Когда плохое случается с хорошими людьми
Когда плохое случается с хорошими людьми
Помимо общего интереса к устройству мира охотники-собиратели проявляли особый интерес к вопросу о том, почему случается плохое. Коренной североамериканский народ хайда, жители северного побережья Тихого океана, придерживались мнения, что землетрясения происходят, когда исполинский пес подводного божества (работа этого пса — удерживать острова, на которых живут хайда) решает встряхнуться[27]. Если мбути, пигмеи африканского Конго, обнаруживают, что в какой-либо части леса не стало дичи, это означает, что лесные духи кети, тоже страстные охотники, побывали в этих местах первыми[28]. Когда бушмен кунг из пустыни Калахари заболевает, скорее всего, это козни гауваси — духов предков, возможно, действующих по велению какого-нибудь божества[29].
Разумеется, не только охотников-собирателей интересует, почему в жизни случается плохое. Одна только христианская традиция породила целые библиотеки трактатов по этому вопросу. Но охотникам-собирателям удалось ответить на него успешнее, чем многим современным теологам; по крайней мере, ответы охотников-собирателей в меньшей степени искажены парадоксом. Теологи авраамического наследия — иудейского, христианского или мусульманского — изначально скованы жесткой предпосылкой: реальностью управляет всеведущий, всемогущий и добрый Бог. Но почему это божество, способное завтра же искоренить рак, вместо этого наблюдает за страданиями ни в чем не повинных людей, — уму непостижимо. Спросите Иова, на которого после долгих лет набожного поклонения обрушились катастрофы. В отличие от большинства невинных жертв, Иову было позволено расспросить об этой явной несправедливости самого Бога, однако в конце концов вопрошавшему пришлось довольствоваться ответом «ты все равно не поймешь». Многие богословы ломали голову над этим вопросом, посвятив ему целые трактаты, но были вынуждены просто смириться.
Во вселенной охотников-собирателей проблема зла не так озадачивает, поскольку сверхъестественное не принимает формы единственного всемогущего, а тем более совершенного в нравственном отношении существа. Скорее, сверхъестественный мир населен разными существами, которые, как правило, поразительно похожи на людей: у них далеко не всегда настроены по-доброму, а то, что портит им настроение, порой почти невозможно понять.
Например, Карей, бог грома у охотников-собирателей семангов Юго-Восточной Азии, способен разозлиться, увидев, как люди расчесывают волосы во время грозы и бури, или смотрят, как совокупляются собаки[30]. На Андаманских островах бог бури Билику может прийти в ярость, если кто-нибудь топит пчелиный воск или издает громкие звуки во время пения цикад. Британский антрополог А. Р. Радклифф-Браун, изучавший андаманских островитян столетие назад, заметил, что на самом деле они все же топят воск, надеясь, что Билику ничего не заметит. Радклифф-Брауна озадачило это «противоречие между их заповедями и поступками»[31]. Однако остается неясным вопрос, подходит ли слово «заповедь» для правила, установленного божеством, которое изначально не являлось светочем нравственности. Радклифф-Браун относился к культуре, в которой слово «бог» означало благо, но едва ли это отождествление носит всеобщий характер, а среди охотников-собирателей оно и вовсе не известно.
Так, Кмукамч, бог солнца у кламатов, испытывал раздражение по отношению к своему красивому приемному сыну Айшишу и потому потратил немало времени и сил, крадя одежду Айшиша и примеряя ее. (Этим объясняется, почему солнце иногда окружают маленькие пушистые облачка — расшитая бисером одежда Айшиша.[32]) Хуже того, Кмукамч постоянно пытался соблазнять жен Айшиша. Но его провинности не идут ни в какое сравнение с выходками Гаона, верховного божества африканских охотников-собирателей кунг, который изнасиловал жену собственного сына и пожрал двух зятьев[33].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.