Как св. Павел стал апостолом
Как св. Павел стал апостолом
Как мы уже говорили, вторая, несколько более обширная часть "Деяний апостолов" почти целиком посвящена деятельности и жизненным перипетиям главного идеолога этих эпохальных сдвигов - св. Павла. Она начинается с 13-й главы, но уже раньше мы видим как бы интродукцию к ней - рассказ о внезапном переходе грозного агента синедриона на сторону назореев. Павел не прервал своего путешествия в Дамаск, но, как гласит сказание, пробыл там недолго. Тамошние ортодоксальные иудеи, мстя ему за отступничество, так настойчиво покушались на его жизнь, что ему пришлось спасаться бегством. У городских ворот устроили на него засаду, но преданные ученики из числа вновь обращенных спустили его под покровом ночи с городской стены в привязанной к канату корзине. Автор "Деяний апостолов" рассказывает, что беглец направился в Иерусалим и попал, как говорится, из огня да в полымя. Ибо там решили, в свою очередь, расквитаться с ним "эллинисты". Спасаясь от них, Павел очутился наконец в своем родном городе Тарсе.
Имеющиеся источники не сообщают, сколько он там пробыл, но по некоторым косвенным указаниям, содержащимся в посланиях Павла, можно заключить, что срок этот исчислялся годами. Что же он делал там так долго? Точно это не известно, но то, что произошло потом, позволяет строить кое-какие предположения и, более того, делать логические выводы. Именно в тот период, когда Павел исчезает с исторической арены, все более важную роль в развитии христианства начинает играть столица Сирии - Антиохия. Это был тогда третий по величине город Римской империи с населением почти в полмиллиона, именуемый благодаря своим великолепным сооружениям, площадям и садам "Царицей Востока". Там господствовала, разумеется, эллинская культура, а все население, несмотря на свою этническую пестроту, говорило на греческом языке.
В Антиохии существовала с давних пор большая еврейская колония, которая, по свидетельству Иосифа Флавия, пользовалась множеством гражданских привилегий. Неудивительно поэтому, что "эллинисты", бегущие от преследований из Иерусалима, искали прибежища прежде всего в Антиохии. Благодаря этим беженцам там возникла самая многочисленная и активная, а также самая богатая после Иерусалимской - христианская община. Ведь, как мы знаем из "Деяний апостолов", члены этой общины оказывали материальную помощь своим иерусалимским собратьям, страдавшим при императоре Клавдии от голода. Слухи об антиохийских последователях Иисуса быстро дошли до Иерусалима, и Иаков, должно быть, не слишком доверяя "эллинистам", решил послать туда доверенного человека для наблюдения и руководства. Выбор его пал на уже знакомого вам Варнаву. Это был в прошлом очень богатый левит[14] с острова Кипр, который продал все свое имущество, а вырученные деньги отдал апостолам на нужды общины.
В Антиохии Варнава развил бурную деятельность, и число приверженцев новой религии быстро увеличивалось. Одному Варнаве все труднее было руководить разросшейся общиной, и он стал подумывать о помощнике. И вот сейчас, после этого отступления, мы возвращаемся к главному герою нашего рассказа - Павлу. Оказывается, Варнава решает претерпеть все невзгоды трудного пути в Тарс, чтобы привести оттуда бывшего агента синедриона, перешедшего много лет назад в христианскую веру.
Неужели он бы так поступил, если бы Павел сидел в Тарсе тихо, занимаясь лишь простыми житейскими делами? Разумеется, нет. Должно быть, Павел проповедовал новую религию в своем родном городе, а также на его тылах - в римской провинции Киликии. Причем проявлял в этом такую активность, что о его деятельности стало известно даже в Антиохии. Иначе трудно объяснить поступок Варнавы.
Тут могут спросить, не слишком ли много места мы посвящаем этому вроде бы незначительному вопросу. Но мы ответим, что нет, напротив. Полученные дедуктивным методом выводы чрезвычайно важны для подкрепления нашего основного тезиса. Ибо что мы видим? Страстный еврейский патриот и фарисей внезапно переходит в веру, с которой он знаком лишь постольку, поскольку беспощадно уничтожал её самых ревностных приверженцев, а тех из них, кто мог бы ему рассказать подробнее об Иисусе и его учении, по всей вероятности, вообще в глаза не видел. Это не голословное утверждение, к такому выводу мы пришли после критического анализа того, что рассказано в "Деяниях апостолов".
Напомним, что там же сообщается, что вскоре после своего обращения Павел был вынужден бежать из Дамаска и вернуться в Иерусалим, где будто бы встретился с Иаковом. И здесь мы вынуждены отметить, что автор "Деяний апостолов" что-то напутал, ибо его версия не соответствует тому, что пишет сам Павел в своих посланиях. В послании к галатам (1: 17-18) он утверждает (а кому верить, как не ему?), что из Дамаска отправился в Аравию и лишь через три года снова приехал в этот сирийский город, а оттуда в Иерусалим. Правда, во втором послании к коринфянам Павел упоминает о бегстве из Дамаска (11: 32), но как причину указывает вражду не со стороны евреев, а со стороны областного правителя, царя Ареты.
Возможно, автор "Деяний апостолов" просто перепутал хронологию, а пресловутое бегство действительно имело место, но только после трехлетнего пребывания Павла в Аравии и по совершенно иной причине.
Так или иначе, из этих противоречивых рассказов ясно одно: как ни странно, Павел, свежеиспеченный последователь Иисуса, не ощущает никакой потребности связаться с его подлинными учениками в Иерусалиме и расспросить их о жизни и учении Учителя. Он, правда, прибывает в Иерусалим, но лишь через три года, причем, по всей вероятности, скрываясь от преследований царя Ареты. Да и тогда он ведет себя не так, как следовало ожидать, проводит там всего пятнадцать дней и встречается исключительно с Петром и "братом господним" Иаковом, словно избегая остальных апостолов и членов секты назореев (К галатам, 1: 18-19).
А вот другой любопытный факт. Если верить автору "Деяний апостолов" (а нам не обязательно подвергать сомнению все рассказанное им), Павел вел себя в Иерусалиме отнюдь не как скромный ученик, жаждущий сведений об Иисусе. Напротив, он сразу выступил в роли самоуверенного учителя и "смело проповедовал во имя господа Иисуса" ("Деяния апостолов", 9: 28). Потом он провел несколько лет в Тарсе и, по-видимому, столь активно пропагандировал там новую религию, что слухи о нем докатились до самой Антиохии.
Итак, если не считать 15-дневного пребывания в Иерусалиме, сколько же времени провел Павел вдали от истоков христианской религии? Вдали от людей, являвшихся подлинными учениками и преемниками распятого мессии? Сколько лет он прожил в иноземной среде, в эллинском городе, где безраздельно господствовала греческая культура, а религиозная жизнь проходила под знаком мифов об умирающем и воскресающем боге? Возникает сразу же и ещё один вопрос: откуда Павел знал все то, что он с такой страстью и безапелляционностью внушал другим? На каком основании он выступал от имени еврейского пророка из далекой Галилеи, знакомого ему разве только понаслышке?
Павел, правда, уверял - и, должно быть, сам глубоко верил в это,- что Иисус явился ему на пути в Дамаск и сам поручил ему эту миссию. Беда в том, однако, что ему поверили не все, и многие прямо упрекали в том, что он самозваный апостол. Это обвинение, очевидно, сильно задело Павла, ибо в своих посланиях он его опровергает с нескрываемой горечью. Что хуже всего, его претензии отвергались и руководителями иерусалимской общины, о чем свидетельствуют многочисленные конфликты личного и доктринального характера между ним и такими ведущими представителями нового учения, как Петр, Иаков Праведный, Варнава и Иоанн Марк. Вряд ли бы они так сурово критиковали доктринальные отклонения Павла и назначили ему покаяние в Иерусалимском храме, если б они всерьез относились к его утверждениям, что он избранник самого Иисуса.
Действительно, Павел мог в глазах своих современников выглядеть самозванцем. Он, в сущности, создавал новую религию, новую теологию вдали от сферы влияния иерусалимской секты назореев, в совершенно иной социальной, этнической и культурной среде. В этой религиозной концепции, как уже говорилось, Иисус имеет мало общего со странствующим учителем из далекой Галилеи или с еврейским мессией, как его изображали назореи.
Что касается привода Павла в Антиохию, то некоторые исследователи (в частности, знаменитый американский библеист Поуэл Дэвис в книге "Первый христианин") связывают этот вопрос с крупными политическими событиями в Римской империи того времени.
Положение на Ближнем Востоке было очень тяжелым, была засуха, начался голод. Как всегда в подобных случаях, чернь искала виновника своих невзгод, и в Александрии вспыхнул кровавый еврейский погром.
В довершение всех бед император Калигула приказал поставить свою статую в Иерусалимском храме. Публий Петроний, римский легат в Сирии, в подчинении которого находился Иерусалим, пришел в ужас. Он знал, что евреи неминуемо ответят на это мятежом и начнется жестокое кровопролитие. Рискуя жизнью, он задержал выполнение приказа и отправил императору письмо, в котором умолял его отменить свое решение. Калигула в ответ приказал ему за непослушание покончить жизнь самоубийством.
Но тут внезапно все начинает меняться к лучшему. В то самое время, когда Петроний набрался мужества и отправил петицию к помешанному тирану, кончилась продолжительная засуха, пошли дожди. Калигула погибает от меча сотника преторианцев, и по счастливой случайности весть о его смерти приходит в Антиохию раньше, чем императорский приговор: Петроний спасен. Императорский престол переходит к Клавдию, который был известен своим расположением к евреям. И наконец, основная сенсация: новый император назначает своего друга, Ирода Агриппу, царем Иудеи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.