Православие в период возвышения Москвы

Православие в период возвышения Москвы

Возвышение Москвы было обусловлено целым рядом объективных причин. К ним относится и выгодное географическое положение Москвы, и усиление в XIII–XIV вв. в результате натиска с юга татаро-монголов притока населения в междуречье Оки, Клязьмы и Москвы-реки, и объединительная политика московских князей.

Значительный успех в объединительной деятельности московских князей заключался и в том, что политический центр их княжества — Москва — со временем получил значение церковной столицы Руси.

Татарское нашествие опустошило Киевскую Русь, вслед за населением на север ушел и глава русской православной церкви. Летописец сообщает (1299 г.), что митрополит Максим вместе со своим клиром перебрался из Киева во Владимир-на-Клязьме. Однако время от времени митрополиту приходилось бывать в южнорусских епархиях. Во время этих переездов иерарх часто останавливался в Москве и имел возможность знакомиться с тем, какие усилия прилагают московские князья для объединения страны. Постепенно началось их сближение. Иван Калита вместе с митрополитом Петром закладывают в Москве Успенский собор. Его преемник митрополит Феогност уже не захотел жить во Владимире, понимая значение и возрастающую роль Московского княжества, он переселился в Москву.

Перенесение престола митрополита в столицу Московского княжества имело серьезное последствие для его судеб. Во-первых, нити церковной жизни, далеко расходившиеся по Руси от центра православной церкви, соединяли теперь ее области с Москвой и облегчали объединительную деятельность московских князей. Во-вторых, православная церковь, которая пользовалась данными ей монгольскими ханами привилегиями, обладала большими материальными богатствами, которые теперь стали стекаться в Москву, способствуя ее экономическому усилению. Это обстоятельство также облегчало московским князьям собирание соседних земель. В-третьих, факт перенесения митрополичьей кафедры в Москву произвел большое впечатление на население Руси, оно стало смотреть на действия московских князей, авторитет которых поддерживался самим митрополитом, с большим доверием. И, наконец, в-четвертых, московские князья получили в свои руки аппарат, ветви которого расходились далеко за пределы их княжества, аппарат, который проводил в соседних княжествах подготовительную работу, способствующую их объединению с Москвой.

Московские митрополиты всеми средствами, имеющимися у них, стремились подавить силы, противоборствующие объединительным усилиям московских князей. Показателен в этом отношении случай с одним из соперников Московского княжества — тверским князем Александром Михайловичем. Тверской князь нашел себе убежище в Пскове, жители которого поклялись не выдавать его московскому князю. Московский князь Иван, поняв, что не может ни «выгнати его, ниже плените», обратился за помощью к митрополиту Феогносту. Митрополит Феогност послал «отлучение и проклятие на князя Александра Михайловича Тверского». Тот вынужден был бежать из Пскова в Литву.

Надо также отметить, что, помогая московским князьям собирать русские земли, православная церковь не забывала о накоплении собственных богатств. Возвышение Москвы было одновременно возвышением русской православной церкви. В XIII–XIV вв. было построено 180 новых монастырей, которые сразу же включились в процесс накопительства и приобретательства. Монастырям давались большие права и привилегии, в частности почти повсеместно монастыри пользовались правом беспошлинной торговли. Например, Троицкий монастырь беспошлинно торговал солью и другими товарами не только с русским населением, но и с населением других стран. Соловецкий монастырь пользовался привилегией продавать, не уплачивая пошлины, до 130 тысяч пудов соли в год. Свияжский Богородский монастырь ежегодно на тех же условиях продавал около 20 тысяч пудов соли ежегодно. Некоторым монастырям князья давали право собирать пошлины на подвластных территориях с купцов и крестьян, в пределах монастырских владений запрещались всякие иные торги, и монастыри были своего рода монополистами в торговле. Монахи стали открывать свои торговые дворы. Так, например, Пешношский монастырь открыл одно торговое подворье в Москве, другое — в Дмитрове, Спасо-Ефимов монастырь имел пять торговых подворий в одном только Суздале. Как видим, союз московских князей и православной церкви был выгоден для обеих сторон.

Несколько слов об исторической оценке деятельности православной церкви в этот период. Очень часто от современных православных богословов и верующих можно услышать, что участие церкви в объединительной политике московских князей свидетельствует о прогрессивной роли православной церкви. Что можно сказать об этом? В деятельности любой религиозной организации есть две стороны, два направления. И хотя в жизни они очень тесно переплетены, их всегда следует отличать. Во-первых, церковь предстает перед нами как религиозная организация, распространяющая религиозное, ненаучное мировосприятие. Во-вторых, церковь является политической организацией, которая выполняет в классово-эксплуататорском обществе функцию идеологической защиты власти правящих классов, идеологического оправдания политики этих классов. И нельзя однозначно оценивать эти различные стороны в деятельности той или иной религиозной организации.

Церковь как идеологическая организация, пропагандирующая ненаучное, религиозное мировоззрение, как организация, ставящая между человеком и действительностью стену в виде мифического бога, заставляющая человека понапрасну растрачивать силы для достижения несуществующей загробной жизни, всегда играет реакционную роль. Идеи смирения, непротивления, суетности единственно реальной земной жизни, примирения с существующим положением в классово-эксплуататорском обществе всегда консервативны, они мешают прогрессу, тормозят его.

Сложнее обстоит дело с оценкой политической деятельности церкви. Религиозные организации, как политические силы, всегда представляют собой идеологический аппарат того или иного класса. И оценка их участия в общественной жизни — вообще или в данный момент— всецело зависит от того, какое место и какую роль в общественной жизни играет класс или социальная группа, интересы которой выражает данная религиозная организация. Политическая деятельность религиозной организации может быть оценена как прогрессивная или реакционная в зависимости от того, прогрессивна или реакционна деятельность класса, выразителем интересов которого является эта организация.

В той мере и в той степени, в какой политическая деятельность русской православной церкви соответствовала объединительной политике московских князей, исторически необходимой и прогрессивной, она способствовала общественному прогрессу.

Однако нельзя забывать о том, что, помогая объединительной деятельности московских князей, церковь преследовала свои корыстные цели, заботясь о собственных богатствах, накапливая их путем усиления эксплуатации трудящихся. Вот как, например, оценивал эту сторону деятельности церкви В. О. Ключевский, который прямо указывал на связь между монастырским хозяйством и усилением крепостной зависимости крестьян. «Во-первых, — писал В. О. Ключевский, — монастырские вотчины составлялись из земель служилых людей и из земель казенных и дворцовых, составлявших запасный фонд для обеспечения служилых людей. При неудаче попыток воротить отходившие к монастырям земли в казну или на службу все, что государственное хозяйство теряло на монастырском землевладении, ему приходилось выручать на крестьянском труде, усиляя его податное напряжение. А потом, льготные земли монастырей были постоянной угрозой для доходности земель казенных и служилых, маня к себе крестьян с тех и других своими льготами. Правительство вынуждено было для ослабления этой опасности полицейскими мерами стеснять крестьянское право перехода. Это стеснение еще не крепостная неволя крестьян; но оно, как увидим, подготовило полицейскую почву для этой неволи. Таким образом, монастырское землевладение в одно и то же время содействовало и увеличению тягости крестьянского труда и уменьшению его свободы». Постепенно с ростом земельных богатств монастырей степень эксплуатации монастырских крестьян возрастала все больше и становилась невыносимой.

Эксплуататорская сторона деятельности русской православной церкви вызывала сильный протест и возмущение трудящихся. Этот протест нашел, в частности, свое выражение в возникшей в середине XIV в. в Новгороде ереси так называемых стригольников. Наши сведения об этой ереси очень скудны, литературные памятники самих стригольников не сохранились, сообщения о еретиках мы находим только в обличительных документах их противников. Неясно даже значение слова «стригольник». Одни исследователи считают, что это название имеет отношение к основному занятию еретиков (стрижка овец), другие связывают с особым обрядом посвящения в секту — пострижением.

По всей вероятности, одной из причин, породивших движение стригольников, был протест против непомерного роста тех поборов, которыми православное духовенство облагало население. Стригольники резко выступали против мздоимства духовенства, против назначения церковнослужителей на приход за плату, отрицали необходимость церковной иерархии, отвергали таинство причащения, исповеди, говорили о вреде поклонения иконам, ставили под сомнение культ христианских святых.

Православная церковь жестоко расправилась с еретиками, посягавшими как на идеологические, так и на экономические основы христианства. В 1375 г. в Новгороде были казнены три руководителя стригольников. Дьяконы Микита и Карп и еще один человек, имени которого летописец не называет, были сброшены с моста в Волхов. Однако стригольничество на этом не прекратило свое существование. Из Новгорода движение перекинулось в Псков. Интересно отметить, что псковские еретики выступали не только против церкви, но и против монашества. Здесь открыто проявилось недовольство быстро развивавшимся монастырским землевладением. Стригольническая ересь в Пскове продержалась до XV в., когда она была задушена жестокими репрессиями со стороны православной церкви.