[Начало 1977]

[Начало 1977]

Дорогая Юлия Николаевна! Получили ли Вы часть II? Воспоминания В. Я. — пошлю на днях. И прошу еще одного Спаса.

Когда читал Ваши сожаления о Пшерове[182], то снова вспомнил слова митр. Евлогия: «Не пошло дальше, не удалось, так как не хватило воли к подвигу». Но и то, что было, этот всплеск хорошо бы хранить в памяти. Такое редко бывает. Это сокровища в серости.

Тот, о ком Вы пишете, мне знаком, хотя он меня, наверно, не помнит (мы встречались не раз в редакции[183] в трио с о. Петром Гнедичем). Ведь речь идет об Ч.? Если это он, хотелось бы знать о нем больше. Как он живет, что думает? Слухи ходили по Москве, а потом всё забылось прочно. А он талантливый и нужный человек. Неужели его дарования пропадают? Книгу «восточного монаха» я не знаю.

Относительно же Евхаристии хочется сказать Вам несколько слов. Что нужно было людям, когда среди них ходил странный человек, говоривший очень странные вещи, окруженный сомнительными типами, проститутками и мужиками? Что нужно было? Подвиг веры. Легко ли было Петру сказать деревенскому Плотнику: «Ты Мессия, Сын Бога Живого»? Да и сказал он это по непонятному людям вдохновению. Так и явление Его во плоти через Церковь требует этого подвига веры. Вера — наша сила, динамика, активность, творчество, прорыв. Если бы всё было наглядно и ясно как день, мы были бы в пассивном положении «воспринимающих». А мы участники, со–трудники, активные единицы Церкви. Вот это-то и нужно помнить перед лицом Евхаристии, совершаемой в земном уничижении. И Ваш недуг это уничижение углубляет (для Вас)…

Упражнения не читайте. Они для здоровых. Я даже там, по–моему, об этом писал. Это вспомогательные вещи, не имеющие к делу прямого отношения[184].

Будьте здоровы и Богом хранимы.

Ваш пр. Мень