Иерусалим

Иерусалим

Следующий день мы начали обозрением Сиона. Правая сторона от Яффских ворот занята цитаделью (эль-Каляг), которую обыкновенно называют Давидовой башней, хотя цитадель составляет несколько башен различной величины и неправильного вида. Стены, окружающие ее со стороны города, весьма незначительной величины. Башни, обращенные к стороне рва, укреплены снизу косвенными контрфорсами приблизительно под углом в сорок пять градусов. Все они, по-видимому, римской постройки. Прежде всего обращает на себя внимание башня, находящаяся возле Яффских ворот. Она-то, собственно, и есть Давидова. Верхняя часть ее позднейшей постройки, но вся нижняя сложена из огромных камней, имеющих от пяти до шести аршин в длину, от четырех до пяти – в ширину и до полутора аршин в вышину. Эти камни, по-видимому, оставались неприкосновенными от самых древнейших времен и напоминают своим видом стены Соломонова храма. По свидетельству Портера, произведенные раскопки показали, что до известной высоты нижняя часть башни составляет часть скалы, из которой она высечена, и лишь по внешности обложена тесаным камнем. Цитадель есть, видимо, Давидова башня времен крестовых походов. Она служила, вероятно, резиденцией католическим владыкам Иерусалима, ибо на монетах их встречается ее изображение. Во время разорения в 1219 году мусульманами укреплений башня эта осталась нетронутой и сохранила свое название до XVI века, когда была переименована в башню Пизанцев, вероятно, потому, что ее реставрировали уроженцы Пизы. Во всяком случае, почти несомненно, что башня эта весьма древнего происхождения и легко может быть, что нижняя часть ее существовала еще во времена израильских царей, судя по древности ее и по названию башни Давидовой, сохраняющемуся с весьма отдаленных времен. Робинсон, Шульц, Сольси и другие ученые путешественники отождествляют ее с башней Гиппика, по словам Иосифа, построенной Иродом и названной в память и по имени павшего в сражении друга Ирода. К цитадели примыкает здание казарм. Против цитадели, на востоке, находится английская церковь и дом протестантского духовенства. Невдалеке, по направлению на северо-восток, на углу двух переулков, расположены дома прусского госпиталя и прусских диаконис. Повернувши на восток и потом прямо на юг, мы прошли мимо домов английского госпиталя, еврейской синагоги и ротшильдова госпиталя и уперлись в квартал прокаженных. Он примыкает к южной стене города, начинаясь вблизи Сионских ворот и простираясь на восток. Здесь влачат свое жалкое существование около сотни несчастных, которым, говорят, под страхом смертной казни запрещено прикасаться к остальным людям. Болезнь их, впрочем, не совсем похожа на проказу, симптомы которой описаны в Библии; это скорее элефантиазис; но она тем не менее ужасна. Она начинается с лица, носа или пальцев. Кожа принимает фиолетовый или грязно-багровый цвет; на ней образуются прыщи, обращающиеся в нарывы, которые оставляют страшные следы: проваливается небо, делаются фистулы в гортани, отпадают пальцы, руки, ноги… Дети прокаженных до совершеннолетия обыкновенно здоровы; но, как говорят, после первого concubiscentia болезнь развивается и они доживают с ней до сорока-пятидесяти лет. В последнее время один английский врач, думая найти средство лечить несчастных, пал жертвой своей филантропии, заразившись ужасным недугом.

Здание против квартала прокаженных на углу улицы, к нему ведущей от ротшильдова госпиталя, построено, говорят, на месте дома первосвященника Анны.

Не выходя из Сионских ворот, мы повернули на север, чтобы посетить остальные замечательные здания в стенах Сиона. Главным из них представляется Армянская Патриархия, при которой существуют: монастырь с церковью во имя Иакова Заведеева, семинария, типография для печатания армянских богослужебных книг и приют для странников. Церковь построена на месте мученичества Иакова Заведеева; она роскошно украшена в восточном вкусе; стены ее облицованы синими изразцами, а полы устланы персидскими коврами. Освещение устроено сверху, через купол. Апостол Иаков Зеведеев, брат евангелиста Иоанна, был умерщвлен Иродом Агриппой (Деян. 12, 1, 2), по предречению Спасителя (Мф. 20, 23). Тело его покоится теперь в Кампостеле, в Испании. В особом приделе помянутой церкви показывают самое место мученичества апостола. В приюте устроено до семисот комнат. Множество странников в восточных костюмах составляли живописные группы на дворе приюта, заваленном дорожными тюками. Перед нами только что прибыл в монастырь большой караван из Яффы. Монастырь владеет лучшим в Иерусалиме садом, и последний, действительно, составляет прелестное украшение местности, занимаемой армянами на Сионе.

На Сионе находятся еще греческий монастырь Св. Георгия и, невдалеке от английского госпиталя, сирийский монастырь, построенный на месте, как утверждает предание, дома апостола Марка. В переулок выходит заложенная дверь с стрельчатой аркой – говорят, будто это та самая, в которую постучался апостол Петр, освободившись из темницы (Деян. 12, 12–14).

По выходе за город из Сионских ворот находится по правую руку небольшой армянский монастырь, построенный в XIV веке на месте, как указывает предание, сохраняющееся с IV века, дома Каиафы. В церкви во имя Спасителя монахи показывают небольшую комнату, в которой был заключен Христос, место, где апостол Петр отрекся от Христа, и даже место, на котором пропел петух, напомнивший апостолу минуту его слабости. В помянутой церкви сохраняется под престолом часть камня, отваленного ангелом от Святого Гроба.

Возле монастыря находится здание, о котором говорят, что на месте его был дом, где Богоматерь провела последние дни Своей земной жизни. За этим зданием расположено американское кладбище.

Южную оконечность Сиона занимает целая группа зданий с воздымающимся из среды их минаретом. Они носят название Могилы Давидовой (Неби-Дауд) и занимают место древней церкви апостолов, упоминаемой в IV веке св. Кириллом; есть даже поводы думать, что весьма небольшая церковь существовала уже во времена Адриана, в этой единственной, уцелевшей тогда от разрушения части Сиона. Антонин в VI, Аркульф, Виллибальд и Бернар Лесаж в VII и IX веках упоминают об этой церкви, присовокупляя, что здесь показывали в их времена место Тайной Вечери, столб, к которому был привязан Спаситель во время бичевания (об этом столбе говорили уже Бордосский Странник и блаженный Иероним), и горницу Успения Богоматери. Здесь же Спаситель явился, по смерти, апостолам. Вероятно, церковь была разрушена султаном Хакимом; в XI веке она была уже в развалинах; но в эпоху владычества крестоносцев встречается ее описание (Вогюэ). Она, кажется, уцелела в то время, когда город снова подпал мусульманскому владычеству в 1187 году. В 1342 году блюстителями ее были францисканцы, и сицилийская королева Санха устроила при ней монастырь, приблизительно в размерах и расположении настоящих построек. В 1561 году под тем предлогом, что здание стоит, по признанию одного еврея, над могилой пророка Давида, францисканцы были из него изгнаны и место их в здании заняли мусульманские святоши. Христиане были, однако же, допускаемы по временам в горницу Тайной Вечери для богослужения и совершения обряда омовения ног у странников в великий четверг. Церковь францисканцев занимает, по всей вероятности, лишь одну из боковых сторон первобытной церкви и разделяется на два этажа. Нижний этаж, древней постройки, заключает в себе два покоя: один, со сводом, поддерживаемым двумя пилястрами, называется горницей омовения ног; другой, меньший и также со сводом, – гробницей Давида; вход в последний строго воспрещен христианам. Верхний этаж также разделен на два покоя: один, на восточной стороне, с куполом, находится над гробницей Давида; он также недоступен для христиан; в нем, как гласит предание, совершился таинственный акт сошествия Святого Духа на апостолов; другой, именуемый горницей Тайной Вечери, построен в готическом стиле XIV столетия. Две колонны поддерживают своды, и, в линию с ними, две полуколонны прислонены к стенам. Его освещают три окна в боковой стене, обращенной на юг. Лестница в западной части ведет в нижний этаж. В восточной стене видна небольшая ниша, служащая для христиан алтарем во время совершения ими богослужения. В южной части находится мусульманский миграб. Несмотря на строгий запрет гробница Давида была посещена в 1835 году русским путешественником А. С. Норовым, в 1839 году несколькими другими европейцами, потом банкиром Моисеем Монтефиоре и, позже, мисс Берклей, переодетой в арабский костюм. А. С. Норов говорит о гробнице Давида следующее: «Мы вошли в небольшую комнату, грубо оштукатуренную; к стенам приделаны каменные прилавки, а у средней, в углублении, стоит довольно большой саркофаг, также оштукатуренный и одетый старою шелковою пеленою. Муэзин назвал его гробом Давида» (Путешествие по Святой Земле в 1835, ч. 1, с. 184). В сочинении Берклея о Святой Земле, изданном в 1859 году в Филадельфии, вот как сказано о том, что видела его дочь в покое гробницы Давида: «Мисс Берклей, пройдя несколько зал, которые, по архитектуре своей, должны принадлежать эпохе крестовых походов, достигла тяжелой железной решетки, замыкающей вход в гробницу; это мусульманское святилище представляло небольшую комнату со сводами; стены ее покрыты белыми и синими изразцами; в средине возвышается неуклюжий саркофаг, покрытый пеленою из зеленой тафты, вышитой золотом; над ним растянута шелковая пелена, полосатая – красная с зеленым. В глубине залы видна небольшая запертая дверь, ведущая в подвал, где находится, по уверению мусульман, самая могила». Свидетельство мусульман о местонахождении могилы Давида подлежит, однако же, большому сомнению. Если действительно под описанной залой есть подземный покой, заключающий в себе могилу царя-пророка, то необъяснимо, почему ничего не говорят о ней очевидцы, описывавшие церковь во время принадлежности последней христианам. Тем не менее, гробницы Давида и царей иудейских должно искать в южной части Сиона. Библейский текст говорит: «Давид лег с своими отцами и был погребен в городе Давида» (3 Цар. 2, 10), то же выражение употреблено и о Соломоне и его двенадцати преемниках, то есть что они были погребены с их отцами в городе Давида. У Неемии не раз встречаются указания места погребения древних царей. Упоминая о различных вождях, прилагавших старание к восстановлению стен Иерусалима, он говорит: «Шалум исправил стену от пруда Шелаг (Соломонова) по направлению к царским садам и до лестницы, низводящей из города Давидова. После него Неемия исправил до места гробов Давида, до возобновленного пруда и до дому мужей храбрых» (Неем. 3, 15–16). Очевидно, что эта часть стены, начинаясь от Соломонова пруда и царских садов, поднималась на Сионскую гору и примыкала к гробам Давида; что перестроенный пруд есть Биркет-эс-Султан, а дом мужей храбрых, может быть, был не что иное как Давидов замок (нынешний эль-Каляг). Могила Давида была хорошо известна евреям. Иосиф рассказывает, что Соломон сокрыл огромные богатства в усыпальнице своего отца и что позже Гиркан, осажденный Антиохом, вскрыл усыпальницу Давида и нашел там три тысячи талантов на уплату за снятие осады. После того Ирод хотел также эксплуатировать усыпальницу царя-пророка, но найдя там золото не в монете, а в различных украшениях, решился проникнуть в самые гробы. Двое работников, которые готовы были уже войти в подвал, погибли во внезапно вспыхнувшем пламени. Устрашенный этим, Ирод оставил поиски и воздвиг у входа в гробницу, в искупление своего святотатства, монумент. Апостол Петр говорит о гробнице Давида как о месте, всем известном (Деян. 2, 29). Дион Кассий рассказывает, что обрушившаяся гробница Соломона служила для евреев предвестием падения царства. Наконец, блаженный Иероним также упоминает об этой гробнице, говоря, что идет к ней молиться. Еврейские предания постоянно сохраняли память о местонахождении помянутой гробницы. Вениамин Тудельский, рассказывая в XII веке о том, каким образом была найдена могила Давида на горе Сионе двумя землекопами, при многих обстоятельствах, напоминающих розыски Ирода, без сомнения, повторяет рассказ об Ироде, прикрашенный позднейшими раввинами и свидетельствующий, что предание о месте нахождения гробницы сохранялось постоянно в том виде, как оно существует и по настоящее время у евреев. Словом, гробница Давида не там, где ее указывают мусульмане; но все побуждает думать, что она недалеко оттуда и что тщательные раскопки на Сионе могут привести к ее открытию.

От могилы Давида, направившись на северо-восток, мы дошли до ворот Гнойных, или Беззакония (баб-эль– Мокгарибег) и, продолжая путь у самых стен, обогнули постройки Омаровой мечети, прошли на север мимо замурованных Золотых ворот и вошли в город чрез ворота Св. Стефана или Гефсиманские (называемые также Овчими – у Норова). На этот раз мы намеревались проследить Крестный Путь.

По левую сторон у от Стефановых ворот на ходится ров, который считают Вифездой, или Овчей Купелью. Это длинный бассейн, идущий параллельно со стеной Гарам эш-Шерифа, длиной в 109 метров, шириной в 40 и глубиной в 23. В настоящее время он безводен и засыпан в большей части мусором. Южная стена его обложена мелким камнем, из-под которого проглядывают местами массивные камни древней постройки. На западной оконечности видны две аркады, заросшие кустарником и плющом, за которыми далее следуют многие другие, описанные путешественниками прежних времен, но теперь невидные из-за мусора и бурьяна и теряющиеся под соседними зданиями. Робинсон удостоверился, что своды эти простираются на сто шагов к западу, что составляет, если прибавить длину открытого бассейна, половину протяжения северной стены Гарама. Предание, сохраняющееся непрерывно со времен крестовых походов, называет эту цистерну Вифездою, у которой Спаситель исцелил расслабленного (Ин. 5, 2–9). Две помянутые выше арки на западе должно в таком случае считать за два из пяти притворов, упоминаемых во втором стихе пятой главы Евангелия Иоанна. Сольси, комментируя этот стих, старается доказать, что было две цистерны: одна называлась Вифездою, другая Овчею Купелью, в которой мыли овец, назначенных для жертвоприношения, но не определяет, которую из двух представляет существующая в настоящее время яма, именуемая древней Вифездою. Робинсон же доказывает, что эта яма составляет часть большого рва крепостцы Антония, описываемой Иосифом под именем Струфиона. Вся западная часть рва была завалена во время осадных работ Тита и занята позже новыми постройками. Что же касается до Вифезды, то Робинсон видит ее в колодезе Богоматери (или Смоковничном, как он назван еще у Норова), о чем уже было говорено выше.

Взятый под стражу в Гефсиманском саду, Спаситель был веден вдоль Кедронского потока по направлению к памятнику Авессалома, против которого существовал в то время и существует теперь мост. Здесь было первое падение Божественного Страдальца, и люди, полные благоговейного почитания ко всему, что хотя малейшим образом напоминает о земной жизни Искупителя, хотят видеть в неровностях прибережного камня отпечатки колен и рук – следы помянутого падения. Есть также предание (Норов, Путешествие по Святой Земле, ч. 1, с. 419), что Иисус, стертый с пути в Кедронский поток и мучимый жаждой, испил от струй этого потока, в исполнение пророческого стиха: «Из потока на пути будет пить, и потому вознесет главу» (Пс. 109, 7). Предания о скорбном пути Спасителя отсюда различны. Иные говорят, что Он был веден чрез Золотые ворота, чрез которые вступил пред тем торжественно в Иерусалим, – из поругания к его славе, другие утверждают, что, перейдя мост, иудеи обогнули стены города на юго-западе, вошли в ворота, называемые Гнойными, и чрез предместье Офел привели Божественного Узника к дому первосвященника Анны, существовавшему близ нынешних Сионских ворот, а оттуда – к Каиафе, жившему также на Сионе. Все упоминаемые на этом пути места были уже мною обозрены и выше описаны. От Каиафы на другое утро Спасителя повели чрез весь город к Пилату.

Римская претория, куда привели Иисуса, была на том месте, где теперь существуют остатки крепостцы Антония. Еще во времена Неемии (Неем. 2, 8) упоминается о крепости, прилегавшей к храму. Греки переименовали ее из «Бираг» в «Барис». Она, по-видимому, была перестроена и увеличена асмонийскими владыками (Иудой Маккавеем, потом Симоном, в 164–140 годах до Р. Х.). Ирод Великий назвал ее крепостцою Антония, по имени одного из своих друзей, и значительно увеличил ее размеры. Она примыкала к северной части храма. «Общий вид ее представлял замок с четырьмя башнями по четырем углам, из которых три имели до пятидесяти локтей, а четвертая, на юго-востоке, семьдесят локтей вышины, так что с вершины ее взор обнимал весь храм». К крепости прилегали «жилые строения всякого рода, дворы с портиками, бани и большие пространства для лагеря, так что, по всему, что в ней вмещалось, она имела вид города и в то же время великолепием своим напоминала царские палаты» (Иосиф, Войны евреев)[42]. Робинсон говорит, что она занимала всю северную часть нынешнего Гарама. Золотые ворота, кажется, отвечают башне в семьдесят локтей[43] вышиной, господствовавшей над пространством, занятым храмом и зданиями, входившими в ограду крепости; северо-западный же угол, по-видимому, занят был собственно цитаделью, построенной на скале в пятьдесят локтей вышины, с крутыми обрывами во все стороны. С севера она отделялась от холма Везефы глубоким рвом, остатки которого Робинсон видит в яме, считаемой ныне за древнюю Вифезду. Южным концом Антониева крепостца прилегала к северным портикам храма, и хотя оба эти здания были часто смешиваемы под одним общим названием, однако же рассказ об осаде Тита свидетельствует, что портики храма представляли вторую оборонительную линию, параллельную крепостце Антония. Тит разрушил впоследствии до основания помянутую крепостцу, и, вероятно, к этому времени должно отнести увеличение ограды, которая позже приведена в правильные очертания, в каких видим ее ныне в Гарам эш-Шерифе.

Здания, примыкающие теперь к северо-западной части стены Гарама, воздвигнуты на остатках древней цитадели, бывшей во времена Спасителя резиденцией Пилата. Следы входа в его палаты заметны поныне. Симметрически перемешанные плиты красного и желтого мрамора, карниз из белого мрамора и арка из простого камня, позднейшего дела, вошли в состав уличной стены, находящейся по левую сторону от входа в город. Сохранилась также последняя ступень от круглого крыльца, выходившего на улицу; ступени лестницы были одеты белым мрамором. Они перенесены крестоносцами в Рим, где помещаются теперь в особом здании, именуемом La Scala Santa, близ базилики Иоанна Латеранского. Вверху лестницы устроено в помянутом здании несколько часовен, для обыкновенного сообщения с которыми служат две боковые лестницы. Scala Santa («Святая лестница’), по которой всходил Искупитель к нечестивому судилищу и спускался окровавленный и поруганный, чтобы идти на казнь, состоит из двадцати восьми ступеней, по которым дозволяется теперь подниматься не иначе как на коленях. В бывших палатах римского претора помещается ныне турецкая казарма.

На правой стороне улицы, против описанного входа во дворец Пилата находится латинский монастырь во имя Бичевания Спасителя. Это место было подарено Ибрагимом-пашой патерам Святой Земли, и на нем в 1839 году герцог Максимилиан Баварский построил существующий теперь монастырь с церковью.

Влево, на углу улицы, пересекающей Крестный Путь и против сейчас упомянутых зданий, помещается приют для дервишей. От него перекинута через улицу арка, нижние части которой принадлежат эпохе римской. На этой арке утверждена жилая галерея новейшей постройки, в которой живет грязный дервиш, пользующийся уважением, к сожалению, не только мусульман, но и христианских странников. Одним крайним невежеством можно лишь объяснить то, что некоторые прибывающие в Иерусалим простолюдины, особенно женщины, прибегают к нему за благословением (!?). Конечно, они держат это в тайне и свои визиты объясняют желанием поклониться святому месту. Чего не наслушаешься и не насмотришься в Иерусалиме!.. Помянутая арка известна под названием: «Се человек!» (у латинян – «Ecce Homo!»). Во время крестоносцев она именовалась Вратами Скорби. Это та самая галерея, с высоты которой Пилат показывал народу избиенного Иисуса, произнеся памятные слова, от которых арка получила название.

Далее здания на левой стороне улицы принадлежат армянам. Лежащая около них на перекрестке мраморная колонна означает место, где Спаситель пал под тяжестью несомого Им креста. На этом углу существовала некогда церковь, построенная Еленой; под сводами ее развалин еще недавно помещалась баня. По правую сторону Крестного Пути находится теперь здание австрийского консульства и австрийский приют, а напротив, через перекрестную улицу, видна готическая часовня, существующая на месте, где, по преданию, Богоматерь лишилась чувств. Крестный Путь поворачивает с перекрестка влево, по улице, идущей от Давидовых ворот. Близ места, где он обращается снова на запад, находится военный госпиталь, построенный из красного, белого и черного камня, на месте, по преданию, дома богача, крохами от стола которого питался бедняк Лазарь. На углу улицы, в которую поворачивает Крестный Путь на запад, по левую руку, указывают место, где Симон Киринейский возложил на себя крест, облегчив истомленные под тяжестью его рамена Спасителя (Лк. 23, 26). Далее по этой улице показывают, на левой стороне, дом Св. Вероники, рядом с ним – дом Вечного Жида[44], а в соседстве с последним видны остатки древней еврейской стены. От древней стены Крестный Путь продолжается шагов на пятьдесят к западу. На углу перекрестка, против означенной стены, колонна из серого мрамора показывает место вторичного падения Спасителя, а далее по улице, шагах в пятидесяти, как показано выше, от перекрестка, по правую сторону улицы, находится еще колонна, означающая место обращения Спасителя к плачущим женам: «Дщери Иерусалима! не плачьте обо Мне; плачьте о себе самих, о ваших детях; ибо придут дни, в которые воскликнут: счастливы бесплодные, женщины нерождавшие и сосцы непитавшие! И, обратясь к горам, возопиют: падите на нас, и к холмам: накройте нас!» (Лк. 23, 28–30). От этого места Крестный Путь возвращается назад, до угла улицы, и поворачивает вправо, на юг, проходя под сводами базара. При выходе из последнего две колонны на правой стороне означают место третьего падения. Отсюда переулок, идущий вправо, на запад, приводит прямо к храму Гроба Господня.

Храм Гроба Господня, называемый арабами Кенисет эль-Киамет («храм Воскресения») и нередко означаемый в турецких фирманах презрительным именем эль-Комамаг («сор»), был построен, по приказанию императора Константина, на месте Гробницы Спасителя и Голгофы в 326–335 годах. Он состоял из базилики, нескольких колоннад и дворов, подробно описанных историографом Константина Евсевием. Скала, в которой иссечена пещера, заключавшая тело Спасителя, была отделена от холма и составила отдельную массу, заключенную впоследствии в стены многостороннего храма, получившего название Анастасис («Воскресение»). Другой храм, воздвигнутый на Лобном месте, назывался Мартирион («Страдание»). На восток от Святого Гроба открывалась собственно базилика, состоявшая, по всей вероятности, из среднего главного прохода и четырех боковых. Извне она отделялась от соседних зданий двумя дворами, из которых первый, атриум, был окружен колоннадой. Постройки Константина были совершенно разрушены Хозроем II в 614 году. Благодаря, однако же, ходатайству жены победителя, христианки и дочери греческого императора Маврикия, монах по имени Модест, бывший потом иерусалимским патриархом, нашел возможность в продолжение пятнадцати лет если не восстановить древние храмы в их величественных размерах, то, по крайней мере, укрыть в отдельных зданиях почитаемые в то время Святые места. Очевидец Аркульф описывает их под названиями: а) храма Воскресения; б) храма Голгофы; в) храма обретения Честного Древа и г) храма Богоматери, существовавшего, вероятно, в смежности с местом, где теперь находится Камень Помазания. В 637 году, при взятии Иерусалима мусульманами под предводительством Омара, означенные здания были пощажены; но в царствование египетского султана Хакима, в 1010 году, подверглись совершенному разрушению. В 1048 году по повелению императора Константина Мономаха греческие архитекторы восстановили их из развалин, придерживаясь плана модестова, то есть в виде Ротонды и трех отдельных храмов. В таком положении застали эти святыни крестоносцы, предпринявшие в 1130 году соединить все их в одном общем здании. Последнее сохранилось до настоящего века без значительных изменений; но 12 октября 1808 года сильный пожар истребил часть Ротонды и Голгофы и многие святыни, принадлежавшие армянам. Реставрации греков уничтожили последние следы византийского и готического стилей сгоревшего здания.

История открытия чтимых ныне в Иерусалиме святынь, над которыми воздвигнут храм Гроба Господня, довольно известна для того, чтобы ее повторять. Она весьма подробно и обстоятельно рассказана Шатобрианом в его знаменитом «Itineraire de Paris ? Jerusalem»[45]. Хотя многие из новейших протестантских исследователей, в противность преданию, согласно утверждают, что евангельская Голгофа есть будто бы Гигонская возвышенность, занятая ныне Русскими Постройками, но их мнения уже потому не могут иметь веса, что все они основаны на гадательных очертаниях древних стен Иерусалима, которые по настоящее время ускользают от самых упорных изысканий.

Путь к храму от русского приюта лежит через Яффские ворота по Давидовой улице; отсюда поворачивает влево по Христианской улице, упомянутой уже мною выше, и потом, вправо, в небольшой проход, кончающийся лестницей. Последняя сводит на площадку храма, имеющую сажен десять в квадрате. В прежнее время существовал пред входом этим обширный портик, следы которого остались в нескольких сохранившихся еще теперь карнизах.

Против входа на площадку видна небольшая мечеть, в которой Омар благодарил Аллаха за покорение Иерусалима. Это спасло храм. Если бы завоеватель вздумал войти в него для молитвы, то, по обычаю мусульманскому, храм этот был бы немедленно обращен в мечеть.

Фасад храма Гроба Господня носит видимые следы XII века. Его очертания неправильны и лишены симметрии; весьма вероятно, что архитектор имел первоначальную идею украсить его тремя порталами, расположенными между двух колоколен, но не успел осуществить ее. Две двери с широкими стрельчатыми арками назначены служить входом в храм. Над ними находятся два окна с такими же арками. Арки над дверями состоят из трех валов, украшенных листьями; валы упираются на три колонны, помещенные во входящих углах, образуемых дверными косяками. Капители колонн украшены также листьями. Во всю длину здания, по верху стены и под окнами, идут карнизы в древнем вкусе. На дверных перемычках изображены барельефно: на левой – воскресение Лазаря, праздник Вайи и Тайная Вечеря, на правой – изысканно завитые ветви с листьями, цветами и плодами, среди которых помещены группы людей, птиц и фантастических животных. Влево от описанного фасада, в северо-западном углу площадки, возвышается четырехугольная колокольня без верхушки. С двух сторон ее видны три окна, а с двух остальных только два. По правую сторону фасада находится другая колокольня, построенная между 1160 и 1180 годами в том же вкусе, как и первая.

Одна из двух входных дверей храма заделана; в другой устроена небольшая калитка для входа; впрочем, и самая дверь в продолжение дня большей частью остается отворенною. При входе, налево, помещается грязная софа, на которой сидят и лежат сторожа турки, обыкновенно занятые курением табака и игрой в кости и шашки. Прямо против входа видна на небольшом возвышении плита красного мрамора; под ней хранится Камень Помазания, на который возложено было, по смерти, и омыто благовониями Святое Тело Спасителя. Над камнем теплится несколько лампад. За ним, на стене, видны образа, из которых больший изображает снятие со Креста. Камень Помазания составляет общую принадлежность католиков, греков и армян. В нескольких шагах от него, левее, место, где стояла Богоматерь во время миропомазания, означено круглым камнем. Далее, на западе, открывается Ротонда храма. Она имеет около десяти сажен в диаметре и окружена восемнадцатью массивными пилястрами, которые поддерживают верхнюю галерею из восемнадцати аркад. Над фризом галереи виден ряд ниш. Ротонда накрыта куполом, находившимся в мое время в жалком состоянии. Сквозь обнаженные решетины его просвечивало небо, и вообще он пришел в такую ветхость, что грозил ежеминутно обрушиться. В центре Ротонды возвышается часовня Гроба Господня. Это особняком стоящее здание с восточной стороны прямоугольно, с западной же закруглено и все одето белым и желтым мрамором, украшено пилястрами и колонками, а над пещерой Гроба Господня увенчано главой, имеющей форму короны. В общем, отсутствие вкуса полное. Над входом в часовню растянута большая пелена с изображенным на ней крестом, которая бывает иногда не без пользы, защищая молящихся от дождя, льющего чрез ветхий купол храма, как под открытым небом[46]. Вход в часовню устроен с восточной стороны. Узкая дверь ведет в Горницу Ангела, называемую так, по преданию, гласящему, что здесь ангел возвестил святым женам о воскресении Спасителя. Четырехугольный камень, находящийся посреди часовни, есть часть отваленного ангелом от Святого Гроба. Другая, очень низкая дверь ведет отсюда в самую пещеру, занимающую всего одну квадратную сажень пространства. Внутренность ее одета белым мрамором, равно как Святой Гроб. Два образа и сорок две золотые и серебряные лампады служат украшением пещеры. Часовня одевает собою природную скалу, в которой иссечена пещера, принявшая Божественное Тело. Кругом часовни, в Ротонде, расположены приделы сириян, коптов и абиссинцев. В северном проходе прислонен к левой стене орган католиков; против него круглый камень на полу означает место, где Христос явился Магдалине; такой же камень несколько далее указывает, где стояла во время этого явления Магдалина. Продолжая подвигаться на север, входят в латинскую церковь Богоматери, или Явления. Здесь показывают посредине место, где Христос явился Пречистой Деве после Воскресения, а немного далее – обломок колонны, к которой был привязан Божественный Страдалец во время бичевания. По выходе отсюда обратно, по левой стороне храма и по направлению на восток, находится горница Темницы, в которой заключен был Спаситель пред распятием, с небольшим при ней греческим приделом. Несколько правее устроен греческий же придел во имя св. Лонгина – римского воина, прободавшего копьем Христа и по раскаянии удалившегося в природный грот, где теперь существует во имя его придел. В средине восточного апсида находится придел Разделения риз Христа. Далее, на юге, лестница в двадцать восемь ступеней сводит в церковь Св. Елены, принадлежащую армянам. Она частью иссечена в скале и накрыта куполом, с окнами в виде амбразур. Купол поддерживают четыре массивные пилястры с коринфскими капителями, принадлежавшими, может быть, первобытному храму, основанному Еленой. Общий стиль этой церкви византийский; она украшена лампадами и страусовыми яйцами, подвешенными к своду. Один жертвенник посвящен св. Елене, другой – раскаявшемуся разбойнику. В северо-восточном углу показывают окно, чрез которое наблюдала св. Елена за работами при обретении Животворящего Древа. Из этой церкви тринадцать ступеней сводят еще ниже, в церковь Обретения Честного Древа, принадлежащую католикам. Неправильной формы свод этой пещеры весь иссечен в природной скале. Близкое соседство цистерны сообщает ему постоянную отпоть: настроенное набожностью воображение поклонников видит в ней слезы, источаемые скалой при виде места, где было скрыто Животворящее Древо.

При обратном выходе по двум описанным лестницам находятся по левую сторону греческий придел Поругания, на месте, где Христос был истязуем, увенчанный тернием. Возле видна лестница, по которой прежде всходили на Голгофу. Несколько далее на запад есть новая лестница, принадлежащая грекам и ведущая восемнадцатью ступенями на Лобное место. Оно представляет площадь в семь квадратных сажен, под настилкой которой находится природная скала. Здесь два храма: один – Распятия – принадлежит грекам, другой – Положения на Крест – принадлежит католикам. Обе церкви представляют двойной свод, довольно низкий по причине возвышенности скалы, подходящей под потолок храма. Греческий престол без иконостаса поставлен на месте, где был водружен крест Спасителя.

С обеих сторон престол открыт, и под ним видно круглое отверстие, в котором был утвержден Крест. По правую сторону находится трещина в скале, рассевшейся в момент смерти Спасителя. Отверстие и трещина одеты серебром. Направо от греческой находится католическая церковь. Там означено место, где возлагали Иисуса на Крест. Спуститься с Голгофы можно чрез католическую церковь, по другой лестнице, принадлежащей католикам. Под крыльцами Голгофы устроена церковь во имя Иоанна Предтечи. Там сквозь железную решетку можно видеть пред престолом природную скалу и распавшиеся камни. По восточным преданиям, Адам сложил здесь свои кости, которые обнажила рассевшаяся в момент смерти Спасителя скала. Тут же был погребен, по преданию, Мельхиседек, современник Авраама, царь и основатель Салема, нынешнего Иерусалима. Пожар 1808 года уничтожил бывшие здесь же гробницы освободителей Иерусалима, Готфрида Бульонского и его брата Балдуина. Рядом с приделом Предтечи и против софы, на которой помещаются турецкие сторожа, находится ризница и приемная комната греков. Главный храм, занимающий средину здания, до Ротонды принадлежит грекам. Вид его производит приятное впечатление правильными очертаниями и симметрией украшений. Иконостас уставлен большим числом икон византийского письма. Посреди западной части Ротонды находятся могилы Иосифа Аримафейского и Никодима. Древность этих гробниц не подлежит никакому сомнению. Они составляют принадлежность сириян.

К стенам храма прилегают монастыри греческий и латинский. С ними нет иного сообщения как через храм.

После храма Гроба Господня самые замечательные здания в Иерусалиме суть те, которые возникли на месте древнего Соломонова храма. Площадь его, занятая ныне мечетями Омаровой, Эль-Акса и принадлежащими к ним строениями, называется Гарам-эш-Шериф («священный двор»); для мусульман это священнейшее место на земле после Мекки и Медины. Вход в ограду его был еще очень недавно строжайше воспрещен христианам; особа я стража из нубийских негров с саблями наголо охраняла его, и некоторые европейцы, влекомые научным интересом, лишь с величайшим риском проникали в это мусульманское святилище. После Восточной войны[47] фанатизм турок значительно смягчился. Герцогу и герцогине Брабантским дозволено было посетить мечеть, потом принцу Уэльскому, а наконец и всем путешественникам открылся свободный туда доступ, с которым не сопряжено большого расхода; так, на мою долю в компании англичан пришлось заплатить бахчиша около восьми франков.

Известно, что Соломон построил храм на горе Мориа, на месте, купленном Давидом у эвуссеянина Аравны или Орны за пятьдесят сиклей серебра (2 Цар. 24, 18–25; 1 Пар. 21, 18–30). Работы, начатые Соломоном в 1011 году до Р. Х., продолжались семь лет (3 Цар. 6 и 7; 2 Пар. 3 и 4). Храм этот существовал четыреста двадцать три года до разрушения его Навуходоносором. Второй храм, начатый по возвращении из вавилонского плена, за 524 года до Р. Х., был окончен чрез девятнадцать лет. Он много пострадал в продолжение своего существования, и особенно в последние два века до Р. Х., но наконец был воссоздан Иродом Великим с большим великолепием; постройки длились сорок шесть лет (Ин. 2, 20). Историк Иосиф оставил описание этого храма. Из него видно, что первый храм был построен на скалистой возвышенности, едва достаточной для помещения скинии и жертвенников; кроме того, она представляла со всех сторон крутые обрывы. Соломон совершенно сравнял восточную часть и, сделав насыпь, построил на ней колоннаду. Впоследствии времени размеры насыпи постоянно увеличивали; вся гора была выровнена; верхняя площадь ее, таким образом, раздвинута и на северной стороне образовалось то пространство, которое впоследствии послужило для помещения Иродова храма. Тройная стена окружала подошву горы, и ценой громадных трудов, превосходящих всякое вероятие, длившихся многие годы, ценой обильных сокровищ, стекавшихся на это дело со всех сторон, верхняя ограда храма и нижний двор его были приведены к окончанию. Самая нижняя часть последнего была поднята на триста локтей, а в некоторых местах и более. На это устройство шли камни в сорок локтей длиной. На образовавшихся таким образом насыпях возведены были портики шириной в тридцать локтей, обставленные монолитными мраморными колоннами в двадцать пять локтей вышиной. Открытый двор выстлан плитами. Отсюда было сообщение с другим двором, отделенным от первого каменной балюстрадой в три локтя вышиной. Надписи на латинском и греческом языках предваряли иноверцев, что вход для них за балюстрад воспрещен. По ту сторону балюстрада лестница в четырнадцать ступеней вела на террасу, имевшую десять локтей в ширину и окружавшую двор, на который поднимались по другой лестнице в пять ступеней. Главный портал был обращен к востоку. Кроме его были еще порталы – три на северной, три на южной стороне и три особые входа для женщин. Первая площадка на востоке носила название Женского двора; за нею следовал Мужской двор. Вход в третий, Священный двор, имели только жрецы. На нем помещалась Святая Святых. Таков был храм во времена Ирода и Спасителя. Он был местом многих событий, рассказанных в Евангелии: отсюда Христос изгнал торговцев жертвенными предметами; здесь он поставил в пример бедную вдову, вложившую две лепты в сокровищницу храма и т. д. Храм этот был совершенно разрушен Титом, а пятьдесят лет позже Адриан воздвигнул на месте его храм Юпитеру; Юстиниан построил на месте последнего базилику во имя Богоматери. Омар и мусульманские калифы привели ограду приблизительно в тот вид, в котором она представляется теперь, ибо кратковременное владычество крестоносцев не произвело значительных изменений.

Вот настоящее положение зданий, существующих на месте храмов Соломона и Ирода. Посетителей вводят в Гарам эш-Шериф чрез двор серая и дверь Баб-эль-Кгауринег, находящуюся в северо-восточном углу Гарама. При входе представляется площадь, усаженная прекрасными кипарисами и другими деревьями; она находится частью на природной скале, частью на насыпи; местами излишние возвышенности скалы срезаны, что особенно заметно в углу Гарама, под серайским минаретом. Отсюда посетитель направляется к большой мечети. Она стоит на платформе в сажень вышиной, высеченная из природной скалы и окруженная небольшими четырехугольными молельнями с низкими куполами. Лестницы в восемь-десять ступеней ведут со всех сторон на означенную платформу. Взойдя на нее, посетитель обязан заменить свою обувь бабушами[48]. На платформе открывается во всей красе величественное здание мечети, известной обыкновенно под названием Омаровой, но именуемой мусульманами эль-Куббет эс-Сакграг («глава скалы»). План ее весьма прост: на восьмиугольном здании лежит цилиндр, поддерживающий грациозный купол, увенчанный золоченым полумесяцем. Купол в основании немного сжат, а к вершине едва заметно заострен и покрыт весь медью. Цилиндр облицован синими изразцами, исписанными изречениями из Корана в виде затейливых арабесок. Восьмиугольная часть здания одета на сажень снизу белым мрамором, а вверху блестящими черепицами и мраморными досками с изящной резьбой. На четырех главных сторонах здания находятся двери с стрельчатыми восточными арками, опирающимися на легкие витые колонны. Кругом всего здания над дверями идут стрельчатые же окна. Цилиндр также прорезан целым рядом квадратных окон.

Против восточной двери, именуемой Давидовой, возвышается сквозное здание, состоящее из колонн, поддерживающих двенадцатиугольный купол. Это здание называется Куббет-эль-Сильсилег («глава дуба») или Куббет-эль-Берарег («глава судилища»). По мусульманскому преданию, здесь было место Давидова судилища, или, по другому толкованию, тут будут повешены весы последнего суда. Здание вымощено широкими мраморными плитами.

При входе чрез восточные двери в мечеть посетителя невольно поражают изящные размеры и богатство восточного убранства этой мусульманской святыни. Две восьмиугольные концентрические ограды окружают центральную круглую часть здания. Ее обнаженная неровная поверхность представляет поразительный контраст с богатством украшений мечети. Это та скала эс-Сакграг, от которой получила название мечеть и которая служит предметом благоговейного поклонения мусульман. По их верованию, с этой скалы Махомед вознесся на небо. Мало того – эта природная скала, нераздельная, в действительности от самой почвы, по воле Аллаха, висит на воздухе, накрывая собой бездны ада. Над скалой растянута шелковая пелена, а кругом идет решетка, красиво выточенная из дерева и покрытая яркими красками и позолотой. С северной и западной стороны скала обрезана под прямым углом и выровнена. На восточном конце ее показывают небольшое углубление, которое мусульмане называют отпечатком стопы Сиди-Аиса, то есть Иисуса Христа, почитаемого мусульманами в качестве одного из пророков и Духа Божия. Другой отпечаток приписывают архангелу Гавриилу, третий Еноху и т. д. На юго-западном углу скалы показывают камень Махомеда, окруженный решеткой, и зеленое знамя пророка, обвитое кругом его копья, а возле хоругвь Омара. На юго-восточном углу открывается дверь, ведущая под скалу, где представляется обширное пространство вроде пещеры, выбеленной известью и освещенной несколькими люстрами, подвешенными к своду. Этот подземный покой имеет от четырех до пяти сажен в диаметре. Имам, сопровождающий посетителей, показывает им здесь миграбы Давида, Соломона, Авраама и св. Георгия (эль-Кгидр). Но самый замечательный предмет, обращающий здесь на себя внимание, представляет небольшая плита, которая при ударе в нее производит продолжительный звук, заставляющий предполагать значительную пустоту внутри скалы. Пространство, занимаемое звучащей плитой, не превышает сажени в диаметре. Эта плита действительно накрывает глубокий колодезь, называемый мусульманами Бир-эль-Аруаг («колодезь душ»), о котором сложено множество легенд. Скала эта составляет вершину горы Мориа, оставленную в первобытном виде при нивелировании площади во время постройки Соломонова храма. Это та скала, на которой Авраам возложил руки на единственного сына своего, готовясь принести его в жертву по повелению Иеговы; это гумно эвуссеянина Орны, на котором Давид принес очистительную жертву (2 Цар. 24, 16, 25; 1 Пар. 21, 15–16), купив его за пятьдесят сиклей серебра или, по другому известию, за шестьсот сиклей золота, и которое вошло в ограду храма, воздвигнутого Соломоном (2 Пар. 3, 1). Все заставляет думать, что эта скала была местом для сожигания жертв (1 Пар. 22, 1), а пещера под скалой служила для стока крови жертв, проходившей отсюда в Кедронский поток, чрез колодезь, помянутый выше (Бир-эль-Аруаг), известный в раввинских преданиях под именем Амаг. По разрушении Иерусалима Адриан воздвигнул храм Юпитеру на месте святилища евреев и поставил в нем собственную статую. Сквозная скала была предметом постоянного почитания евреев и означала для них место, где была Святая Святых. В IV веке она описана Бордосским Странником, упоминающим при этом о статуях Адриана и Антонина. Калиф Омар по взятии Иерусалима отыскал скалу Давида и очистил от мусора, ее покрывавшего. Хотя мечеть, в которой теперь заключена скала, и носит название Омаровой, но она построена калифом Абд эль-Мелик Ибн-Меруаном в 68–71 годах хиджры, то есть в 687–690 годах по Р. Х. Руководясь преданиями, крестоносцы смотрели на мечеть как на место храма Соломонова и потому обратили ее в христианскую церковь, описанную историками тех времен под именем Храма Господня (Вогюэ). Скала эс-Сагкраг была одета мрамором и на ней поставлен алтарь. По имени храма назван был и особый орден рыцарей-монахов (тамплиеров), обитель которых была первоначально устроена возле храма. Саладин, изгнавший с горы христиан, очистил здание, оросив его розовой водой, и восстановил в нем мусульманское богослужение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.