4. Первобытие несет в себе «тайну беззакония»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4. Первобытие несет в себе «тайну беззакония»

Две эти традиции абсолютно враждебны друг другу. Одна традиция порядка, преодолевшего хаос, традиция иерархии, системы, авторитета, ценности и еще высшей окончательной бессмысленности, потому что она представляет собой раз и навсегда заданную программу, которая стирается и возобновляется. Вечное возвращение равного!

Ему противостоит вторая традиция, традиция антисистемы. Это традиция революционная, которая ни во что не ставит иерархию бытия, преимущество других эонов времени, противопоставляет эонам времени абсолютное, актуальное «здесь и теперь», которое, присутствуя в каждом из нас, не является ни секундой, ни моментом, ни «вчера», ни «завтра», а только чистым «теперь» вне времени. Об этом вневременном «теперь» внутри нас мы ничего не знаем, потому что в каждый данный момент мы погружены в поток собственного восприятия, слиты с ним, спим, завороженные калейдоскопом звуков, форм и чувств. В данном контексте появляется проблема — для многих нравственная, а для нас чисто концептуальная: добро и зло.

Для многих теологов, особенно христианских, является нестерпимым и кощунственным утверждение, что Бог сотворил зло. Трудно сказать, что отрицающие творение зла Богом имеют в виду под злом. Мы твердо знаем, что творческий центр контрбесконечности, который действует тем, что не существует посреди существования, он разлагает надвое вселенную, которая располагается вокруг этого творческого центра как знамение. Вселенная двойственна в том смысле, что внутри нее гносеологическая субъектность свидетеля, причастность к той «бацилле отличия», которая есть безусловный плюс. «Плюс», однако, не в том смысле, что это благо в смысле Платона. В платоновском смысле благо — это изобилие совершенного бытия, бытие без дефекта, бытие, потенциал которого не стираем, не истончаем. В монотеистическом откровении то, что называется «благо», есть совершенная противоположность «блага» метафизиков, платоновского «блага». Сама причастность к субъекту и есть благо. Это — «мы», конус света, рассекающий бесконечность мрака. А все остальное «не мы» есть зло, вселенная раскрашенных камней, великое, прекрасное и бессмысленное бытие. Наибольшим же злом является Великое существо в центре этой вселенной идолов, идол идолов. Высшее центральное существо во всех языческих традициях — это дьявол Откровения. Подлинный дьявол оказывается, в сущности, сыном земли и неба, блаженным существом, которое пребывает в самосозерцании, будучи первым творением Бога, иными словами, архетипом всех последующих существ. Как известно нам из текстов Откровения, дьявол — непосредственно говорил с Богом, вел с Ним диалог, спорил, и Бог попустил ему быть князем мира сего, коим он и является по сей день. Он является мэтром той первой реальности, первой структуры, того логосного космоса, который выведен как порядок из хаоса. Дьявол — это мэтр порядка, хозяин структурированной вселенной, гарант иерархии, гарант жестко эшелонированного бытия. А Бог упраздняет и отменяет все это. Бог является тем «черным чернее черного», из которого рождается освобождающий свет антисистемы. Только благодаря этому «мы» обнаруживаем себя на какой-то момент чувствующими существами в качестве обещания, в качестве залога будущей мегатрансформации. Когда «мы» умираем, различие между нами и простым объектным бытием стирается. В этот момент «мы» становимся камнем среди камней, свидетель в нас исчезает. Однако внутреннее содержание нашей души, ее запрограммированность картинами, образами, алгоритмами, продолжает существовать распадаясь. Мир что-то писал на этой доске, надписи остались. Они будут блекнуть, стираться, осыпаться. Другой образ: из кинотеатра ушли зрители. Продолжает работать проектор, и на белом экране идет фильм. Кто же смотрит этот фильм, когда зрители ушли? Когда зрители уходят из кинотеатра, этот фильм смотрит некто. Если свидетель исчез внутри человека, который умер, то картинки его распадающейся души смотрит Великое существо, смотрит дьявол. Дьявол является внутренним зрителем трупа после того, как человек умер.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.