§124. Арианство
§124. Арианство
Учение ариан, или евсевиан, аэциан, евномиан, как их называли по именам их вождей, или эксуконтиан, гетероусиан и аномеев, как их называли по их характерным терминам, в сущности, было следующим.
Один лишь Отец есть Бог. Следовательно, Он один не был рожден, Он один вечен, мудр, благ и неизменен; непреодолимая пропасть отделяет Его от мира. Он не мог сотворить мир непосредственно, а только через Своего Посредника, Логоса. Сын Божий предвечен[1352], Он существовал до всякого творения, Он выше всех созданий, занимает среднее положение между Богом и миром, Он — Творец мира, совершенный образ Отца и исполнитель всех Его замыслов, поэтому, в метафорическом смысле, может быть назван Богом, Логосом и Премудростью[1353]. С другой стороны, Он сам — творение, так сказать, первое творение Бога, через которое Отец вызвал к жизни все остальные творения; Он был сотворен из ничего[1354] (не из сущности Бога) волей Отца до начала времени; поэтому Он не вечен, но Его существование имеет начало, и было время, когда Его не было[1355].
Арианство, таким образом, возвышается над евионизмом, социнианством, деизмом и рационализмом в том, что утверждает личное предсуществование Сына до возникновения миров, которые Он сотворил; но соглашается с вышеупомянутыми системами в том, что низводит Сына до уровня творения, а это, конечно же, предполагает Его существование во времени и смертность. Сначала арианство приписывало Ему и неизменность[1356], но потом решило, что Он изменяется, как любое творение[1357]. Это противоречие можно разрешить (если нужно), проведя разграничение между моральной и физической неизменностью; Сын по природе Своей (?????) изменяется, но остается благим (?????) по доброй воле. Арий, лишивший Сына божественной сущности[1358], не мог приписывать Ему божественных качеств в строгом смысле слова; он ограничил Его существование, силу и знание, и явно утверждал, что Сын не знает Отца в совершенстве, а значит, не может в совершенстве явить Его. Сын по сути отличен от Отца[1359] и — как позже более решительно заявляли Аэций и Евномий, — не подобен Отцу[1360]; это несходство в какой?то мере распространяется на все моральные и метафизические атрибуты и качества[1361]. Догмат о божественной сущности Христа, как казалось Арию, обязательно вел к савеллианству или гностическим мечтам об эманации. Что же касается человеческой природы Христа, то Арий считал Его лишь обладавшим человеческим телом, но не разумной душой, и в этом вопросе Аполлинарий пришел к такому же выводу, хотя и из ортодоксальных предпосылок и с намерением отстоять единство божественной личности Христа.
Дальнейшее развитие арианства не создало ничего по–настоящему нового, но, скорее, выявило множество непоследовательностей и противоречий. Например, Евномий, для которого ясность была критерием истины, утверждал, что откровение все прояснило и человек может познать Бога в совершенстве, в то время как Арий даже Сыну отказывает в совершенном знании об Отце или о Себе. Негативный и рационалистический элемент вышел на поверхность, и споры превратились в метафизическую войну, лишенную реального религиозного смысла. Восемнадцать артикулов веры, которые арианство и полуарианство породили в период между Никейским и Константинопольским соборами, — это листья без цветов и ветви без плодов. Арианская ересь естественным образом приходила в упадок, пережила этап социнианства и достигла рационализма, в котором Христос считается просто человеком, лучшим из своего рода.
Сейчас перейдем к доводам, которые приводились в поддержку этого заблуждения и против него.
1. Экзегетические доводы ариан основывались на тех отрывках Писания, в которых Христос каким?то образом относился к категории творения[1362], или в которых говорилось, что воплощенный (не предвечный и не божественный) Логос рос, чего?то не знал, уставал, печалился, испытывал другие меняющиеся человеческие привязанности и состояния[1363], или которые учат подчиненному положению Сына по отношению к Отцу[1364].
Афанасий иногда слишком легко отметает эти аргументы, говоря, что данные отрывки относятся только к человеческой природе Иисуса. Когда, например, Господь говорит, что не знает часа и дня последнего суда, это касается только Его человеческой природы. Ибо как мог бы Господь небес и земли, сотворивший дни и часы, не знать подобного?! Афанасий обвиняет ариан в иудейском представлении, что божественное и человеческое несовместимо. Иудеи говорят: как мог Христос, если Он был Богом, стать человеком и умереть на кресте? Ариане говорят: как мог Христос, бывший человеком, быть в то же время Богом? Мы, заявляет Афанасий, христиане; мы не будем побивать Христа камнями, когда Он говорит о Своей вечной Божественности, и не оскорбимся, когда Он обращается к нам на языке человеческой немощи. Но Святой Дух учит нас провозглашать именно двойственную природу Христа: Он, как Логос и образ Отца, был вечно воистину божественным, а потом стал человеком ради нашего спасения. Когда Афанасий не может отнести такие термины, как «сделался», «был сотворен», «стал», к человеческой природе Христа, он воспринимает их в переносном значении: «выступил как», «показал себя», «представился»[1365].
В качестве утверждающего экзегетического довода против ариан Афанасий цитирует всем известные тексты, в которых о Христе говорится как о Боге, обладающем божественными качествами, божественным достоинством и совершающем божественные деяния, и подробно рассказывать здесь об этих текстах нет необходимости.
Конечно, экзегетика Афанасия, как и всех отцов церкви, если рассматривать ее с точки зрения современного грамматического, исторического и критического метода, содержит множество аллегорических причуд и софистических уязвимостей. Но в целом она гораздо глубже и истиннее, чем еретическая.
2. Богословские доводы в пользу арианства в основном негативные и рационалистические. Они говорят, что противоположная точка зрения неразумна, непримирима с монотеизмом и идеей Божественности Бога, ведет к савеллианству или гностическим заблуждениям. Действительно, Маркелл Анкирский, один из самых ревностных защитников никейского омоусианства, впал в савеллианское отрицание трех ипостасей[1366], но большинству никейских отцов церкви удалось с безошибочным чутьем держаться между Сциллой савеллианства и Харибдой троебожия.
Афанасий возражал на богословские доводы ариан с большим диалектическим умением; он выявил внутренние противоречия и философскую абсурдность их позиции. Арианство учит двум богам, несотворенному и сотворенному, высшему и вторичному богу, то есть впадает в языческий политеизм. Оно утверждает, что Христос — просто творение, однако при этом Он — и Творец мира, как будто творение может стать источником жизни, происхождения и конца всего сущего! Оно говорит, что Христос существовал до возникновения мира, но отрицает Его вечность, однако время принадлежит этому миру и было сотворено только вместе с ним[1367], а до того существовала только вечность. Предполагается, что время существовало до сотворения предвечного Христа, то есть Сам Бог существует во времени, а это противоречит абсолютному бытию Бога. Арианство утверждает, что Бог неизменен, но, вместе с вечным порождением Сына, отрицает и вечное Отцовство, то есть предполагает изменение Божьей сущности[1368]. Афанасий обвиняет ариан в дуализме и язычестве, обвиняет их в разрушении всего учения о спасении. Ибо если Сын — творение, человек остается удаленным от Бога, как прежде; никакое творение не может искупить другие творения и объединить их с Богом. Если Христос — не Бог, то и мы тем более не можем стать сопричастными Божьей природе и детьми Бога[1369].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.