3. Книга пророка Амоса

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. Книга пророка Амоса

Трудно переоценить значение Книги пророка Амоса, так же как и внимание, уделяемое ей современными интерпретаторами. Исследователи прежних лет, ныне утратившие свое влияние, считали Амоса первым проповедником «этического монотеизма» в Израиле. Имелось в виду учение о едином Боге как справедливом судье всего мира, управляющем всеми людьми на основе морали. Даже в последующих критических исследованиях Амос понимался как основоположник пророческой традиции, внутри которой сформировались предания и заповеди, впоследствии вошедшие в Тору. Однако в своем нынешнем виде в Книге Амоса утверждаются и развиваются те же идеи, что и в Книге Осии: суровый суд с проблеском призрачной надежды на будущее, описание которой станет основной темой Поздних Пророков (9:11–15).

Основа Книги Амоса — проповедь реально жившего пророка Амоса. Временем его жизни традиционно считается середина VIII века, возможно, после 722 года до н. э., период процветания, связанный с правлением Иеровоама II в Северном царстве и Озии в Южном царстве (1:1, см. 4 Цар 14:23–29 и 4 Цар 15:1–7, где Озия называется другим своим именем — Азария). По мнению пророка, это процветание было связано с ужасным и невыносимым гнетом богатых над бедными. Пророк всячески подчеркивал незаконность подобного социального уклада и предупреждал притеснителей о приближении суда ГОСПОДА, которым стало ассирийское вторжение:

Утрата традиционных ценностей богатой элитой, изо всех сил стремившейся к роскоши и удовольствиям, была поразительной. В то время как одни теряли свои земли, дома и семьи, другие наслаждались жизнью в зимних и летних дворцах (3:15), роскошных домах, украшенных слоновой костью (5:11; 6:4; в результате археологических раскопок было обнаружено несколько образцов резьбы по кости из Самарии). В стихах 6:1–6 описана изысканная трапеза высших слоев общества с богатым выбором мяса и вина (4:1 и далее), умащениями и музыкой.

Амос осуждает всех беспечно наслаждающихся роскошью, забывающих о жестокости и притеснениях, стоящих за этим богатством. Потеряв способность управлять обществом (3:9–10), представители элиты «насилием и грабежом собирают сокровища в чертоги свои» (3:10–11). Суть послания Амоса заключается в том, что в наказание за подобное поведение Бог разрушит это общество. Серьезность и неотвратимость надвигающегося разрушения — основная тема книги

(Parker 1989, 368).

Пророк, по–видимому, происходивший из Иудеи, но проповедовавший на севере (см. 7:12), жестко критикует общество, исходя из четких представлений о требованиях ГОСПОДА и о том, каким именно должно быть общество, построенное на принципах Завета. Неотвратимо грядущий суд назван у него днем ГОСПОДНИМ, в который абсолютное управление ГОСПОДА миром станет очевидным (5:18–20).

Однако слова самого пророка, ставшие основой книги, подверглись значительной редактуре, в результате чего текст пророчества Амоса был пересмотрен, дополнен и обрел определенную симметричную структуру. Книга пророка Амоса делится на три части.

1. Главы 1 и 2 — пророчество о народах, подобное тому, что мы уже видели в Ис 13–23, Иер 46–51 и Иез 25–32. Сам по себе жанр служит риторическим средством, призванным подчеркнуть абсолютную власть ГОСПОДА над всеми народами. Особое внимание следует обратить на две детали. Во–первых, среди перечисленных народов, на которые распространяется власть ГОСПОДА, оказываются небольшие соседние государства. Это значительно отличает список Книги Амоса от списков, представленных в книгах Больших Пророков, описывающих в основном судьбы «великих наций». В стихах 2:4–5 и 2:6–16 Книги Амоса среди других народов, на которые изливается гнев ГОСПОДА, называются Иудея и Израиль. Иными словами, судьба «избранного народа» ничем не отличается от судьбы других народов. Ко всем им предъявлены одинаковые требования, все они судятся по одним и тем же законам:

Подобный перечень требует от евреев переосмысления традиционных ценностей и даже пересмотра некоторых богословских идей. «Взгляд» Яхве, до сих пор благожелательный, ныне стал недобрым (9:4). Долгожданный день вмешательства в историю Яхве, несущего иудеям победу над врагом, оказался днем тьмы, не победы, но поражения, поскольку оказалось, что Яхве сражается не за Израиль, а против него (5:18, 20). Тема Яхве, превращающего свет во тьму, запечатлен в двух гимнах (4:13а и 5:8а). Та же метаморфоза предваряет пророчество о катастрофе в стихах 8:9–10

(Parker 1989, 369).

Во–вторых, как отмечал Джон Бартон, божественный приговор, вынесенный народам, не связан с Синайским откровением и не предполагает знания ими заповедей. Скорее он выносится в соответствии с нравственными требованиями, хорошо известными всем народам. Бартон назвал эти требования естественным законом (Barton 1979). То есть пророчества о народах исходили из того, что все люди должны подчиняться воле ГОСПОДА, Создателя мира, и это подчинение вовсе не требует знания ими божественных заповедей, данных на Синае. (Впоследствии в иудаизме учение об изначальном знании воли ГОСПОДА связывалось с Заветом, заключенным ГОСПОДОМ с Ноем. Именно его должны были соблюдать все народы земли.)

2. Главы 3–6 представляют собой собрание пророчеств, содержащих обвинение в непослушании и описывающих вынесенный приговор, ставший божественным наказанием. Именно эта часть традиционно называется пророческой, поскольку здесь говорится о катастрофе, нависшей над обществом, нарушившим условия Завета. Соединяя вместе обвинение (в форме проницательных наблюдений над жизнью общества) и приговор (предсказание о серьезности божественных намерений), пророк смело говорит о связи Бога с миром, Бога с обществом. Именно эту связь Клаус Кох назвал метаисторией, сердцевиной пророческой вести (Koch 1983а).

3. Третья часть книги, главы 7–9, содержит пять «видений», представляющих собой описания «природных явлений», ставших предвестниками грозного будущего (7:1–3, 4–6, 7–9; 8:1–3; 9:1). Последовательность видений указывает на то, что время покаяния миновало, приблизилось время грозного суда. Описание нечестия и несоблюдения заповедей в главах 3–6 предвещает грядущую катастрофу, связанную с вторжением ассирийцев, по воле ГОСПОДА разрушивших в 721 году до н. э. Северное царство. Подобный переход от пророчества о народах (1–2) к пророчеству об осуждении (3–6) и видению конца (7–9) позволяет Амосу описать величие и могущество ГОСПОДА, правителя, уставшего терпеть строптивость народа. Поражение, нанесенное Израилю ассирийцами в VIII веке, стало конкретным воплощением поэтического сценария, представленного пророком.

В тексте Книги Амоса отчетливо видны дополнения, внесенные в нее в процессе развития традиции, но вместе с тем совершенно ясно, что основу ее составляют подлинные слова реально жившего пророка. Не может быть сомнений в том, что Книга Амоса многократно редактировалась. Целью редакторов было не только оформление и сохранение пророчеств, но и адаптация их к меняющимся историческим условиям. Редакторы, пытавшиеся приспособить к судьбе Иудеи пророчества о Северном царстве, скорее всего, уже после гибели последнего, внесли в текст наибольшее число дополнений. Яркий пример — упомянутое выше пророчество о судьбе Иудеи (2:4–5), которое большинство исследователей относят к более позднему времени. Более того, в пророчество о народах в главах 1–2 было введено упоминание об Иерусалиме (1:2), в результате чего все пророчество о народах оказалось связанным с Иерусалимским Храмом, что созвучно утверждению Пс 95:10:

Скажите народам: ГОСПОДЬ царствует!

Потому тверда вселенная, не поколеблется.

Он будет судить народы по правде.

И Амос, и автор литургического текста говорят о господстве Бога, пребывающего в Иерусалиме, над всеми народами.

Наибольшее число спорных вопросов связано со стихами 9:11–15. Это пророчество совершенно не соответствует общей теме Книги Амоса, в основном посвященной суду, отчего многие исследователи считали этот фрагмент поздней вставкой. Эти стихи действительно могут быть поздней вставкой. Вместе с тем следует отметить, что в более поздней (канонической) последовательности заключительное пророчество книги дополняет обещания суда словами надежды, в результате чего в тексте появляется двухчастная структура, присущая и другим пророческим книгам. Вероятно, эта двухчастная структура была введена в текст в процессе его переработки и вовсе не характерна для проповеди самого пророка VIII века. Эти стихи — еще одно напоминание о том, что, разбирая текст, нужно задавать вопрос не только о том, кем был пророк Амос, но и о том, почему книга стала такой, какой она стала.

Как часть определенной литературы, Книга Амоса всецело завладела воображением Церкви. Я выбрал четыре текста, которые служат путеводными нитями к книге, бесконечно важными для богословской интерпретации пророческой традиции в прошлом и настоящем.

1. Амос 3:2, где пророческая идея суда неразрывно соединена с древней идеей избранности:

Только вас признал Я

из всех племен земли,

потому и взыщу с вас

за все беззакония ваши.

Глагол «признал» употребляется в Быт 18:19 (в современных переводах — «избрал») для описания особых отношений Авраама с ГОСПОДОМ. Теперь, в VIII веке, эти отношения, отличающие Израиль от «всех племен земных» (см. Быт 12:3), стали основанием для суда над непокорным Израилем. Благодаря стиху 3:2 Книги Амоса, представляющем собой аллюзию на стихи 12:3 и 18:9 Книги Бытия, становится понятно, как именно пророческий корпус связан с Торой.

2. Амос трижды использует выражение «суд и правда» (Ам 5:7, 24, 6:12, см. Быт 18:19). Эти слова — центр его пророчества. Во втором случае Амос озвучивает самый значимый призыв всей пророческой веры:

Пусть, как вода, течет суд,

и правда — как сильный поток!

(Ам 5:24)

Эти слова часто цитировал Мартин Лютер Кинг, и именно они высечены в мемориальном центре в Монтгомери. Именно эти слова стали для Амоса основанием для критики социальных порядков в современном ему обществе, где нарушались основные заповеди ГОСПОДА.

3. Трижды в тексте Книги Амоса встречаются славословия ГОСПОДА как Создателя, которые, возможно, когда–то звучали в Иерусалимском Храме (4:13; 5:8–9; 9:5–6). Эти тексты указывают на литургический контекст Книги пророка Амоса и очерчивают направляющие линии книги в свете владычества ГОСПОДА. Гимны Создателю хорошо сочетаются с пророчеством о народах, согласно которому, все народы — создания Божьи и должны подчиняться Творцу. Именно неправдоподобно неограниченная власть ГОСПОДА оказывается источником как суда, так и надежды, описанной в заключающем книгу пророчестве (9:11–15). В славословиях ГОСПОДЬ предстает тем единственным, который не подвластен никакой исключительной идеологии или интеллектуальной предпосылке.

4. Одно из основополагающих преданий еврейской традиции — предание об исходе из Египта — неожиданным образом ниспровергается в пророчестве Амоса 9:7. В этом стихе говорится о способности Бога постоянно выводить разные народы из–под угрозы, что может относиться даже к извечным врагам Израиля — сирийцам и филистимлянам (Brueggemann 1998). Израильский народ не обладает исключительным правом на спасение, не может требовать привилегированного к себе отношения со стороны ГОСПОДА. Скорее, как и любой другой народ, евреи должны подчиняться требованиям Бога. В стихах 3:2, 5:18–20, 9:7 исключительность Израиля определяет силу обрушившегося на него наказания. После хвалы в стихах 9:5–6, с которой начинается заключительная часть книги, читатель в 7–м стихе и к следующему за ним пророчеству обнаруживает для себя крайне неожиданные вещи. В заключительных стихах книги говорится о восстановлении не только монархии, но всего творения (9:11–15). Совершенно очевидно, что материал книги расположен так, чтобы путем использования сильных риторических приемов осудить самоуверенность непослушного Израиля, чуждавшегося любой критики.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.