Глава 3. ВМЕШАТЕЛЬСТВО СВЯТОГО ДУХА.

Глава 3. ВМЕШАТЕЛЬСТВО СВЯТОГО ДУХА.

И сказал ей ангел: не бойся, Мария; ибо ты обрела благодать у бога; и вот зачнешь во чреве, и родишь сына, и наречешь ему имя: Иисус.

Лука, глава 1, стихи 30-31

Ох и расторопным же малым был этот архангел Гавриил, юный посланец Яхве! Если верить тому, что рассказывают о нем священные книги, Гавриил был большой мастак огорошивать людей известиями о предстоящем прибавлении семейства. Мы уже были свидетелями того, как он предупредил о рождении Иоанна; сейчас мы увидим его в той же самой роли – и где бы вы думали? – у двоюродной сестры Елисаветы.

У Елисаветы была кузина, по имени Мария, которая жила в Назарете, захолустном городишке Галилеи. Юная смуглянка Мария была просто прелестна – лакомый кусочек, от которого бы и сам царь не отказался.

В ту пору царем Иудеи считался некий Ирод, которого евреи за настоящего царя не признавали. Этот монарх, навязанный им римлянами, был в их глазах просто выскочкой, захватившим трон законного царя из рода Давидова. Между тем царский род Давидов насчитывал нескольких потомков, в том числе и некоего плотника, нареченного Иосифом.

И вот Марию обручили с Иосифом из рода Давидова.

Отец и мать девушки, папаша Иоаким и матушка Анна, сперва решили посвятить свое чадо господу богу: когда Мария была еще совсем маленькой, они привели ее в храм и там связали ее торжественным обетом: она никогда не выйдет замуж и посвятит себя служению господам священникам.

Но в один прекрасный день Иоаким и Анна передумали. По какой причине? Об этом евангелия умалчивают. Как бы там ни было, Иоаким и Анна решили обручить свою дочь с плотником Иосифом. Возможно, они просто-напросто ему задолжали, а платить было нечем, и старый плут Иосиф потребовал, чтобы в погашение долга родители отдали ему свою девчонку. Иногда совершаются и такие сделки…

Короче говоря, прежние обещания были преданы забвению, и о помолвке Марии с Иосифом торжественно объявили в том самом храме, в котором она некогда дала свой обет.

Надо сказать, что священники испокон веков отличались редкой сговорчивостью: ведь красотка-то, как известно, была обещана им, но за небольшую мзду они согласились ее уступить и благословили плотника на брак точно так же, как благословили бы первого попавшегося шалопая.

Но тут закапризничала Мария: Иосиф был уже не первой молодости, угрюмого вида, плешивый, с огромной косматой бородой, да к тому еще и ворчун; жених этот не сулил особого счастья. А кроме того, малютка всерьез относилась к своей клятве.

Когда с ней заговорили об Иосифе, она надула губки и воскликнула:

– Вот так раз! А как же с моим обетом?

К счастью для себя, Иосиф был весьма тонким дипломатом. Он запустил пальцы в жидкие пряди своих волос и, лукаво улыбаясь, непринужденно сказал:

– Послушайте, барышня, если это единственное, что вас тревожит, могу вас утешить. Все дело в том, что мне очень скучно одному, не с кем словом перемолвиться. Был у меня попугай, да и тот на прошлой неделе умер. Взгляните на мои штаны! Я сам пришиваю себе пуговицы. Видите, как плохо они пришиты? Послушайте, жену я хочу взять только для того, чтобы она жарила мне котлеты и чинила одежду. Вот как я понимаю женитьбу!

Все это было сказано таким задушевным тоном, что на глазах матушки Анны выступили слезы умиления. Она повернулась к дочке и шепнула ей на ушко:

– Да не ломайся ты, дурочка! Раз уж мы с отцом порешили выдать тебя замуж, ты не имеешь права ослушаться. От прежнего намерения придется тебе отказаться. Ты ведь знаешь, дела у отца идут неважно. Чтобы взять тебя в храм, священники сдерут с нас три шкуры, а Иосиф не просит никакого приданого. Соглашайся, негодница! Лучшего мужа тебе вовек не сыскать.

Мария опустила глаза и прошептала:

– Хорошо, мама, я согласна, но только с условием, что я никогда не нарушу своего обета… Иосиф поклонился и сказал:

– Мадемуазель, вы оказываете мне великую честь. Так случилось, что дочка папаши Иоакима стала невестой потомка царя Давида.

В ожидании дня бракосочетания смуглянка оставалась у отца и матери: она сторожила дом, пока родители уходили на работу.

И вот как-то раз – дело было ранним мартовским утром, в самом начале весны, – когда Мария одна-одинешенька сидела в своей каморке, к ней явился очаровательный юноша.

Смуглянка подняла голову, она была удивлена, но удивлена приятно.

Юноша подошел к ней, на устах его сияла обворожительная улыбка.

– Добрый день, Мария, – сказал он. – Да ты и впрямь милашечка! Сразу видно, что на тебе благодать божья – он с тобой, творец всего прекрасного. Ты счастливейшая из женщин, ибо младенец, который у тебя родится, будет тысячу раз благословенным.

Мария недоумевала все больше, в то же время она была восхищена. Никогда не доводилось ей слышать столь мелодичный голос: до чего же он непохож на скрипение старого бородача, которого прочили ей в супруги!

Однако более всего Марию поразило известие о том, что у нее родится малыш.

На это она сказала прекрасному юноше следующее (цитирую слова евангелиста Луки, глава 1, стих 34): «Как будет это, когда я мужа не знаю?»

Такое наивное простодушие привело юношу в неописуемый восторг.

– Об этом, прелестная Мария, пожалуйста, не беспокойся, – ответил он. – Это сущий пустяк! Меня зовут Гавриил и по профессии я ангел, поэтому можешь вполне на меня положиться. Сила всевышнего осенит тебя, а там увидим! Поверь мне, голубушка: у тебя родится ребенок, ты назовешь его Иисусом, а все остальные нарекут его сыном божьим.

С этой минуты все сомнения Марии рассеялись.

– Я ваша послушная раба, – промолвила она, – пусть будет так, как вы сказали.

Что же произошло в доме Иоакима в Назарете? На этот вопрос некий святой епископ отвечает: «В это мгновение Слово стало плотью».

Ну что ж, плотью так плотью!

Выполнив свою миссию, архангел Гавриил взмахнул крыльями и упорхнул сквозь отверстие в потолке.

Пресвятая дева была оплодотворена; вмешательство святого духа увенчалось блистательным успехом.

В этой связи я позволю себе задать один простой вопрос моему старому приятелю, нашему святейшему папе: почему Иисуса Христа называют в евангелии то «сыном божьим», то «сыном человеческим»? Ведь это, черт побери, не одно и то же! Тем более, что слово «Гавриил» по-еврейски значит «человек божий». С вашей стороны, святой отец, было бы очень любезно, если бы вы разъяснили нам это на ближайшем соборе. Ибо если верующие вообразят, будто евангелисты, называя Иисуса то сыном человеческим, то сыном божьим, хотели тем самым сказать, что означенный Иисус является сыном «человека божьего», то это угрожает нам новой ересью.

Только, пожалуйста, святой отец, не подумайте, что соображение это исходит лично от меня.

До корней волос верующий, я убежден, что архангел Гавриил никакого отношения к проделкам святого духа не имеет. Я предпочитаю верить – и притом верю глубоко, – что голубь справился без посторонней помощи.

Это куда забавнее!