МОНАСТЫРЬ В ЦЕТИНЬЕ (ЧЕРНОГОРИЯ)

МОНАСТЫРЬ В ЦЕТИНЬЕ (ЧЕРНОГОРИЯ)

В XV в. духовным и государственным центром Черногории, оторванной от внешнего мира, был монастырь в Цетинье — центре Катунской нахии. Северный конец улицы, проходившей через все Цетинье упирался в большое здание, сложенное из горного камня. Его одинаково можно было принять и за монастырь, и за княжескую резиденцию, и за крепость. За свою многовековую историю здание это последовательно и выполняло все эти три функции: как крепость оно не раз противостояло туркам, тысячами осаждавшими его, чтобы покорить свободолюбивую страну.

Первоначально монастырь располагался в долине — неподалеку от фасада старого дворца. Обитель возвел в 1485 г. Иво Черноевич, который после трагического Косовского побоища увел остатки сербского войска в скалистые Черные горы и тем положил начало свободной стране «ускоков» — убежищу для всех угнетенных турками. Сюда же был перенесен и архипастырский престол, который до этого находился в крепости Жабляк — на северо-восточной стороне озера Скутари.

^{Мавзолей Петра Негоша}

Монастырь был резиденцией и его сына Георга Черноевича, женившегося на благородной венецианке из рода Монцениго. Но так как детей у них не было, то в 1516 г. Георг Черноевич передал престол (с согласия народа) митрополиту Герману, а сам уехал с женой в Венецию. С того времени в Черногории установилась теократическая система правления. Православная церковь взяла на себя роль связующего центра, «святые владыки» избирались на совете племенных старейшин, а затем их утверждала всенародная скупщина. Им приходилось заботиться не только о душе своей паствы, но также вершить суд и поддерживать связи с другими государствами. А частенько вместо креста и посоха они вынуждены были брать в руки меч и вести свой народ в сражение.

^{Петр Цетиньский}

В 1632 г. монастырь был разрушен пашой Солиманом, который с сильным войском вступил на плато Цетинье, но вскоре был отброшен в Албанию. Разрушенную обитель восстановил выбранный в конце XVII в. владыка Данило Петрович, но уже в 1714 г. великий визирь Думан-паша Киуприли вторгся со 120-тысячным войском в Черногорию и снова разрушил святую обитель. После ухода турок бежавшие из Цетинье жители возвратились на разоренное плато и перенесли развалины монастыря на обрыв, где он находится и в настоящее время.

Теперь обитель возвышается над равниной — на уступе скалы, которая за его спиной вертикально поднимается вверх. Напротив него, тоже на выдающемся уступе, возвышается древняя «кула» (сторожевая башня) с амбразурами, с которой караульные наблюдали за движением турецких войск. Бруствер ее рыцари Четвертого крестового похода некогда увенчали своими военными «трофеями» — головами турок. Французский писатель Киприян Роберт так описывал это жуткое зрелище:

«На скале, над самым монастырем, возвышается круглая башня с неблиндированными амбразурами, вокруг бруствера которой, на кольях, торчало голов двадцать; а внизу, на скале, валялись осколки черепов, развалившихся от времени. Понятно… что в этих головах, остающихся тут по несколько лет, трудно даже признать турецкий тип, и тем не менее лицо одного молодого человека произвело на меня глубокое впечатление: сокращение верхней губы придавало физиономии выражение ужаса, ясно свидетельствующее, что несчастного терзали в минуту смерти страх или горе».

Только спустя много лет с зубцов «кулы» головы турок были сняты. Вступивший на престол князь Николай строжайше запретил этот варварский обычай, и на поле брани черногорцы перестали отсекать головы пленным. По-прежнему сражались они за свободу и независимость своей страны, но уже возвращались с поля битвы без кровавых трофеев. И на вершине «кулы» с той поры висит большой колокол, благовест которого собирает православных на молитву в монастырскую церковь.

Эта церковь с остроконечной башенкой на свинцовой крыше расположилась в правой стороне монастырского двора. Внутри церковь разделена на две части; своды ее высокие, над входными дверями устроены хоры для певчих. По сторонам храма стоят две гробницы: обе покрыты черным покрывалом с вытканным посередине (во всю их длину) светлым крестом. На покрове левой гробницы лежит прекрасная сабля с клинком из дамасской стали и роскошной рукояткой, оправленной в золото и драгоценные камни. В этой гробнице покоятся останки великого воеводы и полководца Мирки Петровича Негоша, скончавшегося от холеры в 1866 г. В правой гробнице упокоился князь Данила — реформатор и победитель турок.

Но наиболее почитаемыми в этой церкви являются мощи владыки Петра I Негоша — четвертого духовного и светского владыки из династии Маккавеев Петровичей, давшей стране много героев, реформаторов и государственных деятелей. Владыка Петр I избрал монастырь Цетинье своей резиденцией, жил и умер в нем на 80-м году жизни — в 53-й год своего правления. Его нетленные останки покоятся перед иконостасом — по правую сторону Царских врат; похоронен владыка был в белом архипастырском одеянии и положен в дубовый гроб, обитый пунцовым бархатом. Все верующие и паломники выходят из церкви лишь после того, как коленопреклоненно приложатся к его раке.

Деревянная лестница ведет с монастырского двора в левый флигель, в котором раньше располагалась резиденция владык Черногории, а теперь — митрополита. Фронтон монастыря составляет двухэтажный ряд колонн; внутри — большой зал и много вместительных комнат; все эти помещения занимала учительская академия. Этажи соединяются множеством ходов и лестниц.

Длинный коридор в верхнем этаже ведет в небольшую уединенную келью: всю переднюю стену ее занимает окно, из которого видна вся высокая равнина Цетинье — до самых скалистых вершин границы. Из мебели в келье были только круглый стол, несколько деревянных стульев и один соломенный. В этой простенькой келье 18 октября 1830 г. и умер «великий владыка» Петр I Негош; умер тихо, без мук, точно уснул. До последней минуты находился в полном сознании и ясной памяти. В одном французском сочинении о нем говорилось: «После кончины вождя этой геройской нации стеклись сюда все горные племена в последний раз приложиться к его руке. Согласно его воле, изложенной в духовном завещании, смерть его почтили шестимесячным миром как с внутренним, так и с внешним врагом. Воинственные горцы только молились и воздыхали, взывая к тому, кто целую жизнь был хорошим священником и отличным воином».

Под предводительством владыки Петра I черногорцы (числом 6000 человек) одержали блестящую победу против 30-тысячной армии паши Кара-Махмуда. Все турецкие войска тогда были уничтожены: сам паша, 26 турецких полководцев и 30 000 солдат утонули в Морате, тысячи попали в плен; победителю достались 15 знамен и множество дорогого оружия. И много лет спустя скромные старцы из монастыря Цетинье вспоминали это событие, сравнивая его с библейской победой Гедеона над мадианитянами: «Побитые Гедеоном, не подымали они более выи, и целых 40 лет народ израильский наслаждался миром, пока не умер его освободитель».

Перед именем «черного монаха» (так турки называли владыку Петра I) в ужасе трепетали мусульмане Боснии, Герцеговины и Албании. И еще один раз пришлось ему выступить за свободу и независимость своей страны, когда визирь Боснии с сильной армией перешел Морач и направился внутрь Черногории. И хотя владыке в то время было уже 70 лет, но враги и на этот раз потерпели поражение. Он сражался и с французами в 1813–1814 гг. и, поддержанный русским флотом под командованием адмирала Д. Н. Сенявина, освободил Черногорское приморье. Французский генерал Мормон отзывался о своем противнике самым лестным образом, а сам владыка, когда однажды в беседе генерал неодобрительно отозвался о русских, тут же перебил его: «Прошу, генерал, не трогать моей святыни и знаменитой славы величайшего народа, которого и я тоже — верный сын. Русские — не враги наши, но единоверные и единоплеменные нам братья».

В его доме в Цетинье вырубленные в скале комнаты были похожи на монашеские кельи, на стенах — пистолеты, сабли и ятаганы с выложенными серебром рукоятками. Тут же, сверкая, свисает крест священнослужителя, который, вероятно, напоминал Петру Негошу о том дне, когда его торжественно принимали в Венеции и служитель собора протянул для целования не сам крест, а цепь от него. Наклонился было владыка, но тут же отпрянул, вскинув гневный взгляд: «Черногорцы цепей не целуют!»

Под стеклом рабочего стола хранится письмо в «Общество русской истории и древностей российских», избравшее Петра Негоша своим почетным членом:

«Благодарю Москву за внимание и за то, что она вспомнила о своем искреннем поклоннике, обитающем на краю славянского мира; за то, что не забыла атома, но атома, который ей принадлежит по всему, — атома, который ураганом времени занесен на страдания, в среду чужих! О, сколь Москва восхищает меня!.. Как усладительно внимание Москвы для души, пылающей пламенем величия и гордости славянской! Я — ее преданный сын, я — ее поклонник…»

Черногорские митрополиты, не имея прямого потомства, еще при жизни готовили себе преемников (обычно племянников), которых народ в свое время должен был облечь властью. Перед такой необходимостью встал и владыка Петр I, но выбрать преемника ему удалось лишь с третьей попытки. Его младший (12-летний) племянник Радивоя был неграмотным мальчиком и пас овец на склонах Ловчена, но в 1825 г. владыка призвал его в Цетинский монастырь, где тот провел полгода, быстро научился читать и писать, и успехи его в учении радовали владыку Петра[93].

Петр II Негош скончался в октябре 1851 г. — в тот самый день, в какой 21 год назад взял на свои плечи судьбу родины и народа. После него 1 января 1852 г. на престол вступил 20-летний Данило Петрович, бывший монахом в Цетинье. Он принял светский титул «князя свободной Черногории и Брды» и отделил светскую власть от духовной, поставив во главе последней архиепископа Иллариона, которого провозгласил митрополитом. В этом сане митрополит Илларион поддерживал князя во всех его начинаниях и реформах: так, с согласия князя все монастырские доходы он стал употреблять на распространение образования и развитие школ.

В учительской академии, о которой говорилось выше, готовили учителей для городских и сельских школ и духовенство — не только научное, но и военное. Занятия в академии распределялись следующим образом: до обеда — лекции по логике, истории, религии, естественным наукам, математике, языковедению и другим предметам. Послеобеденное время посвящалось самостоятельным занятиям, письменным работам, физическим упражнениям и отдыху. По воскресеньям занимались стрельбой и военными упражнениями. Все издержки по содержанию академии взяло на себя государство, которое заботилось о нуждах воспитанников со дня их поступления в учебное заведение: оно одевало их, кормило и щедро снабжало всем нужным для занятий.

В 1869 г., через несколько лет после учреждения учительской академии, в Цетинье было открыто высшее женское учебное заведение — тоже на государственные средства. Официально школа называлась «Черногорский институт для молодых девушек», который был устроен на 30 воспитанниц, и 20 казенных пансионерок и 10 своекоштных[94].

Курс обучения был рассчитан на 6 лет; домой воспитанниц отпускали только на Рождество и на летние каникулы; все остальное время (кроме исключительных случаев — болезни родителей и др.) они должны были находиться в школе. «Черногорский институт для молодых девушек» устраивался для того, чтобы через образование возвысить женщину, поднять ее нравственное самосознание и подготовить будущих учительниц для женских учебных заведений.