Раскопки 1883 г. в Иерусалиме

Раскопки 1883 г. в Иерусалиме

Наиболее заметным «русским вкладом» в изучение Иерусалима первых веков нашей эры можно смело считать открытие пропилей базилики «Мартириона» в комплексе храма Гроба Господня. История их вкратце такова. Впервые архитектурные остатки восточнее храма (верхушки колонн) отметил в 1843 г. прусский консул Е. Шульц. Его наблюдения в 1845 г. были опубликованы в статье известного английского исследователя Р. Уиллиса, который отождествил колоннаду с остатком пропилей IV в. (Willis, in: Williams, 1849, II).

Находку трудно было переоценить. Знания о древних частях базилики эпохи Константина в XIX в. были самые скудные (она была полностью разрушена еще в средневековье, см. гл. 1–2). Даже в начале XX в., как писал Н. П. Кондаков, «основною задачею или идеальною целью» все еще являлось «отыскание следов древней базилики на месте, в исторической реальности, не в схеме научной реставрации». Для прежних исследователей поиск этих следов был «всегда несколько загадочным» и некоторые из них даже уверяли, что «ни один камень современной церкви не принадлежит первоначальному зданию». Так что, с сожалением заключал Кондаков, «в храме Гроба Господня все, начиная со входа, является вопросом, а при полной смутности наших сведений о храме Константина, нередко вопросом тяжелым и сложным». (Кондаков, 1904, 196–197, 207). Неясно было даже, как по отношению к ротонде Воскресения располагалась базилика. Оставался открытым и вопрос о том, за какой, собственно говоря, из городских стен размещалась Голгофа. Обнаружение пропилей обещало решить, по крайней мере, проблему местоположения храма и входа в него.

В 1858 г. русское правительство купило у абиссинской общины землю с остатками колоннады под дом для консульства, предоставив провести здесь раскопки археологу Э. Пьеротти (1860), который обнаружил остатки стены «древнееврейского периода». М. Вогюэ организовал дополнительные работы (1861), установив, что стена использована при строительстве вторично; открыл части проездной арки, которые отнес к эпохе Константина; указал, что колонны «вполне византийского стиля» (IV–VI вв.). Работы продолжили английские топографы В. Уилсон и К. Кондер. Уделив позже самое серьезное внимание разбору итогов, Н. П. Кондаков критически отнесся к их выводам, подчеркнув, что, хотя к 1872 г. многое было «кое-как отыскано», но «связи между этим не было определено». (Кондаков, 1904, 197–204). В 1874 г. здесь работал и французский консул Клермон-Ганно (неоднократно упомянутый выше), но публикация его материалов очень запоздала.

В итоге вопрос датировки и атрибуции стены и соотношения колоннады с пропилеями храма Гроба Господня эпохи Константина оставался открытым. В 1883 г. работы на «русском месте» были поручены архимандриту Антонину. Организовав полевую часть исследований, он доверил фиксацию городскому архитектору Иерусалима К. Шику, который закончил тщательные раскопки и снял подробный план сооружений.⁴¹ Это позволило проследить формы стены и ворот в ней; найти внешнюю и внутреннюю сторону; определить дату. Шик как архитектор не избежал соблазна домыслить найденные фрагменты «до целого», поэтому открытие сразу вошло в систему христианских святынь Иерусалима как «порог Судных врат» (хотя Н. П. Кондаков позже был вынужден указать на отсутствие точной датировки тройной арки и недостаточно уверенную атрибуцию остатков стены как городской).⁴² Тем не менее он признал, что найдены «монументальные руины пропилей древнего храма», с которых «теперь должно начинаться всякое его исследование» и назвал это «важнейшим археологическим открытием… по истории храма Св. Гроба». Действительно, работы не просто дали ответ на конкретные вопросы истории Иерусалима, доказав, что Голгофа и базилика IV в. лежат снаружи от древней (V в. до н. э.) стены, а внутрь города попали только после сооружения стены императора Адриана. Эти работы положили, наконец, начало археологическому изучению Мартириона. Их можно считать также исходной точкой сложения русской традиции изучения храма Гроба Господня.