1. Кто автор Послания?

1. Кто автор Послания?

Следуя установленным правилам своего времени, уже в первой строке Послания автор представляется нам, называя себя Апостолом Павлом.

То, что автором Послания является Апостол Павел, принималось без оговорок повсеместно, с первого века вплоть до начала девятнадцатого. Но случилось так, что, начиная с 1820–х годов, немецкие ученые решились поставить под сомнение аутентичность этого послания. Этот скептицизм по поводу авторства широко распространен и сегодня. Приведем лишь один из примеров: «Существует множество причин думать, что это Послание написано не Павлом, и даже не относится ко времени его жизни»[9].

Большинство комментаторов обращают внимание на специфичный стиль этого Послания и необычную для Павла лексику: они выделяют некоторые слова, которые не появляются в других посланиях Павла, и несколько его любимых слов, которые не встречаются здесь. Они также добавляют, что стиль этого текста менее живой, чем обычно. Марк Барт, например, написал о «многословном и витиеватом слоге» и о «вычурном, напыщенном стиле» Послания[10]. Но это довольно субъективное суждение. Кроме того, лингвистические и стилистические аргументы не представляются нам четкими доказательствами. Почему человек такого оригинального ума, как Павел, должен был ограничиваться узкими рамками определенного словарного запаса и неизменных стилистических особенностей? Различные темы требуют различных слов, а перемена жизненных обстоятельств вполне может повлиять на авторский стиль.

Но есть еще два более существенных аргумента, бросающих тень сомнения на аутентичность послания. Первый аргумент — исторический, а второй — богословский. В историческом плане представляется интересным одно несоответствие. В Книге Деяний святых Апостолов, где описана история жизни Павла, сказано о его близком знакомстве с Эфесской церковью. Это контрастирует с теми безличностными отношениями «понаслышке», о которых можно говорить, читая Послание к Ефесянам. Первый визит Павла в Эфес был непродолжительным (Деян. 18–19–21), зато его второе посещение растянулось на три года (Деян. 19:1–20:1,31). В это время Павел систематически обучал эфесян «всенародно и по домам». Местные жители хорошо узнали Апостола, и именно во время этого последнего расставания со старейшинами церкви со слезами, объятиями и целованием проявилась любовь эфесян к Павлу (см.: Деян. 20:17–38, особенно стихи 18, 20, 34 и 34–38). Поэтому–то и удивительно, что в Послании к Ефесянам не содержится никаких личных приветствий, подобных тем, что есть в других посланиях Павла (например, в 16 главе Послания к Римлянам сразу двадцать шесть человек упоминаются по именам). Здесь же Павел обращается к своим читателям лишь с общими словами, желая мира «братьям» и благодати «всем, неизменно любящим Господа нашего Иисуса Христа» (6:23–24). Свое собственное положение автор характеризует словом «узник» (3:1; 4:1; 6:20), но нам непонятно, что ему известно о читателях, Он призывает их жить в единстве и моральной чистоте, но не приводит никаких примеров безнравственного поведения, о которых он вспоминает, например, в 1 Послании к Коринфянам. Апостол в общих выражениях касается коварства лжеучителей (4:14), но не называет никакой конкретной ереси, как он это делает в Посланиях к Галатам или Колоссянам. Более того, автор ничем не обнаруживает своего личного знакомства с читателями. Напротив, он лишь «слышал» об их вере и любви, а они — о его служении благовестия (1:15; 3:2–4).

Такой безличностный характер Послания, конечно, вызывает удивление. Но и это еще не дает нам право утверждать, что его автор — не Павел. Возможны и другие объяснения. Павел мог обращаться к группе Асийских церквей, а не просто к одной церкви в Эфесе или, как предполагает Марк Барт, «не ко всей церкви в Эфесе, а лишь к ее членам с языческим прошлым, к людям, которые были обращены и крещены после его ухода из города и которых он не знал лично»[11].

Второй аргумент, который выдвигается против авторства Павла — богословский. По этому вопросу доводы комментаторов совершенно различны. Подчеркивается, например, что в Послании к Ефесянам, в отличие от других посланий, где авторство Павла не вызывает сомнения, роль Христа принимает вселенские масштабы; что сфера Его интересов — «на небесах» (это уникальное выражение появляется здесь пять раз), где действуют начальства и власти; что темой переживаний выбрана церковь; что слово «оправдание» совершенно не упоминается; что термин «воссоединение» употребляется для характеристики отношений иудеев и язычников, а не грешников и Бога; что спасение изображается не как смерть со Христом, а только как воскресение с Ним; и, наконец, что в этом Послании нет ни слова о втором пришествии нашего Господа. Но каждый из этих аргументов можно рассматривать лишь как сравнительно незначительное смещение акцентов. И абсолютно ясно, что Послание содержит богословие Апостола Павла — даже те, кто отрицает авторство Павла, вынуждены признать, что оно «до предела полно отголосками подлинно Павловых писаний»[12].

В добавление ко всему вышесказанному об отличии этого Послания Павла от других, в письме присутствует некий чужеродный «запах», который осязают некоторые читатели. Никто не выразил этого лучше, чем Марк Барт в своей ранней работе «Разрушенная преграда» (1959). Он назвал первый раздел своей работы «Загадочное послание Павла» и представил его как «странника у двери». Но что же странного в Послании к Ефесянам? Барт перечисляет: доктрина о предызбрании, акцент на интеллектуальном озарении, «суеверие» (под которым он подразумевает ссылки в Послании на ангелов и бесов), «экклесиастицизм», который отделяет церковь от мира, «морализаторство» в учении Павла о семейных взаимоотношениях, которые он называет «патриархальными, автократичными, буржуазными», а также отсутствие оригинальности, широты, дерзновения и радости. Вот как Марк Барт описывает свои общие впечатления об авторе Послания к Ефесянам: «Этот странный человек напоминает сироту–найденыша; он говорит витиеватым языком, предлагает концепцию детерминизма, страдает интеллектуализмом, сочетая веру во Христа с суеверной демонологией, стоит на позициях экклесиастицизма и заканчивает банальным морализаторством»[13].

Когда я впервые прочитал эту рецензию, то удивился — о Послании к Ефесянам ли говорит доктор Барт, — настолько его выводы отличались от моих личных впечатлений. Но, продолжив читать, я понял, что и Барт не был удовлетворен собственным суждением. Во–первых, он признается в некоем карикатурном преувеличении, а затем объясняет это желанием шокировать своего читателя, дав ему почувствовать, что переживают нехристиане, когда подходят к искаженному Евангелию. Наконец, желая «сгладить углы», он изображает «очарование от знакомства», которое переживают люди, узнавшие Послание к Ефесянам лучше. Мы влюбляемся в это Послание и в его автора, считает Барт. Это происходит по трем причинам.

Во–первых, поражает заступнический характер Послания к Ефесянам. Больше, чем в других посланиях Нового Завета, в нем ощущаются «характер и форма молитвы». Когда кто–то спорит с нами, то он может (или не может) убедить нас; но когда этот кто–то молится за нас, мы чувствуем его отношение к нам. «Так же дело обстоит и со странником у двери. Послание к Ефесянам завоевало право войти, ибо ходатай–ственная молитва убеждает всех его читателей»[14].

Во–вторых, послание носит характер утверждения. В нем нет ни апологии, ни полемики. Напротив, оно изобилует «дерзновенными» и даже «торжественными» утверждениями о Боге, Христе и Святом Духе. «Послание к Ефесянам радостно раскрывается нам и очаровывает просто потому, что осмеливается блистать не чем иным, как любовью и избранием Божьим, смертью и воскресением Христа, а также могуществом и делами Духа Святого среди людей»[15].

В–третьих, это послание благовестия. Делая обзор содержания Послания, Марк Барт подчеркивает «смелые утверждения» автора о Божьем спасительном замысле и о Его действиях (гл. 1 и 2), о «Божьей непрекращающейся работе раскрытия Себя церкви и в церкви» (гл. 3 и 4), а также о «дерзновенной и радостной миссии христиан быть посланниками в этом мире» (гл. 5 и 6). Все это, продолжает Барт, показывает, что Послание к Ефесянам имеет «особое значение для всех, кого беспокоят задачи евангельской церкви в сегодняшнем мире»[16].

Итак, как же в научных кругах относятся к вопросу авторства Послания к Ефесянам? Некоторые сохраняют нейтралитет, разделяя мнение Д. Г. Гольдена о том, что «по этому вопросу еще не пришли к соглашению», ибо «на любой аргумент существует другой аргумент, и это не приводит к какому–либо ясному выводу»[17].

Отдельные богословы все еще не считают Павла автором и предлагают альтернативные теории. Пожалуй, самым ярким представителем этой группы можно назвать американского ученого Е. Д. Гудспида. Он считает, что около 90–го года нашей эры один из пылких последователей Апостола Павла, ужаснувшись тогдашним пренебрежением к посланиям своего кумира, пошел по церквам, которые в свое время посетил Павел. Этот человек решил собрать и затем опубликовать послания Апостола, присоединив к ним собственное. Таким образом, предполагаемый составитель собрал Послание к Ефесянам как мозаику из материалов, взятых из посланий Павла, особенно из Послания к Колоссянам (которое этот человек запомнил наизусть), и приписал их перу Павла, чтобы оставить грядущим поколениям. Е. Д. Гудспид не остановился на этом и рискнул предположить, что неизвестный автор–составитель был не кем иным, как Онисимом, обращенным рабом, ибо именно так звали тогдашнего эфесского епископа. Хотя эта теория обрела некоторую популярность в Соединенных Штатах и в Англии ее принял доктор Лесли Миттон, она почти целиком умозрительна и безосновательна.

Другие ученые все чаще возвращаются к традиционной точке зрения. А. М. Хантер справедливо замечает, что «бремя доказательств лежит на тех, кто отрицает авторство Павла»[18] а Марк Барт полагает, что в этом вопросе должно следовать принципу «презумпции невиновности»[19]. Лично я нахожу даже подобные суждения слишком боязливыми и робкими. Нет ощущения, что их авторы полностью осознали значимость как внутренних, так и внешних доказательств. С внешней стороны нас может убедить выразительное свидетельство Вселенской Церкви на протяжении восемнадцати столетий, что трудно не принять во внимание. Внутреннее же доказательство состоит в том, что это Послание не просто считается полностью написанным Апостолом Павлом, но и тема, затронутая в нем, полностью соответствует тому, что мы можем узнать из других источников об Апостоле язычников. Это тема единства иудеев и язычников, соединенных Божьей благодатью через Иисуса Христа. Я не считаю, что Г. Г. Финдли преувеличивал, когда писал, что современный скептицизм по поводу авторства Павла в будущем сочтут «одним из… курьезов сверхкритичной эпохи»[20]. Отсутствие какой бы то ни было удовлетворительной альтернативы прекрасно подчеркнуто Ф. Ф. Брюсом: «Человек, сумевший написать Послание к Ефесянам, должен быть равным Апостолу, если не превосходить его. как в умственном отношении, так и по глубине духовного видения… О таком втором Павле ранняя история христианства ничего не сообщает»[21].

После этого краткого обзора современных точек зрения возвращение к тексту самого Послания будет для нас некоей отдушиной: Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа. Павел именует себя тем же званием, которым Иисус наделил двенадцать учеников (Л к. 6:12—13) и которое в период ветхозаветного иудаизма давалось особо избранному человеку, призванному и посланному учить с властью. На это служение Павел шел не по своей воле, церковь также не призывала его — его апостольство коренится в воле Бога и в его избрании Иисусом Христом. Если это правда, в чем я лично убежден, тогда мы должны вчитываться в слова Послания с подобающим вниманиемм и смирением. Нам следует относиться к их автору не как к частному лицу, делящемуся с нами личным мнением, не как к чайшему церковному деятелю, но как к «волею Божиею Апостолу Иисуса Христа», а следовательно, как к учителю, чья власть есть власть Самого Иисуса Христа, во имя Которого и по чьему вдохновению Павел пишет. В середине прошлого века Чарлз Ходж выразил эту мысль такими словами: «Это Послание свидетельствует о себе как о деле Духа Святого так же ясно, как звезды провозглашают своим творцом Бога»[22].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.