II. Жертвенные обряды

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

II. Жертвенные обряды

К описанным выше святилищам, в известные дни года и при известных обстоятельствах как общественной, так и частной жизни, стекались толпы народа для совершения жертвоприношений и прочих богослужебных обрядов. Здесь, в таинственной чаще леса или под сенью величественного дуба, у источника, на берегу реки или озера, у пылающих костров или жертвенников, которыми служили холмы и скалы или насыпи городищ, или перед чудовищными, фантастически разукрашенными, нередко многолицыми и многоголовыми истуканами, вооруженными копьями, мечами или палицами, или, наконец, в преддверии храмов, в которых стояли или восседали идолы, окруженные священными предметами (знаменами, щитами, копьями, рогами и пр.) и драгоценными сокровищами, – народ воздавал божествам своим хвалу и благодарение, испрашивал у них всяких благ, умилостивлял и вопрошал их, произнося молитвы, совершая жертвоприношения и гадания, исполняя религиозные, обрядные песни и пляски, предаваясь шумным игрищам, пирам и попойкам.

Общественное богослужение совершалось в известные праздничные, т.е. наиболее знаменательные в пастушеской и земледельческой жизни народа дни, в честь того или другого божества, покровителя стад и полей, плодородия, представителя той или другой стихийной силы; кроме того, в известных, выходящих из ряду случаях народной жизни, напр., перед выступлением в поход, или по возвращении из похода, при появлении в стране тяжких болезней или иных невзгод (падежа скота, засухи и т.п.), – с целью отстранения этих невзгод. Согласно данным обстоятельствам прославляли богов, молили их о даровании плодородия, урожая, счастья и богатства, молили о пощаде или защите против врагов, недугов и Других бед, вопрошали о будущем, прося советов и указаний в сомнительных случаях. Еще гораздо разнообразнее в мелочных своих подробностях были, разумеется, частные молитвы отдельных лиц.

Молитвы

Подлинных текстов молитв древних славян мы почти не имеем, но летописцы нередко упоминают, хотя и в общих словах, о предметах молитв. Ибн-Даста, арабский писатель X века, сообщает текст молитвы славян, не обозначая, однако, о каком именно из славянских народов идет речь. «Все они (славяне) идолопоклонники, – пишет он. – Более всего сеют они просо. Во время жатвы берут они просяные зерна в ковше, поднимают их к небу и говорят: «Господи, ты, который снабжаешь нас пищей (до сих пор), снабди и теперь нас ею в изобилии!»[92] К древнейшим же молитвенным текстам, дошедшим до нас, принадлежат слова русского (?) купца, обращенные к большому и малым истуканам на берегу Волги, записанные другим арабским писателем ? века, Ибн-Фадланом (см. выше стр. 38-39).

О южных славянах свидетельствует Прокопий: при приближении смерти, в болезни или на войне, они давали обет владыке мира, единому богу, – это следует, разумеется, понимать так, что они просили бога о защите и покровительстве от врага, смерти или болезни – а по избежании опасности приносили богу жертву, – разумеется, благодарственную, несомненно, сопровождавшуюся благодарственными молитвами. В молитвах же, без сомнения, выражалось и почитание, воздававшееся нимфам, рекам и другим духам.

Более определенные сведения встречаем в исторических памятниках, касающихся западных славян. Чехи, по словам Козьмы Пражского, возносили к «самодельным истуканам» своим молитвы о благосостоянии своем и домов своих[93]. В Краледворской рукописи читаем о возглашении к богам, о провозглашении славы богам. «На вершине скалы сотвори обет (т.е. жертву) богам-спасам, – восклицает Честмир, – за победу совершившуюся, за победу грядущую»[94]. Благодарственые и умилостивительные жертвоприношения, несомненно, должны были сопровождаться соответствующими молитвами. – Поляки, по свидетельству Длугоша, молили Иессу о даровании им всяких земных благ. Ляду о победе над врагами и мужестве, Дзидзилию – о даровании обильного потомства, Нию – о водворении душ умерших в лучших жилищах, а по словам Прокоша, они в первые дни мая ходили к храму Живы, прося ее о долголетнем и благополучном здравии[95].

Несколько полнее сведения наши о молитвах славян балтийских: «Бди, Генниль, бди!» – возглашали сельские жители к богу-покровителю пастухов, в убеждении, что такая молитва предохранит их от всякой невзгоды[96]. Жрец Арконского храма, при отправлении, в честь Святовита, праздника жатвы, просил чествуемого бога о даровании «себе и отечеству счастья, гражданам приращения имущества и побед», а перед тем как вывести священного коня Святовита для гадания, он совершал торжественную молитву[97]. Лютичи, по свидетельству Титмара, «выступая в поход, преклонялись перед идолами, а по счастливом окончании войны приносили им дары»[98]. Преклоняясь перед идолами, они, конечно, просили заступничества богов в предстоящей войне, а принося затем дары, несомненно, сопровождали это действие благодарственными молитвами и славословием.

О почитании и прославлении богов славянами, о предпочтительном обхождении руян с богами и воздавании им почестей не раз говорят Титмар, Адам Бременский, Гельмольд; о требовании Яровитом почитания свидетельствует речь жреца его, обращенная от имени этого бога к встречному им поселянину: «Все я даю чтущим меня», – говорил жрец. Услышав слова жреца, поселянин упал ниц и молился распростертый на земле[99]. Жрецы Ретрского храма производили гадание жеребьями «с тайным трепетом и шепотом», а священного коня водили через острия воткнутых в землю копий «со смиренными молитвами»[100]. Таинственный шепот и смиренные молитвы жрецов в данном случае, несомненно, заключали в себе просьбы к богам, от которых ожидали указаний и ответа по предмету гадания. На пирах славяне, по словам Гельмольда, «пили круговую чашу, причем произносили во имя богов доброго и злого слова не благословления, а проклятия»[101]. Под этими словами следует разуметь какие-либо заклинания, которые также должны быть причислены к ряду молитв, тем более, что, по свидетельству летописца, они произносились во имя доброго или злого бога.

О восточных славянах имеем сведения, касающиеся жертвоприношений, которые, без сомнения, совершались с соответствующими молитвенными изречениями. Так, напр., Владимир, после битвы с ятвягами, по свидетельству Нестора, «твори потребу кумиром с людьми своими». По поставлении Владимира идолов в Киев, «жряху им, наричтоще я богы». Так и в Новгороде, после того, как Добрыня поставил кумира, «жряху ему людье Ноугородстии аки Богу». Именем Бога и Перуна, или Перуна и Волоса, произносились клятвы при заключении договоров[102]. Кроме того, в приведенных выше отрывках из церковных поучений, восстававших против остатков язычества в народе, неоднократно говорится о молитвах, которые обращались к древним языческим божествам стихийным и личным, хотя и без обозначения специального их содержания, напр., «молятсь огневе под овином, и Вилам, и Мокоши и т.д.», «молятсь ему поганому богу Перуну, и Хорсу, и т.д.». «Навемь мевь творять», «в Сварожитца верують и в Артемиду, им же невеглаши молятся», «к кладезям приходяще молятсь» и т.п.; упоминается также о питии «в розех» в честь богов, питие же из рогов или чаш в честь божества, несомненно, сопровождалось какими-либо молитвенными изречениями (заклинаниями) или славословием. Предоставляя себе впоследствии подробнее рассмотреть вопрос о молитвах языческих славян, перехожу к главнейшему акту языческого служения божествам – жертвоприношениям, нередко связанным с гаданиями.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.