Встречающиеся препятствия

Встречающиеся препятствия

Воля человеческая не найдет во всем мире лютейшей для себя пагубы, кроме самой себя.

Это величайшая из всех причина (в подлиннике Ремора — держиладия) для того, чтобы ум наш не покорялся воле Божьей. Величайшее зло для человека есть его своеволие, противящееся воле Божьей. Так как наши воля и разум связаны между собой союзом искренней любви, то очевидно, если воля пожелает сильно чего-либо неприличного, то разум не только не противится тому, но еще и подтверждает волю. Ибо разум есть как бы законотолкователь, который, быв подкуплен любовью, ласкательством или деньгами, толкует устав не по воле законодателя, но по желанию того, от кого получил деньги.

Таким образом воле не трудно привлечь разум на сторону неправого своего вожделения тесной с ним дружбой. О самолюбивой и злой воле справедливо рассуждает Анзельм Бернардинец, говоря: один только Бог все творит по собственной воле, ибо Его воля — выше всякой другой воли, которой бы она следовала и покорялась. Итак когда человек, когда он делает что-нибудь противное воле Божьей, отнимает венец у Бога. Ибо как венец (корона) принадлежит только одному царю, таким же образом собственная воля подобает только Единому Богу.

И как человек, похищающий царский венец, восстает против царской власти и подлежит строжайшей казни, так и тот, кто похищает и присваивает себе достойное единому Богу, грешит тяжко против Бога. Но как собственная Божья воля есть источник н причина всякого добра, так собственная человеческая воля есть начало всякого зла, если она не руководствуется волей Божьей. А потому верно положение, что там, где присутствует человеческое своеволие, бывают многие несправедливости и пагубы, когда воля наша бывает совращена и повреждена.

О горе нам! Зачем мы, немощные, дерзаем противиться Богу и добровольно не утвердим нашу волю в Божественной воле? Мы задолжали воле Божьей всем, чем мы пользуемся. Мы не по одному, но по многим отношениям принадлежим Ему, и должны, хотим, или не хотим, подлежать Его власти, как своему Создателю, как вдохнувшему в нас живую душу, как обновившему нас, рожденных во грехе первородном, во святом крещении, в котором умерли мы для греха и ожили с Христом для вечной и блаженной жизни. Поэтому Бог и доныне сохраняет нас и по естеству и по искуплению.

И дерзнем ли мы дарованную нам от Него же свободную нашу волю безнаказанно противопоставлять Его святейшей и праведнейшей воле? Поэтому если желаем быть тем, чем мы должны быть, а именно служителями Божьими, то по воле Его, по Его мановению, и распоряжениям Его обязаны мы проводить всю свою жизнь, располагать все свои действия так, чтобы они ни в чем не противоречили Божьей воле. Но должны все делать, совершенно и нелицемерно, по благоволению Божьему, со всем усердием, по писанному: "К Тебе возвожу очи мои, Живущий на небесах! Вот, как очи рабов обращены на руку господ их, как очи рабы — на руку госпожи ее, так очи наши — к Господу, Богу нашему, доколе Он помилует нас" (Пс. 122:1–2).

Другие препятствия к исполнению воли Божьей встречаются нам в различных пороках, или извращениях нашей греховной плоти, а именно в недостатке в нас нищеты духовной или христианского смирения, в недостатке перенесения (в особенности от простых людей или низших нас по рангу) укоризн или бранных слов и т. п. Что же есть мерзостнее того, что человек, просвещенный святым Крещением, который молит каждый день Бога, чтобы Его святая воля им и в нем совершалась, однако свою волю предпочитает Божьей воле, и хочет, по своему рассуждению, избирать, что он может претерпевать, в тех или других бедствиях пребывать, а не в этих, что терпеть, но не так продолжительно, как теперь, и дальше в злостраданиях не желает оставаться.

О какие мы безрассудные и бесстыдные люди! Если бы печали и беды были те, каких мы хотим и желаем себе, то они бы для нас не были тягостны и печальны. Если желаешь истинно благоугодить Богу, то тебе следует молиться о том, и молиться прилежно, чтобы Он наставил тебя туда и в том, где и в чем Ему самому лучше известно и угодно. Нетерпеливость наша есть самое бедственное состояние души. Мы часто говорим: я готов это терпеть, но того не потерплю; это подниму и понести готов, но того никогда не соглашусь терпеть и сносить. Дело господина, а не слуги, распределять кому из слуг в какой должности служить Ему.

Блаженный Августин истинно сказал: "тот превосходнейший из твоих служителей, который не столько желает услышать от тебя то, что ему приятно, сколько желает исполнить то, что от тебя услышит." Платон же не одобряет общенародного приветствия: "Да поможет тебе Господь в том, чего ты желаешь," но, гораздо лучше, говорит он, следующее приветствие: "Помоги тебе Боже не в том, чего ты хочешь, но в том, чего Бог хочет," ибо в этом состоит истинное благочестие.

Так и ты во всем предавай себя Богу. Благочестивый писатель Фома Кемпийский на вопрос верующего: "Как я должен, Господи, предаваться Тебе, и в чем себя оставить?" отвечает от лица Иисуса Христа: "Предавайся Мне непрерывно и вечно, во всем и не исключая ничего. Я хочу, чтобы ты для Меня совершенно все оставил. Как же ты хочешь совершенно быть соединен со Мною, не подавив воли телесной и душевной. Спеши предаться Мне, предайся всем сердцем и всей душой, и по мере усердия будешь для Меня любезнее, и тем более приобретешь. Многие предают себя, но с исключениями: не хотят во всем положиться на Меня и хлопочут о своем будущем. Некоторые мне совершенно предаются только до тех пор, пока не встретят искушений, и при первой неудаче отстают от Меня, сами заботясь об удалении беды; много от этого они теряют" (Фома Кемп. "О подражании Христу," кн. 3. гл. 37).

Господи, сколько раз мне отрицаться самого себя, и в каких вещах и делах могу поступать по своей воле?

— Ты должен отречься от своей воли всегда, всякий час, как в малейших вещах и в самых важных, без всякого исключения. Иначе как бы мог ты быть Моим, а Я — твоим, если не отречешься собственной воли относительно внешних предметов, внешних и внутренних вожделений. Чем скорее и добровольнее сделаешь это, тем лучше благоугодишь, и чем искреннее и усерднее это сделаешь, тем самым докажешь свою близость ко Мне и свою дружбу, и тем большей удостоишься награды. Итак воля наша ценится не по количеству жертвуемого ею, но по ее усердию поделиться с друзьями тем что есть, а не тем, чего нет.

Как выразился святой Апостол Павел во 2-м послании к Коринфянам: "Ибо если есть усердие, то оно принимается смотря по тому, кто что имеет, а не по тому, чего не имеет" (гл. 8:12). Если желаешь знать награду добродетели, то знай, что награда эта выражается в добровольном согласовании своей воли с Божественной, а не в величии подвигов и не во множестве их. Поэтому справедливо изрек блаженный Леон: случается, что равняется неравный по своим ценным пожертвованиям — по своим трудам — с последним; так же ум благий может равняться с богатейшими подношениями.

Еще в древности через пророка Исаию обличает Бог (как бы с сожалением!) наши фарисейские (лицемерные) поступки, говоря: "Взывай громко, не удерживайся; возвысь голос твой, подобно трубе, и укажи народу Моему на беззакония его, и дому Иаковлеву — на грехи его. Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои, как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога своего; они вопрошают Меня о судах правды, желают приближения к Богу: "Почему мы постимся, а Ты не видишь? смиряем души свои, а Ты не знаешь?" — Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других…Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо" (Ис. 58:1.2.3.6).

Подобных людей и теперь находится множество, которые всегда печалятся о своей скорбной и бедной жизни, потому что сердце их привязано к временным земным благам и они ропщут и негодуют, что блага эти не посылаются им от Бога в изобилии. Они действительно желают быть причисленными к творящим волю Божью и считаться таковыми, но весьма нерадиво ищут этого, ибо не подчиняют Божьей воле свою волю, хотя и тщеславятся этим.

Старший брат Фомы Кемпийского Иоанн, муж благоговейный, обыкновенно повторял: "хотим быть смиренными — но без презрения; терпеливыми — но без скорби; послушными — но без стеснения; добродетельными — но без трудов; нищими — но без оскудения; кающимися — но без покаяния и истинного сокрушения сердца; любимыми быть — но без благорасположения; чистыми — но без святыни. Такое хотение немногим лучше нехотения. Так по временам, мы не хотим жить, однако и умирать не хотим, так что Ангел может справедливо сказать нам на это: "придет время, что молить будешь чтоб не умереть, но умрешь и нехотя: страдать ужасаетесь, и изыти из тела не желаете, как же мне поступить с вами?"

Как отвечать на этот вопрос, тому учит нас красноречивый Бернард, он подсказывает нам: "жить стыжусь, ибо весьма мало успеваю в добрых делах, и умереть боюсь, ибо не готов к смерти." Всегда будешь готовым, человек, если только волю свою поручишь воле Божьей. А потому каждый из нас в нуждах своих обязан увещевать самого себя, говоря или думая так: "это послано мне праведным судом Божьим или в наказание за грехи мои, или для наставления меня в добродетельной жизни, или же для большей награды небесной. Кто рассуждает, что все происходящее посылает, или попускает приключиться нам Бог, милосердный и всеправедный Отец наш, тот будет радоваться в скорбях своих, и не будет приписывать их людям или недругам своим, но единственно милосердному благоволению Божьему.

Почему мы смущаемся и бедствуем, и самих себя не вручаем всецело воле Божественной? "Горе тому, кто препирается с Создателем своим, черепок из черепков земных! Скажет ли глина горшечнику: "что ты делаешь?" и твое дело скажет ли о тебе: "у него нет рук?"" (Ис. 45:9) "Вот, что глина в руке горшечника, то вы в Моей руке, дом Израилев" (Иерем. 18:6). "А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: "зачем ты меня так сделал?" Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?" (Римл. 9:20–21).

Зачем же ты, брение, глиняный сосуд, сопротивляешься своему Создателю, почему не предаешь себя совершенно в управление воли Божьей? Ведь хотим или не хотим — находимся в воле Божьей, и, быв вразумлены Богом, пойдем к лучшему, по указанной дороге. Истинно некто сказал: если сердце наше не погрузится в Божье благоволение, то оно никогда не может избежать своих горестей. Ум наш и душу нашу тяготит то та, то другая печаль. Напрасно искать будем для нее врачебных средств, если не предадимся совершенно воле Божьей, как учит нас священное писание.

Кто презрит милосердную и любящую волю Божью, тот увидит правосудную.