Глава 3. Пред-верие Атеизм и неверие

Глава 3. Пред-верие

Атеизм и неверие

Атеизм – это решительное отрицание достоверности религиозного опыта. Своей сосредоточенностью на этом отрицании от отличается от простого неверия. Ведь если у меня нет чувства веры, нет собственных переживаний такого рода, это ещё не значит, что я не могу допустить искренность этого чувства и достоверность этого опыта у других людей. Но атеизм – не может.

Неверие лишь честно признаёт: у меня нет того, чего у меня нет. Неверие лишь говорит об отсутствии религиозных ориентиров. Атеизм боится самой мысли о том, что отрицаемое им высшее измерение жизни может на самом деле существовать, что оно может оказаться не плачевным человеческим заблуждением, а живой реальностью. Своё усердное отрицание атеизм превращает в своеобразный ориентир и придаёт ему особое значение.

Интересно, что в такой стране древней духовной культуры, как Индия, атеизм и материализм в чистом виде издавна считались своего рода философским невежеством. Опровержение "локаяты" (индийского материализма) являлось одним из обыденных упражнений для учеников начальной ступени философского развития. Собственно, тезисы этого учения и вытекающего из него учения "чарваки", провозглашавшего добро и зло иллюзиями воображения, а наслаждение единственной целью человеческого бытия, и дошли до нас только в поучительных упоминаниях о них.

Впрочем, пренебрежительно относиться к атеизму никак нельзя, особенно в России, где его десятилетиями культивировали самым интенсивным образом на государственном уровне, подвергая организованной пропагандистской обработке всё население страны. Недооценивать это явление (мол, атеизм – просто глупость, и нечего о нём говорить) было бы наивно.

Атеизм – это одно из суровых искушений молодости и отчаяния. Нужно знать его повадки, чтобы уметь находить выходы из тупиков, в которые он заводит человека.

Хочет атеизм того или не хочет, но он всё-таки вынужден иметь дело прежде всего именно с религиозным опытом. Точкой отсчёта для безбожия всё-таки остаётся Бог. Доказывая несостоятельность представлений о Высшем, атеизм не может за счёт этого обрести самостоятельное ориентирующее значение. Нельзя ведь ориентироваться на то, чего нету.

Поэтому человек, действительно пытающийся удовлетворить потребность во внутреннем ориентировании с помощью атеизма, вынужден постоянно поддерживать в себе состояние воинственного противоборства: ведь ориентирами для него могут быть только чужие представления о Высшем. И если фанатизм, защищающий свою веру, ещё можно уважать за самобытность, то фанатизм, защищающий отсутствие веры и требующий, чтобы все вокруг отказались от своего религиозного опыта, удивителен и страшен.

Однако люди, проходящие через атеистические воззрения активно и искренне, более способны к их преодолению, чем те, кто привычно прозябает в вялотекущей атеистической философичности, навеянной со стороны. Как говорится в Апокалипсисе: "О, если бы ты был холоден или горяч!…"

Наиболее устойчив именно пассивный житейский атеизм людей с ослабленной волей к поиску истины. Он позволяет уживаться в душе самым разным суевериям, как бы углубляя ими обыденную жизнь и заменяя духовную глубину бытия. А главное – позволяет свободно действовать силам, которые заботливо раздувают время от времени его тлеющие угли.

Дело облегчается тем, что атеизм так же не признаёт тёмные силы (что им на пользу), как и светлые (что нам во вред).

Атеизм обычно не может полностью истребить чувство веры даже в собственной душе. Но он всегда подавляет или искажает это чувство – иногда до неузнаваемости. Впрочем, это особая тема, скорее социально-психологическая, чем мировоззренческая.

Иногда, впрочем, даже искажённое чувство веры выглядит очень симпатично. Ведь в нём вполне может сохраниться некий положительный заряд.

Многое для человека решается тем, как его атеистические взгляды отражаются на поведении. Если атеизм означает лишь отказ от умствований на сложную тему, а душа расположена к добру и проявляет это в реальных жизненных ситуациях, значит здесь действуют на самом деле другие, внеатеистические способы ориентирования.

Что может сказать человек, проходящий через атеизм, с точки зрения здравого смысла? Только одно: пока у меня нет религиозного опыта, поэтому и у других он кажется мне не очень достоверным. На этом рациональные возможности атеизма заканчиваются.

Зато сколько эмоциональных и декларативных возможностей! Сколько возможностей проявить заботу о чужом мировоззрении!…

По-настоящему атеистическая позиция становится опасна для человека, когда он превращают её в главное средство ориентации. Точнее, в средство дезориентации, в средство борьбы с ориентирами других чувств, по-своему свидетельствующих о существовании высшего начала жизни. "Если Бога нет, то всё дозволено", – эта максима подталкивает человека к падению во внутреннюю пропасть, спастись из которой самому очень трудно.

Легче всего атеизм становится средством ориентации тогда, когда его культивируют в общепринятой системе знаний. Принимая эту систему, мы признаём атеизм важным аспектом и общего, и своего индивидуального мировоззрения, привыкая трактовать религиозный опыт как некую психическую патологию. Но реальной помощи от атеизма ждать не приходится. Ведь суть его не столько в постижении определённых фактов человеческого опыта, сколько в решительном отвержении тех идей, которые его не устраивают. Неверие, как и вера, – это факты личной жизни. Атеизм – это лабиринт отрицания. Лучшее, на что мы можем надеяться, идя его путями, – это выбраться из него.