Мы и наши ближние
Мы и наши ближние
Гроб стоял в зале «мемориального дома» – так именуется похоронное бюро в глупой манере дословных переводов с английского. В гробу лежал умерший накануне от рака желудка Юрий Алексеевич Гастев, которого окружающие называли Юрой. Выражение его лица было спокойным и не строгим: глядя на его здоровый румянец и приветливую улыбку, оставалось только недоумевать: неужели он умер? (Здесь уместно напомнить, что в США умерших гримируют). По заметкам в моем помяннике нетрудно убедиться, что дело было в октябре 1993 года.
Один за одним к Юриному ящику подходили люди разного возраста и пола, связанные с ним родством и дружбой. Выглядели они куда хуже Юры: руки дрожали, голоса срывались, речь останавливалась. Кто держался за край гроба, кто касался руки или лба умершего. И все – все до одного! – говорили об одном и том же, убеждая самих себя и слушателей:
– ЭТО НЕМЫСЛИМО…
– ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ…
– НЕВОЗМОЖНО ПОВЕРИТЬ…
Услышав такое от первого оратора, я подумал, помнится, что он повредился умом, и от души пожалел его. Но когда второй, третий, пятый, седьмой, стоя над открытым гробом любимого отца, мужа или друга, с упорством, достойным лучшего применения, стали повторять дословно те же самые тезисы, мне стало не по себе. Абсурд – сильнодействующий яд. Неудержимо повлекло выйти ко гробу и сказать, если не крикнуть:
– Эй, посмотрите-ка, вот он лежит перед вами, мертвый! Не пора ли наконец поверить?
Но я вовремя уловил в себе этот, мягко говоря, неуместный порыв, тихо поднялся (благо сидел с краю) и вышел на улицу.
Состояние было ужасным. В сознании неотступно стоял «мемориальный дом», румяный Юра, словно в шутку прикрывший глаза, а все кругом на разные голоса, жестикулируя и волнуясь, отрицают реальность происходящего… Меня трясло; я с трудом вел машину.
Вдруг я сообразил, что коль скоро я покинул Юру раньше времени, у меня есть шанс успеть на другие похороны, назначенные по совпадению на тот же день и час. Хоронили нашего старого прихожанина, Никиту Ивановича Иовича. Я его почти не знал и не собирался быть у него на похоронах – а теперь, без больших раздумий, почему-то почувствовал, что должен. На отпевание я так или иначе не успевал, но мог бы успеть на кладбище – если бы я только знал, где именно его хоронят…
Дальнейший путь я как следует не запомнил: я действительно был в лихорадке. Кажется, вначале я взял курс на Гефсиманское кладбище, где похоронено большинство русских бостонцев, а затем с полдороги, уже почти без надежды успеть к погребению, свернул на Форест-Хиллз. И чем дальше я ехал по запруженным в вечерний час пик улицам, тем острее ощущал неотложность своей миссии. «Не успею – хотя бы поклонюсь его могиле, спою “Вечную память”», – твердил я себе, не задумываясь о том, как я буду искать его могилу на необъятном раскинувшемся по холмам кладбище, к тому же в темноте.
В ворота я въезжал уже в густых сумерках. Помню судорожные блуждания по паутине кладбищенских аллей, круто взбегающих с горки на горку, пока вдруг в дальнем углу кладбища не приметил несколько машин, черную рясу и белую бороду о. Романа. Хорошо, что я не запорол сцепление! Думаю, за всю историю кладбища не было еще случая, чтобы человек так стремился к отверстой могиле, с такой теплотой смотрел на опущенный в нее гроб, с такой радостью пел стихи погребальной литии.
Когда-то давно мне пришлось перенести в горах серьезное отравление. В тот момент я сам не понимал, что со мной происходит, но интуиция подсказала, что мне нужен горячий чай с молоком. Хозяйка дома, куда я с трудом добрел, дала мне чайник кипятку. Я заварил в кружке крепчайший чай, заправил сгущенкой, – а пить не могу: горло сдавил спазм. Потом все же сделал глоток, потом еще, – и вдруг почувствовал, как боль отступает, медленно, но верно идет на спад. То же самое ощущение спадающей боли возникло у меня над могилой Никиты Ивановича при последних словах «Святый Боже…»
А потом были поминки в подвальном этаже нашей церкви. Народу собралось немного, я мало с кем был знаком и тем меньше знал про обстоятельства долгой и трудной жизни
Никиты Ивановича на трех континентах, которые вспоминались и обсуждались в связи с его смертью. Но насколько все слышанное и виденное мной было разумно, соразмеренно, естественно и человечно!
– Блажен путь, в-онь-же идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения.Домой я ехал уже в нормальном состоянии. Путь по шоссе не близкий, но я ехал не спеша, никого не обгоняя, тихо радуясь восстановленному здоровью души и тела, снова вспоминая, как я когда-то приходил в себя после отравления. Смертный яд абсурда, который я испил в «мемориальном доме», не повредил мне: его нейтрализовала, уничтожила христианская кончина Никиты Ивановича. Смерть разрушена смертью.
– Моя сестра сделала пластическую операцию по удалению морщин. Является ли это грехом?
– Не спешите объявлять «грехом» все подряд, что вам не нравится, подозрительно, непривычно. Знаете ли вы все обстоятельства дела – медицинские и личные? Мало ли какие причины могли подтолкнуть вашу сестру к этому шагу… Откройте «Основы Социальной концепции Русской Православной Церкви» – документ, который обязан знать каждый сознательный верующий. Там, в разделах, посвященных медицине и биоэтике, нет ни слова о пластических операциях.
Значит, не следует вам осуждать сестру. Вопрос этот надо решать ей самой, индивидуально, наедине со своей совестью и со священником, который принимает исповедь.– Моя мама до моего рождения сделала несколько абортов. Что я могу сделать, чтобы искупить ее грех? Я знаю, что грехи родителей падают на детей…
– Неправильно. В Ветхом Завете есть такие слова, но мы не искупаем грехов, ни своих, ни родительских. Господь Иисус Христос освобождает нас Своей Кровью, Своей жертвой любви от наследия греха, открывает нам Небо: войти туда или не войти – собственный выбор каждого.
Задолго до Христа об этом говорил людям святой пророк Иеремия (31:29–34):
«В те дни уже не будут говорить: “отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина”, но каждый будет умирать за свое собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет. Вот наступают дни, говорит Г>осподь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их… Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: “познайте Г>оспода”, ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более».
А маме (если она еще с вами) можно помочь православным просвещением, участием в ее воцерковлении. Если же она отошла в иной мир – неотступной заупокойной молитвой.– Мое плохое настроение мучает и меня, и окружающих. Что делать? Знакомые лезут со своими рецептами – алкоголь, антидепрессанты, «смена обстановки»…
– От непрошеных советчиков – тем более столь неумных – избавиться несложно, а от настроения никуда не денешься. Как от плохой погоды… Но рассудите сами: когда мы «жалуемся» на погоду, мы не принимаем эти «жалобы» всерьез, в отличие от того, когда люди жалуются, скажем, на мышей в квартире или грязь в подъезде.
Когда речь идет о погоде, мы думаем не о том, как ее изменить, а о том, как нейтрализовать ее влияние – надеваем галоши или валенки. Так и с настроением: смиренно приняв его перепады как жизненный факт, посмотрим на него «со стороны» и найдем средство не зависеть от него.
Самое надежное средство – оно же и самое христианское: перенести внимание с себя, со своих чувств, желаний и предпочтений на Христа и близких.– Когда меня огорчают или обижают, я отвечаю несдержанно, грубо – и только потом понимаю, что я виноват в ссоре. Но уже поздно что-то исправить, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь…
– Правильно. Поэтому воробья этого неразумного надо посадить под замок, пока не научится христианскому поведению…
Покупаете маленький замочек (мысленно, конечно) и вешаете его себе язык, а ключик отдаете на хранение разуму. В случае конфликта захотите что-то сказать – а язык заперт. Идете к разуму за ключом, просите его – даст ли?.. А он и не дает. Скажет: пока молчи. Пока будете молчать – хватит времени на краткую молитву, хотя бы секунду-две: «Господи, подскажи!..» И Господь непременно даст вам другие слова, другое отношение к происходящему. Приобретете навык сдержанности – тогда уж и замок не понадобится.– У меня есть подруга, мы с ней вместе учились. Часто случаются ситуации: надо бы позвонить ей, но не хочется, да и вообще возникает желание приостановить знакомство. Получается какая-то фальшивая дружба: при встрече я ей улыбаюсь, а сама даже не звоню. Я хочу быть искренней: стоит ли мне бороться за дружбу или лучше как-то выйти из нее?
– Здесь ответ довольно простой и прямолинейный: надо перенести взгляд с себя на ближнего.
– На работе я работаю за троих. Начальница, видя, что я делаю все, что скажут, собирается нагрузить меня еще больше. Имею ли я право отказаться?
– Вы не то что «имеете право», а обязаны отказаться и добиться строгого исполнения служебных правил и инструкций. Идти на поводу у начальства ни в коем случае нельзя. Даже если вы, будучи движимы «энтузиазмом», станете так себя вести, подумайте о других, – тем самым вы помогаете их закабалить и поработить.
Читайте об этом «Основы Социальной концепции Русской Православной Церкви» – документ, который обязан знать каждый верующий. Именно он должен являться основой вашего взгляда на трудовые отношения.
Спокойно известите начальство, желательно при всех, что вы ждете от него восстановления норм трудового права и гигиены труда; предупредите, что если этого не произойдет, вы будете искать другую работу. Сделайте это один раз. Сохраняйте спокойствие, хладнокровие, дружелюбие; не вступайте ни в какие дискуссии, не обсуждайте никаких извинений или оправданий. Если результатов не будет, или они окажутся неудовлетворительными, ищите новую работу и, как только найдете, увольняйтесь. Не вымещайте ни на ком злобы, не произносите проповедей. Скажите: «Я вас предупредила тогда-то о том-то и вот выполняю сказанное. Счастливо оставаться».– Моя мама очень хорошая. Чтобы помочь другим, она себя не пожалеет. Но у нее легко портятся отношения с людьми, которым она помогает. Они часто спорят, ссорятся, делают что-нибудь грешное, пытаются вовлечь в это маму, обижаются, если она не соглашается, а если соглашается, то, конечно, еще хуже… Что делать?
– Это обычная болезнь нашего времени. В старой России, когда народ в целом жил благочестиво, нормальные верующие люди были окружены себе подобными, а всякий грех, всякое бесчинство и беззаконие были ясно видимым исключением. Сегодня же, наоборот, вера и правда иной раз выглядят исключениями на фоне гнусностей и безобразий.
В таких условиях человеку с верующим сердцем, такому как ваша мама, живется очень нелегко: он постоянно находится под огнем тяжелых искушений. Из них самое тяжелое – вовсе отказаться от помощи людям: «Ах, раз так, раз они, такие-сякие, так со мной поступают, пусть им же будет хуже…» Молитесь за маму и поддерживайте ее, чтобы искушение миновало ее и она продолжала делать добро: «Пока есть время, будем делать добро всем…»
При всем том, однако, ее душе необходимо конкретное средство помощи в трудных ситуациях, в неизбежных конфликтах с окружающими. Средство это хорошо известно; оно дано от Господа верующим людям и никогда, ни в каких обстоятельствах не подводит – а без него душа вообще не способна жить, теряет путь, словно странник без компаса. Имя этому средству – смирение.
В самом деле, мы сплошь и рядом протягиваем ближнему руку помощи и обнаруживаем, что с этим ближним далеко не все в порядке. Иногда это просто разница во мнениях и взглядах: тогда смирение вовремя подскажет нам, что пора прекратить спор и не лезть без приглашения в чужое дело и в чужую душу. Но бывает и хуже: мы видим, что нашу помощь используют во грех, а то и нас самих пытаются привлечь к тому же греху. И здесь смирение помогает нам безотказно: оно удерживает нас от гордости, не дает увидеть в себе эдакого наставника благочестия. Наконец, смирение всегда напомнит сказать: «Простите меня, грешную!» — и тем самым ликвидировать конфликт, не возводя ни на кого обвинений.
Господь дал нам возможность сделать доброе дело – слава Ему за это! Если же наше доброе дело пошло недобрым путем, если мы без наглости и навязчивости пытались с человеком объясниться, а он нас не послушал, – что ж: его воля, мы не можем управлять людьми. Нам остается смиренно признать свою неудачу, трезво продумать, в чем состоит наша вина за происшедшее (может быть, мы сами подали ему в чем-то плохой пример или не нашли идущих к сердцу слов), и принести Богу покаяние на исповеди – за свои грехи, а не за чужие.
Помогайте маме, напоминайте ей про добродетель смирения – и вы увидите, что ее душевное состояние и вся жизнь переменятся к лучшему.– Меня часто упрекают в том, что я не могу постоять за себя в жизни – как в мелочах, так и в серьезных вопросах. Я знаю сама, что иногда надо ответить жестко, но у меня это очень редко получается, выглядит смешно или истерично… Ведь если мы терпим зло со стороны другого человека, а он не понимает этого, то мы только способствуем греху. Как найти такую грань в житейских ситуациях, когда надо дать решительный отпор, а когда склонить голову и промолчать?
– Очевидно, ответ в общем виде невозможен! Он кроется в нашем жизненном и духовном опыте, а жизнь наша – это жизнь с Господом. Иными словами, как и в других сложных случаях, ответ можно найти, исходя из нашего христианского подвига, нашего духовного совершенствования.
Но можно дать некие наметки в зависимости от того, с кем мы имеем дело, какую выполняем задачу перед Господом и людьми, кто мы сами. Если я – монах, или супруг, или сын или дочь, то свою жизнь (в семье или монашеской общине) я выстраиваю по закону любви – то есть приношу себя в жертву ближнему и склоняю перед ним (ней) голову. Когда же я хозяин предприятия, командир воинского подразделения, чиновник на ответственном посту и пр. – тогда у меня совершенно другая ответственность, другие задачи и средства.
Заметьте, что один и тот же человек в разные моменты своей жизни оказывается в ситуациях и того и другого рода. Нельзя поэтому ссылаться на свое положение или характер, а надо учиться вести себя так, как того требуют обстоятельства: не только мягко и уступчиво, но и жестко и требовательно. Не выглядеть смешной и истеричной вам поможет осознание своего христианского и человеческого достоинства, сочетание смирения с ответственностью.– У мужа с двоюродной сестрой моей матери очень плохие отношения… С одной стороны – злоба и обида, а с другой – гордость и дерзость. Вижу, что неправы оба, но не знаю, как донести это до них. Можно ли человеку указывать на то, что мне кажется грехом?
– Весь вопрос в том, какому именно человеку. Чужих, посторонних, не связанных с вами родством, дружбой, любовью, как правило, бесполезно обличать в грехах и дурных качествах: с большой вероятностью вы напоретесь на неприязнь и грубость. «Вам-то какое дело? – спросят вас. – Займитесь-ка лучше своими грехами!» И припомнят евангельскую притчу о бревне в своем глазу и соломинке в чужом.
Иной случай близкие. Здесь у вас гораздо больше шансов, при правильном подходе к делу, найти с человеком общий язык, показать ему, в чем он неправ, где ошибается, заблуждается, подсказать выход, путь к исправлению. И даже если в ответ вы услышите грубую отповедь: «Не твое дело!» — вы сможете отозваться на нее спокойно и разумно: «Почему же не мое? Ведь ты мне не чужой… Страдаешь ты – страдаю и я. Родные люди способны помочь друг другу…»
В описанной вами ситуации можно увидеть разницу между мужем и дальней родственницей. Единое целое вы составляете не с нею (хотя и любите ее, и желаете ей добра), а с мужем. Поэтому именно о муже ваша первоочередная забота – чтобы он избавился от вражды и связанных с нею грехов. Мужу – в отличие от «человека вообще» – вы не только можете, но и обязаны (доброжелательно!) указывать на его ошибки и слабости и помогать в борьбе с ними.– Но как можно оставаться смиренным, занимая ответственную должность, например, начальника на предприятии или офицера в армии?
– Можно – и нужно, для успеха вашей работы. Для этого надо строить ваши отношения с подчиненными и предъявлять требования к ним, исходя не из особенностей вашего характера и вашей личности, а из вашего служебного положения. Иными словами, не потому, что «я так сказал» или «я так хочу», а потому, что «это необходимо, что я несу за это ответственность перед Богом и людьми».
Очень многие святые несли бремя ответственности за своих подчиненных и подданных – цари, князья и полководцы, епископы, настоятели и настоятельницы монастырей. Из недавнего времени надо особенно вспомнить царя-страстотерпца Николая II, патриарха Тихона, преподобномученицу Елисавету Феодоровну. Обращайтесь к ним за примером и молитвенной помощью.– Компания, в которой я работал, замешана в темных делах, и я отказался с ними сотрудничать. Тогда обо мне стали распространять клевету. Теперь большинство моих знакомых от меня отвернулись. Мне очень больно и горько: я наказан!.. Что мне делать?
– «Наказан» – значит научен. Поэтому надо не горевать, а радоваться! В самом деле, вы сами в результате многому научились, своих знакомых распознали, на что они годятся: кругом выигрыш. Конечно, многие в такой ситуации думают оправдаться, объясниться со всем миром, очиститься от клеветы… Не торопитесь. Как правило, поспешные, непродуманные попытки приносят больше вреда, чем пользы: те, кто поверил клевете, увидят в ваших оправданиях дальнейшие подтверждения своим злым мыслям. Поэтому «семь раз отмерь». Подумайте лучше, кого именно вы хотели бы убедить в своей невиновности, и к каждому из них лично постарайтесь подобрать ключ. Вам может помочь посредник, уважаемый человек, может быть, и священник, да и кто угодно, кому ваши обманутые знакомые, безусловно, доверяют: пусть он сам попробует объяснить им суть дела.
– Мне бывает очень обидно, когда ко мне относятся невежливо, несправедливо. Неужели люди не могут обойтись без обид?
– В одной сказке говорится, как мужик нанимает работника на удивительных условиях: кто на кого обидится, тот тому и платит. Жадный мужик, конечно, рассчитывал, что работник обидится на оскорбления, несправедливость и тяжелые условия труда, и вместо того, чтобы заплатить ему за труд, можно будет нажиться на его законных претензиях. Но вышло по-другому. Работник оказался «парень не промах»: вместо того чтобы обижаться, он отплатил мужику саботажем и кровавой расправой над его семьей – не упуская случая каждый раз поинтересоваться: «Мужик, ты, часом, не обиделся ли?»
Сказка, прямо скажем, не слишком-то умная, но в каждой сказке – как и в каждом серьезном литературном произведении – всегда можно отыскать зерна мудрости. «Кто обидится, тот и остается в убытке» — это глубоко православный, верный и точный принцип вне зависимости от того, идет ли речь о гражданской жизни, работе, учебе, детях, родителях или супругах.
В самом деле, обида в корне противоположна духу и букве Евангелия, всему, что говорит нам Спаситель. Чувство это совершенно бесплодное, тупиковое, оно не ведет ни к чему хорошему, а, наоборот, приносит ущерб самому себе, окружающим и общему делу. Из-за обид происходят ссоры, скандалы, копятся злоба, ненависть, возникает отчуждение между людьми. Обиды рождают равнодушие, пассивность, бездеятельность, безнадежность, как ржавчина разъедают, разрушают отношения между людьми, будь то в государстве, в обществе, на производстве или в семье. Особенно в семье: здесь обидами истребляется любовь.
Могут возразить: «Если обида – это чувство, эмоция, то невозможно потребовать просто не обижаться на явное зло, несправедливость или глупость». Это верно. Возникновение эмоций, как и помыслов, вне нашего контроля. Но мы можем контролировать распространение эмоций, собственную реакцию на них, наше поведение. Одно дело – дать волю обиде, выплеснуть ее на окружающих, чтобы на нее обратили внимание, ответили обидой на обиду, злом на зло… И совсем другое – поставить обиде заслон на рубеже вашего языка, мимики, жестов (как говорят, «проглотить обиду»).
Итак, если вам скажут: «Ты, часом, не обиделся ли?», или даже вы сами себя спросите об этом, – то какой бы реальной и горькой ни казалась вам ваша обида, смело отвечайте: «Я? Да нисколько. Какие могут быть обиды? О чем речь?»– Хорошо, пускай я «проглочу» обиду. Но мне ведь от этого не легче! Чувство обиды все равно меня мучает…
– Нет, не все равно. Посмотрите на себя с трезвым вниманием – и вы признаете, что вам стало легче. Только учтите, что «проглотить обиду» – неточное выражение: мы ведь обиду не «поглощаем», а, наоборот, уничтожаем, не давая ей дальнейшего хода.
А если говорить еще серьезнее, то есть еще тверже стать на православную позицию, мы обнаружим, что обида – это грех. Грех того, кто вас обидел, нас с вами в данном случае не должен интересовать: за него перед Господом не вам держать ответ. «Даруй мне зрети моя прегрешения». Выплескивая свою обиду – гневом, скандалом, раздражением и т. п., – вы остаетесь в убытке потому, что совершаете грех. А поставив своей обиде заслон, подавив ее, защитив от нее окружающих, вы побеждаете грех – и тем самым получаете облегчение и колоссальную пользу, и сиюминутную, и непреходящую.
Если же вслед за кое-кем из телевизионных и газетных недоумков вы претендуете на некое «право на обиду», рассчитываете «выплеснуть эмоции», «заявить о себе», «раскрыться» – то не надо обманываться: вы не раскрываете ничего, кроме вашего греха, и не заявляете ни о чем, кроме неспособности и нежелания с ним бороться. Посмотрите в эту минуту на ваш нательный крест: Кто на нем изображен, что с Ним происходило и каков был Его ответ на обиды…– Если обидчик совершает грех, вправе ли мы закрывать на него глаза, пренебрегать им, делать вид, что ничего не произошло?
– Ясно, что давать обиде волю – раздражаться, злиться, скандалить, сводить счеты – нельзя ни при каких обстоятельствах. Но не будет ли полезно как-то дать людям знать, что они поступают плохо, обижая других?
Ответ зависит в первую очередь от того, о ком вы думаете, кому ищете пользы. Если самому себе, если хотите удовлетворить свое самолюбие, или даже «чувству справедливости», – то можете быть уверены: «демонстрация обиды» не принесет ничего, кроме вреда. И совсем иное дело, когда ваша реакция становится уроком и вразумлением для самих обидчиков или еще кого-то.
Когда дело идет только о вас самих, когда вас окружают равнодушные, малознакомые люди, то напрасными были бы попытки их «вразумить»: вы тем самым еще больше испортите с ними отношения. Гораздо разумнее и важнее будет именно «проглотить» обиду, не ответить злом на зло, но победить зло добром, по слову Апостола.
Но если вас обидели близкие, особенно несовершеннолетние дети, еще неопытные в жизни, несформировавшиеся, вам надо обязательно отреагировать на обиду. Вы по-прежнему ее «проглатываете», но вслед за тем должны решить: каким образом просветить душу близких, донести до них, что они совершили зло? Пусть они увидят, исподволь почувствуют то страдание, которое они вам причинили, спросят сами себя, в чем причина вашей боли, вашей скорби.
Другой нередкий в наше время случай – это хула на Господа, на Его святых, на Церковь или просто сквернословие, грубость. Помните: Бог поругаем не бывает. Человек, произносящий такие слова, осознанно или нет, приносит вред прежде всего себе самому, а вслед за тем и окружающим, которые принимают их как должное. Поэтому не воспринимайте такие слова как «личное оскорбление»; наоборот, постарайтесь открыть неразумному, зачерствелому сердцу то объективное зло, которое несет в себе богохульство и сквернословие.
Это непросто, но возможно. Каждый конкретный случай требует особого подхода. Следуйте примеру Самого Спасителя: в большинстве случаев Он обращался к людям с притчами, ожидая от них, чтобы они сами делали выводы из сказанного. Так и вы. Оставьте обличения, обвинения и призывы к восстановлению справедливости: пусть лучше ваше слово, «приправленное солью», служит мостом к самостоятельному вразумлению неразумных и покаянию грешников.– У меня произошла серьезная ссора с подругой. Потом я с ней встретилась, попросила прощения… Но в душе остались ревность и обида. И общаться с ней больше не хочу. Не доверяю ей. Как с этим быть?
– Не надо надрываться, терзать свою душу. Вы ее простили, сами попросили прощения, принесли покаяние перед Господом – то есть свое дело сделали. А помыслы, горькие или гневные, уйдут лишь постепенно, это не в вашей власти. С кем вам дружить, кому доверять – здесь не найти формальных правил. В самом деле, людей кругом немало: что же, по вашему мнению, вы обязаны кому-то дружбой и доверием лишь потому, что прежде у вас с ней случилась ссора, и к тому же не без вины с ее стороны?..
Одно дело простить, то есть не держать в душе зла. И совсем другое – забыть о происшедшем, стереть его из памяти. Первое Господь от нас требует всегда, а второе – в зависимости от обстоятельств. Прощение греха вовсе не означает автоматического восстановления утраченного доверия.
Допустим, вы приняли на работу шофера, а он напился и попал в аварию. Пришел со слезами просить прощения, и вы его по-христиански простили. Что дальше? Возможно, какое-то дело для него и найдется. Но посадите ли вы его за руль, доверите ли вы ему жизнь, здоровье и имущество людей? Если да, вы совершите большую ошибку – и в таком случае будете сами отвечать перед Господом за последствия.– Близкая знакомая ходит в церковь и одновременно занимается «медитацией» с каким-то «гуру». Дочку свою тоже к этому привлекает. Слушать ничего не хочет, слова бессильны. Как победить ее невежество?
– К сожалению, часто слова бессильны. Но источником бессилия против невежества, как правило, являемся мы сами, а также наше невнимание к человеку, неспособность и нежелание найти нужные слова, «приправить их солью» (по слову Апостола). Надо убеждать не одними рациональными доводами: существуют тысячи путей и способов воздействовать на душу человека, а выбрать лучший, самый прямой и доходчивый из них помогут вам молитва, здравый смысл и жизненный опыт.
На днях один наш священник стоял за полночь у ворот монастыря, беседуя с приезжим. К ним подошли две женщины, из тех, кого часто можно встретить в это время суток. Завели разговор о том, что их более всего волнует: как, мол, священники обходятся «без этого». «Вы ведь тоже все-таки люди», – говорили они со снисходительной улыбкой.
«Разумеется, – ответил священник, – мы люди. Вот на подворье в Доронине у нас есть скотный двор: там куры, коровы, козы, у них “с этим” проще некуда… – а мы-то именно что люди». Тогда, после недолгого раздумья, женщины стали расспрашивать его о том, как и когда можно прийти на исповедь.– Вот уже несколько лет меня постоянно бьют в школе. Я переходил из класса в класс, менял школу – и всегда одно и то же: меня бьют, а я не могу ударить человека. Меня доводят, но не до конца. Я ненавижу обидчиков и поэтому играю в страшилки, представляя, что монстры – это мои враги из школы. Скажите, что мне делать?
– Для начала понять и признать, что это непростой вопрос, что это дело всего моего жизненного подвига, становления как мужчины, как верующего христианина. А если так – сразу станет легче. Но не будем искать быстрых ответов. Быстрые ответы бывают только в детских, школьных задачках; в серьезных делах нужны время, терпение, труд, опыт… Прежде всего я бы выяснил, почему именно со мной случается такая напасть? Что меня отличает от других? Почему меня доводят, а других нет? Или, может быть, доводят всех, но только я остро воспринимаю обиду, а другим – «до фонаря»? Вы же сами пишете: «Доводят, но не до конца…»
Подумав над этим и сделав кое-какие предположения, я стану в открытую говорить на эту тему, но только с теми людьми, которым я доверяю и кто ко мне хорошо относится: с родителями, со священником, с учителями (кто пригоден), со старшими друзьями. Стану рассказывать о себе, спрашивать доброго совета. В таких разговорах я научусь не вызывать к себе жалости и в то же время не высказывать ненависти, негодования, презрения… Одним словом, буду учиться у Самого Христа и у своих собеседников.
Одновременно я стану контролировать проявление своих эмоций, смотреть на себя со стороны: что в моем поведении хорошо, а что нет – и изменю в себе то, что мне не нужно, что не годится. Например: «Я ненавижу их и поэтому играю в страшилки, представляя, что монстры – это мои враги из школы», – ведь это же явно занятие и невзрослое, и неумное, и нехристианское.
Я на сто процентов убежден, что эти шаги сами по себе дадут превосходный результат. Но есть и еще один. Вы пишете: «Я не могу ударить человека». А почему, собственно? Может быть, следует заняться каким-то видом спортивной самообороны? Дело для мужчины нужное: защищать, в основном, не себя, а ближних и слабых. Только надо выбрать хорошую спортивную секцию.– Как помочь страдающему алкоголизмом? – Это тяжкий недуг, простого решения нет. Но помочь человеку можно молитвой, участием, любовью – и мы видим примеры, когда пьяницы и алкоголики возвращаются к жизни, к Богу. Нельзя отчаиваться, нельзя опускать руки. Надо помнить, что все мы – грешники, что Господь терпит всех нас и ждет от каждого из нас покаяния и исправления. Иными словами, искореняя собственные грехи и слабости, увеличивая в себе любовь, терпение и сострадание к ближнему, мы помогаем ему в борьбе против недуга.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.