Глава 9. С какими «чертями» воевали православные святые

Глава 9. С какими «чертями» воевали православные святые

«Жития» христианских «святых» заполнены рассказами о том, как «святые», удалившиеся из мира, переходя на «пустынножительство», всю свою жизнь воевали с нечистой силой — с дьяволами и чертями. Авторы житийных рассказов, составленных по одному общему трафарету, расписывали их героическую борьбу с дьяволом самыми яркими красками.

Правда, святые часто, как изображено в «житиях», мирно встречались с дьяволами, дружески беседовали с ними. Протоиерей И. Бухарев в своей книге о «житиях святых», рассказывает о мирной беседе святого Макария Египетского (IV в.), почитаемого и православной церковью, с дьяволом: «Макарий сказал ему однажды: дьявол, я досадую, что не могу одолеть тебя. Я все то же делаю, что и ты: ты постишься, и я не ем; ты не спишь, и я бодрствую. В одном я только уступаю тебе — в смирении»[118]. Как видим, разговор достаточно дружеский.

Между святыми и дьяволом были, однако, и отношения иного рода. Так, «житие» архиепископа Иоанна Новгородского (XII в.) рассказывает, что этот святой заставил черта отвезти его в Иерусалим. Дело обстояло таким образом: бес барахтался в умывальнике в келье святого. И тот его «закрестил», т. е. крестным знамением «закрепил» в умывальнике. Бес, конечно, начал кричать: «Не могу терпеть, отпусти меня». Иоанн согласился при условии, что бес отвезет его в Иерусалим. Он обратился к нему со словами: «Да будеши яко конь уготовлен предстоя пред келъего моею, да имам на тя въсести и совершити желание свое». Бес подчинился и в одну ночь отвез на себе архиепископа в Иерусалим и обратно в Новгород. Правда, позже бес отомстил святому, добившись, что новгородцы изгнали того из города, обвинив в блуде[119].

По рассказам «житий», монахи и основатели монастырей на Руси вели постоянную борьбу с дьяволом. Обычная биография «святых» в «житиях» такова: побуждаемые религиозным чувством, как правило, выходцы из знатных и богатых семей — дети бояр, князей и купцов — уходили в пустынные места, в леса на северо-восток, строили монастыри, чтобы заниматься «спасением души», «богоугодными делами». А там они сталкивались с чертями и их кознями.

О том, как пустынножители «спасали души» свои, опубликовано достаточно много документов.

Сошлемся на один — решения Стоглавого Собора, проведенного в 1551 г. Иваном Грозным. В числе вопросов, поставленных царем на обсуждение перед участниками Собора, были и такие: о несоответствии жизни монахов и монастырских властей уставу — о немонашеской жизни тех, кто постригается «покоя ради телесного, чтобы всегда бражничать и по селам ездить прохлады ради»; о пьянстве черного и белого духовенства (в частности, о безмерном пьянстве в монастырях); о запрещении монахам и монахиням жить в одном монастыре и другие[120]. Сама постановка этих вопросов на Соборе была вызвана крайним падением нравов монашеской братии.

В «житиях святых» такое разложение объяснялось кознями дьявола: он-де искушал «спасающихся» иноков, внушал невоздержание, толкал на греховные мысли и действия, особенно на пьянство и блуд. Исследователь древнерусской литературы Ф. А. Рязановский пишет:

«Изучение демонологии, как она отразилась в древнерусской литературе, может быть живой историей религиозно-нравственного быта русских монастырей и монахов с отрицательной стороны»[121]. По житийным рассказам о том, как «бесы искушали» монастырских жителей, можно судить, какова на самом деле была жизнь в монастырях. «В восточных патериках[122] немало сказаний про нападения демона блуда. По своим пикантным подробностям они так и просятся иногда в число знаменитых новелл Боккаччо». «Блудные бесы доводили иноков иногда до исступления», — констатирует Рязановский[123].

С развитием феодальных отношений на Руси в XIV–XVI вв. монастыри стали превращаться в феодальные хозяйства. К концу XV в. они уже владели третью всей государственной территории. «Монастыри не осваивали незаселенные, пустынные области... Основатели монастырей обычно селились близко от городов, у проезжей дороги, занимая “пустыни”, служившие обычно пастбищами, охотничьими угодьями, местами рыбной ловли для окрестного населения. Монастыри внедрялись в уже существующие крестьянские волостные миры, постепенно присваивая их земли и превращая окрестное население в феодально зависимых людей», — читаем мы у видного советского историка И. У. Будовница[124].

В борьбе за земли происходили постоянные столкновения местного населения с монастырями. Это тоже отразилось в «житиях», правда в искаженном виде. По «житиям», противниками строительства монастырей были дьявол, бесы, нечистая сила, но не местные крестьяне, опасавшиеся оказаться в кабале у монастырей (что на самом деле и происходило). Если же в «житиях» все же упоминается о крестьянах, выступивших против монастырей, то оказывается, что они либо были этому научены дьяволом, либо являлись просто «разбойниками».

Так, «житие» Лазаря Муромского (или Мурманского) рассказывает, что в 60-х годах XIV в. он задумал основать монастырь на одном из островов Онежского озера. Остров принадлежал новгородскому посаднику Ивану Захаровичу. Лазарь обратился к нему с просьбой подарить ему остров на устройство церкви и монастыря. Тот сначала готов был уступить его, но за деньги.

Когда же поддавшись увещеваниям Лазаря, Иван Захарович уже готов был отдать остров без денег, против подарка этого «по дьявольскому наущению» запротестовали родители посадника, и Лазарю пришлось платить. Остров был заселен, но местные жители (опять «по дьявольскому наущению») стали прогонять пришельцев и хотели убить Лазаря. «Окамени бо диавол сердца их и омрачи очеса их», и они сожгли его жилье. Бог, однако, оказался сильнее дьявола, свершилось чудо: ангел спас Лазаря и отогнал его врагов от острова.

Ополчились бесы, по рассказу «жития», и на Кирилла Челмогорского, который обосновался недалеко от Каргополя в устье Челмы. «Житие» рассказывает, что дьявол не давал Кириллу покоя. Однажды он явился к «преподобному» и потребовал, чтобы тот ушел с этих мест. Однако крестным знамением Кирилл изгнал беса. Но дьявол вскоре вернулся и привел с собой много местных крестьян, которые хотели сбросить келью в озеро, заявляя, что это место они решили подготовить под пашню («от диавола толико завистью поощряемые, мняху согнати преподобного от места того и смерти предати»[125]).

Дьявол, по рассказу «жития», заставил и Стефана Авиежского уйти из построенного им Махрищского монастыря (недалеко от нынешнего г. Александрова), настроив против Стефана местных жителей, угрожавших его убить.

Дмитрий Прилуцкий, по словам «жития», пытался основать близ Вологды монастырь, но «ненавидяй добра роду человечю дьявол» подговорил людей прогнать его и помешал основанию монастыря. Сергий Обнорский, ученик Сергия Радонежского, обосновался на Севере, в Обнорской волости, на р. Нурме. С местным населением отношения у него сложились плохие, и виновниками оказались опять-таки бесы: это они, как повествуется в «житии», напустили на него «злодеющих человек», которые избили его. Из борьбы с крестьянами Сергий вышел победителем (как почти все персонажи «житий») с помощью чудес.

Виднейшим духовным феодалом XV в. был Кирилл (Козьма) Белозерский, происходивший из знатного московского рода. В Белозерском крае он облюбовал удобное место для основания монастыря. Во время его строительства некий Андрей, живший поблизости, будучи, по уверению авторов «жития», «диаволом научен», не раз поджигал келью Кирилла. Только вмешательство богородицы не дало огню распространиться.

«Житие» Дионисия Глушицкого рассказывает, как в начале XV в. он построил в Ростовском княжестве монастырь в районе Кубенского озера. Окрестное население скоро оказалось в кабале у монастыря. Понятно, Дионисия невзлюбили. Во время нападения местных жителей на монастырь он был жестоко избит. В «житии» написано, что нападение произвели «нечистые духи».

В «житии» Зосимы Соловецкого, одного из основателей (в начале XV в.) Соловецкого монастыря, говорится: «...Бесы устремили все свое усилие, чтобы удалить Зосиму с острова, но святой прогонял их молитвою»[126]. На самом деле, пишет Будовниц, «он [Зосима] предстает перед ними как предприниматель, ищущий подходящего места для устройства монастырской вотчины, в которую он мог бы вложить полученное от родителей богатое наследство», и прогоняли его с острова не «бесы», а местные жители, и спасался он от них не молитвой, а обращением за помощью к новгородским боярам, от которых получил грамоты на владение Соловецкими островами[127].

В 1550 г. крестьяне, доведенные до крайнего ожесточения, напали по благословению священника своей церкви на Пошехонский монастырь и убили игумена Адриана. Его «житие» рассказывает, что «лукавый бес, злой демон» вселился в крестьян, вооружил их на преподобного, а убили его «ученики Сатаны»[128].

«Диавол», «лукавый враг рода человеческого», по рассказу «Жития» Филиппа Иранского, старался помешать ему основать Красноборский монастырь, хотя из текста самого «жития» видно, что именно крестьяне хотели помешать ему строить монастырь, чтобы сохранить свои земли. Много претерпел, по словам «жития», от «козней диавола» и Нил Столбенский, когда он хотел обосноваться в Ржевском уезде. Изгнанный крестьянами, он вынужден был уйти оттуда и обосноваться на острове Столбное на озере Селигер. И здесь «по наущению бесовскому» местные крестьяне не оставили его в покое, решили прогнать его или убить и подожгли его келью.

Мы привели лишь несколько выдержек о том, как, по рассказам «житий святых», дьявол «воевал» со «святыми», монахами, игуменами, как мешал им строить монастыри и всячески вредил монашеской братии. На самом деле «вся история монастырского землевладения, — как пишет И.

У. Будовниц, обстоятельно исследовавший вопрос о взаимоотношениях крестьян и монастырей, — есть история непрерывной классовой борьбы крестьян против монастырей»[129]. «Монастырь выступал на таких же началах, как и другие феодалы, с той только разницей, что, эксплуатируя религиозные чувства населения и пользуясь огромной поддержкой центральной власти, он получал больше доходов и быстрее закрепощал окрестных крестьян. В большинстве случаев облюбованная монахами местность была бы освоена и без них, путем вольной колонизации, которую монахи всячески глушили»[130].

Ссылки же на дьявола понадобились благочестивым сочинителям «житий», чтобы завуалировать классовый характер той борьбы, которая на протяжении веков велась между крестьянами и монастырями.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.