XXVI

XXVI

Ученики Иоанновы и фарисейские постились, а мои – нет. Мы ели вволю мясо и хлеб, и пили вволю вино. И пришли ко мне ученики Иоанновы и говорят мне:

– Почему мы и фарисеи постимся много и молитвы творим, а твои ученики не постятся, не молятся, а лишь едят и пьют?

И ответил я им:

– Могут ли печалиться сыны отца своего, когда отец с ними? Пост, как покаяние, приличествует тем, кто принимает очищение. Молитва же, обращенная к духу своему, тем нужна, кто хочет познать отца своего, но пока не познал его. Те же, кто познал отца в духе своем, радуются и празднуют. И нет им нужды уже ни поститься, ни молиться. Но ежели придут дни, когда отнимется у них отец, тогда и будут поститься и молиться. Каждому свое, ибо кто кается – тот постится, кто ищет – тот молится, а кто познал истину и прозрел, и исцелился – радуется. Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани, ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие, а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое. Итак, вам пост и покаяние, ученикам моим – радость и счастье в духе.

В одну субботу, когда мы шли от одного селения к другому, мои ученики начали срывать колосья с поля, дабы насытиться. И шло за нами много народа, а среди них – священники из фарисеев. И сказали они мне:

– Смотри, почему они делают в субботу то, чего не должно делать?

И ответил я им:

– Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и ел и пил сам и бывшие с ним? Как вошел он в храм при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь те, кто больше храма, здесь – сыны человеческие, познавшие отца святого и истинного в себе. Суббота для человека, а не человек для субботы, посему человек есть господин и субботы. Лишь он, а не вы, священники, волен решать, когда ему поститься, а когда есть и пить. Ибо если отец духа позволяет человеку есть мясо, и человек ест, – для отца он ест. И ежели отец духа не позволяет есть мясо, и человек не есть, – для отца он не ест. Грех суть то, что против воли духа.

И священники, которые негодовали, что множество народа слушало нас, и что мы шли против их мертвых законов, исполняя лишь волю отца своего духовного, думали, как нас извести. И составили они совещание с иродианами против нас, дабы погубить. Тогда я со своими учениками удалился в пределы Магдалинские близ города Магдала на берегу моря Галилейского, но ближе к Назарету, а за нами последовало множество народа из Галилеи, Иудеи, Иерусалима, Идумеи и из-за Иордана.

И когда мы пришли в селения у моря Галилейского, люди толпами шли к нам исцелиться от болезней телесных и духовных. День и ночь народ приходил к дому, где я остановился со своими учениками, так что нельзя было нам ни есть, ни пить. И вознегодовал я, ибо устал и был голоден.

А книжники, пришедшие из Иерусалима, завидев, сколько людей собирается услышать мое слово и исцелиться, вышли к народу и, дабы отвратить людей от меня, говорили, что я имею в себе веельзевула и что изгоняю бесов силою бесовского князя.

Тогда я, заслышав, что священники обвиняют меня, что во мне нечистый дух, вышел и сказал книжникам:

– Как может ложь изгонять ложь? Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то. И если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот. И если сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришел конец его. Но если же я словом истинным изгоняю болезни душевные, то, конечно, достигло до вас царствие отца моего. Истинно говорю вам: будут прощены людям все грехи и хуления, какими бы ни хулили они других людей. Но кто будет хулить духа истины в человеке, тому не будет прощения вовек, и подлежит он вечному осуждению. Кто не с истиной, тот против нее, кто не выступает за нее, тот выступает за ложь. Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим, или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду.

Тогда фарисеи сказали:

– Учитель, хотелось бы нам видеть от тебя доказательства того, что ты говоришь истину.

И сказал я им:

– Лжецы и изменники ищут доказательства, но не будет вам иного доказательства, как Ионе-пророку, который наказан был отцом своим и духом был мертв за то, что пошел против отца своего, против себя, против истины. Вы проповедуете лишь очищение. Да будут вам судьями наши прародители из Ниневии, которые покаялись от проповеди Иониной. Меж тем, здесь люди больше Ионы, ибо он проповедовал только покаяние, а мы – истину. Очищение несет смерть сынам человеческим, если нечем заполнить дух, если нет истины в духе. Ибо когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. Тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его пустым, незанятым духом отца, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут они там, и бывает для человека того последнее хуже первого, чем до очищения. Так будет и с вами.

И одна женщина из толпы выкрикнула мне:

– Блаженно чрево, носившее тебя, дитя, и сосцы, тебя питавшие!

На что я ответил:

– Блаженны слышащие слово духовное и соблюдающие его.

После проповеди один фарисей попросил меня к себе обедать. У него собралось много книжников. И удивился священник, что я не совершил обряда омовения рук перед обедом. Ибо все священники, держась предания старцев, не ели, не умыв тщательно рук ритуальным омовением. И придя с торга не ели, не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Таким образом они считали, что очищают себя от мирской скверны, прилепившейся к ним от общения с греховным миром.

Все обряды были противны мне, и я сказал:

– Хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано от имени отца: люди сии чтут меня устами, сердце же их далеко отстоит от меня, но тщетно чтут меня, уча учениям, заповедям человеческим. Человеческие обряды и ритуалы глупы. И вы, оставив заповедь, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. Ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто. Не отца своего духа и не истину вы любите, а председательствовать в синагогах и приветствия в народных собраниях. Слушайте меня все и разумейте: ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его – ни то, что видите вы, ни то, что слышите. Но что исходит из вас, то вас оскверняет. Ибо изнутри, из сердца человеческого, исходят злые помыслы: прелюбодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, гордость, безумство – все это зло изнутри исходит и оскверняет человека. Фарисеи есть суть лицемеры, ибо очищаясь водой, которую они святой называют, от того, что видели и слышали греховного, они не очищают свою душу от того греха, который в них, и который исходит из них. Но ничто входящее не может осквернить человека. Потому что не в сердце, не в дух его входит, а в разум, и выходит вон, чем очищается всякая пища жизни. Всякое растение, которое не отец духовный насадил в человеке, искоренится. Вы – слепые вожди слепых, а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму. И не понимаете, что все злое, что исходит из сердца, оскверняет человека, а есть неумытыми руками – не оскверняет человека.

На это один из законников, толкователей Законов Моисея, обиделся, говоря:

– Ты и нас обижаешь, не только фарисеев и книжников.

Я повернулся к нему и сказал:

– И вам, законникам, горе, что налагаете на людей своими глупыми обрядами и множеством законов и заповедей бремя непосильное, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до него. Горе вам, священникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали. Вы взяли на себя право трактовать закон. Ни сами не можете уразуметь его, ни другим не даете.

Долго еще книжники, фарисеи и законники подступались ко мне с вопросами острыми, подыскивая, что уловить из моих уст, дабы обвинить меня в богохульстве.

Я же, вернувшись вскоре к своим ученикам, сказал им:

– Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие. Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы. Посему, что вы сказали тайно, то станет явным, и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях. А потому будьте чистыми и истинными, как отец мой и ваш, чтобы не пришлось вам говорить в темноте и на ухо внутри дома, и чтобы вы могли везде сказать одинаковое слово, и слово то было истинным. Будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему. Счастливы те из вас, которых отец ваш, придя, наконец, к вам, найдет бодрствующими и ожидающими его, готовыми к его приходу. Истинно говорю вам, его дух станет служить вам. Будьте же готовы, ибо, в час, который вы не думаете, придет озарение истиной и просветление. Если же вы уподобитесь рабу господина, который сказал в своем сердце: "Не скоро придет господин мой", – и начнет бить слуг и служанок, есть, и пить и напиваться, то в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, придет озарение истиной, и то озарение испепелит грешную душу огнем раскаяния. Тот, кто знает волю отца своего в духе, и не делает по воле его, бит будет много. А который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. Ибо от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут.

И сказав сии слова, я велел ученикам переправляться на другую сторону моря Галилейского. И, переправившись, ученики вспомнили, что не взяли они хлебов. Я же сказал им:

– Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской.

Они же понимали сии слова как есть, и мыслили, что, значит, они своих хлебов не взяли. Уразумев то, я сказал им:

– Что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять тысяч человек, и сколько людей вы набрали? Ни о семи хлебах на четыре тысячи, и сколько людей вы набрали? Как не разумеете, что не об обычном хлебе говорил я, когда сказал вам: берегитесь закваски фарисейской и саддукейской? Как не разумеете, что ваше слово – есть хлеб, которым надобно кормить людей?

Тогда они поняли, что я говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского и нести свое, духовное.