Христос

Христос

Теперь священническим властям необходимо было найти какой-нибудь вид преступления, за которое можно было судить Иисуса; и если возможно, чтобы он был осужден на смертную казнь. Если бы он был просто наказан и отпущен или, еще хуже, — оправдан, то в конце концов те хлопоты, которые они на себя взяли, несомненно, привели бы к тому, что по всей Иудее рассказали бы об этом как о примере божественной зашиты Мессии, и восстание было бы уже неминуемо.

И тем не менее, обвинить Иисуса по вопросам чисто богословского спора было бы трудно:

Мф., 26: 59–60. Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили…

В отчаянии они обратились к вопросу о самом мессианстве. Конечно, человек, лживо заявляющий, что он — Мессия, проявлял тем самым верх богохульства и заслуживал смерти. И несомненно, ученики Иисуса явно утверждали, что Иисус — Мессия, и он неявно принял на себя эту роль, не порицая их за это.

Однако этого было недостаточно. Утверждения учеников можно было не признать; неявное принятие этих утверждений можно было оправдать. Однако если бы Иисуса можно было спровоцировать на открытое признание мессианства, то в суде под присягой они бы его обвинили.

Фактически у них было все, что нужно. Сами священники не могли в тот исторический период объявить и исполнить смертный приговор. Необходимо было одобрение римского правителя Иудеи. Такое одобрение не могло быть получено за чисто богословский спор (по политическим мотивам римские правители избегали вовлекаться в такие споры, так как была слишком большая вероятность нежелательной вспышки восстания). Однако если Иисус заявит претензии на свое мессианство, то тем самым он заявит о том, что он по праву законный и идеальный царь иудейский. Это, в свою очередь, было явной формой политического восстания против римской власти, даже если бы Иисус не сделал ни одного откровенного шага против Рима. Это означало, что можно было позвать представителей римской власти, и неизбежно будет вынесен смертный приговор. Поэтому под присягой был задан крайне важный вопрос:

Мф., 26: 63–64. …И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.

Фраза «ты сказал» сама по себе уклончива, означая «это нечто такое, что сказал ты сам», как если бы сам Иисус не старался ни подтвердить, ни опровергнуть обвинение. По версии Марка, Иисус отвечает вопрошающему откровенным признанием:

Мк., 14: 61–62. …первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус сказал: Я и вы узрите Сына Человеческого, сидящего…

Однако даже в более осторожной версии Матфея ответа Иисуса Иисус продолжает развивать свою точку зрения мессианской цитатой. Замечание относительно «Сына человеческого» взято из Книги пророка Даниила:

Дан., 7: 13–14. …с облаками небесными шел как бы Сын человеческий… И Ему дана власть слава и царство…

Очевидно, Иисус сравнивал себя с образом из Книги пророка Даниила, с тем, кто обычно считался Мессией. Первосвященник получил то, что хотел:

Мф., 26: 65–66. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его! Как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.