24. О связанной гиене, сухом дереве и послушании

24. О связанной гиене, сухом дереве и послушании

Слово «послушание» возникает впервые на страницах Посланий апостола Павла: «пленить свой разум в послушание Христово». Перекликается по значению с «усыновлением». Человек усыновляется Богу путем следования заповедям Христовым. В монашестве послушание считалось самым коротким и верным путем к достижению духовного совершенства. Хотя часто у отцов-пустынников, как, например, у преподобного Пимена Великого, было несколько духовных наставников. Все же послушание ценилось превыше всякой другой добродетели, это настоящее золото монашества. Святые близкого к нам времени, например, преподобный Серафим Саровский, следовали тем же путем: «Не то что идти, а бегом бежать на послушание надо». Ведь в послушании одновременно исполняются сразу две заповеди: о любви к Богу и о любви к ближнему. Послушание опирается на кротость и упраздняет раздоры, покрывает все недоумения и сохраняет мир душевный.

Монашеская община часто возникала вокруг одного человека, которого называли старцем. К нему обращались за советом все братья общины, и считалось, что Сам Господь помогает исполнять просьбы и повеления старца. И что отказ от исполнения или же небрежное исполнение повелений старца влечет за собою жестокое наказание от Господа. Союз старца с учеником заполнял собой всю жизнь монаха. Старец обучал своего духовного восприемника духовной жизни по заповедям Христовым, как мать или кормилица учат младенца ходить. Даже больше, это было таинственное изображение отношений Бога Сына и Бога Отца. Послушание считалось матерью всех монашеских добродетелей. Как сказал великий авва Моисей: «Будем просить послушания, рождающего смирение и приносящего терпение и великодушие, и сокрушение, и братолюбие, и любовь; ибо это суть воинственные оружия наши». «Монах постящийся, будучи под началом духовного отца, но не имеющий послушания и смирения, не приобретет никакой добродетели, потому что не знает, что такое монах». Так говорят древние старцы.

Жизнь в монашеской общине можно назвать центростремительной. Все, что совершалось в ней, совершалось в стремлении к Богу и под руководством опытного в духовной жизни отца. Без благословения старца никакое значительное дело жителями келий не предпринималось.

В этом понятии — послушания — ожидание и уверенная надежда, обращенная к Богу. Такую надежду на церковнославянском языке еще называют упованием. Послушание воспринималось не как рабская покорность и слепое исполнение воли старца, а скорее как творческая работа, этюд на заданную тему. Удивительно и то, что даже признанные всеми аввы часто поступали в обучение к другим аввам, несмотря на то, что сами могли бы старчествовать. Послушание приносило древним подвижникам мир душевный, сознание мощной защиты и покровительства — ведь в земных отношениях старца с его учеником отражались и еще и отношения Бога и человека. Старательный послушник достигал почти детского ощущения радости и свободы в беседе с Богом, как сын беседует с отцом. Правильное и тщательное исполнение заповедей старца позволяло коснуться чуда, преодолеть законы природы.

Авва Иоанн Колов считается одним из самых строгих аскетов золотого века монашества. Но вместе с тем в нем было что-то и от ребенка. Его поведение порой кажется наивным, как бы юродством, добровольным отказом от самоволия и рассудочности ради благодати Христовой. Порой в рассказах о нем возникает образ, который чем-то сродни простонародному образу дурачка, который, вопреки сложившемуся о нем мнению, обладает мудростью, превосходящей мудрость ученых и царских советников. Вот что говорится в «Древнем патерике».

Некогда в поисках подвижнической жизни авва Иоанн Колов удалился в скит, в Фиваидскую пустыню, и жил там, обучаясь у старца. Старец посадил высохшее на корню дерево и велел авве

Иоанну поливать это дерево каждый день одной кружкой воды, пока оно не принесет плод. Колодец находился очень далеко от скита, так что авва Иоанн уходил вечером и возвращался с водой только к утру. Три года, как говорит патерик, продолжался этот труд, с любой другой точки зрения бессмысленный. Но вот прошло три года, и дерево принесло плод. Старец, взявши этот плод, принес его братии со словами: «Возьмите, вкусите плод послушания».

Этот рассказ перекликается одновременно и с евангельской притчей о бесплодной смоковнице, за которую заступился садовник, и с возгласом на Божественной литургии: «Примите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Послушание можно назвать духовной плотью монашества — плодом.

Вот что было в притче Спасителя. Хозяин хотел срубить смоковницу, как так она не приносила плодов. Садовник затупился на дерево и попросил подождать некоторое время. Хозяин согласился. Садовник обложил корни смоковницы навозом, поливал ее, ожидая, что она принесет плод. Спаситель не говорит, принесла ли смоковница плод, Он оставляет притчу как бы незаконченной, недосказанной. То, что подразумевалось в притче Спасителя, произошло с теми, кто веровал Ему.

Возглас «Примите, ядите…» произносится на Евхаристическом каноне, в то время как Святые Дары пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Цель христианской жизни — уподобление Христу, и тщательный послушник тоже уподобляется Христу, исполнившему волю Своего Небесного Отца.

Авва Иоанн имел истинное послушание, которое совершало чудеса. Дух Господень так обильно присутствовал в нем, что ему покорялись и животные. Рассказывают такой случай. Недалеко от скита была старая гробница. В ней поселилась злая гиена, от которой происходило большое беспокойство. Старец велел авве Иоанну Колову убрать навоз возле этой гробницы. Тот спросил только: «А что же мне делать с гиеной?» Старец, улыбнувшись, отвечал, чтобы авва Иоанн, если зверь нападет, связал его и привел к нему. Ближе к ночи выдалось время, чтобы исполнить задание старца. Авва Иоанн пошел к гробнице и стал убирать навоз. Животное, увидев человека, испугалось и попыталось убежать. Но авва Иоанн бросился за гиеной, взмолившись: «Стой! Мой авва велел поймать тебя и привести к нему». Гиена была поймана и связана. Старец весьма беспокоился о своем подопечном, он ожидал его, пребывая в молитве. Через некоторое время авва Иоанн пришел, таща за собою связанную гиену. Старец изумился, но, чтобы смирить авву Иоанна, ударил его и сказал: «Зачем, глупый, ты притащил мне эту несчастную собаку?» Развязав гиену, старец отпустил ее на волю.