Чудеса среди русского рассеяния и по всему миру

Чудеса среди русского рассеяния и по всему миру

Блаженной памяти отец Иоанн Кронштадтский чудодействует и по кончине. В 1910 г., когда я уже был в Женеве, сильно заболела моя 8-летняя дочь. Долго не могли установить болезни, а когда установили, что у девочки внутренний нарыв в нижней области живота, то уже опасались оперировать ее. Страдания дочери были невероятные, она должна была неподвижно лежать на спине, не могла принимать никакой пищи, в сильном жару не смыкала глаз несколько дней и ночей. В таком положении я должен был оставить свою девочку, отъезжая для церковных служений в церковь города Веве, приписанную к Женевской церкви. Дорогою я читал «Церковные Ведомости» и там нашел сообщение одного священника о том, как его дочь чудесно исцелилась молитвою его к покойному Батюшке отцу Иоанну Кронштадтскому. Рассказ вызвал у меня невольные слезы, и мое сердце молитвенно обратилось к душе почившего Батюшки отца Иоанна, умоляя об облегчении страданий моей дочери. В таком молитвенном в душе обращении к отцу Иоанну я оставался за всеми совершавшимися служениями в Вевеском храме и в продолжение всего обратного пути. Прибыв к квартире, тихо, с замиранием сердца звоню у парадной двери. Отворяет матушка и шепотом говорит, что дочь часа полтора, как заснула, спит спокойно. Прошло еще около двух часов до того, как девочка проснулась. Проснулась она в обильнейшем поту и облегченно возвестила, что ей хорошо. И действительно, температура пала с 40° на 37°, нарыв оказался прорвавшимся с выходом в мочевой проход.

Доктор радостно объявил положение девочки безопасным… Слава Богу, благодеющему нам во веки веков! Аминь.

протопресвитер Сергий Орлов

* * *

Служа на приходе в Сербии, иногда я приезжал в один наш женский монастырь помолиться.

В одно из таких посещений, возвращался я после вечерни к себе в гостиницу. Недалеко от гостиницы я нечаянно оступился и вдруг почувствовал такую нестерпимую боль на правой ноге, что почти не мог ходить и, едва передвигаясь, дошел до своей комнаты. Как ни болела нога, я не обратил особенного внимания, думая, что я ушиб ногу и все должно пройти, но, видимо, ошибся: нога не переставала болеть; так провел я вечер, пришла и ночь, нога все болит, пора ложиться отдохнуть; попытался снять сапог с больной ноги, но нельзя не только снять обувь, но и пошевелить ногой: болит страшно, пойти некуда, сказать некому, ночь темная, тишина глубокая.

Вижу, дело плохо. Хотелось завтра пойти в монастырскую церковь на все службы, начиная с полунощницы и кончая Божественной литургией, а потом предстоял далекий путь – в свое отдаленное место службы. Перспектива оказаться больным вдали от своего места и столь неожиданно не улыбалась никак. Напало раздумье, заскорбел я, думаю – что-то будет? И что же я должен делать?.. Вдруг пришла неожиданно мысль: обратиться немедленно к отцу Иоанну Кронштадтскому.

Я взмолился: «Упокой, Господи, душу верного раба Твоего и великого угодника Твоего – отца Иоанна. Батюшка дорогой, отец Иоанн, помоги мне, исцели меня!»

Только я это сказал, не почувствовал никакой боли, встал и прошелся по комнате, тоже никакой боли не чувствуя – как будто ничего и не бывало.

От всей души возблагодарил я Господа и Его великого угодника и чудотворца батюшку отца Иоанна.

Дивен Бог во святых Своих! священник Николай Базбай

* * *

Мой сослуживец по чертежной Отделения Кадастра капитан Илья Петрович Мишин, военный топограф, не мог прокормить семью, состоящую из жены и двух сыновей, на скудное жалованье чертежника, поэтому ежедневно прямо со службы, без обеда отправлялся на частную чертежную работу на окраине Белграда, называемой Дединье, и крайне утомлялся, особенно потому, что был в то время болен язвой на двенадцатиперстной кишке.

Однажды, около года тому назад, приблизительно в 1939 или 1940 г., с ним на работе случился обморок. Его в карете скорой помощи отвезли в Державную больницу.

Узнав об этом, сослуживцы, которые очень любили г. Мишина, отправились в больницу справиться о состоянии его здоровья и получили от врачей ответ, что язва прорвалась и гной вытек в полость живота и что поэтому 99 процентов за то, что он умрет. Профессор-хирург требовал немедленной операции, но больной, пришедший в сознание, наотрез от операции отказался.

Услышав об этом, один из горячих почитателей отца Иоанна Кронштадтского обратился к нему с молитвой приблизительно такого содержания: «Святый великий чудотворец, отче Иоанне Кронштадтский, ты тысячи чудес сотворил и творишь доселе, умоли Христа и исцели и этого безнадежно больного Илию, ради его семьи, ради того, что он сумел воспитать прекрасного юношу-сына поэта, который, никогда не видавши родины, пишет о ней стихи, полные любви к ней и патриотизма; исцели его и укрепи и сделай совершенно здоровым и сильным духом и телом на радость семье».

И, как говорят люди века сего, случайно случился случай, что гной рассосался и г. Мишин выздоровел.

Я. Б. Ильяшевич

* * *

Я знаю, что многие, прочтя это, улыбнутся. Но дело было так: два года тому назад моя жена лежала в Сайденхем-госпитале в Нью-Йорке. Я каждый день навещал жену.

Ее соседка по палате была молоденькая итальянка – лет восемнадцати.

И каждый день я наблюдал печальную картину. Вокруг постели девушки в приемные часы стояли родственники и молодой парень-жених и плакали. И было от чего плакать. Девушка таяла у всех на глазах. Она страдала какой-то изнурительной желудочной болезнью, истекая кровью. Дня за три перед тем, как выписаться из госпиталя, моя жена обратилась ко мне с просьбой.

– Знаешь что, – сказала она, – мне ужасно жаль эту молодую девушку. Она такая славная, и при том она невеста. А доктор сказал мне, что только чудо может спасти ее, так как слишком много крови она потеряла. Я рассказала ей о твоей истории с отцом Иоанном Кронштадтским и о том, что у тебя есть его подрясник, и вот она теперь умоляет тебя привезти сюда этот подрясник. Она ведь очень верующая. До фанатизма.

Я посмотрел в ту сторону, где лежала умирающая, и действительно увидел две пары умоляющих глаз. То были ее глаза и глаза ее матери, стоявшей у ее постели. Обе итальянки догадались, о ком идет разговор и внимательно следили за нами.

Надо было видеть, как расцвели их лица, когда в знак согласия я кивнул головой.

Шелковым подрясником на гагачьем пуху, подаренным покойным отцом Иоанном, я и покрыл больную итальянку на другой день после разговора с женой. Накрыл и вместе с ней помолился. Она заразила меня своей верой.

Через два дня я приехал в больницу, чтобы взять жену. Постель итальянки была пуста.

– Что, умерла? – спросил я у жены. – Какое там, – засмеялась она. – Твой подрясник совершил чудо. Она выписалась и заявила, что больше болеть не будет. И вот тебе гонорар, который она просила передать тебе.

Я развернул пакет. В нем оказалась бутылка прекрасного итальянского вермута.

С. В. Животовский

* * *

У меня есть фотография отца Иоанна с надписью-благословением. Эту карточку я давал несколько лет назад, т. е. в 1925 г., девочке Андрея Николаевича Шмемана, которая была тяжело больна, лежала в клинике с каким-то внутренним нарывом. Я не оставлял ее там навсегда, а давал на время. Раз ночью А. Н. Шмеман разбудил нас, прося дать ему карточку, так как его дочери делалось хуже, когда я карточку уносил. Девочка поправилась. Когда карточка была у нее, нарыв неожиданно прорвался и очистился от гноя. Родители убеждены, что девочка спаслась благодаря заступничеству отца Иоанна.

Петр Дмитриевич Голицын

* * *

В июле прошлого 1940 года мой сын Лев заболел острой формой ишиаса. Были перепробованы все средства (инъекции, растирания, лекарства, использованы доктора и т. д.), но ничто не помогло. Тогда одна дама посоветовала мне обратиться к протоиерею отцу Иоанну Сокалю, которого я хорошо знал; я просил его отслужить молебен, что он исполнил, отслужив его с возложением на больного части платка отца Иоанна Кронштадтского. Через два дня сын совершенно поправился и до сих пор, благодаря Бога, совсем здоров. Я лично относился до сего случая ко всякого рода чудесам довольно скептически. Давно не исповедовался и когда явился к отцу Иоанну, то заявил ему о своих взглядах, но он сказал, что раз я пришел, то этого достаточно. Да поможет Бог моему неверию.

Леонид Иванович Иванов

* * *

В 1933 г. на шестой неделе Великого поста я приехала к своей приятельнице К. Н. Барташевич с целью поговеть в русской Белградской церкви.

В Вербное воскресение я причащалась и в тот же вечер уехала в Смедерево. Была ранняя весна. Будучи слабого здоровья и страдая болезнью легких, я простудилась и во вторник на Страстной неделе слегла в постель с высокой температурой. Помню, как ночью мне все снился какой-то «священник-монах», в черном подряснике, подпоясанный широким кожаным ремнем, с черной бархатной скуфейкой на голове. Он склонялся, порой вытягивал и простирал надо мной свои руки и убедительно что-то говорил. Я металась, просыпалась и терзалась тем, что ни одного его слова не могла запомнить, засыпала опять, и опять тот же старец-священник мне снился.

Наконец, я с отчаянием обратилась к нему: «Слов твоих понять и запомнить я не в состоянии, скажи же мне кто ты и как тебя зовут?» И на это получила ответ: «Я Иоанн Кронштадтский, запомни, я Иоанн Кронштадтский!» И я запомнила…

Ночь мне казалась необыкновенно длинной – я засыпала и просыпалась со страхом: как бы не забыть его имя. Под утро забылась крепким сном. Проснулась без температуры, но со страшной слабостью во всем теле.

Вспомнила про сон и сейчас же обратилась к мужу с вопросом, не знает ли он, кто такой был Иоанн Кронштадтский и вообще был ли такой человек?

«Да, это был священник благочестивой жизни», – ответил муж.

Я задумалась над этим и начала искать ответ на мой сон.

Самый лучший ответ дал мне Архиепископ Нестор в своей лекции, посвященной памяти отца Иоанна Кронштадтского, на которую я специально приезжала в Белград и с большим вниманием следила за словами Владыки.

Мне так хотелось с ним поговорить, но не хватало храбрости, была взволнована и буквально задыхалась от переживаемых чувств.

Я стала постепенно замечать, что моя легочная болезнь перестала меня беспокоить и стала забывать врачей, лекарства и санатории.

Мария Николаевна Гришина

* * *

Однажды мать Ирины Борисовны Макаровой-Ренненкампф заболела диабетом и была приговорена медициной. Она тогда дала обет – если её мама выздоровеет, она построит часовню в честь Святого Иоанна Кронштадского, которого она особо почитала. Мать чудом исцелилась. Не имея никакого опыта в этой отрасли, Ирина Борисовна, буквально собственноручно, воздвигла часовню, которая была освящена к 1000-летию крещения Руси.