Птицы Солнечного сада
Птицы Солнечного сада
Сирин, Алконост, Стратим, Гамаюн – птицы древнейших сказаний. О них упоминают русские летописи, их изображения сохранились среди иллюстраций к древним рукописным книгам, на ювелирных изделиях Киевской Руси, в резьбе белокаменных соборов Владимиро-Суздальской земли (Дмитровский собор во Владимире – 1212 год, Георгиевский собор в Юрьеве-Подольском – 1230 год). Кто они, эти загадочные птицы-девы из Райского или, по-другому, Солнечного сада и как они попали в русскую культуру? Ответ на этот вопрос кроется в легендах и преданиях Востока.
Прежде чем попасть в Древнюю Русь, чудесные истории о легендарных птицах проделали долгий путь по Хвалынскому (Каспийскому) морю, а затем по Славянской реке (Волге), по которой плыли корабли из Индии и Персии. Суда везли разные товары, украшенные рисунками, в которых переплетались фантастические травы, цветы, звери и птицы. По притокам Волги, где водой, а где и волоком, отправляли их во все стороны Руси.
Кроме Волги был и другой путь, связывающий Киевскую Русь с Востоком, – это путь по Днепру и Черному морю. Шумным и оживленным был порт Корсунь (Херсонес) – на территории современного Севастополя. Корсуньские купцы не только держали в своих руках всю торговлю с Востоком, но и рассказывали местным жителям о далеких странах, пересказывали услышанные там мифы и легенды. Так на славянской земле начали оживать образы, ставшие затем понятными и близкими.
Алконост и Сирин. В византийских и славянских средневековых легендах Алконост – чудесная птица, жительница славянского рая Ирия. Лик у нее женский, тело – птичье, а голос сладок, как сама любовь, поэтому тот, кто услышит ее пение, может от восторга забыть обо всем на свете. Как говорится в предании, «Алконост близ рая пребывает, иногда и на Евфрате-реке бывает. Когда в пении глас испущает, тогда и самоё себя не ощущает. А кто вблизи тогда будет, тот все на свете забудет: тогда ум от него отходит, и душа из тела выходит».
Образ птицы Алконост восходит к греческому мифу об Алкионе, дочери бога ветров Эола, жене фессалийского царя Кеика – сына бога утренней звезды Эосфора. Как сообщает Овидий в «Метаморфозах», Кеик трагически погиб в бушующем море, в то время как Алкиона ждала его на вершине утеса. Когда же к скале прибило волной тело погибшего мужа, она бросилась с вершины в бушующие волны моря. И произошло чудо: боги превратили Алкиону в морскую птицу-зимородка, которая затем оживила погибшего мужа. Птицей стал и Кеик, соединившись с дочерью богов.
В летописных сказаниях слово «алконост» имеет прямое отношение к древнерусскому речению «алкион есть птица», от греческого alkyon – «зимородок». Изображается Алконост на лубочных картинах полуженщиной-полуптицей с большими разноцветными перьями и девичьей головой, осененной короной и ореолом, в который иногда помещается краткая надпись. В руках держит райские цветы или развернутый свиток, в котором начертано изречение о воздаянии в раю за праведную жизнь на земле. Райская птица часто встречается и в старообрядческих настенных листах.
Алконост по облику схожа с другой птицей – Сирин, однако отличается от нее тем, что всегда изображается с руками. С этой птицей в древнерусской книжности связывалось также предание «о днях алконостных» – семи днях. В нем говорится, что когда она откладывает яйца в морскую глубину и высиживает их, сидя на поверхности воды, то в это время усмиряются бури. Это происходит посреди зимы (или во время зимнего солнцестояния). Семь дней яйца лежат в глубине, а затем всплывают на поверхность. И все это время на море стоит полный штиль.
Алконост не сводит взгляда с поверхности воды и ждет всплытия яиц, потому их очень трудно выкрасть. Если это все же удается, люди вешают яйцо под потолком в церкви как символ целостности и единения всего приходящего народа. Иногда явление этой птицы трактуется как проявление «божественного промысла». По другой русской традиции, Алконост – птица зари, которая управляет ветрами и погодой, ее связывают с солнечным богом Хорсом. Есть легенды, что Алконост рождает детей на «краю моря» на Коляду (в зимнее солнцестояние), и тогда семь дней стоит безветренная погода.
Самое раннее изображение птицы Алконост можно встретить среди миниатюр и заставок одного из древнейших памятников восточно-славянской письменности – Юрьевского Евангелия 1120–1128 годов, которое было выполнено в Киеве по заказу Юрьевского монастыря древнего Новгорода. Изображено это существо с руками и крыльями одновременно и с цветком в руке.
Особая история была связана с волшебной Сирин, которая в древнерусском фольклоре представлялась большой, сильной и пестрой девой-птицей с большой грудью, строгим лицом и короной на голове. Прототипом, а возможно, и предшественником Сирин являются древнегреческие сирены, которые волшебным пением увлекали мореходов, после чего их корабли гибли в морской пучине. Первым человеком, кто услышал пение сирен и остался жив, был Одиссей, который залепил своим спутникам уши воском, а себя повелел привязать к мачте. Мимо зловещего острова благополучно прошли и аргонавты, но лишь потому, что их внимание от «сладкоголосых» отвлек своим пением Орфей.
Сирены – хищные красавицы с головой и телом прекрасной женщины и с когтистыми птичьими лапами, унаследовавшие от матери – музы Мельпомены – божественный голос, а от отца, бога Ахелоя, дикий и злобный нрав. Морские девы входили в свиту богини Деметры, которая разгневалась на них за то, что те не помогли ее дочери Персефоне, похищенной Аидом, и наделила их полуптичьим обликом. В другом варианте этого мифа сирены сами захотели превратиться в птиц, чтобы отыскать Персефону. Когда же люди отказались им помочь, они поселились на пустынном острове, чтобы мстить роду человеческому. С тех пор стали заманивать мореходов и сводить их с ума. Скалы острова сирен были усеяны костями и высохшей кожей их жертв.
По описанию древнерусских верований, сладкоголосая птица Сирин, как и губительные морские птицы-девы сирены, своей печальной песней тоже одурманивала путников и увлекала их в царство смерти. В более поздний период эти черты были вытеснены, и русская Сирин обрела магические функции защитного характера, олицетворяла красоту, счастье и радость бытия. А носителем несчастий и бед, согласно русской мифологии, считалась фантастическая птица с женским ликом – птица-обида, которая в отличие от Сирин и Алконост изображалась с распростертыми крыльями, разгоняющими хорошие, светлые времена. Вестником несчастий был также Див, или Птич, – гневная птица с раскинутыми крыльями, сидящая на вершине дерева.
Вот что писал о Сирин один из древнерусских Азбуковников: «Сиринъ есть птица от главы до пояса состав и образ человечъ, от пояса же птица; неции же лжут о сей, глаголюще зело сладкопесниве быти ей, яко, кому послушающу гласа ея, забывати все житие се и отходити в пустыню по ней и в горах заблуждьшу умирати».
Старейшими изображениями Сирин в русском искусстве считаются рисунки на ювелирных изделиях Киевской Руси, главным образом на золотых колтах (подвесках или височных кольцах в женском головном уборе) и серебряных браслетах-запястьях. Сохранились изображения Сирин на старинных дверцах шкафа, сундуке, блюде, берестяных шкатулках. Рядом с ней славяне зачастую рисовали и Алконост.
В старину птицы-девы Сирин и Алконост пользовались огромной популярностью. Это объясняется древними языческими верованиями славян, когда люди поклонялись природе и ее стихиям: молились солнцу, дождю, ветру, почитали огонь, наделяли защитными свойствами растения, животных и птиц. Среди других птиц славяне почитали Птицу-Солнце – сильное существо с распростертыми крыльями и расходящимися во все стороны лучами, и Уточку – древнеславянский символ очистительной силы воды. Считалось, например, что Птица-Солнце и Уточка, соединенные на двух сторонах одного колта, могут защитить женщину от бед. Одновременное сочетание этих двух птиц присутствует и в изображении солнечного бога Хорса.
С 988 года новой религией княжеской власти на Руси стало христианство, которое поначалу жестко насаждалось среди славян-язычников. Первым шагом к этому было уничтожение языческих богов и запрещение магических изображений на предметах быта и одежде. По приказу князя Владимира при стечении всего народа в Киеве были разрушены все святилища, а статуи Перуна и Велеса сброшены с крутого берега в Днепр. Та же судьба постигла каменного Перуна на реке Збруч, который в конце прошлого века был найден в осыпях обрывистого берега, а теперь хранится в залах музея Кракова как редкий и ценнейший памятник старины.
Взамен уничтоженных культовых символов христианская церковь предложила народу покровительство нового Бога и святых, которые в то время еще были чужды славянам. Однако в ответ встретила сопротивление русичей-язычников и вынуждена была пойти на многие уступки. Церковный календарь был составлен таким образом, что важнейшие христианские праздники по времени совпадали с языческими. Наиболее почитаемыми стали те святые, которые приняли на себя черты языческих божеств. Например, образ великой богини Матери-Земли воплотился в образе Богоматери, Богородицы, Георгий-Победоносец стал олицетворением солнечного бога Хорса и Дажьбога, Илья-пророк соответствовал богу грома и молний Перуну, покровитель скота Власий стал преемником языческого Велеса.
Точно так же обстояло дело и с магическими знаками в виде птиц на одежде, предметах быта и украшениях. Образ птицы, начиная с глубокой древности, был настолько распространенным талисманом у славян, что, уничтожая эту защитную символику, христианская церковь вынуждена была дать людям новых покровителей в привычном облике. Сирин и Алконост заменили Птицу-Солнце и Мировую Уточку, при этом мифические птицы-девы стали изображаться с нимбом или сиянием над головой – признаком святости в христианской религии.
Постепенно образ птицы Сирин под влиянием христианских и языческих верований стали считать в народе райским, то есть божественным, наделяя его необыкновенными качествами: яркостью, сиянием, неземной красотой, чудным пением и добротой. Изображение Сирин в русском искусстве получило широкое распространение, оно довольно часто встречается на различных изделиях XIV–XVII веков. Алконост попадается гораздо реже. Возможно, с течением времени различия между ними были забыты и слились в один образ сказочной птицы, в котором как в символе прекрасного человек видел свою собственную мечту о доброте, красоте и счастье.
Наиболее распространенной композицией древнеславянского языческого искусства, связанного с изображением этих двух птиц, является расположение их по двум сторонам одного и того же дерева, ветки или листа. Согласно утверждениям исследователей, это идет от первых легенд о возникновении мира. В одной из них говорится, что среди бескрайних водных просторов, которые были началом всех начал, стояло высокое могучее дерево – скорее всего, это знакомое многим выражение «на море-океане, на острове Буяне стоит дуб». От двух птиц, свивших на том дубе гнездо, началась новая жизнь на земле. Древо жизни стало символом всего живого, а охраняющие его две птицы – символом добра, продолжения рода и семейного счастья. Все изображение в целом означало жизнь и благополучие.
Вещие птицы, рожденные в глубине веков и сохраненные памятью народа, вдохновили любителя русской старины художника Виктора Васнецова на создание картины «Сирин и Алконост. Сказочные птицы, песни радости и печали» (1896). Тревожно звучит черный цвет оперения Алконост, предвещая смерть и печаль. Ее трагичность еще сильнее воспринимается рядом с белыми крыльями Сирин – птицы радости. В них воплотилось представление людей о совершенных существах, которым открыты небесные просторы и глубины премудрости, в них отразилось и старинное предание о Древе жизни.
До начала XX столетия обе птицы-девы часто встречались и на народных лубочных картинках, продававшихся на базарах и ярмарках, на предметах крестьянского обихода, в деревянной резьбе, на расписных прялках и посуде, в рисунках на домотканом холсте, в народной вышивке и кружеве. В настоящее время все это в основном хранится в музеях, но до сих пор в российской деревенской глубинке можно увидеть дома, украшенные резными досками, где среди завивающихся побегов и листьев тревожатся и радуются две загадочные райские птицы – Сирин и Алконост.
Стратим. Эта птица из преданий славян во многом схожа с Алконост. Она обитает на берегах моря-океана, являя собой воплощение грозной морской стихии. «…Живет она на море-океане, а когда кричит, подымается страшная буря. И даже если всего лишь поведет она крылом, море волнуется, колышется. Но уж если взлетает Стратим-птица, тут уж такие валы вздымаются, что потопляет море корабли, разверзает бездны глубочайшие и смывает с берегов города и леса».
Стратим – птица сильнокрылая, праматерь птиц. Охраняет по воле Сварога вход в Ирий (Рай). По некоторым источникам, она – одно из воплощений Стрибога, бога ветра.
Стратим-птицу в разных переводах «Голубиной книги» называют по-разному – Ногай-птица, Страх-Рах, Страфиль. Упоминание о ней встречается в «Звездной Книге Вед» и в «Песнях птицы Гамаюн», воссозданных известным комментатором и переводчиком Александром Асовым. О гигантской птице, которую иногда называли Страфилом, повествует древняя рукопись: «Есть кур, головой достигающий до небес, а море ему до колена; когда солнце омывается в океане, тогда океан всколебается, и начнут волны бить кура по перьям; он же, ощутив волны, кричит „коко-реку”, что значит: „Господи, яви миру свет!”» Изображали птицу-гиганта с маленькой головой на тонкой шейке, крючковатым клювом, длинным узким телом и одним поднятым вверх крылом.
Самую страшную бурю Стратим поднимает не своими огромными крыльями, а пронзительным криком. От него тонут не только корабли – опускаются под воду многолюдные города, покрытые лесами горы и даже целые континенты. Существует древнее загадочное пророчество-предание: «Если птица Стратим встрепенется во втором часу ночи, то с той поры будет постоянно сиять вся земля и запоют петухи по всему миру».
Стратим находится под покровительством морского царя, представляющего один из ликов мудрого бога Велеса. Моряки почитали птицу-Стратим, приносили ей богатые жертвы, ведь мореплавание полностью зависит от погоды. Если небо спокойно, а солнце светит тепло и ярко, то судну ничего не угрожает, а если просыпается Стратим-птица и начинает летать над морем, задевая волны своим крылом, то тучи чернеют, поднимается сильная буря, и морякам остается только ждать ее окончания и просить Стратим-птицу успокоиться и улетать к своим птенцам.
Хотя птица Стратим и связана с разрушительной силой океана, в сказках, мифах и легендах она часто выступает в качестве помощника главного героя. Например, может помочь вернуться домой с необитаемого острова в благодарность за то, что герой спас ее птенцов. Об одной из встреч с чудесной птицей повествует старинная «Легенда о Стратим-птице и Ждане».
Гамаюн – птица вещая, «говорящая». Ее имя происходит от слова «гам» или «кам», что означает «шум», отсюда слова – «камлать», «шаман». Гамаюн – посланник бога Велеса, его глашатай, райское существо, поющее людям божественные гимны и предвещающее будущее тем, кто умеет слышать скрытый смысл вещания. Изображалась птица с женской головой и грудью.
В древних славянских ведах образ птицы Гамаюн встречается довольно рано. Это птица вещая, инкарнация самого Велеса, бога мудрости. Прилетает она на блаженный Макарийский остров, находящийся «под самым востоком солнца близ рая». Образ птицы-предвестницы можно встретить в древнейших дошедших до нас памятниках славянской культуры. Вот как начинается Велесова Книга, в том виде, в котором она доступна сейчас: «Прилетела к нам птица, и села на дерево, и стала петь, и всякое перо ее иное, и сияет цветами разными. И стало в ночи, как днем, и поет она песни о битвах и междоусобицах. Вспомним о том, как сражались с врагами отцы наши, которые ныне с неба синего смотрят на нас и хорошо улыбаются нам. И так мы не одни, а с отцами нашими.
И мыслили мы о помощи Перуновой, и видели, как скачет по небу всадник на белом коне. И поднимает он меч до небес, и рассекает облака и гром гремит, и течет вода живая на нас. И мы пьем ее, ибо все то, что от Сварога, – то к нам жизнью течет. И это мы будем пить, ибо это – источник жизни божьей на земле».
Символ птицы имел огромное влияние на мифологическую традицию, ведь в числе ее покровителей – целый ряд божественных персонажей, включая Велеса, Крышеня, Коляду и Дажьбога. В восточной мифологии Гамаюн – священная птица, символизирующая счастье, богатство, власть: человека, на которого упадет ее тень, ожидают богатство, удача и т. п. Кстати, в древнеиранской мифологии есть подобие райского создания – птица радости Хумаюн. Она же звалась птицей Хумай в Сибири и Иране, Гарудой – в Индии, Хуан – в Китае. В более поздние времена особенная песня Гамаюн предвещала новую династию русских царей.
В старинной «Книге глаголемой Козмография» с описанием Земли на карте изображена круглая равнина, омываемая со всех сторон рекою-океаном. На восточной стороне означен «остров Макарийский, первый под самым востоком солнца, близ блаженного рая; потому его так нарицают, что залетают в сей остров птицы райские Гамаюн и Феникс и благоухание износят чудное».
Упоминается птица и в титулах восточных правителей: турецкого султана и персидского шаха. К примеру, полный титул турецкого султана Ибрагима из одной царской грамоты, отправленной с послами в Константинополь звучал так: «Гамаюна подражателю Ибрагимъ султану Государю Константинопольскому, Беломорскому, Черноморскому, Анатолийскому, Урумскому, Римскому, Караманскому и иныхъ Великому Государю брату и доброму приятелю нашему…»
Характерен и стиль грамоты Бориса Годунова шаху Персии (Ирана) Аббасу, сочетающий прославление шаха с самоуничижительными характеристиками русского царя: «В царехъ светлообразнейшему и избранному Гамаюну подражателю… высочайшему и славнейшему государю Перситцие и Ширванские земли начальнику Иранскому и Тиранскому Аббасъ шахову величеству царского величества слуга и конюшей бояринъ… дворовой и намесник казанской и астраханской Борисъ Фёдорович Годуновъ вашему высочайшему величеству челомъ бьетъ».
В описаниях русского историка-востоковеда В. К. Трутовского о «царском» величии птицы Гамаюн говорится: «Птица Гамаюн, называемая у татар Гюмай, а в турецком языке Гюма, считается среди мусульман особенно важной и многозначащей, как для всякого рядового правоверного, так и для мусульманских владык… над кем она пролетит так близко, что крыльями своими повеет ему на голову, тот будет владыкой». Примечательно, что райские птицы на вполне равноправных началах вошли в зоологическую терминологию. А. Э. Брэм пишет: «Самая известная из принадлежащих сюда птиц – это названная Линнеем безногая райская птица».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.