Стих 1-31

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Стих 1-31

Первый допрос Апостолов в Синедрионе (IV, 1-31)

Вскоре весь Иерусалим узнал, что проповедь Апостола Петра и исцеление хромого приобрели вновь Иисусу Христу несколько тысяч последователей. Происшествие, случившееся в притворе храма, не могло остаться в неизвестности. В тот же день первосвященник и Совет Иудейский узнали об оном от начальника стражи при храме, на котором лежала обязанность наблюдать за благочинием при Богослужении. Стечение народа в притворе Соломоновом было столь многочисленно и случай к оному столь необыкновенен, что надлежало немедленно довести о сем происшествии до сведения Синедриона. Тотчас дано приказание взять под стражу обоих Апостолов, вместе с исцеленным ими человеком: делать допрос было уже поздно. Легко понять, до какой степени проповедь Апостолов долженствовала встревожить Иудейское правительство. Упрек старейшинам Израиля, что они не только не узнали своего, столь сильно и давно всеми ожидаемого Мессию, но и предали Его смерти позорной, обвинял их не только в преступлении государственном, но и в противлении Божиим Советам! — И как будет теперь смотреть народ на своих вождей? — Он должен почитать их людьми или самыми маломысленными, или самыми нечестивыми: их обвинят или в самом грубом невежестве, или в самом преступном убийстве.

Взятие Петра и Иоанна под стражу имело и другую причину. В то время главную партию в Синедрионе составляли саддукеи. И они, подобно фарисеям, не могли равнодушно слышать и видеть, что число последователей Назаретского Пророка со дня на день увеличивается; но свидетельство Апостолов о воскресении Иисуса Христа для саддукеев имело еще особенную важность. «Иисус Христос в самом собственном смысле слова воскрес из мертвых», — следовательно, мертвые воскресают! Это такая мысль, которою ниспровергалась вся саддукейская школа: ибо она, отвергая бессмертие души, не допускала никакой жизни по смерти, никакого воскресения. Так как до сего времени прочие школы, фарисейская и эссейская, в опровержение учения саддукеев, приводили только изречения Священного Писания, то сии могли еще разными изворотами защищаться от своих противников; могли, например, ссылаться на неопределенность, неясность пророческих сказаний о будущей жизни. Но теперь им противопоставляют самое событие, событие такое, которого нельзя ни отвергнуть, ни перетолковать; им говорят, что Иисус воскрес: что же значит их учение? — Одно суемудрие, одно ослепление!

Таким образом саддукеи имели особенную причину вооружаться против Апостолов. Но еще не обнаруживая вполне сей пружины, усиливавшей их ревность к преследованию учеников Иисуса Христа, они, вместе с прочими членами верховного совета, требуют только настоятельно, чтобы проповедники Распятого немедленно взяты были под стражу.

В следующее утро не замедлил собраться Синедрион — то самое судилище, которое за несколько недель осудило Иисуса Христа на смерть. Председательствовал тот же первосвященник Каиафа. В собрании находился и тесть его, прежний первосвященник Анна (Анан). Из прочих членов Совета замечательны Иоанн и Александр (вероятно, Александр Лисимах, брат знаменитого иудейского ученого Филона). Сии и другие важнейшие в целом народе лица, происходившие от рода первосвященнического, собрались, дабы общими силами положить конец столь ненавистному для них делу. — Приводят Апостолов и исцеленного. Первосвященник начинает допрос: «Скажите, — говорит он, обращаясь к Апостолам, — какою силою и каким именем вы это сделали? Если вы приписываете это высшей силе, то какая то сила?»

Апостолы теперь находились в том самом положении, о котором Иисус Христос давно уже предсказал им (Матф.10, 17, 18). Петр и Иоанн, два Галилейские рыбаря, могли ль без содействия Духа истины, без вдохновения свыше, дать ответ, достойный их звания и приличный как месту, так и обстоятельствам? Но Петру не нужно было заботиться, как или что говорить: он спокойно отвечает: «Начальники народа и старейшины Израилевы! Ежели от нас вы требуете ответа в благодеянии, оказанном человеку немощному, и признания в том, какою силою он исцелен: то да будет известно всем и всему народу Израильскому, что сей человек, стоящий перед вами, исцелен — именем Иисуса Назорея, Мессии, Которого вы распяли, но Которого Бог воскресил из мертвых. Он есть камень, пренебреженный вами, зиждущими, но сделавшийся главою угла (основанием здания). — Кроме Его, нет ни в ком ином спасения: нет другого имени, данного человекам: которым бы надлежало спастися!»

Так говорит теперь перед Верховным Судилищем тот, который за несколько недель, при вопросе ничтожной рабыни, троекратно и с клятвою отвергся Господа своего. — Ответ Апостола не мог не казаться Верховному Совету слишком смелым, тем более, что они слышали его из уст людей необразованных, не учившихся ни у одного знаменитого раввина (ибо ученик Иисусов никак не мог, во мнении Синедриона, равняться с учениками раввинскими. Притом все знали, что Иисус Христос не любил раввинской мудрости). Иоанна мог узнать Первосвященник (Иоан.18, 15); может быть, и Петр был известен некоторым Членам Совета, как последователь Пророка Назаретского. С такими незначительными людьми можно было легко и скоро управиться: но исцеленный хромой, которого вся вина состояла в том, что он был безмолвным свидетелем полученного им исцеления? но голос народа, который громко вопиял в пользу Апостолов? — Отвергать подлинность сделанного чуда невозможно; назвать оное обманом не было вовсе никакого основания; сказать, что не Иисус Назорей виновник сего исцеления, также нельзя было: ибо противное сему утверждали те самые, которые именем Его совершали оное. — Приказав Петру и Иоанну выйти из Совета, они стали рассуждать между собою, как им поступить в сем случае, как предотвратить дальнейшие последствия сего происшествия, не вооружив против себя народа. — «Что нам делать с сими людьми? Исцеление хромого — явное чудо; оно сделано всенародно; весь Иерусалим знает о нем. — Должно опасаться, что с дальнейшим распространением молвы о сем происшествии, распространится еще более слава о Назарянине; Его воскресение из мертвых еще более разгласится в народе. Дабы сколько можно предотвратить такие невыгодные для чести Синедриона последствия, должно строго запретить сим людям проповедовать Иисуса». — Определение сие, вероятно, одобряли и благомыслящие Члены Совета; ибо оно было довольно снисходительно. Призвали Петра и Иоанна; от имени Верховного Совета объявили им, чтобы они впредь не смели говорить и учить о Иисусе.

Свидетелям истины нетрудно было найти ответ на сие определение. «Рассудите сами, — говорят, — правы ли мы будем перед Богом, если более будем слушаться вас, нежели Его? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали».

Заметно было, что их нельзя устрашить и более строгими мерами. Впрочем, сочли не излишним присоединить и угрозы. Наказать их не было никакого предлога. Притом надлежало опасаться народа, который принимал живое участие в судьбе их: ибо все прославляли Бога за совершившееся чудо. Исцеленному хромому было более сорока лет от роду, и потому нельзя было предполагать естественного исцеления: обстоятельство важное, поставлявшее соделанное Апостолами чудо выше всякого сомнения!

Таким образом Апостолы теперь на самом деле испытали то, что, по предсказанию Господа, ожидало их на служении. Но они видели также и первый опыт той помощи, которая долженствовала содействовать им в преодолении таких препятствий. В продолжение немногих дней общество их получило необыкновенное приращение. Самый приговор Синедриона, на них произнесенный, не столько ослаблял их мужество, сколько свидетельствовал о замешательстве судей. — Петр и Иоанн, получив свободу, поспешают к своим соапостолам, с нетерпением ожидавшим их; рассказывают, что говорили им первосвященники и старейшины и что они отвечали. Все видели в сем событии десницу Божию, защищающую проповедников истины. В столь неравной, по человеческому суду, борьбе могли ль они получить победу, если бы были оставлены самим себе? — С одной стороны, неславные, неученые галилеяне; с другой — не только все раздраженное против них сословие священников, но и Верховный Совет, коего сильное, в противность всякой справедливости, влияние на областеначальников и народ еще недавно, в осуждении их Учителя, так ясно обнаружилось. Они, по всем соображениям человеческим, были неотъемлемой добычей сильных врагов своих и, однако, оставались безопасны. Иисус, искушенный по всяческим, пребывает с ними, по обетованию Своему, во вся дни, и готов всегда помогать искушаемым. Движимые чувством благодарности и сознанием собственной немощи, Апостолы взывают к Богу и сердцем и устами:

«Владыко Боже, сотворивший небо, и землю, и море, и все, что в них. Ты устами раба Твоего Давида сказал: что мятутся язычники и народы замышляют тщетное? Восстали Цари земные и Князи собрались вместе на Господа и на Христа Его! Поистине, собрались в сем городе на Святого Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтийский Пилат с язычниками и народом Израильским; но — все их усилия противу Истины совершат только то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой. Господи, воззри и ныне на угрозы их, и дай рабам Твоим смелость говорить повеленное Тобою. Простирай руку Твою на исцеления, на соделание знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса».

Молитва сия услышана Господом. Все место, где было их собрание, поколебалось в основаниях своих. Воодушевленные через сие новыми чувствованиями ревности к проповеданию истины и исполненные Духа Святого, они со смелостью продолжают свидетельствовать о воскресении Христа Спасителя. Во Храме и вне Храма, везде, где собирались израильтяне, они возвещают Иисуса и о имени Его совершают во множестве знамения столь же необычные, как и исцеление хромого (Христ. чт. 1832 г., ч. XLVII, стр. 374).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.