Закон и этика

Закон и этика

Иудейское законодательство не проводит формального различия между теми заповедями, которые могут быть определены как этические, теми, которые относятся к ритуалу (обрезание, жертвоприношение, запрет вкушать кровь), и теми, которые касаются обычных правовых вопросов. Этическую цель можно различить, проводя различие между основной, общей заповедью «Не убивай» и законами. Таким образом, этические заповеди в строгом смысле – это законы без санкций, которым следует добровольно подчиняться, которые не носят принудительного характера.

Кроме чисто этических заповедей в иудейском законе прослеживается общая тенденция подчеркивать стремление к справедливости, которая составляет основу каждого закона. В Торе ясно определяются законы как «справедливые постановления и предписания». Практические правила судопроизводства пронизаны принципом справедливости. Этические и социальные соображения дополняют некоторые законы, например, предписания соблюдать субботу. Эта тенденция ясно видна в законах, цель которых – защита слабых и ограничение власти угнетателя (таковы законы о рабе-еврее или сравнительно мягкое наказание вора). Разумеется, библейский закон учитывал не только этические принципы, но и потребности общества определенной структуры и его обычаи в то время. Однако эта сторона закона не существенна для определения библейской этики.

В талмудической литературе законодательные соображения никогда не являются доминирующими. Не только Аггада средствами морального поучения дополняет и смягчает автономию Галахи, и не только трактат Авот представляет собой антологию моральной мысли, но (и более явно) в каждом конфликте между строгостью закона и критериями этики последние одерживают верх. Страх Божий выше мудрости; действия важнее идей; человек призван занимать позицию, руководствуясь не столько разумом, сколько добром. Этика выступает не как система умозрительных принципов, а как живой человеческий опыт. Талмудические мудрецы представлены как моральный образец, а идеал святости отождествляется с безукоризненно честной и чистой жизнью.

В заключение заметим, что неверно было бы отождествлять еврейскую этику с одним лишь принципом умеренности, который часто представляют как противоположность аскетическому принципу христианской этики. В действительности принцип умеренности представляет собой лишь один из ее аспектов. Другой аспект – предъявление человеку крайних и абсолютных требований – в равной степени типичен для еврейской мысли.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.