15.

_15.

Поздно вечером Стивен все еще работал над проектом административного здания в Роузвилле, когда до его слуха донесся тихий стук в дверь. Было одиннадцать вечера. Может, Джек? Первые месяцы трезвой жизни даются нелегко. Стивен встал со стула и направился к входной двери.

Окна уже были прикрыты жалюзи, так что теперь никто не мог заглянуть внутрь. Изящный витраж на новой входной двери защищал от посторонних глаз. Через стекло Стивен заметил, что гость ниже Джека.

Открыв дверь, он увидел незнакомца в пестрой вязаной шапочке, в куртке камуфляжного цвета, в грязных потертых джинсах и тяжелых ботинках наподобие армейских. На мощеной дорожке лежал холщовый мешок. Поздний гость не произнес ни слова, он стоял с опущенной головой и поникшими плечами.

Хотя лица незнакомца Стивен не мог рассмотреть, он неожиданно почувствовал нутром, что это…

— Бриттани?

— Я не знала, куда идти.

— О, Боже! О, Иисус, благодарю Тебя! — Он притянул ее к себе и почувствовал, как она напряглась. — Я чуть с ума не сошел, так беспокоился о тебе. — Девушка вся дрожала, возможно, из?за холодного ночного воздуха. Он чуть ослабил свои объятия. — Заходи.

Стивен подобрал ее скарб, который весил не больше двух фунтов.

— Роквилль, — бесцветно произнесла Бриттани, когда вошла в прихожую и огляделась по сторонам. — Думала, может, ты вернулся в Сакраменто.

Стивен положил ее холщовый мешок на кожаный диван.

— Ты ездила в Сентервилль?

— Да. А потом я позвонила маме. — Дочь не решалась посмотреть отцу в глаза. — Трубку взял ее муж, он сказал, что ты переехал то ли в Роклин, то ли в Рок–Хилл, то ли в Роквилль. Он точно не помнил. Посоветовал посмотреть в телефонном справочнике на «Дизайн и строительство Декера».

Стивен начал понимать, как все произошло.

— И ты не говорила с матерью?

— Джефф сказал, что ее нет дома. — Бриттани пожала плечами. — Какая разница?

Даже если бы Кэтрин получила сообщение, она не передала бы ему информацию. Стивен вдруг услышал, что у Бриттани урчит в животе.

— Пойдем наверх. Посмотри дом, пока я готовлю ужин. — Он пошел впереди, а когда оглянулся, увидел, что дочка покорно идет за ним, низко наклонив голову. Он не стал гасить свет на первом этаже, наоборот, включил еще и лампы на лестнице. Ковровая дорожка, лежащая по центру лестницы, приглушала топот ее ботинок. Интересно, носки у них металлические?

— Хочешь чего?нибудь выпить?

— Да. — Бриттани мрачно усмехнулась. — У тебя найдется мартини?

Скорее ядовитая шутка, чем вопрос. Стивен не знал, что движет ею, поэтому решил говорить без обиняков.

— Я больше не пью, Бриттани, поэтому не держу спиртное в доме.

— Боишься не удержаться?

Она явно пыталась подколоть его.

— Я живу одним днем и не хочу притворяться, что мне легко дается эта битва.

Девушка подняла голову, и Стивен увидел синяк, разбитую и опухшую губу и царапину на щеке. Внутри у него все вскипело. Ему сразу захотелось усадить дочку себе на колени, приласкать ее и спросить, кто ее ударил. Но он заставил себя стоять на месте.

И молчать. Ее поза, сжатые в кулаки руки говорили о том, что вмешиваться нельзя, а проносящиеся в голове вопросы следует оставить при себе.

Открыв холодильник, Стивен засунул в него голову, чтобы она не видела выражения его лица.

— У меня есть молоко, апельсиновый сок и содовая. — Хорошо, что накануне он зажарил два куска мяса на косточке. Один остался. Еще нашлась упаковка салата и заправка к нему. За пару минут он приготовит в микроволновке картофель с маслом и сметаной.

— Молоко, — сказала она. — Пожалуйста.

Стивен наполнил высокий стакан. У Бриттани дрожала рука, когда она брала его. Произнося слова благодарности, она даже не подняла глаз. Он вернулся на кухню, помыл несколько картофелин, потыкал их вилкой и поставил в микроволновку. Пока она работала, он положил салат в миску и поставил на столик около окна, выходящего на Мэйн–стрит. Затем Стивен достал приборы, салфетку, сырный соус, соль и перец. Микроволновка издала характерный звук, сообщая о том, что еда готова. Он положил мясо на тарелку и снова установил таймер. Бриттани допила молоко и держала пустой стакан двумя руками.

— Ужин будет готов через полминуты, милая. Посиди пока. Она двигалась так, словно смертельно устала и еле держится на ногах. Сгорбившись, Бриттани сидела на стуле и не выпускала стакан из рук. Он поставил перед ней пакет с молоком.

— Ты накрыл на одного.

— Я уже ужинал. — Он стоял около микроволновки. — Как ты сюда добралась? Автобусом?

— Автостопом.

Стивен пожалел, что спросил.

— И по дороге ты заработала синяк и разбитую губу?

— Нет. — Она не стала вдаваться в подробности.

Микроволновка отключилась. Стивен не стал расспрашивать дочь, он молча достал и поставил перед ней тарелку. Бриттани подняла голову. Взгляд ее карих глаз вдруг воскресил в памяти сцену: трехлетняя малышка стоит в гостиной между ним и Кэтрин, а они громко ругаются между собой. Маленькая дочка смотрит на них со страхом и непониманием, по ее бледному личику текут слезы, и она подвывает, как раненый зверек. Стивен крепко зажмурился.

— Можно мне помыть руки, папа?

Он снова посмотрел на нее, в душе проснулась печаль, которая принесла с собой острое чувство вины.

— Конечно. Прости, что сам не подумал. — В его голосе появилась хрипотца. — Ванная вон там, за той дверью. Можешь не спешить.

Как только за ней закрылась дверь, у него перехватило дыхание. Он отвернулся и тяжело оперся о стол. Какая часть того, что с ней произошло, — плата за мои грехи, Господи? Декер заставил себя встать и подойти к раковине, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Бриттани здесь, с ним, живая, здоровая. Во всяком случае, пока. Он должен держать себя в руках, иначе она может снова сбежать.

Когда Бриттани вернулась на кухню, у нее были мокрые волосы. Они были коротко подстрижены, обесцвечены, но уже успели отрасти так, что проглядывали темные корни. От нее пахло мылом. Стивен заметил татуировку на тыльной стороне ладони, когда она снимала свою вязаную шапочку, которую положила на стол рядом с собой. В ушах и носу висели небольшие колечки. Она взяла в руки нож и вилку, но вдруг передумала и положила руки на стол.

— Ты так и будешь на меня таращиться?

— Просто я очень рад тебя видеть. — Стивен поднялся. — Мне нужно кое?что сделать внизу. Вернусь через пару минут.

Стивен уселся на свой рабочий стул и включил лампу. Он пытался проверить свою работу, но никак не мог сконцентрироваться. Тогда он убрал записи в ящик и задвинул его. Выключив светильник, вернулся на верхний этаж.

Бриттани все еще сидела за столом. Она заснула, опустив голову на скрещенные руки, пустая тарелка стояла в стороне. Она съела все, даже шкурку от картошки. Стивен стоял с ней рядом, плакал и поглаживал рукой ее волосы. Она была еще совсем ребенком. Что же произошло с ней за последние шесть месяцев, когда она жила на улице или где?то там еще? Как ей удалось выжить? А хочет ли он это знать?

Когда он попробовал поднять дочку на руки, она стала отбиваться и издала звук, от которого у Стивена сжалось сердце.

— Все хорошо, детка. Это папа. — Бриттани успокоилась, и он отнес ее в спальню.

Он осторожно опустил дочь на кровать, снял куртку и ботинки. Ее носки были в дырках и пятнах крови. Стивен снял их и сходил за тазиком с теплой водой. Аккуратно помыл ей ноги. Потом накрыл ее своим одеялом, наклонился и поцеловал в лоб.

— Приятных сновидений, дорогая. Ты в безопасности.

Было уже за полночь, но он все?таки позвонил Кэтрин. Если бы он был на ее месте, ему захотелось бы услышать, что девочка в безопасности, в любое время. Она сняла трубку после четвертого гудка, голос у нее был усталый.

— Прости, что разбудил, Кэтрин.

— Я не спала. Если у тебя плохие новости, я не хочу их знать. Он понял, что усталый голос — следствие не сна, а алкоголя.

— Наоборот, новость хорошая. Бриттани у меня. С ней все в порядке.

— Завтра я иду к моему адвокату.

— К твоему адвокату?

— По бракоразводным процессам. Я развожусь с Джеффом. Передай новость Бриттани. Ей наверняка будет приятно.

Она снова обвиняет? Но не ему судить.

— Джефф сейчас в Сохо со своей новой подружкой. Возможно, повел ее на новый спектакль.

— Мне очень жаль, — шепотом сказал Стивен.

— Да. — Она расплакалась. — К этому все шло.

— С тобой ничего не случится сегодня вечером?

— А тебе?то что? И кому вообще есть до меня дело?

Стивен чувствовал, что ему не все равно, но говорить ей это сейчас бесполезно. Он не хотел причинять ей лишнюю боль. Вместо этого он молча помолился за нее.

— Стивен, ты еще слушаешь?

— Да, я здесь. — Он услышал звон стекла — она наливала что?то из бутылки в стакан.

— Это ты заставил меня начать пить. Ты это знаешь? — Это была неправда, но он не собирался с ней спорить. — От выпивки становится только хуже, — добавила она.

— Да. Я знаю.

— Как жаль, что я была такой дурой. Не знала, что происходит. Не поняла, когда у Джеффа начался роман на стороне. Теперь сижу… вспоминаю прошлое. Моя жизнь пошла кувырком так давно, что я и не помню, жила ли когда?нибудь нормально. Ты меня понимаешь?

— Понимаю. — Ей нужен Иисус, но сейчас не время говорить ей об этом.

— Бриттани с тобой?

— Спит. Она в безопасности. — Избитая и в синяках, и раны ее глубоки — родителям никогда не залечить их.

— Вряд ли она захочет меня видеть. — Стивену хотелось спросить, почему Кэтрин так думает, но он не стал. — Ты все?таки узнай у нее. Ладно? Я не хочу приезжать, если она из?за меня снова сбежит. Понимаешь?

— Да, Кэт. Я все понимаю.

— Ладно, я пойду, — сказала она тоном капризной девочки и уронила телефонную трубку.

И впервые Стивену стало больно за нее, а не из?за нее.

* * *

Юнис сидела в гостиной свекрови и пила чай, когда пришел Тимоти со своими друзьями. Он изменился — пожалуй, в лучшую сторону.

— Привет, ма! — Он подошел и крепко обнял ее. — Прекрасно выглядишь.

Она поставила чашку на блюдце, у нее сдавило горло.

— И ты тоже.

Он загорел, глаза сияют. Похоже, он вырос почти на дюйм за последний месяц и обзавелся мускулатурой. Его друзья заговорили все сразу, приветствуя Лоис. Было заметно, что они чувствуют себя свободно в ее доме.

Один из парней толкнул Тимоти в плечо:

— Постой, старик. Ты не говорил, что твоя мать такая клевая! Юнис покраснела.

Второй наклонился к Тимоти и сказал громким шепотом так, чтобы всем было слышно:

— Почему ты не предложишь ей потусоваться с нами?

— Хорош, парни. Вы ее смущаете. — Тим рассмеялся. — Не обращай на них внимания. Они просто дурачатся.

— Ладно, мальчики и девочки. — Лоис поднялась. — Все на кухню. Я сегодня испекла печенье. — Все потянулись за ней, словно цыплята–переростки за курочкой.

Юнис погладила волосы Тима. Они отросли до плеч. Тим передернул плечами и посмотрел ей в глаза.

— Знаю, знаю, — протяжно произнес он. — Папа оторвал бы мне голову, если бы увидел.

— У Иисуса были длинные волосы.

Он усмехнулся.

— Ну да. Так мы, по крайней мере, считаем. — Он сел рядом с ней. — Ты приехала проверить меня?

— Я скучаю без тебя. — Она больше ничего не могла сказать. Тим возмужал. Она так гордилась им и была благодарна свекрови за ее мудрость и любовь, которые вели его к Христу.

— Послезавтра я еду в Мексику.

— Бабушка мне говорила. Строить дома, так ведь?

— Мы собрали бригаду и нашли плотника, который будет нас учить. Один парень, который хорошо переносит жару. — Он еще многое рассказал ей о своих планах, о подготовительной работе, о собраниях по утрам, о том, что их цель — помогать бедным и нести им свет Благой вести.

Она слышала, как его товарищи болтают и смеются на кухне.

— Они тоже едут?

— Абсолютно все.

У него хорошие друзья. Они воодушевляли Тима, а не принижали.

— Ты вернешься домой после поездки в Мексику?

Его глаза затуманились.

— Вряд ли, мама.

— Даже погостить?

— Думаю, мне лучше остаться здесь.

У Юнис упало сердце. Она наклонила голову, чтобы сын не увидел ее слез. Она понимала, что Тим был прав, но от этого ей не становилось легче. Она хотела бы сказать, что его зовет домой Пол, но это было неправдой. Пол всем говорил, что скучает по сыну. И ей он говорил то же самое. Однако Пол ни разу не заикнулся о том, чтобы изменить их договоренность с Лоис. Он беседовал с Тимом по телефону, но редко и недолго. Полу нужно было думать слишком о многих людях. Но ведь она мать Тима. Она его вынянчила. Она учила его ходить, кататься на велосипеде, учила первой молитве. И в те далекие времена она не думала, что наступит такой день, когда она с радостью отдаст сына на воспитание пусть даже и Лоис, которую безмерно любила.

— Я молюсь за отца каждый день, мама. — На лице Тима отразилась боль, острая и глубокая, она появлялась всякий раз, когда Юнис приезжала к сыну, а отец оставался дома. Почему он должен хотеть вернуться в Сентервилль? — А ты?

— И я за него молюсь, милый… Постоянно… Он любит тебя, Тим.

— Пока его не отвлекают дела церкви.

Тим сказал это без всякой горечи. Он просто сообщил обычный, неприятный, выстраданный факт. Юнис осознала это медленнее.

Друзья Тима зашумели на кухне. Он повернулся на звук и подался вперед. Юнис снова уступила.

— Давай пойдем к ним, — предложила она, хотя на самом деле ей хотелось побыть с сыном наедине.

Она сидела за столом и слушала их оживленный разговор. Четырех юношей и двух девушек переполняло желание служить Господу. Сердце Юнис радовалось. Она впитывала их слова, как пересохшая почва воду.

Лоис улыбнулась ей и долила в чашку чаю.

— Ты стала чуть спокойнее, чем была, когда приехала.

— Я всегда мечтала, чтобы у меня был такой дом. Полный детей. В глазах свекрови мелькнуло непонятное выражение.

— Можешь здесь жить, сколько захочешь. Я всегда тебе рада. В любое время.

Лоис не стала задавать вопросы, не стала давить, несмотря на унылый вид невестки. Юнис была ей благодарна за это. Она и сама не знала, что сейчас чувствует. Вроде бы для уныния не было никаких причин, но это чувство как темная туча нависло над ней, Юнис казалось, что ее жизнь разваливается, а почему, она сама не знала. Она никак не могла понять, что идет не так и почему это происходит.

В воскресенье утром она пошла в местную церковь. Тим сидел рядом с ней с одной стороны, а Лоис с другой. Во время службы она еле сдерживала слезы. Пожилой пастор напомнил ей отца: седоволосый, худой, с живыми глазами, полными любви к Господу, и все слова, что он произносил, были взяты из Писания. Любовь к пастве переполняла его. Полу бы совершенно не понравилась музыка, звучавшая здесь. Прихожане исполнили благодарственную песнь о крови Христа. Они самозабвенно пели о страданиях и скорби Иисуса, о Его смерти на кресте и воскресении. Их не волновало, что гимн может быть политически некорректным, может задеть кого?то. Пусть нас услышат! Возрадуемся во Христе, Спасителе нашем! Прославим Господа нашей песней!

Когда богослужение закончилось, пастор встал у дверей. Он прощался со всеми выходящими. У него было крепкое рукопожатие и добрые глаза. Ему и Юнис не нужно было представляться друг другу.

— Рад снова видеть вас, Юнис.

Пастор ничего не спросил о Поле Хадсоне, за что она была ему благодарна. Здесь она сама по себе. Она сестра во Христе. Не больше и не меньше.

Они отправились пообедать в закусочную, принадлежавшую христианам. Все знали Лоис и Тима, все были рады и Юнис. Правда, ей не хотелось есть. И что бы ни говорили про Лос–Анджелес, она уже давно нигде не чувствовала себя так хорошо, как здесь и сейчас. Даже в собственном доме со своим мужем.

Что же со мной происходит, Господи? Что не так?

— С тобой все хорошо, мама?

— Все прекрасно, милый. Просто великолепно. — И когда она успела научиться так врать?

За едой они проговорили еще час. Лоис сказала, что они с Тимом приедут погостить в конце лета. У Тима еще не закончится его работа, но к тому времени он уже сможет взять небольшой отпуск.

К их столику подошли друзья Тима. Тим наклонился и поцеловал мать.

— Я люблю тебя, мама. Приезжай чаще. — И он ушел. Птенец вылетел из гнезда и полетел со своей стаей на юг к морю.

Лоис и Юнис направились к машине.

— Ты сердишься на меня, Юнис?

— Нет, мама. Даже и не думала. — Сейчас она чувствовала себя покинутой, брошенной и очень одинокой. Но Юнис не могла признаться, что испытывает эти чувства, не могла признаться, что жалеет себя. — Я вам благодарна, но мне больно. — У Тима своя жизнь. Здесь он вырос во Христе. В Сентервилле за ним слишком пристально следили. Все глаза устремлялись на него, и не очень доброжелательные. Особенно глаза его собственного отца.

Как только они вернулись к Лоис, Юнис собрала вещи и поставила чемодан перед дверью. Лоис явно забеспокоилась:

— Что?то не так? В чем дело?

— Хотела бы я сама знать. — А может, оно и к лучшему, что не знает?

— Почему ты не хочешь задержаться еще на один день, Юни? Мы даже не успели как следует поговорить.

— Не могу.

— Не можешь… или не хочешь?

— Не могу.

Останься она здесь еще хоть на день, и она может никогда не вернуться домой.

* * *

Сэмюель с трудом поднялся, услышав, что в дверь позвонили. Ему совсем не хотелось сейчас говорить с риелтором, но ему нужно рассмотреть все возможности. Продажа дома — одна из них. Открыв дверь, он увидел молодую привлекательную женщину в желтом летнем платье, которое напомнило ему одно из платьев Эбби времен их молодости. Кашлянув, Сэмюель посмотрел ей за спину и увидел припаркованную машину. «Кадиллак». Сразу видно, что миссис Лидиксон — преуспевающий риелтор.

— Можно войти, мистер Мейсон?

— О, простите меня, пожалуйста. — Он ведь сам ее и вызвал. Как минимум, он должен ее впустить, чтобы она могла осмотреться и назвать приблизительную сумму, которую он сможет выручить за свое небольшое бунгало. — Не хотите ли кофе, миссис Лидиксон?

— Не стоит беспокоиться.

— Он уже готов.

— Тогда хочу. — Она улыбнулась. — С удовольствием.

Он провел ее на кухню.

— Присаживайтесь.

Она выглянула в окно.

— У вас прелестный задний двор, мистер Мейсон. И большой.

— Мы с Эбби купили этот дом сразу после войны. — Он поставил чашку и блюдце на стол и налил ей кофе. — Сливки? Сахар?

— Черный, спасибо.

Деловая женщина. Эбби всегда добавляла в кофе сливки и две ложки сахара. Сэмюель тоже сел и положил руки на стол.

Миссис Лидиксон поднесла чашку к губам. Ее брови удивленно взлетели.

— Потрясающий кофе.

— Моя жена научила меня готовить.

— А она к нам не присоединится?

— Она скончалась несколько лет тому назад.

— Простите меня. — Женщина поставила чашку на стол.

— Откуда вам было знать. — Неожиданно Сэмюель взглянул на свою затею другими глазами. Каждый уголок дома напоминал ему об Эбби.

Кажется, миссис Лидиксон читала его мысли.

— Вы уверены, мистер Мейсон, что хотите продать дом? Когда мы с вами разговаривали по телефону, мне показалось, что у вас нет никаких сомнений.

— Я отвечаю за свои слова. Я твердо решил продать дом.

— На рынке сейчас бум.

— Да, я слышал. — Некоторые из его соседей уже продали дома и переехали. Один уехал к дочери в Небраску. Другая пара переселилась в дорогой поселок для престарелых, куда не селили людей моложе пятидесяти пяти и где соблюдали строгие правила по устройству садиков, пользованию машинами и приему гостей. Не говоря уже об арендной плате хозяевам поселка. Но этой паре нравился гольф, а там в их распоряжении было чудесное поле.

Сэмюеля гольф не интересовал.

— Давайте вы осмотрите дом и потом скажете мне, что думаете по этому поводу.

— Хорошо. — Она поставила чашку и поднялась.

Сэмюель остался за столом и принялся разглядывать двор за окном. Эбби помогала ему высаживать алые розы вдоль забора. Она выбрала волнистый мирт и колючий кустарник. В последний раз, когда он попытался косить газон, он так устал, что весь следующий день пролежал в кровати. А подростков по соседству почти не было, некого попросить за пять долларов подстричь газон или прополоть сорняки. Они хотят десять, иначе и говорить не будут. У него была неплохая пенсия и социальная страховка, и все?таки он не мог себе позволить расходы на уход за садом и домом.

Но он всегда с нетерпением ожидал вечера среды. Он любил людей, которые приходили к нему изучать Библию. Ему нравилось их горячее желание знать Слово. Ему было приятно, что они все стали одной семьей. А Чарли и Салли баловали его — каждый раз приносили ему что?нибудь вкусное из горячего. Какое?нибудь фирменное блюдо — мясной рулет, ростбиф, жареного цыпленка. Это обычно был его лучший ужин за всю неделю, кроме воскресенья, когда он ужинал с Милли Брустер. В другие дни он ел полуфабрикаты, а то и вовсе обходился тарелкой каши.

Судьба библейских уроков беспокоила его больше всего. Если он продаст дом, не развалится ли группа? Не пропадет ли пыл его учеников? Половина из них совсем недавно стали верующими. А вторая половина много лет посещала церковь, но толком так ничего и не узнала о Библии. Они были для него как дети. Он любил их всех и каждого в отдельности как отец.

Он постоянно твердил себе, что Господь любит их больше него, Он позаботится о том, чтобы начатое Сэмюелем дело было доведено до конца. Сэмюель не Святой Дух. Господь обязательно найдет ему замену.

Но иногда ему нравилось думать, что о нем будут скучать.

Он молился уже несколько месяцев и понял, что все?таки должен продать дом и переехать. Но трудно вырывать корни, так глубоко ушедшие в землю. Здесь он был окружен воспоминаниями.

Вернулась миссис Лидиксон.

— Можно осмотреть дом снаружи?

— Пожалуйста. Вы моя гостья, чувствуйте себя свободно.

Сэмюель наблюдал за тем, как риелтор обошла двор. Потом миссис Лидиксон повернулась к дому. Осматривала крышу, по всей видимости. Она улыбнулась, слегка кивнула и решительно направилась внутрь.

— У вас прекрасный дом, мистер Мейсон. Просто очаровательный.

— Спасибо.

Она принесла с собой данные по другим домам, выставленным на продажу, депонированным или уже проданным. Когда же она сказала ему, сколько стоит его дом, Сэмюель не мог в это поверить.

— Так много?

Она засмеялась:

— Да, сэр.

— Это же всего лишь бунгало с тремя спальнями.

— Очень милое бунгало в превосходном состоянии, в небольшом городе с хорошими школами.

— Мы с Эбби купили его за четыре тысячи восемьсот долларов. — Но тогда для них это было целое состояние, им нужно было много работать, чтобы в течение нескольких лет выплачивать ипотеку.

Ее глаза сияли.

— С тех пор цены немножко подросли.

— Да уж, заметно. — Как же выживают молодые пары, если за жилье нужно столько платить? Если он все?таки продаст дом, то сможет жить в приюте в Вайн–Хилле в своей квартире хоть до ста лет. Если же он окажется в больнице, денег не хватит так надолго. А в его возрасте ожидать можно было всего.

Старый царь Соломон знал, о чем говорил в Книге Екклесиаста. Уже после часа работы в саду у Сэмюеля начинали дрожать руки и ноги. Правда, в отличие от Соломона, Сэмюель мог пользоваться достижениями цивилизации. Он мог жевать благодаря зубным протезам. Мог видеть в бифокальных очках. Мог слышать благодаря слуховому аппарату, если не забывал поменять батарейку. У него была трость, но в скором времени ему понадобятся ходунки.

Что же касается сна, вот уже несколько месяцев он не спал нормально. Если сверчкам не удавалось разбудить его своим стрекотом, это делали птицы, устраивающие разборки на рассвете. Он мало спал ночью, но в том не было беды. Сэмюель сладко засыпал днем в своем откидывающемся кресле, его убаюкивало бормотание телевизора. Он поседел, покрылся морщинами, остался без зубов и передвигался все медленнее с каждым днем. Дошло уже до того, что Сэмюель поджидал почтальона, сидя на крылечке, чтобы потом не идти к ящику около калитки. А спуститься требовалось только на три фута. Но в его возрасте упасть с такой высоты все равно, что свалиться с третьего этажа.

И никто, кроме Господа, не знает, что нас ожидает в будущем. Сэмюель хотел только одного — правильно распорядиться всем, что дал ему Господь, и он страстно молил Бога о том, чтобы сохранить ясность ума до конца своих дней.

Миссис Лидиксон поговорила о рынке недвижимости, как ей следует продавать дом, где лучше разместить рекламу.

— Опыт подсказывает мне, что по газетным объявлениям обращается мало людей. — Снаружи будет установлена вывеска. — Если потенциальные покупатели будут приходить к вам, не впускайте их без сопровождения риелтора. — Она добавила, что будет полезно распространить информацию среди других риелторов. Они встречаются каждую неделю, и она на ближайшей встрече попробует протолкнуть и этот дом. — Еще можно разместить фотографии интерьера и фасада в Интернете. Тогда потенциальные покупатели смогут его осматривать прямо на сайте.

Для Сэмюеля мир менялся слишком быстро. Миссис Лидиксон буквально кипела энтузиазмом и энергией. Он устал, слушая ее. Она ни на миг не сомневалась, что дом удастся продать. И если он не уйдет за неделю, она очень удивится.

За неделю? Сэмюеля охватила паника. Что же он станет делать, если дом продадут за неделю? Есть ли свободная квартира в ВайнХилле? Что он будет делать со своей мебелью, безделушками и картинами? А как поступить с садовыми креслами и стеклянным столиком с пляжным зонтом?

А миссис Лидиксон все говорила, не умолкая. Неплохо бы позвать санитарного инспектора и получить от него отчет.

— Это сэкономит нам время и нервы, а покупатель будет меньше раздумывать. — Она поинтересовалась, не могут ли в доме обнаружиться термиты. Он заверил, что это невозможно. Дом построен из калифорнийской секвойи. Он постоянно проверял строение на сухую гниль. Миссис Лидиксон объяснила, что покупателей обычно очень интересует подобная информация, и они сами проверяют ее. Никто никому не верит в наши дни.

Он ничего не мог придумать, что бы еще следовало сообщить. Разве что все электроприборы старые. Они служат уже много лет, только микроволновка новая.

Предоставив ему всю необходимую информацию и получив ответы на все свои вопросы, миссис Лидиксон поблагодарила Сэмюеля за кофе и встала.

— Я подготовлю документы вам на подпись к завтрашнему дню. — Таким образом, он получал на размышления еще двадцать четыре часа. У него осталась ее визитная карточка. Он мог позвонить ей, если передумает. Сэмюель уже понял, что этого не произойдет. А если он откажется, то очень скоро вернется к этому вопросу снова.

Как только риелтор ушла, Сэмюель опустился в кресло, он страшно устал и пришел в отчаяние.

Его разбудил звонок в дверь. К своему удивлению, он обнаружил, что уже сумерки и он проспал целых три часа. За дверью он обнаружил Чарли и Салли Уэнтворт с упакованным ужином.

— Как дела, Сэмюель?

Он чувствовал себя совсем древним.

— Сейчас освежусь и приду. Заходите, располагайтесь.

— Мы подождем вас на кухне.

Когда Сэмюель зашел на кухню, Салли уже помыла посуду и убирала чашки и блюдца в шкафчик. Она разложила на столе приборы, салфетки и выложила ужин на любимые тарелки Эбби, с голубыми ивами. Ветчина, пюре, бобы и ромовый напиток на десерт.

— Вы меня балуете.

Салли улыбнулась:

— Мы делаем это с удовольствием. Садитесь же. — Она налила ему чашечку кофе. — Это кофе без кофеина. Новый сорт. Посетителям нравится.

Они с Чарли сообщили Сэмюелю последние новости о жителях Сентервилля. Они никогда ни о ком злого слова не сказали, поэтому Сэмюель с удовольствием выслушивал их. Когда он закончил свою роскошную трапезу, он поблагодарил друзей и хотел помыть посуду.

— Сидите, сидите. — Салли забрала его тарелку. — Я все сделаю за полминуты: помою, вытру и уберу на место.

Он рассказал им о миссис Лидиксон.

Чарли сложил руки на столе.

— Не скажу, что я сильно удивился. У вас слишком большое хозяйство, требует много сил. И я бы не справился, хотя я на тридцать лет моложе.

— Больше всего меня беспокоят наши занятия по изучению Библии. — Он посмотрел по очереди на Чарли и Салли. — Я не хочу, чтобы они прерывались.

Чарли пожал плечами:

— А почему бы им прерываться?

— Но кто же будет вести занятия, Чарли? Вы?

— Только не я! Вы же не сказали, что собираетесь переехать в другой город, Сэмюель. Верно?

— Я подал заявление на квартиру в Вайн–Хилле. В этом месяце одна женщина должна будет перебраться в реабилитационный центр. К тому же может и еще что?то освободиться, люди умирают.

— Ну, в понедельник мы закрыты. Как считаете, можем мы перенести занятия на вечер понедельника и проводить их в моей закусочной?

Салли рассмеялась:

— Ты просто гений, милый! И почему я сама не подумала? А если мы станем предлагать десерт, у нас отбоя не будет. Вместо двенадцати придут все тридцать. Вы не собираетесь продать и машину, Сэмюель?

— Пока не думал об этом.

— Если надумаете, Чарли может за вами заезжать, а потом отвозить домой.

Чарли внимательно следил за ним.

— Как вам идея, Сэмюель? Это просто предложение. Не позволяйте Салли собой командовать.

И Сэмюель вдруг почувствовал себя действительно хорошо.

— Замечательная идея. Во всяком случае, на какое?то время. Но я ведь не буду жить вечно. — В ближайшее время он собирается покинуть свое измученное старое тело и воссоединиться с Господом и Эбби.

— Правильно, — сказал Чарли. — Только давайте не будем забегать слишком далеко вперед.

Абсолютно всем в группе понравилась мысль перенести занятия на вечер понедельника и встречаться в «Закусочной Чарли».

— Я знаю четырех людей, которые хотели бы к нам присоединиться, но для них не было места.

— Итак, решено. На следующей неделе можем попробовать, если не возражаете.

Всех переполняло радостное возбуждение.

— Когда дом будет продан, мы поможем вам упаковать вещи и перевезти их, Сэмюель. — Все присутствующие пообещали помочь.

Когда на белом штакетнике забора появился знак «Продается», Сэмюель сел в свое кресло–качалку и заплакал. Он незаметно задремал, и ему снилась Эбби, что случалось с ним довольно часто.

— И что ты думаешь по этому поводу, Эбби? — спросил он ее.

— Думаю, что пришла пора расстаться с этим домом. — И как всегда, она занималась рукоделием, а ее голубые глаза весело блестели.

— Видишь ли, я не знал, как лучше, это же очень важное решение, сама понимаешь.

— Тебе решать. Кто знает, что сделает Господь, Сэмюель? Ноу тебя еще есть время послужить Ему.

Во сне он мог по–прежнему беседовать со своей Эбби во дворе их дома. Он попивал ее домашний лимонад и держал за руку или смотрел, как она хлопочет на кухне, слышал ее смех. Во сне он мог совершать с ней дальние прогулки. А однажды они даже парили в небе на огромных, как у орла, крыльях. Во сне его тело не тянуло к земле. И не было такого понятия, как сила притяжения. Все становилось возможным. Иногда ему даже удавалось краешком глаза на мгновенье заглянуть в рай.

— Куда ты идешь?

— Ты сам это знаешь.

— Я хочу с тобой.

— Не сейчас, Сэмюель. Не моя воля, но Твоя да будет… Помнишь?

— Но, Эбби…

— Всему свое время, любимый.

— Эбби!

Пробуждение возвращало его назад в немощное тело. А с ним приходила и печаль.

* * *

Юнис заметила знак «Роквилль» и сразу же вспомнила Стивена Декера. Как давно она его не видела. А не говорила с ним и того дольше. Она раздумывала, не заскочить ли к нему, чтобы узнать, как он поживает. Сэмюель рассказывал в своей группе, что Стивен тоже начал вести подобные занятия. И ей это очень понравилось. Ей довелось наблюдать за его духовным ростом в течение нескольких лет. Жаль, что они с Полом так и не помирились. Если вспомнить о том, как Пол с ним обошелся, едва ли они снова подружатся.

Судя по указателю, очень скоро должен быть выезд с автострады. Юнис приняла решение и съехала с трассы. Пол не будет по ней скучать. После воскресной службы он всегда играл в гольф с одним членом совета. Если только кому?то не требовалось срочно проконсультироваться с ним. Последнее время такое случалось довольно часто. И хотя в штате Центра новой жизни были два психолога, Пол нехотя отказывался от этой работы.

Роквилль был старинным красивым городком — широкая главная улица, высокие декоративные фасады, здания, построенные в стиле Среднего Запада, деревья вдоль обочин. Она легко нашла дом Стивена Декера. Один раз она уже собралась было к нему ехать, но потом передумала.

Входная дверь была широко распахнута. Как только Юнис увидела Стивена, сердце ее забилось. Она такого не ожидала и была уже готова развернуться, сесть в машину и уехать, пока он ее не заметил. Но вместо этого она осталась стоять на месте. Он сидел за столом, перед ним лежало несколько книг и раскрытая Библия. Он делал какие?то записи. Как только он поднял голову и взглянул на нее, у нее защемило сердце.

— Юнис?

— Простите, если отрываю от дел. Мне вдруг захотелось заглянуть к вам по дороге домой, посмотреть, как вы живете. — Она уже поняла, что совершила ошибку, но никак не могла придумать, как ей выпутаться, развернуться и уехать, при этом не обидев его.

— Сентервилль севернее.

— Я была в Лос–Анджелесе, навещала Тима.

Он не торопясь встал из?за стола.

— Вы похудели.

Юнис почувствовала легкий трепет.

— И еще стала старше. — Смешок получился невеселый. Зачем она сюда приехала? Что побудило ее сделать этот шаг? — Я была здесь один раз. Очень давно. — Она огляделась. — В дом я, конечно, не заходила. Только заглянула в окно. — Юнис решилась поднять глаза, его взгляд волновал ее. — Когда его только передали Сентервилльской христианской церкви.

Он озадаченно нахмурился:

— Передали церкви?

— А вы не знали? — Юнис стало немного легче. — Эта собственность была завещана Сентервилльской христианской церкви. Она принадлежала одному из ее основателей. Мне не довелось с ним встретиться. Он жил в доме для престарелых в Сакраменто. Мы даже не знали о его существовании, пока Пол не получил сведения, что Бьорн Свенсон завещал свое имущество церкви.

Тут Стивен все понял.

— А Пол продал дом и вложил деньги в Центр новой жизни.

— Да. Все верно.

Стивен был потрясен.

— А я и не знал.

— Я надеялась на это.

— Почему?

Юнис пожала плечами:

— Это можно было бы расценить как месть Полу. Мне так кажется.

Стивен склонил голову, в его глазах полыхнул огонь.

— А это недостойно христианина, верно?

Юнис совсем запуталась.

— Простите. Я вовсе не собиралась воскрешать прошлые разногласия. — Кажется, от этих слов Стивен рассердился еще больше.

— Но почему, Юнис? Не ваша вина, что все так получилось.

— Центр новой жизни все еще стоит, Стивен. Он великолепен. Свидетельство вашей любви к Господу.

— Да, наверное, можно и так посмотреть на это.

— А вы думаете иначе?

— Только время может показать, рухнет ли Центр новой жизни или нет.

У него были свои причины для цинизма. Пол использовал его в своих интересах. Хуже того, Пол позволил сплетням разрушить его репутацию. Слухи, естественно, вскоре стихли. Люди понимали рано или поздно, что Стивен настоящий профессионал. Она пришла сюда не затем, чтобы разжигать старые страсти, но чтобы открыть путь к исцелению. Она была наивной. Наивной и глупой.

— Мне не следовало к вам заезжать.

— Напротив, я рад вас видеть.

Тон его смягчился. И выражение лица тоже. Сердце Юнис яростно колотилось.

— Папа?

Стивен обернулся:

— Брит, иди сюда. Я хочу познакомить тебя со старым другом.

Юнис увидела подходившую к ним девушку. Та засунула большие пальцы за ремень своих выцветших джинсов и неприязненно оглядывала Юнис. И, несмотря на панковскую одежду, прическу, пирсинг и татуировки, девушка была красива. У нее были глаза Стивена.

— Ваш отец часто о вас рассказывал. — Юнис протянула руку девушке, о которой постоянно молилась с тех пор, как она пропала.

— Скорее всего, ничего хорошего. — Бриттани вяло пожала протянутую ей руку.

Юнис перевела взгляд на Стивена. Она ничего не смогла прочесть на его лице, никакого намека, что же следует ответить. Она снова посмотрела на Бриттани, очень внимательно.

— Мне всегда казалось, что отец вас обожает, что ему хочется больше времени проводить с вами. Он каждую неделю ездил в Сакраменто, чтобы вас увидеть. Иногда он делился своими планами. — Почему глаза девушки вдруг сверкнули? Юнис решила попробовать по–другому. — Мы все за вас молились, Бриттани. Ваш отец, я, Сэмюель. Вы уже познакомились с Сэмюелем Мейсоном?

—Нет.

— Надеюсь, познакомитесь. Он вам понравится. Во всяком случае, мы все молились за вашу безопасность, чтобы вы позвонили или пришли или частный детектив что?то обнаружил…

— Частный детектив?

— Ваш отец нанял его сразу, как вы пропали. Разве он вам не говорил? — Юнис перевела взгляд на Стивена, застывшего без движения. — Вы же тогда ездили в Сан–Франциско, верно? Вы пробыли там неделю, разыскивая Бриттани.

Бриттани повернулась к отцу:

— Это правда?

— Да, правда, — ответил Стивен совершенно бесстрастно. Трудно было понять, о чем же он сейчас думает.

— А я считала, тебе все равно.

— Вовсе даже не все равно.

Лицо девушки изменилось. Теперь она казалась совсем юной неуверенной в себе, даже испуганной.

— Я была в Сан–Франциско только несколько дней, потом отправилась в Санта–Крус и затем в Лос–Анджелес. Я… — Она скривилась, склонила голову и вдруг метнула взгляд на Юнис. —Я не хотела никому мешать. Мне очень жаль.

Юнис покраснела:

— Вы никому не помешали, Бриттани. Я проезжала мимо и решила заскочить. У меня сын вашего возраста. Он живет у бабушки в Лос–Анджелесе.

— А почему он не живет с вами?

Грубый вопрос, бестактный, но Юнис пришлось на него ответить.

— Тимоти казалось, что его жизнь проходит под микроскопом Непросто быть сыном пастора. — И женой. Она попыталась сменить тему разговора. — Я слышала про новый проект вашего отца и захотела взглянуть. Это он построил Центр новой жизни, где пастором служит мой муж. Вы знали об этом?

— Он постоянно что?то строит.

Стивен сжал губы.

— Как дела у Тима?

— Замечательно. У него прекрасные друзья, они с Лоис хорошо ладят. — Ей блестяще удавалось скрывать свою боль. — Сейчас он едет в Мексику с молодежной группой. Они будут строить дома на юге Тихуаны. А потом он собирается в христианский университет на Среднем Западе.

— А домой он не собирается?

Юнис побоялась, что голос выдаст ее, поэтому просто отрицательно покачала головой.

— А почему?

Юнис повернулась лицом к Бриттани. Откуда было девушке знать, что она причиняет боль? Или все?таки она знала об этом?

— Потому что ему лучше там, где он сейчас. Он волен раскрыть свои крылья и лететь, куда захочется.

— Другими словами, он уже достаточно взрослый, чтобы самому решать, где ему хочется жить, и он предпочитает жить у бабушки, а не у родителей.

— Довольно, Бриттани.

Юнис старалась не показывать, насколько ее обидели слова девушки.

— Всем нравится самим решать, где они будут жить и с кем, Бриттани. И как бы мне ни хотелось вернуть сына домой, я вижу, что он счастлив у бабушки. Поэтому я не прошу его вернуться, я не давлю на него. — Бриттани внимательно ее слушала. — Вам тоже предстоит найти ответы на эти вопросы. Где вы сможете стать такой женщиной, какой вас хочет видеть Господь? Где вы будете счастливы?

Бриттани нахмурилась, но возражать не стала.

Все трое неловко переминались с ноги на ногу и молчали.

Первой заговорила Юнис:

— Что ж, приятно было повидаться, Стивен.

— Не уезжайте. Вы даже еще не посмотрели дом. — Он жестом пригласил ее внутрь.

Бриттани взглянула на отца, потом снова на Юнис. В ее взгляде было что?то тревожащее, словно она что?то поняла.

— Хотите, сделаю кофе?

— Прекрасная мысль, Брит. Кофе лежит в правом шкафчике и…

— Я сама все найду.

Стивен провел Юнис по всему дому — от подвала до второго этажа. Когда они поднялись наверх, Бриттани надевала свою куртку военного образца.

— А я, пожалуй, прогуляюсь.

Юнис заметила, что Декер напрягся, наблюдая, как дочь спускается по лестнице.

Стивен налил кофе в две чашки. Юнис услышала, как захлопнулась входная дверь.

— Когда вы ее нашли?

— Не я нашел ее. Она меня нашла. Бриттани вдруг появилась на моем пороге из ниоткуда. — Он сел на стул и откинулся на спинку. — Каждый раз, когда она выходит из дома, я не знаю, вернется ли она назад. Но я твердо знаю, стоит мне попробовать быть с ней строже, и она сразу сбежит. — Он поднял глаза. В его взгляде было столько боли. — Последние несколько лет были настоящим кошмаром.

Ей показалось, что он говорит не только о своей беглой дочери.

— И это одна из причин, по которой я к вам заехала. Я хотела вам сказать, как мне жаль, что ваши отношения с Полом не налаживаются.

— Вам не за что извиняться.

— Ну, я… — Она не могла напрямую сказать, что Пол не намерен восстанавливать их отношения, во всяком случае, не проявлял к этому рвения. — Мне не нравится, когда братья не ладят между собой.

— Хорошая мысль, Юнис, но вам не под силу заставить кое–кого извиниться и сделать так, чтобы при этом эти извинения что?то значили.

— Боюсь, вы правы. Но я все?таки не теряю надежды, что Пол… — Очнется? Она не могла произнести такое вслух, о своем муже, во всяком случае. Это было бы проявлением неверности.

— Не стоит беспокоиться. — Он поднял свою чашку и смотрел на Юнис, пока пил. — Меня не смертельно ранили.

— Иногда Пол поступает как тиран, выполняя работу для Господа.

— Для Господа? Вы так это называете?

Она смутилась. Он рассердился, она еще ни разу не видела его таким.

— Вы с Полом не ладите в последнее время, верно?

Юнис совсем растерялась и принялась бормотать:

— М–мы… живем так же, как и раньше.

— Действительно? Вот и хорошо.

— Простите?

Он поставил чашку на стол.

— Вы, наверное, и не представляете, с каким искушением я сейчас борюсь. — Он взглянул на нее. — На нескольких фронтах сразу.

У нее снова забилось сердце. Не от его слов. А от его взгляда. Он словно придвинулся ближе, хотя между ними по–прежнему был стол.

— Сначала я посчитал это глупостью, несерьезным увлечением, которое со временем пройдет. Но чувство росло и углублялось. Помните тот день в больнице, когда вы пошли за мной к парковке?

Она хотела все отрицать, но не смогла. —Да.

— Тот факт, что вы помните, говорит мне больше, чем вам хотелось бы.

У Юнис начали гореть щеки. Когда же в последний раз Пол смотрел на нее как на женщину, а не как на пианистку и соратницу? Может, желание увидеть этот взгляд побудило ее сегодня приехать сюда?

— Вы месяцами избегали меня, Юнис.

— Я считала, что так лучше.

— Вы избегаете смотреть мне в глаза.

—Я…

— Не нужно ничего объяснять. Мы оба ходили вокруг да около. А это больно. Иногда я злился оттого, что… — Он тряхнул головой. — Но вы, пожалуй, были правы. — Юнис вцепилась в свою чашку. Стивен наклонился вперед, и она задержала дыхание. — Когда я увидел вас в дверях сегодня, я кое?что понял. — Он погладил ее руку, и Юнис охватили противоречивые чувства. — Ничего не изменилось. Во всяком случае, для меня.

— И для меня, Стивен.

— Осторожнее.

Она отдернула руку.

— Я имею в виду… — Она с трудом проглотила слюну, дыхание ее участилось. — Я замужем.

Он отклонился назад.

— Я знаю. — Взгляд его стал насмешливым. — Замужем и несчастны. В этом и беда. Я бы очень хотел сделать вас счастливой. Не на пару часов здесь, в моем доме, а на всю оставшуюся жизнь.

Она и раньше чувствовала, как между ними пролетали искры, но сейчас ее охватил настоящий пожар.

— Я приехала не для этого.

— Знаю, Юнис. Я знаю вас. Жаль, что Пол не знает.

Она вздрогнула, встала и подошла к окну, выходившему на улицу. Она не знала, что сказать. Не знала, как уйти с достоинством. И зачем только она приехала? У них со Стивеном никогда не получалась светская беседа. Слишком много было подводных камней. И течений, быстрых, бурных. Так недолго и уплыть в открытый океан. Интересно, что сказал бы Пол, знай он, что она приехала к Стивену Декеру? Она прекрасно понимала, что ей не следует оставаться с этим человеком наедине. Так о чем же она думала? Как жена пастора, она вообще не имеет права приходить в дом к одинокому мужчине. Могли пойти сплетни. Она сделала шаг назад, отвернулась от окна и обнаружила, что он стоит прямо у нее за спиной. Она так увлеклась внутренней борьбой, что даже не услышала, как он подошел. А теперь ей придется его обходить, чтобы уйти.

— Знаете, о чем я подумал, Юнис? Мне кажется, Господь направил меня в Роквилль, чтобы защитить нас обоих. И еще мне кажется, Он вернул Бриттани домой, чтобы между нами ничего не могло произойти.

Она подняла голову и заметила, как у него на шее бьется жилка. Она не посмела посмотреть ему в глаза, побоялась увидеть в них то же желание, что испытывала сама. О, Господи, Господи, помоги мне! Она вся дрожала.

Стивен отступил.

— Я вас провожу.

Юнис с облегчением выдохнула.

Стивен смотрел на нее нежным понимающим взглядом. Он открыл перед ней дверь, но держал так, чтобы ей было не пройти. В его глазах снова мелькнул огонек: пожар стих, но угольки все еще тлели.

— Если только я услышу, что Пол ушел из вашей жизни, я тотчас примчусь.

— Такое вряд ли произойдет. — Она не хотела, чтобы в ее голосе послышалось разочарование.

Выражение его лица изменилось. Он старался не смотреть ей в глаза, выпуская из дома.

О чем он думал? Она помешкала несколько секунд и вышла на улицу.

— Приятно было повидать вас, Стивен. Вы сотворили настоящее чудо с этим домом. Сэмюель говорил, что вы ведете занятия по изучению Библии. Он очень гордится вами.

— Сэмюель всегда преувеличивает.

— Ну и что? Все скучают по вам в нашей группе.

Он выдержал ее взгляд.

— Можете передать от меня привет.

Она поняла, почему он перестал ходить на занятия.

— Простите, Стивен.

— Юнис, вы самое лучшее, что есть у Пола.

На открытом пространстве она чувствовала себя увереннее.

— У него есть Господь.

— Будем надеяться.

* * *

Стивен смотрел, как уезжает Юнис. Стоило ему только ее увидеть, и любовь вспыхнула вновь. В полную силу. Он почувствовал, что дверь для него открыта и есть шанс в нее войти. И что, если бы он вошел? К чему бы это привело? К каким последствиям? Он даже не хотел думать о том, как бы отреагировала Юнис, если бы он поддался порыву, сжал ее в объятьях и поцеловал. А вдруг она бы ответила?

— Так за каким делом она приезжала?

Стивен вздрогнул от неожиданности, он обернулся и увидел Бриттани, сидевшую на любимой скамейке Джека Бодена. Неужели она сидела там все это время?

— Она мой старый друг.

Бриттани поднялась и пошла ему навстречу. Дочь внимательно смотрела на него, а потом, вздернув подбородок, спросила:

— Между вами что?то было или как?

— Нет. — Он смотрел на нее в упор. — Никогда. И заруби это себе на носу.

Бриттани побледнела, но не отступила.

— Что это ты кипятишься?