РИМСКАЯ И ВСЕЛЕНСКАЯ ИНКВИЗИЦИЯ
РИМСКАЯ И ВСЕЛЕНСКАЯ ИНКВИЗИЦИЯ
21 июля 1542 г. папа Павел III учредил буллой «Licet ab inicio» («Следует изначала») «священную конгрегацию римской и вселенской инквизиции, ее священное судилище» с правом действия «во всем христианском мире, по сю и по ту сторону гор (Альп. — И. Г.), во всей Италии, и подчиненную римской курии».[367] Вскоре она получила титул «верховной» — главной конгрегации. В литературе это учреждение также называют «священным судилищем» или «священной канцелярией». Папская инквизиция — самая долговечная из всех, она существовала непрерывно вплоть до нашего времени. Только в 1965 г. она была реорганизована папой Павлом VI в конгрегацию вероучения. Не будем забегать вперед и посмотрим, чем было на протяжении более четырех столетий это «верховное» церковное учреждение.
Французский клерикал Шарль Пишон так объясняет появление на свет этой сверхинквизиции: «Св. канцелярия прежде всего была реакцией, часто грубой, как обычаи того времени, часто произвольной, как трибуналы всех времен, реакцией общества, которое защищается».[368] Но что это было за «общество» и против кого оно защищалось?
С XIII в. уже свыше 300 лет во всех странах христианского мира шла охота за еретиками, неустанно трудились «во славу господню» инквизиционные трибуналы, пылали костры аутодафе. Казалось, что благодаря неутомимой деятельности «псов господних» католическая церковь расправилась со всеми своими врагами. Были почти полностью уничтожены катары, подавлены спиритуалы, флагелланты, беггарды и многочисленные другие бюргерские и крестьянские ереси. Истреблены были десятки тысяч «ведьм». Преданы огню, ограблены, рассеяны по белу свету «строптивые» иудеи, отброшены в Африку мавры. В награду за столь богоугодные дела, за преданность «истинной» римско-католической вере всевышний «даровал» именно католическим государям Испании и Португалии необъятные земли с несметными сокровищами в Азии, Африке и в сказочных и таинственных антиподах — в Западных Индиях, или, как их стали потом именовать, — в Америке.
И вот теперь, когда, казалось, римско-католическая вера укрепилась не только в Европе, но и на всех других континентах и все ее неприятели посрамлены и низвержены в прах, точно гром среди ясного неба грянула лютеранская ересь, охватившая германские государства. Откололась от «матери» — римско-католической церкви Англия. Еретическая «зараза» угрожала захлестнуть и все другие христианские государства, в том числе и папские владения в Италии, где она также получила широкое распространение. Потом — эти ученые, называющие себя гуманистами, вечно сомневающиеся, вечно опровергающие, принижающие, высмеивающие все священные догматы церкви и распространяющие свои злонамеренные сочинения при помощи сатанинского изобретения немца Гуттенберга — печатного станка. Местная инквизиция была бессильна с ними бороться, несмотря на то, что во многих королевствах ей покровительствовали сами монархи. Во Франции, Польше и некоторых государствах инквизиция была упразднена королевской властью, которая передала ее функции светским трибуналам.
Никогда еще церкви не угрожала такая опасность, никогда в ней не царили такой беспорядок, разнузданность нравов духовенства, неверие в ее божественную миссию спасения человечества, как в первой половине XVI в.
Но, учат церковники, неисповедимы пути господни; карая — и притом жестоко — церковь за ее слабости и прегрешения еретической заразой, бог в то же время протягивает ей руку помощи. Именно в это время испанец Игнатий Лойола предложил папскому престолу создать могучее христово воинство, готовое днем и ночью, где угодно и когда угодно, любыми средствами — хитростью, коварством, обманом, ложью, кинжалом и ядом — свернуть шею новому антихристу — Лютеру и всему его дьявольскому воинству. Цель оправдывает средства, провозгласил Лойола, главное победить врага, неважно как. Дьявола добром и увещеваниями не победишь, его можно одолеть, только используя, но с еще большей энергией и в еще больших дозах, чем он, низость, подлость и обман.
Лойола вопрошал: «Лютер требует реформы церкви?» И ответствовал: «Отлично, мы ему противопоставим нашу контрреформу». Враги истинной веры противопоставляют науку церкви? Хорошо, церковники в ответ сами станут заниматься наукой, которая как была, так и останется служанкой богословия. Слуги дьявола хотят просвещения? Прекрасно, иезуиты откроют школы и университеты, которые будут служить церкви. Наши противники просят книг? Превосходно, они их получат, но это будут книги, в которых будет низвергаться ересь и прочая крамола.
Но одной лишь хитростью не одолеешь врага, нужен еще и меч, учил Лойола, нужна инквизиция, и не где-нибудь, а здесь, в Риме, в центре, в сердце христианского мира, и пусть ее возглавит не кто-либо другой, а сам наместник Христа на земле — папа римский, и пусть она — независимая от светской власти и не сдерживаемая ею — творит суд и расправу над еретиками не только в Риме, но и во всем христианском мире.
Предложение Лойолы было горячо поддержано ближайшим советником Павла III кардиналом Караффой и испанским кардиналом Хуаном Альваресом де Толедо; оба они были фанатические противники Лютера и оба надеялись «спасти» церковь с помощью «солдат» Игнатия Лойолы, как в XIII в. она была спасена «псами» святого Доминика. Что касается Павла III, то он в преддверии Тридентского собора, как отмечает Ш. Пишон, «испытывал необходимость в подлинно универсальном трибунале, который заседал бы под его непосредственным наблюдением и мог бы как судить дела веры, так и уполномочивать для этого местных судей, действуя во всяком случае быстро и решительно (в то же время не отменяя уже действовавших трибуналов инквизиции), являясь одновременно первой и последней инстанцией».[369]
Папа надеялся, и не без основания, терроризировать с помощью священной канцелярии своих противников — сторонников примирения с реформацией, ослабить их позиции и одержать благодаря этому победу на предстоящем соборе.
Папская конгрегация инквизиции, наделенная как следственными, так и судебными правами, быстро превратилась и в высшую богословскую инстанцию. Ее заключения и высказывания по спорным вопросам веры стали обязательными для всей католической церкви. Она получила право карать как церковников, так и верующих, предавать проклятию и отлучать их от церкви. Кроме того, ей было поручено осуществлять верховную цензуру над печатными изданиями всего христианского мира, цензуру, которую она проводила через индексы запрещенных книг, превратившиеся со временем в грозное оружие международной клерикальной реакции.
Папа Павел III лично возглавил конгрегацию инквизиции, назначив своим заместителем кардинала Караффу, которому был присвоен титул верховного инквизитора. В помощь ему были назначены еще пять кардиналов с титулом инквизиторов, которые вместе с ним и папой образовали как бы судейскую коллегию высшего трибунала католической церкви.
Караффа немедленно приступил к исполнению своих обязанностей с рвением и энергией, которым мог бы позавидовать Томас Торквемада. Он приобрел один из римских дворцов, где разместил возглавляемое им учреждение. Под его наблюдением в подвалах дворца была оборудована тюрьма, камера пыток со всяческим палаческим инструментом. Затем он назначил своих полномочных представителей (комиссариев-инквизиторов) в зарубежные католические страны. Пост комиссария-инквизитора Рима получил личный исповедник папы Теофило ди Тропеа, такой же кровожадный мракобес, как и его патрон.
Караффа установил следующие нормы деятельности для папской инквизиции: 1. При первом же подозрении в ереси инквизиция должна обрушиваться на виновных подобно молнии. 2. Инквизиция обязана преследовать всех еретиков, невзирая на их чины и звания, в том числе государей и князей церкви, если они повинны в ереси. 3. Особенно энергично следует преследовать тех еретиков, которые пользуются покровительством светских государей; только те из них, кто проявит раскаяние, могут рассчитывать на «отеческое милосердие» инквизиции. 4. Протестанты, в частности кальвинисты, не должны рассчитывать на какую-либо пощаду».[370]
Террор новой инквизиции быстро захлестнул папские владения. В Швейцарию и Германию бежали многие видные церковники, заподозренные в симпатиях к реформации, в их числе викарий ордена капуцинов Бернардино Окино, богословы Вермильи, Курионе, Валентин, Кастельветро. Но бежать могли далеко не все. Тех же, кто попадал в руки Караффы и его ищеек, ждали тюрьма, пытки, возможно и смерть на костре. «Трудно, — с горечью писал один из итальянских богословов того времени Антонио де Тальяричи, — быть христианином и умереть в своей собственной постели».[371]
С особым недоверием папская инквизиция относилась к ученым, гуманистам, считая их опасным рассадником еретических воззрений. Под давлением Караффы были распущены академии наук в Модене и Неаполе, а все те, кто занимался наукой, взяты на подозрение, за ними была установлена слежка. Снова начались преследования францисканцев, этих неисправимых крамольников внутри церкви. Костры вновь запылали по всей Италии. В Венеции, правда, инквизиторы изобрели более дешевый способ избавляться от еретиков: их топили в лагуне.
В 1555 г. папой стал верховный инквизитор Караффа, принявший имя Павла IV. Несмотря на преклонный возраст (ему в момент избрания было 79 лет), Павел IV продолжал с прежним рвением и садизмом преследовать еретиков. Хронисты отмечают, что папа не пропустил ни одного еженедельного заседания инквизиционного трибунала. Павлу IV всюду, даже в своем ближайшем окружении, мерещились еретики. По его приказу в застенки инквизиции были брошены кардиналы Мороне и Фоскерари, занимавшиеся по его поручению цензурой книг и составлением Индекса и показавшиеся ему недостаточно ревностными гасителями разума, а посему сочувствующими ереси. Павел IV возвел «святого» Доминика, учредителя доминиканского ордена, в чин небесного покровителя инквизиции. Находясь на смертном одре, Караффа призвал кардиналов и завещал им оказывать максимальную поддержку своему излюбленному детищу — «священному» трибуналу. Хотя Павел IV находился на папском престоле всего лишь четыре года, его правление ознаменовалось такими чудовищными беззакониями, что, когда он умер, римляне напали на Капитолий, где при жизни папы была воздвигнута статуя в его честь, разрушили ее, а голову статуи вываляли в нечистотах и выбросили в Тибр. Народ напал и на дворец инквизиции, поджег его, освободил заключенных, избил инквизиторов и служащих трибунала.
Но эта вспышка возмущения римлян не имела далеко идущих последствий. Папы римские и после смерти Павла IV продолжали покровительствовать инквизиции.
Буллой от 21 декабря 1566 г. Пий V окончательно закрепил особое положение инквизиции: он аннулировал все постановления и распоряжения предшествовавших пап, в какой бы то ни было мере ограничивавшие деятельность инквизиционного трибунала, и заранее объявил не имеющими силы все решения будущих пап, направленные к смягчению приговоров инквизиции. Этой буллой инквизиционное судилище формально ставилось выше самого папского престола.
Пытки к заключенным применялись в папской инквизиции с таким же рвением, как и в «национальных» инквизициях. Они были официально узаконены Павлом IV.
«Суммарий доминиканского ордена», которым руководствовались в своей деятельности папские инквизиторы, так определяет в четырнадцатой главе способы борьбы с упорствующими еретиками:
«Злодейство преступников так велико, что они прилагают все усилия, стараясь помешать судьям выяснить их преступления. Подвергаемые допросу, он и нагло отрицают свою вину. Ввиду этого возникла необходимость найти разного рода средства, чтобы вырывать истину из их уст. Таких средств три: присяга, тюремное заключение и пытка. По существу, следовало бы верить просто сказанному, но все без исключения люди так лживы, что было постановлено требовать присяги от обвиняемого, против которого имеются улики. Под угрозой обвинения в смертном грехе он обязан открывать истину…
Если же невозможно добиться истины посредством присяги и имеются серьезные улики, а преступление велико, то необходимо прибегать к тюремному заключению, которое дает три полезных результата: 1) если обвиняемый виновен, то заключение заставляет его сознаться в преступлении; 2) лишает его возможности узнать, что сообщили свидетели, и опровергать их; 3) препятствует его бегству…
Если вышеуказанные средства не помогают, то остается последнее — пытка. На основании имеющихся свидетельств о степени виновности судьи могут налагать физические истязания, к числу которых относятся воздержания, принуждения и тому подобное, пока он не сознается. Если против брата имеются свидетельства мирян, то на их основании его нельзя осудить, но можно подвергнуть пыткам и предать допросу…
Кроме вышеуказанных оснований, по которым обвиняемого можно подвергать пыткам, имеются еще следующие: во-первых, если обвиняемый колеблется как в форме изложения, так и по существу дела, сперва признает себя виновным, а потом отрицает, или сперва отрицает, а потом сознается, или если во время допроса говорит одно, а затем прямо противоположное. Во-вторых, если имеется достаточно достоверное свидетельство вне суда. В-третьих, если имеется хотя бы один свидетель, дающий достаточно порочащие показания. В-четвертых, если имеется один свидетель, подтверждающий обвинение. В-пятых, если есть много явных свидетельств».
Инквизитор Антонио Панормита в своем руководстве инквизиторам, вышедшем в 1646 г., подробно излагает и обосновывает применение пыток в «священных» трибуналах. Он говорит: «Инквизиторы вынуждены особенно часто прибегать к пыткам, так как еретические преступления относятся к числу тайных и трудно доказуемых. Кроме того, сознание в ереси приносит пользу не только государству, но и самому еретику. Поэтому пытка полезнее всех других средств, помогающих довести следствие до конца и вырвать истину у обвиняемого».[372]
Папская инквизиция вдохновляла крестовые походы против еретиков. Европу охватили религиозные войны. В Нидерландах испанские оккупанты во главе с кровожадным герцогом Альбой истребили десятки тысяч протестантов. Папский престол восторженно приветствовал этот геноцид. Во Франции тысячи гугенотов (кальвинистов) погибли во время варфоломеевской резни в ночь на 24 августа 1572 г. (день св. Варфоломея). В результате последовавших затем гонений на гугенотов в течение двух недель было убито во Франции свыше 30 тыс. человек. Находившийся тогда на папском престоле Григорий XIII устроил в ознаменование этих достославных побед над французскими еретиками торжественный молебен в церкви св. Людовика, покровителя Франции. По приказу этого же папы был переиздан в 1578 г. богословом Пеньей «Директорий инквизиторов», написанный уже известным читателю Николаем Эймериком за двести лет до этого и считавшийся «классическим» руководством по преследованию еретиков. Вся эта изуверская премудрость, как мы увидим ниже, применялась папской инквизицией к ее жертвам.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.