Подарок из Рима

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Подарок из Рима

Пока Баучер бился с Хенниганом в Лос-Анджелесе, в районе Залива Джефф Эндерсон, не жалея сил, проводил подготовительную работу: против архидиоцезии Сан-Франциско было подано шестьдесят исков. Он думал довести несколько первых случаев до судебного процесса, чтобы это вынудило другую сторону начать переговоры об урегулировании. На пасхальной неделе, когда Вега выражал свой протест у собора в Лос-Анджелесе, члены СЖС из Сан-Франциско собрались на Площади Вашингтона около знаменитой церкви Св. Петра и Павла, на фоне которой снимались Мэрилин Монро с Джо Ди Маджо после своего бракосочетания в здании муниципалитета в 1954 году.

Этим приходом в квартале Норт-Бич управляли салезианцы Дона Боско, члены ордена, возникшего в Италии в девятнадцатом веке, который особое внимание уделял заботе о молодежи. Юный Ди Маджо занимался спортом в Клубе для мальчиков, который открыли салезианцы. Теперь же собравшиеся у церкви протестующие из числа жертв рассказывали журналистам, что пришли сюда выразить свое возмущение против салезианцев и служащего здесь священника отца Стивена Велэна, которые стали ответчиками в гражданском иске, поданном Эндерсоном и Риком Симмонсом от лица Джоуи Пишителли. Когда четырнадцатилетний подросток Пишителли учился в школе салезианцев в близлежащем Ричмонде, он рисовал Иисуса, которого тошнит на крест, и священника, лукаво поглядывающего на голых мальчиков в душе. Теперь Пишителли уже пятьдесят лет; этот низенький бородатый и крепкий человек все время повторял: «Велэн, священник, что надругался надо мной, он в этом приходском доме»[585].

«Это абсолютно ложное обвинение», – сказал Велэн телерепортеру Дэну Нойесу, которому удалось пробраться в приходской дом. Салезианцы заявили, что Велэн не общается с детьми, хотя и продолжает служить мессы. Во время длительной подготовки к процессу – в результате которого был вынесен вердикт о выплате жертве $600 тысяч – Джоуи Пишителли часто повторял: «Надругавшийся надо мной священник находится в соседнем квартале от епископа Левады, который позволил этому преступнику работать с детьми»[586].

Уильям Левада родился в 1936 в Лонг-Бич и учился в семинарии в Камарилло вместе с Роджером Махони. В начале 80-х он в качестве богослова работал вместе с кардиналом Ратцингером в Конгрегации Доктрины Веры. Вернувшись на родину в 1985, он при поддержке Махони стал викарным епископом. Крепко сложенный с редкими седыми волосами архиепископ Левада жил в доме при соборе Св. Марии по соседству с центром салезианцев, где находили убежище монах, отсидевший в тюрьме за растление детей, и трое священников, против которых были поданы гражданские иски, поскольку срок давности не позволял завести против них уголовные дела. Религиозные ордена епископ использовал как такие убежища.

Впервые Эндерсон столкнулся с салезианцами в 2002 году в Сент-Питерсбурге, штат Флорида, когда подавал иск против одного монаха, которого немедленно перевели в один из домов салезианцев в Нью-Джерси. Позже в том же году он подал иск против ордена в Чикаго в связи с обвинениями в его адрес со стороны испаноязычной молодежи: этого священника переправили в Нью-Джерси, а затем в Мексику. Когда Джоуи Пишителли связался с Эндерсоном, тот работал с юристом из района Залива Риком Симмонсом. Сняв показания у Велэна и его начальников, Эндерсон стал воспринимать калифорнийских салезианцев как гнездо порока: у них укрывалось шестнадцать преступников. На этом фоне удивительной казалась пассивность Левады, который жил по соседству с центром салезианцев в Сан-Франциско. Эндерсон брал показания у Левады в связи с его деятельностью на посту архиепископа Портленда несколько лет назад. Левада возвращал находящихся на лечении преступников к служению. Юрист архидиоцезии Роберт Мак-Менамин советовал Леваде известить ответственных лиц в церкви о том, что они должны сообщать о сексуальных преступлениях полиции. Левада от этого отказался. Мак-Менамин подал в отставку; позже он стал защищать жертв священников. Верховный суд Орегона отклонил прошение Левады о том, чтобы Мак-Менамина лишили права браться за подобные случаи, поскольку у юриста здесь присутствует личная заинтересованность. Мак-Менамин писал своему преемнику: «Я верен и моей религии, и моим бывшим клиентам, секреты которых я обязан хранить, но не церковным официальным лицам, которые не заботятся о справедливости в отношении жертв».

Поглощая свою кашу из витаминов и фруктов, Джефф Эндерсон размышлял о том, как похожа ментальность Левады, Махони и множества других епископов, с которыми ему пришлось общаться на протяжении двух последних десятилетий. Его поразил отрешенный и любезный Левада, который понятия не имеет о том, что происходит в его диоцезии. Но он вел себя точно так же, как другие иерархи, скрывавшие секреты сообщества принесших обет безбрачия людей, в котором допускалось все что угодно, вплоть до надругательства над невинными детьми. В отличие от Анонимных алкоголиков, у этих людей не было высшей силы, которая могла бы исцелить их от лицемерия. Папа относился к ним с братским уважением. Они в первую очередь отстаивали интересы своего братства, которое хранило самые омерзительные секреты. Эндерсон плохо понимал красоту богослужения, наследие святых, Евхаристию как источник жизни; он знал, что для католиков важны ритуалы, но никогда не видел их духовного измерения, так что легко без них обходился. Но он видел, как тоскуют по ним его клиенты. Он с симпатией относился к духовному поиску Тома Дойля и Пэта Уолла, которые искали для себя новой опоры. Он черпал силы из их вопросов, их учености, их упорства в противостоянии злу и готов был сражаться так решительно, как сможет.

Левада перебрался в Сан-Франциско в 1995 году. После скандала 2002 года ему пришлось покопаться в грязи и отчасти навести порядок. Среди клириков, которых он отстранил от служения из-за сексуальных преступлений, были капеллан футбольной команды «Сан-Франциско фортинайнерс», бывший глава Католического милосердия, настоятель собора, глава богослужебного отдела, капеллан полицейского управления и бывший декан семинарии, который по Интернету искал сексуальных партнеров из числа тинейджеров.

Левада был уникален среди американских епископов из-за того, что на него подал в суд священник, который поднял тревогу по поводу интереса одного из клириков к мальчикам.

Джон Конли, родившийся в 1944 году, был помощником федерального прокурора в Мичигане. В конце 1980-х он решил стать священником. Убежав от тягостной зимы Среднего Запада, Конли переехал в Сан-Франциско, окончил семинарию и принял рукоположение. Однажды вечером 1997 года он вошел в приходской дом и увидел, что настоятель, при котором он был помощником, пытается незаметно выскользнуть через черный ход. Смущенный четырнадцатилетний подросток, съежившись, возвращался на свой пост, где он должен был отвечать на телефонные звонки. Решив, что мальчик от стыда может не сознаться в произошедшем, Конли поговорил об этом с викарным епископом, который сказал: «В таких случаях мы обычно не выносим сора из избы». Когда Левады не было в городе, Конли решил поставить в известность окружную прокуратуру Сан-Матео. Испуганный подросток сказал следователям, что они с отцом Эйлвордом просто занимались борьбой. Обвинение не было выдвинуто.

Конли сказал священнику, заведовавшему канцелярией, что не может жить с педофилом и переезжает в отель. Тот ответил, что не следует употреблять слово «педофил» и не надо никому рассказывать об инциденте. Юноша оставил свою работу в приходском доме. Конли встретился с его родителями. Его мать со слезами говорила, что не может силой вынудить сына давать показания против Эйлворда и рассказывать, как священник его домогался. Когда Конли встретился с архиепископом Левадой и монсеньором из канцелярии, он понял, что архидиоцезия всеми силами старается защитить Эйлворда.

В 2005 году я брал интервью у Конли по заданию одного журнала, и он сказал, что Левада называет «клеветой» обвинения против Эйлворда. На тогдашней встрече монсеньор делал заметки; Конли включил диктофон, опасаясь, что из него сделают козла отпущения. «Вы мне не доверяете?» – спросил Левада. Он велел Конли прекратить запись, тот отказался. Левада предложил ему взять оплачиваемый отпуск и заметил: «Поразмышляйте о послушании».

Они встречались еще раз с глазу на глаз, без диктофона. Левада хотел, чтобы Конли прошел обследование у психолога, Конли отказался. Когда газета San Francisco Examiner написала о столкновении Конли с начальством, архидиоцезия заявила, что церковь «посоветовала ему доложить о случившемся гражданским властям; она решительно поддерживает такие меры в случаях, когда возникают подозрения о преступлениях или пренебрежении обязанностями относительно детей. Проблема заключалась в неприемлемом поведении [Конли] после обращения в полицию». Конли дал на это ответ, написав письмо в Examiner: «Почему же архидиоцезия Сан-Франциско не создала принципы и инструкции для священников, сталкивающихся с сексуальными проступками?» Он подал иск против Левады и архидиоцезии, обвиняя их в клевете и нанесении морального ущерба. Конли требовал, чтобы архидиоцезия принесла ему публичные извинения и приняла меры для защиты священников, которые, подобно ему, заявляют о подобных преступлениях. Левада приказал ему отказаться от этих претензий и «пройти курс психологической помощи». «В противном случае, – сообщил иерарх, – у меня не остается иного выхода, кроме как отстранить вас от служения, лишив всех прав, привилегий и возможностей, предоставляемых священнику».

Иск Конли был отклонен на том основании, что речь здесь идет о внутрицерковных вопросах. Семья мальчика подала иск против архидиоцезии. Давая показания, Эйлворд признался в том, что на протяжении многих лет получал сексуальное удовлетворение от борьбы с малолетними. Архидиоцезия согласилась выплатить семье жертвы компенсацию в размере $750 тысяч. Эйлворд оставил священническое служение. Адвокат Конли подал апелляцию по его делу. Апелляционный суд Калифорнии постановил, что привилегии свободы вероисповедания не освобождают духовенство от обязанности заявить о подозреваемых в сексуальных преступлениях. Конли получил надежные основания для того, чтобы обвинить епископа в клевете. Началось снятие показаний, Левада оказался побежденным. В своем официальном заявлении церковь поблагодарила Конли за проявленную бдительность. Архидиоцезия позаботилась о том, чтобы Конли ушел на покой с хорошей пенсией. Конли не говорит о ее размерах, но у него есть хорошая квартира в роскошном районе Ное-Валли с прекрасным видом города. Когда мы сидели в его гостиной, где по телевизору передавали новости о смерти Иоанна Павла, Конли, крепкий бородач с хорошим чувством юмора, пробормотал: «Иногда я замещаю священников, уезжающих в отпуск. Знаете, эта церковь немного сумасшедшая».

И затем, как по волшебству, через несколько дней после того, как белый дым оповестил об избрании нового папы, Бенедикт XVI скинул веревочную лесенку, извлек архиепископа Леваду из провинциальной грязи и перенес его в Вечный город. Билл Левада должен был занять место кардинала Ратцингера в качестве префекта Конгрегации Доктрины Веры. Благодаря этому посту он получил красную шапочку кардинала. «Почему Левада?» – задавали себе вопрос многие люди. Он ничем особенным не отличился на богословском поприще. Но Ратцингер понял, что его службе, в которой лежало семьсот дел относительно сексуальных преступлений, нужен американец, глубоко разбирающийся в данном вопросе. То, что репутация самого Левады была запятнана участием в скандальных делах, никого не волновало; он показал свою верность мужам, считавшим себя преемниками апостолов.

В конце лета 2005 года на севере Калифорнии четыре суда присяжных по гражданским делам, касающимся одного священника, приняли решение о выплате жертвам $5,8 миллиона. В результате переговоров об урегулировании группе жертв обязались выплатить $37,2 миллиона. Среди истцов были две женщины, ставшие в детстве жертвами отца Грега Инджелса, канониста, который был советником Левады относительно сексуальных преступлений. Узнав о поступивших на него заявлениях, Левада позволил Инджелсу тихо удалиться в семинарию, где жил ушедший на покой архиепископ Джон Куинн. Это настолько возмутило психотерапевта Джима Дженкинса, председателя созданной Левадой комиссии по наблюдению за духовенством, что он отказался от своего поста. Лучезарный Левада служил в алтаре собора прощальную мессу, когда судебный курьер протянул ему повестку: он должен был давать показания в Сан-Франциско.

Юристы Махони использовали термин «привилегия формирования», чтобы кратко обозначить им аргумент свободы вероисповедания, с помощью которого архидиоцезия объясняла свой отказ дать доступ к личным делам священников, совершивших сексуальные преступления. Журналисты Los Angeles Times Джин Гуччионе и Уильям Лобделл, которые подвергли этот юридический аргумент вдумчивому разбору, писали в 2004 году:

Архидиоцезия утверждает, что эта привилегия прямо связана с церковной обязанностью епископа в течение всей их жизни заботиться о духовном руководстве своих священников, которое их формирует. Для этого, как заявляет архидиоцезия, важно, чтобы деликатные предметы бесед со священниками, доверяющими епископу свои секреты, – включая документы, связанные с сексуальными преступлениями против малолетних, – оставались тайной.

Как утверждают юристы архидиоцезии, любое покушение штата на эту привилегию нарушает и закон штата, и конституционные гарантии, как на уровне штата, так и федеральные, свободы вероисповедания[587].

Эндерсон дал к этому свои язвительные комментарии: «Тут мы видим нечто вроде ссылки на Первую поправку; подобные вещи не везде работают. Махони затыкает всеми пальцами дыры в большой плотине, но все равно вода пробивается»[588].

Махони позаимствовал такой сценарий у Ватикана. В 2002 году архиепископ Тарчизио Бертоне, важнейший канонист Конгрегации Доктрины Веры, заявил: «Если священник не может доверять своему епископу из опасения, что его слова будут поставлены ему в вину, здесь уже нет места свободе совести. Гражданское общество должно с уважением относиться к «служебной тайне» священников»[589].

Бертоне принадлежал к салезианцам. Его высказывания точно соответствуют привлекшей внимание Джеффа Эндерсона практике ордена, скрывавшего у себя преступников. Бертоне оставил Конгрегацию Доктрины Веры в 2003 году, чтобы стать архиепископом Генуи; его административный опыт помог ему повысить свой статус среди преемников апостолов. 23 июня 2006 года по распоряжению папы Бенедикта кардинал Бертоне стал преемником Содано на посту государственного секретаря.

И лишь позже публике стало известно, что в Генуе Бертоне написал хвалебное предисловие к вышедшему в 2003 году итальянскому изданию книги бесед с отцом Масьелем «Христос – моя жизнь» – это была последняя отчаянная попытка Масьеля защититься перед конгрегацией, в которой ранее служил Бертоне. Книга появилась за несколько месяцев до того, как Ратцингер распорядился провести расследование. «Ответы, которые отец Масьель дает собеседнику, – писал Бертоне, – глубоки и просты, в них звучит прямота человека, исполняющего миссию для мира и церкви, глаза и сердце которого взирают на Христа Иисуса. Его успех, несомненно, объясняется лишь тем, что любовь Христова властно привлекает к себе людей»[590].

Когда в 2010 году одобрительные слова Бертоне стали предметом всеобщего внимания, двое выросших сыновей Масьеля дали часовое радиоинтервью Кармен Аристегуи, ведущей журналистке Мехико; они сообщили, что отец вовлекал их в свои сексуальные игры и что на встрече с официальными представителями Легиона Христа они узнали грустную новость: Масьель не оставил после себя никакого имущества. В тот момент Бертоне, уже в качестве госсекретаря, и кардинал Левада ожидали от пяти епископов пяти стран отчетов о расследовании деятельности всего ордена, что было беспрецедентным шагом для всей современной истории церкви[591].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.