Оглашение 78 <542> О том, чтобы остерегаться скверного уединения вдвоем и бесстыдства, а также о том, чтобы нам терпеливо сносить тесноту подвижнической жизни в надежде на простор и наслаждение от вечных благ

Оглашение 78 <542>

О том, чтобы остерегаться скверного уединения вдвоем и бесстыдства, а также о том, чтобы нам терпеливо сносить тесноту подвижнической жизни в надежде на простор и наслаждение от вечных благ

Обязанность учительства для настоятеля

Отцы мои, братия и чада. Как сладко мне беседовать с вами и видеть вас, особенно когда наступит день оглашения и когда я вижу, как вы все устремляете на меня, смиренного, свои взоры! (238) Хотя я и лишен дара слова, какой бы требовался на моем месте, – я убог духом и телом, – но из-за одного того только, что я выполняю своими оглашениями обычай святых наших отцов, <543> я радуюсь, ликую и воздаю признательность Господу за то, что Он ради вас сотворил со мною, смиренным. А что даже и при тщательном исполнении дела оглашения у нас случаются неурядицы, как вот недавно, то это не удивительно, так как и у наших отцов, где свет светил паче солнечных лучей и где бил целый ключ поучений, и то иногда случались подобные примеры, – кто читал об этом, тот знает. Так что же из всего этого следует? Да то, чтобы я, в постоянной заботе о вас, неустанно и делом и словом показывал вам нужное, наставлял, призывал, увещал, утверждал, наказывал, был к вам милостивым, угрожал, обещал, как в отношении к каждому в отдельности, так и ко всем вообще, дабы с помощью Божией и при содействии молитв нашего отца привлечь вас частыми увещаниями к тому, что праведно и спасительно. Вот в этом состоит мое дело, к этому клонится мое усердие, в этом моя жизнь и забота! <544> Посему-то и мое недавнее негодование против вас проистекло не из чувства ненависти, не из гневного раздражения и не из сознания своей неограниченной власти, нет, но – хотя это и выше меня – из чрезмерной моей заботливости и из нежной отеческой любви к вам. Ибо заметив, что некоторые лица устроили скверный союз и готовят восстание на Божие общество, я поднялся, бросился и поспешил затушить зароненный хитрым змием огонь, дабы от малой сатанинской искры не поднялось громадное пламя неурядицы, которое могло пожрать всех в одно мгновение. Вот как тогда у нас было дело. Потом я подверг епитимии и порицанию как виновных, так и невиновных. Первых для того, чтобы обличениями и порицаниями отвратить их от заносчивости и самомнения и укрепить их в скромном о себе мнении, (239) вторых же для того, чтобы, <545> устрашив их примером зла, утвердить их, дабы по неопытности они не впали в такой же проступок. Так отныне, прошу вас и молю, берегитесь всяких тайных разговоров, гордого своеволия, вредного расследования и нарушения правил, подчиняясь наставлениям и правилам, преданным нам от наших святых отцов, ибо то, что определено и постановлено мною, установлено не как попало и без всякого порядка, но образовалось издревле, на основании громадного опыта, с трудами и усилиями, – для того чтобы показать истину нашего ангельского жития и изобличать разномыслящих с нами относительно прямых заповедей Господних.