7. Церковь
7. Церковь
Хотя пр. Симеон довольно часто говорит о Церкви и она занимает важное место в его богословии, но его высказывания по этому поводу разбросаны в разных произведениях, и это затрудняет их обобщение. Все же можно выделить его центральную мысль: Церковь — Тело Христа, данное воплощенному Слову Божией Матерью. Отсюда тесная связь между темою Церкви и темою Матери Божией.
О Церкви как Теле Христовом пр. Симеон особенно много говорит в Нравственных Словах, подробно сравнивая Церковь с телом человека. «Все святые действительно являются членами Тела Христа, над всеми Бога, и… обязаны быть в Нем, прилепленными и соединенными с Его Телом, чтобы Он был в них главою, а святые от века и до последнего дня были бы Его членами, дабы многие стали бы единым Телом Христа, как один человек»[982]… Всяк должен, выполняя свое назначение, содействовать жизни и единству Церкви: «Так тело Церкви Христовой, слагаемое от века Его святыми, является совершенным и целостным (?????? ??? ?????????) в единстве сыновей Божиих перворожденных, написанных на небесах»[983]. Пр. Симеон отталкивается от образа Церкви Тела Христова, чтобы при помощи аналогий с человеческим телом сделать наглядным постоянное возрастание Церкви к единству и полноте при содействии его членов. Пр. Симеон показывает также единство членов с телом Церкви, сравнивая его с единением мужчины и женщины и созерцая в Евхаристии[984].
Пр. Симеон поясняет великое таинство Церкви, это единство главы и тела: «Действительно велика и более чем велика есть и будет эта тайна, потому что какое общение и единство, близость и родство имеет жена к мужу и муж к жене, такое боголепно и свыше всякой мысли и слова имеет Владыка и Творец всего со всей Церковью, как с одной женщиной, соединяясь с ней непорочно и сверх-неизреченно и неотторжимо и нераздельно пребывая и сопребывая с ней, как любимой и возлюбленной Им. Так и Церковь, соединенная возлюбленному Богу, прилеплена как все тело к собственной главе Его. Потому что как не может тело без природно связанной с ним головы вообще жить, так и Церковь верных сыновей, говорю, Божиих и написанных на небесах не может быть телом совершенным и целостным для Бога без Главы, Самого Христа и Бога, или жить действительной и негибельной жизнью, не питаемое Им ежедневно насущным (?????????) хлебом, которым подается всем любящим Его (способность) жить и возрастать в мужа совершенного, в меру роста Его полноты»[985]. Здесь опять евхаристическое общение является условием жизни, возрастания, самого существования Церкви.
Церковь, по пр. Симеону, есть храм Божий, мир, который должен быть наполненным; она царица — выражение, которое он применяет также к Божией Матери. Но можно также сказать, что Сам Христос есть храм. «Мне кажется, — говорит пр. Симеон, — что Церковь Христа есть украшенный мир и сам весь человек, в котором говорится, что живет и прохаживается Бог и посылает, как солнце правды, светлые лучи Своих благодатных даров. Мы знаем также, что она называется Телом Христовым и Невестою»[986]. Процитировав псалом 44, 10 (Предста Царица одесную Тебе, в ризах позлащенных одеяна преиспещренна), он добавляет: «Хотя говорят, что это сказано об одной Богородице, но более подходит к Церкви Сына Ее и Бога»[987]. И далее: «Какой это храм, — спрашивает он, — ты думаешь? Может быть, ты мыслишь, что этот храм есть какой-нибудь другой дом и что Царь кто-то другой, чем храм? Ни в коем случае! Ибо как Христос есть глава Церкви и Бог, так Он бывает Сам храмом для нее, как, в свою очередь, и сама Церковь стала храмом Его и прекрасным миром»[988]. Но это Тело Христово, которое есть Церковь, столь незаконченное теперь, должно еще достичь своей полноты, что пр. Симеон и возвещает в эсхатологическом видении: «Так как, — говорит он, — Церковь есть Тело Христово и Невеста Христова и горний мир и храм Бога, а членами Его Тела стали все святые, но еще не все были приведены (в бытие) или угодили (Богу), ни Тело, явно, Христово не является целостным, ни горний мир наполненным, сам этот, говорю, Церкви Божией, но много сегодня в мире неверующих, которые поверят Христу, много непокорных, которые покорятся, много грешников и блудников, которые, раскаявшись, покаются, многие также еще родятся и угодят Богу до последней трубы. Должны родиться все предуведанные и быть приведенными (к жизни), и должен быть наполненным высший мира мир Церкви перворожденных Иерусалима на небесах. И тогда конец и полнота Тела Христова наполнится предопределенными Богом, чтобы стать сообразными образу Его Сына. Они сыновья света и Его дня. Все они, следовательно, предопределены и написаны и перечислены, которым предстоит быть прибавленными и прилепленными Телу Христа. И тогда, став как бы целостным, причем ни одного члена не будет недоставать, оно наполнится, то есть придет в совершенство»[989]. Церковь, следовательно, в своей полноте есть Иерусалим небесный, Сам Христос: «Так как все святые предуведаны Богом… и вместе с тем так как они члены Христа, долженствующие стать во одно тело и завершить его, ясно доказано… что когда все они, собравшись в одно тело, станут Христовыми, тогда и горний мир, сам небесный Иерусалим, который есть Церковь первородных, наполнится, то есть целостным станет тело Царицы Церкви Божией, то есть Христа Бога»[990]. Пр. Симеон всегда подчеркивает, что Церковь находится на пути к полноте, которая будет достигнута только в потустороннем мире. Вне этой полноты нет спасения[991]. Отметим еще, что Тело Церкви есть одновременно Тело Царицы и Христа. Единство и единственность Церкви выражены очень ярко.
Церковь и ее спасительное дело прообразованы в Ветхом Завете. В длинном типологическом толковании пр. Симеон говорит, что земной рай был образом горнего Иерусалима, древо жизни — вечной жизни, которая есть Бог. «Ребро Адама, устроенное в женщину, было образом (?????) Церкви, (иное таинство домостроительства), чтобы когда (человек) отпадает от образа (???????), бывшего прообразом (?????) Царства Небесного, каковым прообразом был рай, и от древа жизни, он сочетался бы через ребро со Христом и Богом и был бы снова возведен в ту самую древнюю и первую красоту»[992]. Эти прообразы, приводимые также по отношению к Божией Матери (ребро Адама), повторяются и по отношению к Церкви: «В раю от мужчины произошла женщина, мать всех рожденных от земли. А в Церкви верных от жены родился муж Христос Бог, начаток и жизнь всех духовно возрождаемых от веры в Него»[993]. В другом месте пр. Симеон останавливается на аналогии между индивидуальной душой и Церковью, обе их называя «невестами Христовыми» и подчеркивая их незаконченность в этом мире. «Как невеста до брака, — говорит пр. Симеон, — получает от жениха только задаток, а условленное приданое и обещанные в нем дары ожидает получить после брака, так и невеста, Церковь верных и душа каждого из нас, сначала от Жениха Христа получает только задатки Духа, а вечные блага и царство небесное ожидает получить после отбытия от здешних, удостоверяемая задатком, что согласованное с ней не окажется ложным»[994].
Христос есть основание, строитель Церкви, а также пастырь народа Божия. Пр. Симеон говорит об этом в послании к синкеллу Стефану, митрополиту Никомидийскому: «Твори заповеди Христа, камня, зиждителя Божественной Церкви, народа разумных овец!»[995] В другом месте пр. Симеон делает ударение на святости и единственности Церкви, вне которой нет места упокоения. «Только одни спасаются, — говорит пр. Симеон, — … причащающиеся Его (Христа) Божества, как Он причастился нашей природы, Творец всего, как Павел свидетельствует, что Церковь Христова будет одно Тело, Владычное и Божественное, незапятнанное, непорочное вместе с тем, без всякой морщины, которое должны образовать верные, глава же Христос. Если это будет так, как и есть, то кто тогда посмеет, будучи грязным, к нему прикоснуться, или кто к нему прилепится, будучи недостойным? Ибо если и теперь выбрасываются вне Церкви грешники и совсем возбраняется (им) участвовать (в ней)… то те, кто не святые, как, увы! соединятся тогда всенепорочному Божию Телу и станут членами Христа, будучи загрязненными? Это невозможно, братья, и не будет совсем! А те, кто отделяется от Божественного Тела, то есть от Церкви и лика избранных, скажи, куда они отыдут, в какое царство, в какое место, выскажи мне, они надеются поселиться? Потому что во всяком случае и рай, и лоно Авраама, и всякое место упокоения предназначены для спасаемых»[996].
Глубокая вера пр. Симеона, что Церковь, как тело Христово, есть единственное место спасения, сочеталась в нем с очень пессимистическим взглядом на то духовное состояние, в котором она находилась в его время. Он критиковал его со своей обычной резкостью, не делая даже должного различия, критиковал иерархию и духовенство. Так, в 58-ом Гимне, о котором мы уже говорили[997], он обращается, как бы от лица Самого Христа, с длинною речью к епископам, которых, в их большинстве, обвиняет во всех преступлениях, но главным образом в отсутствии внутреннего благочестия, в фарисействе, в любви к деньгам и в презрении к бедным[998]. «Вы, председатели епископий, — говорит в Гимне Христос, — поймите! Являющиеся отпечатком Моего образа, поставленные, чтобы достойно со Мной беседовать, превосходящие всех праведников, существующие во имя Моих учеников и носящие Мои Божественные черты, получившие над самой малой общиной такую власть, какую получило от Отца Слово»[999]. Как мы видим, достоинство и власть епископата торжественно провозглашаются Самим Словом, что показывает, что критика, которая следует, не направлена против епископата как такового, но против злоупотреблений. «Как человек, Я удостоил (вас) держать Меня вашими руками… (руками) епископов, которые из-за этого возносятся над всеми малыми, как над смиренными и долу сидящими; епископов, которые далеки от достоинства, не теми, у которых слову соответствует жизнь и является печатью их боговдохновенного учения и божественного красноречия, но теми, у которых слову противоречит жизнь и которым неизвестны страшные Мои и Божественные (тайны), и которые думают, что держат хлеб, тогда как это огонь, и презирают Меня, как простой хлеб, и полагают, что видят и едят обыкновенный хлеб, не видя Моей незримой славы»[1000]. Это самый страшный упрек, который Христос делает епископам: недостаток веры и небрежность в служении Евхаристии. «Снаружи хорошо украшающие тело, — говорит Христос о епископах, — они имеют души худшие, чем персть и грязь, вернее же (полные) всякого смертоносного яда, жалкие в лукавстве. Как некогда Иуда, предавший Меня, недостойно взявший от Меня хлеб, съел его как кусок обыкновенного хлеба, и из-за этого сатана сразу вошел в него и сделал бесстыдным предателем… так и эти испытывают (то же) без их ведома, те, кто дерзко и нагло недостойно касаются Моих Божественных тайн, те, особенно, кто возвышается над другими (епископами) престолами, (люди) алтаря, (люди) священства, у которых и до этого совесть была поврежденной, а после этого всецело осужденной, ходящие по Моему Божественному двору!»[1001] Пр. Симеон продолжает, на этот раз от своего имени, острую критику духовенства, священников и монахов в особенности[1002]. Исходным моментом ее является общее убеждение, что тот, кто не достиг сознательного видения Христа в этой жизни, не может считаться истинным христианином, еще менее — исполнять священнические обязанности посредника между Богом и людьми, совершая Божественное таинство Евхаристии. Однако, несмотря на эту духовную установку, или, может быть, именно в связи с ней, пр. Симеон проявляет большую психологическую тонкость, наблюдательность и реализм в критике современного ему духовенства. «Кто мог бы сказать с дерзновением, что он презрел дольнюю славу и священствует для одной горней славы?»[1003] — спрашивает пр. Симеон и отвечает: «Не вкусив Божественной славы, мы не можем прозирать низменную славу, а любовное желание славы, я говорю о славе человеческой, совсем не позволяет душе смириться, ни укорять себя добровольно. Как, следовательно… желающий иметь множество золота, кто ненасытен на хищение и кто злопамятствует на тех, кто не часто подает ему (милостыню), осмелится сказать, что он имеет Бога, живущего в нем, или что любит Христа, или имеет Духа Христа? А тот, кто не принял Христа и Его Отца и Духа Святого, познавательно живущего и ходящего, Единого Бога, в его сердце, как он проявит подлинную службу, от кого другого научится смирению или как научится Божественной воле?»[1004] Священники должны подражать Христу в своей жизни: «Потому что поставленный от лица Слова должен жить так, как Он… Ибо он ничего совсем не должен иметь как собственное и обладать чем-либо из (благ) мира, разве что нужным для тела, а все остальное принадлежит бедным, странникам и его церкви. А если он осмелится несвоевременно пользоваться ими со властью на свои расходы и дарить родственникам то, что принадлежит странникам, строить дома и покупать поля и тащить за собой множество рабов, увы, каково его осуждение!»[1005] Пр. Симеон сравнивает недостойных священников с лицами, попавшими в тюрьму за то, что они «проели» приданое своих жен: «Так будет и с нами, священниками и служителями (Церкви), злоупотребляющими для себя, и для родственников, и для друзей доходами церквей и совсем не заботящимися о бедных»[1006].
Пр. Симеон убежден, что зло приняло почти всеобщий характер: «О красоте же души Христовой Невесты, — спрашивает он, говоря о Церкви, — кто из нас, священников, заботится? Одного покажи мне и я им удовлетворюсь! Но увы нам, жертвоприносителям, монахам, епископам и служителям (Церкви) седьмого века, потому что мы топчем законы Бога и Спасителя как не имеющие никакой ценности!»[1007] Однако, Бог всегда будет воздвигать в Церкви людей пророческого духа, которые будут бороться против этих зол, будут преследуемы за свою деятельность, но и признаны будут еще в этой жизни: «И если появится где-нибудь один, малый в людях, но великий для Бога, как Ему знаемый, не опускающийся до наших страстей, он сразу изгоняется, как один из злодеев, и гонится нами из среды нашей, и становится отлученным от синагоги, как некогда наш Христос от тогдашних архиереев… но есть Бог, Который его возвысит и примет, как в (этой) жизни, так и в будущей, и сопрославит со всеми святыми, которых Он возжелал»[1008]. Весьма вероятно, что пр. Симеон, который был убежден в своем духовном призвании, думал о себе, когда писал эти строчки.
В Посланиях пр. Симеон говорит о Церкви и ее проблемах богословски и одновременно практически, как мы это уже наблюдали относительно разрешительной власти. В этом плане тема обсуждается в Первом Послании. В Третьем же Послании преподобный рассматривает тему апостольского преемства и тему важности священства для Церкви. Христос есть источник, и все, что Он говорит апостолам, Он говорит через их посредство нам. «Не принимай помысла, — пишет пр. Симеон своему ученику, — говорить в себе, что это было сказано только апостолам и что только их мы должны слушаться, но послушай опять, что Господь им еще говорит: «То, что Я говорю вам, Я говорю всем». Эти все, кто они такие? Это те, «кто уверует в Меня по вашему слову и сохранит, как вы, Мои заповеди»… Наш Владыка и Бог избрал Своих апостолов и учеников и доверил им все тайны Своего спасения, скрытые от веков и поколений. Он открыл и дал апостолам Святой Дух и отослал их, говоря: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, научая их соблюдать все, что Я вам предписал»[1009]. Дары Святого Духа и власть, полученная апостолами от Самого Христа, были переданы путем непрерывного апостольского преемства церковной иерархии, епископам, священникам и монахам. «Апостолы, следовательно, — продолжает пр. Симеон, — выйдя (в мир), учили, проповедуя слово Божие. Большие множества поверили во Христа, и церкви верных были основаны в городах и селениях. Когда один из апостолов собирался их покинуть и отправиться в другое место или город, он рукополагал (????????????) на свое место епископов и пресвитеров, они оставляли им учителей, духовных наставников и игумнов. И эти, заканчивая в свою очередь жизнь, оставляли на своем месте других, выбирая лиц достойных такового служения и которых они рукополагали. И таким образом по преемству такой порядок и законодательство сохранены до наших дней действием Святого Духа. Таким же образом предания апостолов и их учения, как они их приняли от нашего Владыки и Бога всяческих, были переданы ими нам. И так как стада Христовы возрастали и Его народ стал бесчисленным, благодать Святого Духа устроила прибавить к епископам и пресвитерам монахов, показавших делами твердую веру во Христа, нашего истинного Бога, и которые имели в себе благодать Святого Духа, дабы они пасли бы и работали вместе с (епископами) на спасение тех, которые должны были быть спасенными»[1010]. Можно заметить, что пр. Симеон не делает четких различий в отношении к апостольскому преданию между разными чинами иерархии и с известной настойчивостью включает в нее монахов, обладающих благодатью Святого Духа, не упоминая, идет ли речь о рукоположенных лицах или нет. Но, с другой стороны, он резко выступает против тех, кто не принимает преемников апостолов, говоря, что они отвергают Самого Бога: «Если кто-нибудь имел бы дерзость презирать или пренебрегать и не принимать в свой дом или ни во что считать то, что он говорит, и отвергать и не принимать со всяким уважением одного только из тех, кого Святой Дух поставил для нас, я хочу сказать — игумнов, пастырей, епископов и учителей, которые носят в себе учения и предания святых апостолов, — разве он не отбрасывает великих Петра и Павла и просто апостольский лик?»[1011] Пр. Симеон объясняет, что мы почитаем апостолов по их участию в нашем спасении: «Мы почитаем апостолов… потому что они проповедовали Сына Божия, Который сошел на землю, чтобы спасти наш род, и потому что они были посланы Им, чтобы сделать нас сыновьями Божиими и наследниками вечной жизни и причастниками Его несказанных благ посредством Евангелия и святого крещения»[1012]. Поэтому пр. Симеон убеждает нас молиться, чтобы Бог послал нам настоящего духовного отца, соединенного со Христом и вместе с тем хорошо знающего каноны апостольские — это очень важный момент для понимания церковной позиции пр. Симеона. «По причине этого, — говорит он, — нам нужно много рвения, много бдения, много молитв, чтобы не попасть на какого-нибудь обманщика или шарлатана, или лже-брата, или лже-христа, но встретить настоящего наставника и друга Божия, носящего Христа в себе, точно знающего проповедь апостолов, их правила и постановления, догматы отцов и, прежде всего, волю и тайны Господа и Владыки апостолов»[1013]. Пр. Симеон твердо настаивает на том, что церковная иерархия неповрежденно существует и теперь, что она необходима для спасения, потому что совершает таинства, и что преемники апостолов обладают теми же благодатными дарами, что и сами апостолы. Ничто не было умалено в Церкви. «То, что делали тогда апостолы и чему научали верующих, то же самое и теперь наши отцы делают с нами без всякого опущения или изменения, и так они нас учат и нас вразумляют. Следовательно, так как они ни в чем не недостаточны по сравнению с апостолами, то они сыновья апостолов и сами апостолы»[1014]. Здесь можно видеть, что в защите священнической власти иерархии пр. Симеон исходит из факта, для него неоспоримого: т. е. из факта действительности таинств и тождества веры с верою апостолов. Поэтому естественно, что он рассматривает отвержение духовных отцов своего времени как отвержение Бога. «Те, которые не принимают их, — говорит он, — и не слушают их слов, услышат Господа, говорящего им: "Воистину, Я говорю вам: отраднее будет жителям земли Содомской и Гоморрской, чем вам". И так как Он им сказал: "Кто вас принимает, Меня принимает, и кто вас слушает, Меня слушает, и кто отвергает вас, Меня отвергает, и кто Меня отвергает, отвергает пославшего Меня", ясно, что то же самое случится с теми, кто живет теперь, и с теми, кто будет впоследствии того же рода жизни, как и они. И те, кто их не принимает и их не слушает, но отвергает их, не принимает Христа и не слушает Его, но отвергает Его и Его Отца, пославшего Его»[1015]. Пр. Симеон очень категоричен относительно необходимости таинств, совершаемых священниками. «Никто, — говорит он, — не приходит к вере во Святую и Единосущную Троицу, если не будет научен вере учителем, и никто не крещается без священника, и не становится сам собою причастником божественных тайн. А тот, кто не становится причастником их, никогда не достигнет вечной жизни»[1016].
Убежденность в том, что иерархия и священники вполне обладают апостольской благодатью, убежденность в действительности и действенности таинств, ими совершаемых, Евхаристии в особенности, убежденность в том, что в Церкви нет ничего недостаточного, не мешала пр. Симеону иметь крайне пессимистическое мнение о современной ему иерархии и священстве. Он находит много причин духовного падения — отсутствие уважения к старшим, привязанность к материальным благам, нарушение евангельских заповедей, гордость, недостаток любви и т. д. Вот в каких выражениях пр. Симеон описывает состояние, в котором находится Церковь: «Таким образом, вся вселенная (?????????) была наполнена таким заблуждением и таким злом. Нарушение и отвержение одной заповеди разрушило и повергло на землю всю Церковь Христову. Ибо она дошла до такого отсутствия порядка и до такого смятения, что почти нигде не были видны ее общие основы, ни узнано устроение Тела Владычнего в нас, но, как бы не имея нашей главы, Христа, ни связанные друг с другом, ни объединенные вместе Животворящим Духом, мы не соглашаемся, каждый в своем чине, быть построенными архитекторами Церкви, оставаясь рассеянными, как бездушное вещество… Мы разделены и разорваны ненавистью и духом гордости, и мы изгнали отличительный знак нашей веры, любовь, говорю я, относительно которой Господь сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою»[1017].
Можно, следовательно, сказать, что в 3-м Послании пр. Симеон выражается в несколько отличном тоне и даже содержательно иначе сравнительно с тем, что он пишет в 58-ом Гимне и в Первом Послании о исповеди, где более сосредотачивается на мистических дарованиях и праве разрешительной власти, вытекающем из них. Здесь пр. Симеон хочет сильнее подчеркнуть апостольское преемство, имеющее своим началом Самого Христа, посланного Отцом и пославшего в мир апостолов, которые, в свою очередь, оставили своими преемниками епископов. Картина, поражающая сходством с Посланием св. Климента Римского к Коринфянам[1018]. Хотя пр. Симеон неуклонно настаивает на том, что спасение невозможно без харизматического духовника, все Послание есть ответ на вопрос, как его найти и отличить от лженаставника. Пр. Симеон, однако, озабочен двумя духовными тенденциями, против которых борется, а именно: будто, как он постоянно слышит, в наше время нет более харизматиков или, напротив, будто всякий может быть духовником, даже если он не священник. Пр. Симеон утверждает, что только священники с апостольским преемством совершают таинства, что нужно слушать, что говорят преемники апостолов, и что они сохраняют до наших дней полноту благодати. Он говорит также, что подлинно духовные люди встречаются и в нашу эпоху и их нужно искать со всем возможным тщанием. Пр. Симеон уклоняется от прямого утверждения, что разрешительная власть принадлежит одним только священникам, но категорически утверждает, что таинства крещения и Евхаристии могут быть совершаемы только священством. Довольно настойчиво включая монахов в апостольское преемство, он не уточняет, однако, идет ли речь о лицах, получивших рукоположение. С более общей и богословской точки зрения пр. Симеон развивает новозаветное учение, что Церковь есть Тело Христа, рожденного от Пресвятой Девы Марии, что Христос ее камень, ее Жених и что она храм, всегда строящийся и всегда незавершенный, вплоть до Последнего Дня, когда она достигнет полноты, но что Святой Дух посылает пророческих мужей для ее обновления, когда она приходит в упадок, главным образом по вине иерархии. Это Послание достаточно ясно показывает, что пр. Симеон был истинным мужем Церкви и всецело ее членом и что его мистические тенденции не мешали ему видеть действительное положение вещей и открыто говорить о нем.