрочили его положение. Начальники колен стали выделять ему всё большее и большее количество воинов. В армии уже насчитывалось их более двухсот тысяч. Оружие они добыли в сражениях, поэтому челюсти и рожна были сняты с вооружения. Эти средства массового поражения были признаны негуманными, а также — оскорбительными для чести противника.
Саул возвышался всё более и более. Самуил остался где — то внизу мелкой смешной фигуркой. И Саул вообразил, что ему теперь всё позволено. Но он и не предполагал, насколько коварен Бог Саваоф.
«И поразил Саул Амалика от Хавилы до окрестностей Сура, что пред Египтом. И Агага, царя Амаликова, захватил живого, а народ весь истребил мечом. Но Саул и народ пощадили Агага и лучших из овец, и волов, и откормленных ягнят, и всё хорошее не хотели истребить, а все вещи маловажные и худые истребили» (1. Цар. 15. 7— 9).
Как видите, Саул поступил вполне разумно. Малоценных женщин и детей истребил, но всё, что представляло какую — то ценность: овец, ягнят, волов и царя Агага, — не истребил. Хотя лично я не знаю, какую ценность мог представлять для Саула Агаг, — всё равно никто бы его не купил. Царей в те времена было так много, что они совершенно обесценились.
«И было слово Господа к Самуилу такое: жалею, что Я поставил Саула царём, ибо он отвратился от Меня и слова Моего не исполнил. Когда пришёл Самуил к Саулу, то Саул сказал ему: я исполнил слово Господа. И сказал Самуил: а что это за блеяние овец в ушах моих и мычание волов, которые я слышу? И сказал Саул: привели их от Амалика для жертвоприношения Господу, Богу твоему; прочее мы истребили». (1. Цар. 10— 15).
Вот Вам ещё одно подтверждение гипотезы, что Саул не был евреем. Он сказал: «Господу, Богу твоему». Не моему, не нашему, — твоему, как бы отделяя себя от Самуила.
И то, что он оставил в живых Агага, тоже косвенно подтверждает это. Вполне возможно, что у обоих царей были одни и те же боги. Которых Саул боялся не менее, чем чужого Бога Саваофа.
Нет, конечно же, Саул пощадил Агага не из милосердия, тогда такого понятия не существовало. Да и сейчас это понятие находится в самом зародыше. Но Агаг был помазанником Божьим, фигурой неприкасаемой, наместником своего Бога на земле. И с этим приходилось считаться. Посягательство на жизнь помазанника не могло остаться безнаказанным.
В этом в те времена были уверенны все, без исключения.
В дальнейшем мы увидим, что царь Давид беспощадно казнил тех, кто, в угоду ему, посягал на жизнь враждебных ему царей.
«И отвечал Самуил: неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы, и повиновение лучше тука овнов. Ибо непокорность есть такой же грех, как волшебство, и противление — то же, что идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царём». (1. Цар. 15. 22— 23)
Вот Вам ещё один яркий образчик Божьей справедливости.
Вы можете всей душой любить Бога. Вы можете приносить ему подаяния, отрывая от своих детей. Вы можете вести идеально праведную жизнь. Но всё это — не в счёт, если Вы хотя бы единственный раз ослушаетесь Бога. Хотя бы раз в жизни не исполните любого, даже самого абсурдного Его приказания, переданного Вам через посредников — слуг Божьих.
Но есть ли у вас уверенность, что они в точности передают Вам Божьи указания? Не искажают ли их в своих интересах? Не лукавят ли, не дай Бог?
Я очень сомневаюсь в том, что Господь настаивал на смерти Агага. Если бы Он действительно хотел этого, то мог Сам легко убить царя амаликян мизинцем левой ноги. Нет, во всём этом я вижу козни злобного старца.
Самуил утверждал, будто Господь раскаялся в том, что посадил на трон такого непослушного царя. И тут же противоречил себе, заявляя, что Господь никогда не раскаивается: «И не скажет неправды и не раскается Верный Израилев; ибо не человек Он, чтобы раскаиваться Ему» (1. Цар. 15. 29).
Самуил, очевидно, не был в курсе дела. Господь и лгал, и ошибался, и раскаивался.
Лгал, уверяя царя Авимелеха, что Авраам пророк.
Лгал, когда обещал Аврааму, что пощадит Содом ради десяти праведников.
Лгал Иакову, уверяя, что дал его отцу и деду землю, на которой течёт молоко и мёд.
Лгал, когда говорил, что произведёт суд над богами египтян.
Лгал, когда говорил, что прогонит аморреев, иессеев и прочие народы пред лицом израильтян.
Лгал и сейчас, заявляя, что отвергает Саула. Потому что после этого Божьего окончательного решения Саул ещё правил более десяти лет.
Будьте уверены, — мы ещё неоднократно поймаем нашего любимого Господа на лжи.
А сколько же раз Он раскаивался!
Раскаялся в том, что поселил Адама в Раю.
Раскаялся в праведности змея.
Раскаялся в человечестве, и решил утопить его.
Раскаялся, что вывел евреев из Египта, когда эти негодники сделали себе золотого тельца.
Раскаялся, что вывел евреев из Египта, когда они, как благородные господа, потребовали к обеду перепелов.
Раскаялся, что вывел евреев из Египта, когда они поверили соглядатаям.
Разочаровался в них, когда евреи потребовали, чтобы Он поставил над ними царя.И, наконец, сказал Самуилу: «Жалею, что Я поставил Саула царём». Будьте уверены, — мы прочтём в дальнейших книгах Библии, как Он многократно ошибался, и столько же раз раскаивался.
Оказывается, раскрывает нам глаза Библия, не такой уж Он мудрый и всё предвидящий. Вопреки утверждению пастырей, поставленных Им, чтобы пасли и стригли нас, овец Божьих.
Саул обещал Агагу жизнь, и клятвы своей нарушить не мог. Слабый духом, трепещущий от одного взгляда пророка, он всё же был твёрд в своих убеждениях. В отличие от Бога, он всегда держал слово.
Тогда Самуил решил своими руками исполнить свой приговор.
«Потом сказал Самуил: приведите ко мне Агага, царя Амаликитского. И подошёл к нему Агаг дрожащий, и сказал Агаг: конечно, горечь смерти миновалась? Но Самуил сказал: как меч твой жён лишал детей, так мать твоя между женами пусть лишена будет сына. И разрубил Самуил Агага пред Господом в Галгале» (1. Цар. 32— 33)
Упёртый Самуил всё же добился своего. Но немножко непонятно, что он имел в виду, заявляя, что лишит мать Агага удовольствия общаться с сыном? Ведь мать царя уже была отправлена на тот свет вместе со всеми остальными амаликянами. Теперь Самуил отправил вослед сына. Так что разлука царя с матерью была недолгой, она уже поджидала его в аду, с распростёртыми объятиями. Этого Самуил не учёл.
Жестокая казнь произвела неизгладимое впечатление на всю округу. Имя палача — пророка вызывало в душах израильтян ужас и трепет. Его появление не предвещало ничего хорошего. Поэтому, когда Самуил пришёл в Вифлеем, старейшины с опаской спросили его: «Мирен ли приход твой?»
Старец усиленно искал замену Саулу. Ему подсказали, что у некоего Иессея есть семеро сыновей, один другого краше. Переговорив с Наставником Саваофом, Самуил выяснил, кого он должен помазать в этот раз. Иессей по очереди подводил к нему сыновей, но пророк отклонял одного за другим. Выяснилось, что самый младший из братьев, Давид, как раз отсутствует, — пасёт овец.
«И послал Иессей, и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицом. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он. И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня. А от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа» (1. Цар. 16. 12— 14).
Злой дух — это Сатана. Господь его послал. Дееписатели часто применяют такое иносказание, поскольку суеверие мешало им назвать третьего Архангела его настоящим именем.
Итак, замена была найдена и помазана оливковым маслом. Всё складывалось прекрасно. Если бы не очередная библейская несуразность. Иессей подвёл Самуилу семерых своих сыновей. А Давид — то и был тем самым седьмым, самым младшим сыном! (1. Пар. 2. 13— 15). Так кто же тогда пас овец?
То ли писцы не умели считать до семи, то ли Иессей, как и Саул, не знал, сколько у него сыновей. Это простительно.
Но непростительно другое. Как можно было помазать кого — либо на царство при живом царе?
Такого не может быть, потому что такого не может быть никогда!
Следовало либо умертвить правящего монарха, либо низложить его. И только потом, не тайком, а прилюдно, при большом стечении народа, торжественно и обильно мазать. Чтобы подданные прониклись величием акта помазания, видели воочию, как Господь назначает себе наместника. Не могло существовать сразу двух помазанников, потому что царь был заместителем Бога на земле. А Бог не мог позволить себе иметь сразу двух заместителей. Он не был хозяином артели из трёх человек, один из которых именуется Генеральным директором, а двое других — просто директорами.
То, что проделал Самуил, не было помазанием. Это была профанация. Пророком руководила бессильная злоба, неутолённая жажда мести.
Давид был поставлен в неловкое и очень опасное положение. Саулу могли донести, что некий молодец его подсиживает. Думаю, что это кончилось бы для нашего блондинчика весьма печально. Предвидя это, Господь дал Давиду личного телохранителя, Ангела стражного, который до этого охранял Саула. Дальнейшую охрану царя Бог поручил Сатане.
Весёлый парень Сатана почему — то наводил на Саула тоску. А душа его требовала веселья.
«Тогда один из слуг его сказал: вот, я видел у Иессея Вифлеемлянина сына, умеющего играть, — человека храброго и воинственного, и разумного в речах, и видного собою, и Господь с ним. И послал Саул вестников к Иессею, и сказал: пошли ко мне Давида, сына твоего, который при стаде. И пришёл Давид к Саулу, и служил пред ним, и сделался его оруженосцем.
И когда злой дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, — и отраднее, и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него». (1. Цар. 18— 23)
Видите, какой важной персоной был Иессей! Недостаточно было послать к нему одного вестника, следовало послать целую делегацию.
Повторяется история Иосифа Прекрасного. Смазливый юноша, умеющий играть на гуслях (обычно это было занятием женщин), разумный в речах, то есть, понятливый, не мог не понравиться стареющему царю. И царь возвысил его, сделал своим оруженосцем.
«Опять вы на что — то намекаете!» — воскликнет некий читатель, или, скорей всего, некая читательница, старая целомудренная дева, которая часто видит во сне, как её насилуют.
Нет, я отнюдь не намекаю. Я говорю об этом прямо и открыто. Как говорили об этом драматурги Древней Греции и поэты эпохи Возрождения. Никто тогда не стыдился об этом говорить. Религиозные запреты ещё не были так сильны.
Весталки в римских храмах бесплатно отдавались прихожанам. При вакханалиях каждый имел, кого хотел, не взирая на половую принадлежность. Огромные фаллосы возвышались в храмах египетских.
И нежная взаимная любовь двух мужчин не была чем — то зазорным и экстравагантным.
Гомосексуальные связи в древности были обычным делом. Постоянно кто — то с кем — то воевал. Солдаты долгое время проводили в походах.
Пастухи годами не видели своих семей. Рабы не имели возможности заплатить вено за жену. Тысячи мужчин выполняли каторжные работы, строя города, добывая камень и руду, вырубая леса.
Сохранялось природное равновесие полов, но у людей состоятельных было по десятку жён и наложниц. Поэтому женщин на всех не хватало. Что должны были делать бедняки? Отдавать свою энергию таким же беднякам, которые также не могли себе позволить иметь жену.
А цари и вельможи могли себе позволить иметь не только наложниц, но и наложников. Не зря дееписатели особо подчёркивают, что Давид был белокурым (большая редкость среди восточных людей!), имел красивые (возможно, голубые) глаза и приятное (возможно, белое, нежное, девичье) лицо.
Но, в то же время, слуги Саула говорят о нём, не как о юнце, а как о зрелом муже, воинственном, умудрённом, рассудительном. Странные расхождения. Вполне возможно, что сведения о Давиде были почерпнуты из разных легенд и неумело скомбинированы в одной «правдивой», «исторической» Книге. Дальнейшие текстовые несовпадения подтверждают эту догадку.
Итак, амаликяне были разбиты вдребезги.
Но неунывающие филистимляне, возродившись после сокрушительного поражения, которое нанесли сами себе, воспряли духом, и снова пошли войной на Саула.
Два войска сошлись у безымянной долины, посреди которой рос единственный дуб. Но никто не решался начать первым. Воины, расположившись на противоположных скатах гор, покрикивали друг на друга, матерились, бряцали оружием, но дальше этого дело не шло.
«И выступил из стана Филистимского единоборец, по имени Голиаф, из Гефа; ростом он — шести локтей и пяди. Медный шлем на голове его; и одет он был в чешуйчатую броню, и вес брони его — пять тысяч сиклей меди; медные наколенники на ногах его, и медный щит за плечами его. И древко копья его, как навой у ткачей» (1. Цар. 17. 4— 7).
Голиаф был велик и могуч, как дубовый шкаф старой работы. На нём были медные доспехи весом в сорок килограммов. Его можно было выгодно продать вместе с доспехами в сборный двор, где скупают цветные металлы.
Этот сверкающий на солнце медный истукан хвастливо прохаживался перед строем филистимлян, и одним своим дурацким видом оскорблял достоинство евреев, задевая их национальную гордость. Он громко вызывал на поединок любого израильтянина, который был бы готов отдать Богу душу. Но таких почему — то не находилось.
«И сказал Филистимлянин: сегодня я посрамлю полки Израильские; дайте мне человека, и мы сразимся вдвоём. И услышал Саул и все Израильтяне эти слова Филистимлянина, и очень испугались, и ужаснулись» (1. Цар. 17. 10— 11).
Видите, сколько страху нагнал Голиаф израильтянам, звеня блестящей медной кольчугой и пуская в стан противника солнечные зайчики.
И тут Библия, как ни в чём, ни бывало, заново знакомит нас с Давидом, позабыв, что уже представляла его нам. Рассказывает, что Давид был сыном Иессея, у которого было восемь сыновей. Хотя мы уже убедились, что их было семеро.
Трое старших братьев Давида находились в ополчении. Иессей послал им подкрепление: хлеба и сушеные зёрна. И десять сыров в дар их полковнику. Чтобы присматривал за его парнями и не сильно выталкивал их вперёд.
Разыскав братьев, Давид вежливо справился об их здоровье.
«Какое там здоровье, — хмуро отвечал один из них. — Посмотри на это филистимское чудище, которое поносит нас матерными словами.
Чувствуем, что приходит наш конец».
В народе распространился слух, что тому смельчаку, который выступит против Голиафа и победит его, царь отдаст в жёны свою дочь и половину царства. Заинтригованный Давид начал усиленно расспрашивать ополченцев, правда ли это.
«И услышал Элиав, старший брат Давида, что говорил он с людьми, и сказал: я знаю высокомерие твоё и дурное сердце твоё; ты пришёл посмотреть на сражение» (1. Цар. 17. 28)
Элиав отлично знал своего младшего братишку, которого возбуждал запах человеческой крови. В дальнейшем мы не раз убедимся, что сердце будущего царя действительно было злым и жестоким, а в голове рождались нечестивые замыслы.
В ответ на слова брата Давид только пожал плечами. И, улыбаясь, отвечал: «Это всего лишь слова. Говорить никому не воспрещается». Но, отойдя подальше, продолжал расспрашивать солдат, тонко намекая, что от царевны и половины царства не отказался бы.
Эти слова донесли Саулу, и царь призвал его. И спросил: «Как ты, юноша, сможешь справиться с этим зрелым, закалённым в боях мужем, с этим великанистым великаном?» Тут наш Давид немножко прихвастнул, сказав, что шутя расправлялся со львами и медведями, которые пытались красть его овец.
Умудрённый Саул улыбнулся этой тартареновской похвальбе, но у него не было выбора. Других добровольцев не нашлось.
Тут предоставим слово Библии. Подвиг Давида описан в ней так живо и красочно, что был бы грех пересказывать это своими корявыми словами.
«И одел Саул Давида в свои одежды, и возложил на голову его медный шлем, и надел на него броню. И опоясался Давид мечом его сверх одежды, и начал ходить; ибо не привык к такому вооружению. Потом сказал Давид Саулу: я не могу ходить в этом; я не привык; и снял Давид всё это с себя.
И взял посох свой в руку свою, и выбрал пять гладких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним. И с сумкою и с пращёю в руке своей выступил против Филистимлянина.
И взглянул Филистимлянин; и, увидев Давида, с презрением посмотрел на него, ибо он был молод, белокур и красив лицем. И сказал Филистимлянин Давиду: что ты идёшь на меня с палкою? Разве я собака? Подойди ко мне, и я отдам твоё тело птицам небесным и зверям полевым.
А Давид отвечал Филистимлянину: ты идёшь против меня с копьём, мечом и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил. Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя. И сниму с тебя голову твою.
И опустил Давид руку свою в сумку, и взял оттуда камень, и бросил из пращи, и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицом на землю.
Так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем. Тогда Давид подбежал и, наступив на Филистимлянина, взял меч его и вынул его из ножен, ударил его и отсёк им голову его; Филистимляне, увидев, что силач их умер, побежали.(1. Цар. 17. 38— 51)
Хочу обратить Ваше внимание на тот удивительный факт, что Саул не узнал Давида, который был у него некоторое время певцом и оруженосцем. Это служит ясным доказательством того, что в «Первой Книге Царств» («Первая Самуила») собрано и довольно неумело скомплектовано несколько легенд о царе Давиде.
«Когда Саул увидел Давида, выходившего против Филистимлянина, то сказал Авениру, начальнику войска: Авенир! Чей сын этот юноша? Авенир сказал: я не знаю.
Когда же Давид возвращался после поражения Филистимлянина, то Авенир взял его и привёл к Саулу. И спросил его Саул: чей ты сын, юноша? И отвечал Давид: сын раба твоего Иессея из Вифлеема ” (1. Цар. 17. 55— 58)
Слух о великом подвиге Давида быстро распространился по всему государству, обрастая всё новыми и новыми подробностями. Молодой пастух стал национальным героем.
И здесь пришла пора высказать очередную крамольную мысль: подвиг юного Давида непомерно раздут!
Говоря начистоту, это вовсе не был никакой подвиг. Потому что, совершая подвиг, человек сознательно идёт на верную смерть.
Когда воин бросается на амбразуру дзота, он совершает подвиг. Известно более тридцати случаев, когда солдаты Красной Армии закрывали грудью фашистский дзот, спасая жизни своих товарищей и позволяя им захватить стратегическую высоту. Кстати, к Вашему сведению, среди этих тридцати героев, совершивших подвиги во славу Родины, были три еврея. Некоторые из тридцати бойцов всё же остались живы. Но это не умаляет их заслуг, — они шли на верную смерть.
Поступок Давида нельзя назвать и героическим поступком. Потому что, совершая героический поступок, человек рискует жизнью.
Тот, кто бросается в горящий дом, чтобы спасти ребёнка, тот, кто идёт с гранатой на танк, тот, кто в одиночку врывается в бандитское логово, — совершают героический поступок.
Поступок Давида нельзя назвать и смелым поступком. Потому что, совершая смелый поступок, человек рискует своим здоровьем, рискует быть раненым, изувеченным, рискует заразиться опасной болезнью.
Войти безоружным в клетку со львом, схватиться в единоборстве с заведомо более сильным противником, остановить коня на скаку, лечить больного тифом вне больничных условий, — всё это смелые поступки.
Поступок Давида был просто поступком. Пусть даже с большой буквы «П».