Глава XIII Святой Иустинн-мученик. Четвертое гонение

Глава XIII

Святой Иустинн-мученик. Четвертое гонение

Указ Адриана в пользу христиан потерял свою силу при его наследнике, Антонине Пин. Вновь начались доносы и казни. Тут Господь даровал служителям Своим смелого защитника в лице Иустина Философа, которого Церковь ублажает под именем Иустина-мученика[89].

Иустин родился в начале II века в самарийском городе Сихеме, называемом также Флавием Неаполем. Родители его, богатые язычники, дали ему хорошее образование, и он с ранних лет пристрастился к науке, но не нашел в ней, чего искал. Он не мог верить языческим богам, и его томило желание узнать истину, которая бы успокоила его душу, указав ему, к чему он должен стремиться и что именно есть цель и назначение человека. Он смутно чувствовал, что человеку необходимо познание Божества. В то время философы имели школы, и каждая утверждала, что только в ней одной можно найти истину. Иустин решил изучать философию. Первый философ, к которому он обратился, принадлежал к школе стоиков. Стоики учили, что человек должен жить для добродетели и в себе одном находить силу побеждать страсти и равнодушно переносить все невзгоды; они не искали Бога и не считали это нужным. Это учение не удовлетворило Иустина. Он обратился к другому философу, который, спустя некоторое время, потребовал от него платы. Это неприятно поразило Иустина. Он считал, что преподавание мудрости есть дело высокое и святое, а не ремесло, приносящее доход. Третий учитель, скрывая от него тайны своего знания, потребовал, чтобы он изучал музыку, геометрию и астрономию. Наконец Иустин обратился к философу Платоновой школы. Учение Платона очень понравилось Иустину.

«Мне нравились, – писал он, – размышления о предметах мира невещественного; созерцание идей окрыляло мой ум; в короткое время я успел столько, что начал считать себя мудрым и надеялся вскоре созерцать Самого Бога, ибо Сей есть конец Платоновой философии».

Иустин часто искал уединения, чтобы беспрепятственно предаваться своим размышлениям. В одну из своих прогулок по морскому берегу он встретил старца и вступил с ним в беседу. Иустин сам в своей книге «Разговор с Трифоном-иудеянином» рассказывает об этой встрече и передает свою беседу со старцем. Беседа вскоре коснулась самых высоких предметов: Бога, бессмертия души, познания истины. Иустин превозносил учение Платона, говоря, что философия есть высшая наука, ибо она есть познание истины. «Счастье же, – говорил он, – есть награда за такое знание и мудрость». Старец опровергал, что философия может дать полное понятие о Боге, и доказывал, что для познания Бога недостаточно ни ума, ни науки, а нужно откровение свыше; что ум человеческий, не просвещенный Духом Святым, не может уразуметь Божества.

«Где же мне найти истину, – спросил Иустин, – если ее нет и в учении Платона?»

Старец указал Иустину на пророков. «Во времена, отдаленные от нас, – говорил он, – ранее всех философов, жили мужи святые, праведные и угодные Богу, которых звали пророками. Они говорили, будучи научены Духом Святым, и предсказали то, что ныне и сбылось. Они возвестили людям истину; не зная страха, не ища себе славы, они говорили то, что слышали и видели, когда были исполнены Святого Духа. Писания их существуют поныне и содержат то, что должно знать истинному философу… Они прославляли Творца всего, Бога и Отца, и возвещали о посланном от Него Христе, Сыне Его… Но прежде всего, молись, чтобы отверзлись для тебя двери света; ибо писания могут понять только те, которым Бог и Христос Его дадут уразуметь их».

Святой мученик Иустин Философ. Икона

Старец удалился, и Иустин уже более никогда не встречал его, но его слова возбудили в нем сильное желание изучать писания пророков. «В сердце моем, – говорит он, – возгорелся огонь, и меня объяла любовь к пророкам, которые суть друзья Христовы». Он начал изучать Священное Писание и, с помощью Божией, вскоре убедился в истине христианской веры; он всей душой возлюбил Христа и нашел свет, покой и отраду в Евангельской истине.

Прежде чем принять Святое Крещение, Иустин пожелал ближе узнать христиан, увидеть, исполняют ли они точно, что повелел им Спаситель. Христиан обвиняли в разврате, в преступлениях, все их ненавидели и преследовали, но Иустин видел, что они встречают смерть без страха, и уже одно это почел он доказательством их праведной жизни. «Человек, преданный страстям и находящий блаженство в земных наслаждениях, не может охотно встретить смерть», – думал он. Чем ближе Иустин знакомился с христианами, тем более он убеждался в ложности обвинений, возводимых на них, тем более он любил их за кротость, терпение, милосердие, твердость духа. На тридцатом году от роду он принял Святое Крещение, и отселе вся деятельность его была посвящена Богу и ближним. Он обходил разные страны, проповедуя слово Божие, ибо считал своей священной обязанностью сообщать другим истину, которую узнал. «Кто может возвещать истину и не возвещает, тот будет осужден Богом», – писал он. Он сильно убеждал язычников отстать от ложного богопочитания и искать истину в святом учении, которое одно дает отраду и покой, очищая душу от всего дурного[90].

Иустин прибыл и в Рим, где открыл училище. Он носил мантию философов, но преподавал уже не языческую, а христианскую философию, возвещал слово Божие и спасение через веру в Христа. В Риме в ту пору было много лжеучителей. Из Египта и Сирии прибыли еретики из секты гностиков, Валентин и Кердон, которые активно распространяли свои лжеучения, выдавая их за христианскую мудрость[91].

К ним присоединился и третий ересеначальник, Маркион, который за развратную жизнь был отлучен от Церкви своим отцом, епископом в Понтийской области. Маркион прибыл в Рим, надеясь тут найти больше снисхождения, но Римская Церковь не согласилась принять его без разрешения его отца. Рассерженный отказом, Маркион сказал римским пресвитерам: «В таком случае я поселю вечный раздор в Церкви вашей», – и, пристав к Кердону, начал распространять нелепое учение о сотворении мира злым духом. Иустин в Риме много спорил с еретиками и с языческими философами, его школа посещалась большим числом учеников, которые с удовольствием слушали его слова, исполненные мудрости и живого, увлекательного красноречия.

В это время не было явного гонения, но ненависть язычников к христианам всегда находила средства вредить им, так что христиане нигде и никогда не могли считать себя в полной безопасности. К этому времени Церковь относит мученическую смерть святой Филицитаты и семи ее сыновей, казненных в Риме за то, что отказались совершить жертвоприношение богам. Язычники только и выжидали удобного случая, чтобы возбудить новое гонение и вынудить императора на строгие меры против ненавистных им христиан. Случай скоро представился. В Малой Азии были часты сильные землетрясения, и язычники стали требовать казни христиан как виновников бедствия. Вновь начались пытки и казни, опять стали распространять ложные обвинения на христиан, называть их безбожниками, преступниками, злодеями, заговорщиками. Тогда Иустин написал апологию, в которой, требуя от царя суда и справедливости, ясно и подробно излагает учение христиан, обряды их богослужения, их образ жизни. Эту апологию он сам подал императору Антонину в 150 году. Она дошла до нас и содержит драгоценные указания на образ жизни христиан и на состояние церковного учения в то время.

В этой апологии Иустин просит государя рассмотреть, в чем заключается вина христиан, а не осуждать их за одно только название. Речь его тверда и смела, она обращена к императору, к сыну его, к сенату и к римскому народу. «К вам, – говорит он, – я обращаюсь с моим словом и прошением за людей из всех народов, несправедливо ненавидимых и гонимых… Вы называетесь благочестивыми и философами, блюстителями правды… теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы предстали пред вами, не с тем, чтобы льстить вам, но требовать, чтобы вы судили нас по строгом и тщательном исследовании, а не руководствовались предубеждением или угодливостью людям суеверным, не увлекаясь неразумным порывом или давней, утвердившейся в вас, худой о нас молвой… Чрез это вы произнесли бы только приговор против самих себя. Что касается нас, мы убеждены, что ни от кого не можем потерпеть вреда, если не обличат нас в худом деле… Вы можете умерщвлять нас, но вреда сделать нам не можете».

«Нас называют безбожниками, – говорит он далее. – Сознаемся, что мы безбожники в отношении к мнимым богам, но не в отношении к Богу истиннейшему, Отцу правды и всех добродетелей и чистому от всякого зла… Мы чтим благоговейным поклонением Его и Его Сына, а равно и Дух Пророчественный, воздаем сию почесть словом и истиной, открыто преподавая всякому желающему поучиться тому, чему сами научены…

Мы не приносим жертв; нам передано, что Бог не нуждается в вещественных приношениях от людей. Он, Который, как мы видим, Сам подает все нам. Мы научены, убеждены и веруем, что Ему приятны только те, которые подражают Ему в Его совершенствах… Он не требует крови, возлияний и курений; мы славим Его, по мере сил, словом молитвы и благодарения во всех приношениях наших… Данное Им для нашего пропитания мы не истребляем огнем, но употребляем для себя и для нуждающихся, а Ему возносим благодарность за то, что мы сотворены, за все средства к благосостоянию нашему, за перемены времен; Ему мы воссылаем прошения о том, чтобы нам воскреснуть для нетления по вере в Него…

В нашей воле отречься при допросах, только мы не хотим жить обманом. Мы желаем вечной и чистой жизни, мы стремимся к пребыванию с Богом.

Когда вы слышите, что мы ожидаем Царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве земном, между тем как мы говорим о царствовании с Богом; это ясно из того, что при допросе мы признаемся, что мы христиане, хотя знаем, что нам за то предлежит смертная казнь…

Что касается до общественного спокойствия, то мы содействуем и способствуем к тому более всех людей, ибо мы веруем, что никто не может сокрыться от взора Господа: ни злодей, ни корыстолюбец, ни злоумышленник, ни праведник, и что Господь воздаст нам по делам нашим вечное мучение или спасение; между тем как язычники знают, что от вас как от людей можно скрыть преступления… Мы везде стараемся прежде всего платить подати и повинности постановленным от вас сборщикам, ибо такова заповедь Христа… Мы поклоняемся единому Богу; но в других отношениях и вам охотно служим, признавая вас царями и правителями людей и молясь о том, чтобы вы, при царской власти, были одарены и мудростью».

«Впрочем, – прибавляет он, – знайте, что истинно только то, что говорим мы, узнавши от Христа, от предшествовавших Ему пророков, которые древнее всех писателей ваших. И надо верить словам нашим не потому, что мы говорим сходное с ними, но потому, что говорим истину, как научил нас Иисус Христос, единый собственно Сын Божий, первенец и сила, по воле Бога сделавшийся человеком».

Апология Иустина описывает подробно, как совершались Таинства Крещения, Евхаристии, как происходило богослужение. Желавший принять Крещение готовился к этому молитвою и постом; все братья молились о вновь уверовавшем, прося Господа простить ему грехи и помочь исполнять закон христианский; затем погружали крещаемого в воду во имя Бога Отца, Творца и Вседержителя мира, во имя Иисуса Христа Спасителя и во имя Духа Святого. Некоторые древние историки упоминают о книге Иустина, известной под названием «Певец». Очень жаль, что она не дошла до нас; вероятно, она сообщила бы нам, какие гимны и священные песни употреблялись в то время при богослужении.

О Евхаристии Иустин сообщает, что к этому таинству могли приступать только те, которые омыты водой Крещения во оставление грехов и в возрождение к жизни. «Мы не принимаем пищу сию, – говорит он, – как простой хлеб и вино; но мы научены и веруем, что пища сия, над которой произнесено благодарение при посредстве молитвы слова Христа, по преложении питающая нашу кровь и плоть, есть Кровь и Плоть Самого воплотившегося Иисуса…

В день воскресный, называемый днем солнца, все живущие в городах и весях сходятся в одно место. Тут читают писания апостолов и пророков, пресвитеры убеждают верных следовать правилам, изложенным им. Потом мы все молимся; приносят хлеб и вино, над которыми совершаются молитвы и благодарения; сии Святые Дары раздаются присутствующим, и диаконы разносят их отсутствующим[92]. После богослужения братья делают приношения по силам: эти деньги употребляются на содержание вдов, сирот, больных, узников, и вообще всех нуждающихся. Мы собираемся в день воскресный в воспоминание того, что Бог сотворил мир, и что в этот день Иисус Христос воскрес из мертвых».

Апологию свою Иустин заключает следующими словами: «Если все сказанное мною кажется вам согласно с разумом и истиною, то уважьте; если же кажется вам пустословием, то оставьте это как пустословие; но не подвергайте смертной казни невинных ни в чем людей. Мы наперед говорим вам, что не избежите будущего Суда Божия, если не отстанете от неправды; мы же во всяком случае воскликнем: что Богу угодно, то пусть будет».

Эта апология подействовала на Антонина. Он запретил предавать христиан суду и казни за веру, велел строго взыскивать за ложные обвинения и вообще поступать по указу Адриана. В одном письме азийскому обществу император даже указывает язычникам на твердость духа христиан, сравнивает их покорность Богу во времена бедствий с отчаянием, которому в подобных случаях предавались язычники. «У них, – говорит он, – является вследствие обвинения готовность умереть за своего Бога; полагая жизнь свою, но не соглашаясь делать то, что вы от них требуете, они выходят победителями».

Иустин в ревности к вере опять посетил далекие страны, обходил области Малой Азии, опровергая еретические учения и изъясняя слово Божие. Его звание философа внушало уважение язычникам, и множество слушателей собиралось вокруг него. До сих пор язычники, между прочими своими возражениями, говорили, что христианскую веру принимают только люди необразованные. Но вот они видели и философа, который, изучив всю эллинскую премудрость, дошел до убеждения, что истинная мудрость только в учении Христовом. Теперь уже часто встречались такие примеры. Например, Аристид, подавший апологию императору Адриану, был греческим философом, обратившимся к Христу. Глубокое изучение философских систем приводило к убеждению, что они не раскрывают истины, но надо искать иного. И добросовестные усердные искатели, с помощью Божией, приходили к единой истине. В это время христиане очень заботились о распространении науки и образованности, заводили училища, в которых занимались и эллинской премудростью, чтобы успешнее опровергать возражения философов. Все это было тем необходимее, что лжеучители везде распространяли свои толкования.

После довольно долгих странствований Иустин снова прибыл в Рим, около 162 года. Там уже царствовал сын Антонина, Марк Аврелий, прозванный Философом[93]. Он был приверженцем языческих обрядов и следовал учению стоиков, учивших, что Бога нет и что одно достоинство человека должно внушать ему добродетель и твердость духа. Марку Аврелию, искреннему последователю этого учения, могла, конечно, казаться презрительной вера, которая сознавала слабость человека и необходимость прощения и спасения через Искупителя. Языческие философы имели на него сильное влияние и пользовались этим, чтобы усилить его предубеждения против христиан. Вскоре после его воцарения гонение, на время прекращенное, вспыхнуло с новой силой.

Впрочем, не мешает здесь заметить, что, хотя церковные историки насчитывают десять гонений на христиан, трудно точно определить, когда именно кончалось одно и начиналось другое. Христиане, ненавидимые властями и народом, везде и всегда подвергались строгим мерам. Когда вследствие какого-нибудь царского указа или человеколюбия правителя гонение несколько утихало в одной области, оно часто продолжало свирепствовать в другой. Строгие указы против христиан не отменялись, но исполнялись с большей или меньшей точностью по произволу правителей, и в продолжение первых веков христиане нигде не пользовались полной безопасностью. Но те времена, когда появлялись вновь строгие указы против них, и называются, собственно, временем гонений. Первое гонение было при Нероне, второе при Домициане, третье при Траяне и, после краткого промежутка, при Адриане, четвертое, начатое при Антонине, было на время прекращено вследствие апологии Иустина, но вновь разгорелось при Марке Аврелии.

Невзирая на опасность, Иустин продолжал открыто учить и проповедовать, часто спорил с философами, покровительствуемыми императором, и, между прочим, с одним философом по имени Кресцент, который вел очень развратную жизнь. Кресцент возненавидел Иустина и искал возможность погубить его. Иустин знал, что его жизнь в опасности, но свидетельство об истине было для него дороже жизни.

Случилось, что в эту пору одна женщина очень развратного поведения была обращена в христианскую веру. Она совершенно изменила свою жизнь и старалась отвлечь и своего мужа от порока и разврата. Это ей не удалось, и ее муж принес жалобу начальству на обратившего ее христианина. Его взяли, и на вопрос – христианин ли он? – получили утвердительный ответ и заключили его в темницу, а через некоторое время повели на казнь. Когда его вели, ему встретился другой христианин, по имени Люций. Узнав о причине его осуждения, Люций отправился к префекту (или губернатору) и сказал ему: «Как можно предавать казни человека, не виновного ни в каком преступлении, а только потому, что он христианин и признает себя таковым?»

– Видно, и ты принадлежишь к этой секте? – сказал префект.

Люций отвечал утвердительно, и префект велел тотчас же и его вести на казнь. Третий христианин был затем осужден таким же образом.

Эти беззаконные поступки побудили Иустина вновь обратиться к правосудию императора, он написал вторую апологию, в которой, защищая христиан, опять старался убедить императора, что несправедливо преследовать за веру. Из нее мы видим, между прочим, что язычники подвергали пытке рабов, женщин, детей, чтобы вынудить от них обвинения против христиан. Иустин подал эту апологию императору Марку Аврелию, но она не произвела желаемого действия. Иустин предвидел, что скоро сам будет призван к ответу за свою веру. «Я знаю, – писал он, – что философы уловят меня своими ковами; ожидаю этого от Кресцента».

Святой мученик Иустин Философ. Икона

Действительно, вскоре Иустин и с ним еще пять человек были приведены к префекту Рустику как обвиненные в исповедании христианской веры. Рустик был прежде наставником императора.

На вопрос Рустика, христианин ли он, Иустин отвечал твердым исповеданием своей веры и прибавил: «Я старался познакомиться со всеми системами философии, но, наконец, склонился к истинному учению христиан, хотя оно и не пользуется уважением людей, зараженных ложными мнениями».

– Несчастный! – воскликнул префект. – Так и ты увлечен этим учением?!

– Я христианин, – отвечал Иустин, – и убежден, что следую пути истины.

– В чем состоит учение христиан? – спросил Рустик. Иустин отвечал: «Мы веруем во единого Бога, Творца и Зиждителя творения видимого и невидимого; и исповедуем Господа Иисуса Христа, Сына Божия, предвозвещенного пророками. Вестника спасения и Учителя истины, Который будет судить мир… Но я, как простой человек, не могу удовлетворительно говорить о Его бесконечном Божестве; о нем говорили вдохновенные Богом пророки».

Префект спросил, где христиане собираются для богослужения. Иустин отвечал, что для этого не имеется определенного места. «Бог христиан, – сказал он, – везде принимает от верующих поклонение и прославление».

– Где учишь ты учеников своих?

Иустин указал место жительства своего, прибавив, что он никогда ни от кого не скрывал истины и охотно поучал всех, кто приходил к нему.

– Итак, ты признаешь себя христианином? – повторил префект.

– Да, – отвечал Иустин.

Затем префект сделал тот же вопрос каждому из христиан, взятых вместе с Иустином. Все объявили, что веруют в Бога истинного.

Рустик опять обратился к Иустину: «Послушай, ты, который называешься ученым и думаешь, что обрел истинную мудрость; если по всему телу будут бить тебя бичами, а потом отсекут тебе голову, уверен ли ты, что взойдешь на небо?»

– Да, я надеюсь получить обещанное Христом, – отвечал Иустин, – ибо я знаю, что Он милостив ко всем до конца хранящим заповеди Его.

– Итак, ты думаешь, что на небе получишь награду?

– Не только думаю, а вполне уверен в этом, – твердо отвечал Иустин, – и вера моя не допускает сомнения.

– Довольно, – сказал Рустик. – Совершите жертвоприношение богам, иначе будете все замучены жесточайшим образом.

– Никакой разумный человек не отвергает истины ради заблуждения, – отвечал за всех Иустин. – Наше пламенное желание – пострадать за Господа Иисуса Христа.

– Мы все христиане и жертв идолам не приносим, – сказали товарищи Иустина.

Тогда Рустик произнес смертный приговор. Перед казнью всех христиан жестоко били, а потом отсекли им головы мечом. Верующие похоронили тела святых мучеников. Это было в 166 году.

Допрос Иустина дает достаточное понятие о том, как происходили допросы христиан в то время. Христиане могли легко спасти свою жизнь отречением или хоть исполнением языческого обряда, но они предпочитали смерть обману. В то же время Церковь не одобряла тех, которые в слепой и безрассудной ревности сами искали мученической смерти. Жизнь считает она драгоценным даром Божиим, данным на то, чтобы человек употреблял его с пользой, как и все дары Божий. Подвергать ее добровольно опасности – грешно, равно как и стараться сохранить ее посредством неправды.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.