32. Большой Брат по последней моде

32. Большой Брат по последней моде

Все мы читали Оруэлла и Солженицына, или хотя бы слышали о них. Никто из нас, даже самый завзятый «государственник», не хочет жить в тоталитарном обществе — ну примерно как в Северной Корее. Но не зря говорят, что генералы всегда готовятся к прошлой войне, и поэтому оказываются неготовыми к настоящей. Сдается мне, что правозащитники и просто небезразличные люди, выходя на Триумфальную площадь ради свободы слова или на Пушкинскую ради борьбы с фашизмом, тоже готовятся к прошлой войне. Нет, сами по себе их цели прекрасны: свобода слова нам нужна, фашизм, напротив, отвратителен. Но эти демонстранты, похоже, воюют со Сталиным и Гитлером, которых давно уже нет, которые едва ли смогут возродиться в нынешних условиях.

Зато я ощущаю, как в нашу жизнь тихо и незаметно вползает новый Большой Брат — пока еще, правда, не большой, а совсем маленький. Но растет он очень быстро, и амбиции у него, прямо скажем, огромные. Нет, он приходит без факельных шествий и вскинутых рук, без кожанок и маузеров, он не строит — по крайней мере, пока — концлагерей и не вынашивает замыслов о мировом господстве. А может быть, и вынашивает, но нам не объявляет. Он входит в наши дома вполне цивилизованно, одетый по последней европейской моде, он говорит гладко и следует букве закона. Именно поэтому он сейчас куда опаснее для нас, чем Сталин с Гитлером — их мы давно распознали и оценили, им история вынесла свой приговор, пусть даже отдельные чудаки с ним и не согласны.

Я говорю о демоне тотального госконтроля.

Мы получили в наследство от СССР развитую систему всяческих правил, призванных обеспечить безопасность трудящихся. Разумеется, в государстве, которое управлялось одной партией, эти правила действовали ровно до тех пор, пока не мешали ей. Что, срываешь план? Партбилет на стол положишь! И делали план, забыв про всякую там противопожарную безопасность.

Сегодня, когда каждый бизнесмен сам себе хозяин, картина совсем не та. На любое предприятие, в любое учреждение придет санэпидстанция и пожарный надзор, и упущения обязательно обнаружатся. Моя теща руководит маленьким кукольным театром, и чего только ее не обязывали в этом театре сделать… Пропитать занавес специальной невоспламеняющейся жидкостью, продублировать все надписи шрифтом Брайля, а в период эпидемии гриппа всем сотрудникам надеть марлевые повязки. Это вроде как забота о зрителях. Представляете, пришли вы с ребенком в детский театр, а там все в масках: то ли сами уже все заболели, то ли наоборот, от посетителей заразу подцепить бояться. Уютно будет вам в таком театре?

В результате возникает ситуация, когда каждый, абсолютно каждый предприниматель и даже директор театра виноват перед какой-нибудь инспекцией. Устранить все недостатки, выполнить все предписания бывает просто невозможно — проще и дешевле, как говорила одна моя подруга, владелица небольшой мастерской, закрыть эту мастерскую и открыть новую в соседнем округе. И работать там — до первой серьезной проверки, разумеется. Год за годом наши власти с самого верха призывают «прекратить кошмарить бизнес», но ничего не меняется. А как оно изменится, если значительная часть чиновников ничего не производит, никому не помогает, а только кошмарит всех подряд и этим кормится? И неплохо кормится, надо сказать.

Но это бизнес. Чем дальше, тем больше подобные методы проникают и в нашу с вами частную жизнь. Много уже было сказано о новой норме алкоголя в крови, ноль-ноль — норме, которая в природе встречается крайне редко. И самое забавное, что невозможно даже проверить, а сколько у тебя этих самых долей промилле в крови на трезвую голову — я в своей поликлинике пытался, мне сказали, что таких анализов они не делают, и где их сделать, не знают. То есть езжу я и даже понятия не имею: а вдруг у меня все-таки 0,001 промилле есть от природы, вдруг я за рулем всегда в пьяном виде, а сам и не догадываюсь об этом?

Но дальше — больше. О том, что милиция у нас переименовывается в полицию, что будет в связи с этим принят новый закон, слышали, наверное, все. И многие даже знают, что на практике этот законопроект существенно расширяет права полицейских — например, предлагалось, что полицейский сможет проникать в наши квартиры против нашей воли «при наличии достаточных оснований». То есть, когда пожелает. По итогам обсуждения этот пункт убрали… Но каждый такой пункт из каждого законопроекта не уберешь. А уж из правоприменительной практики — тем более.

Законопроектов ведь много. Будет принят и «Закон об образовании», согласно которому посещение детского сада становится обязательным. Это ничего, что в настоящие детсады очереди, что в них устраиваются за взятки. Родители обязаны обеспечить посещение дошкольного учебного заведения, а как — их проблемы. Не обеспечили? Нарушили закон и будут наказаны.

Есть и законопроект «Об основах охраны здоровья граждан в РФ». Красивое название, и идея правильная, казалось бы — не столько лечить, сколько предупреждать заболевания, заниматься профилактикой. Но что-то смущает… а, вот это. Граждане теперь будут обязаны «бережно относиться к своему здоровью» и, «находясь на лечении… выполнять назначения медицинских работников». Больной — винтик в системе Минздрава, а здоровых у нас, как известно, нет. Нерожденный ребенок, согласно закону — так и вовсе не человек, а «продукт зачатия». Фактически, предлагается ввести чиновный контроль над судьбой этого «продукта»: не соответствует семья стандартным требованиям — аборт. И извольте выполнять назначения медработников!

А главное, как это всё красиво называется! Вот «паспорт здоровья школьника», который кое-где уже начали раздавать с требованием его заполнить. Ну кто же будет выступать против здоровья своего ребенка? Только и нужно, что записать туда, рост, вес, перенесенные заболевания, аллергические реакции… а заодно полные данные обо всех членах семьи. Указать, какие продукты ребенок потребляет, и в каких количествах; наличие отдельной комнаты и своего компьютера; в каких мероприятиях он принял участие в течение учебного года. Наконец, оценить личностные черты: смелость, благоразумие, невозмутимость… Это еще только малая часть!

Потом так легко будет организовать какую-нибудь «службу здоровья», которая будет эти паспорта собирать и анализировать. Вот в этой семье превышен уровень потребляемых макарон и занижен — мясных продуктов (например, в пост), вот у этого ребенка недостаточное благоразумие, а вот эти преступники, страшно даже вымолвить, отказались заполнять донос на самих себя, ссылаясь на неприкосновенность частной жизни! Детей отобрать, самих — под суд. Всё для блага ребенка!

Речь идет, по сути, о национализации нашей с вами частной жизни. А лучше сказать так: о ее приватизации особым классом людей. Привилегированный класс должен за счет чего-то жить, нужно постоянно «удовлетворять растущие потребности», как это называлось в советское время. Да и сам этот класс в размерах растет, никак не сокращается. Давно уже замечено, что чем меньше в армии рядовых, тем больше в ней генералов.

В девяностые годы скромные, хоть и растущие потребности удовлетворялись за счет приватизации былого «всенародного достояния». Прежде правящий класс распоряжался им от имени и по поручению партии, теперь же — на правах частной собственности. Но приватизация рано или поздно закончилась, делить стало нечего. Тогда стала, как в сказке, расти цена на нефть и газ. Потребности — а они всё росли! — по-прежнему было, чем удовлетворять.

К концу двухтысячных и этот рост закончился. Что было делать? Официальный (и вполне правильный) ответ — инновации, модернизация. То есть выход из сырьевого тупика, общий рост экономики, при котором всем станет лучше жить. Ну, а тем, кто и до этого жил неплохо — так и вовсе хорошо, но не за счет всех остальных, а за счет роста.

Но есть и другой ответ, который ставит крест на всяких модернизациях. Это — тот самый демон тотального госконтроля, приватизация избранными чиновниками теперь уже нашего частного пространства. Купил чистый диск — отчислил копеечку Н. С. Михалкову, но это еще ладно, это потерпим. Намного хуже, что ты рискуешь потерять право распоряжаться своей судьбой и судьбой своих детей, ты обязан на каждом шагу платить, отчитываться и подчиняться. И молчать. Государству удобно — ничего не надо менять, ничего обеспечивать.

Если это не Большой Брат, то чего еще нам тогда опасаться?