II. Когда же, однако, конец мира?

II. Когда же, однако, конец мира?

Но совсем другой вопрос – о моменте конца. И если ожидание должно Церкви благословить, то иначе нужно отнестись к исканию точных дат.

И вот почему (помимо того, что я уже писал Вам).

a) В Слове Божием совершенно ясно запрещается это исчисление… Правда, заповедуется по прозябающим почкам смоковницы заключать о наступающей весне вообще; но недели её неизвестны. Например, сейчас у нас здесь зацвели сливы… И вдруг второй день морозы… Другие деревья, заготовившие почки, приостановились… Но понятно, разница может быть во времени лишь: дни, недели… Весна же неотвратима… Так и с вопросом о конце мира.

– Когда будет кончина века? – спрашивают Господа. Никто не знает; только один Отец Мой… Да и «не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» (Деян. 1:7)… Не знаю: может ли быть более ясное и решительное запрещение высчитывать сроки?.. Прямой грех! Дерзкое противление Слову Господа! И как люди не страшатся высчитывать сроки?

б) Но если даже думать и об общих (а не точных) данных – и тогда нельзя быть уверенным, что ожидания несомненны; в частности, о России. Даже если допустить, что она сама кончается, что для неё пришёл «конец мировой истории», как было подобное с Грецией, то никто не может отрицать, что на развалинах её загорятся новые христианские страны Азии, как мы, славяне, загорелись при потухавшей уже культуре Греции.

в) Но если бы этого и не случилось, и тогда всё равно никто не должен дерзать устанавливать сроков. 5-20-50-100 лет – это все цифры для истории весьма незначительные.

И преп. Серафим, на которого любят ссылаться ожидатели и искатели годов конца мира, решительно отклонил от себя ответ на данный вопрос. Когда один брат предполагал спросить его о времени второго пришествия, то прозорливый угодник сам предупредил его:

«Радость моя! Ты много думаешь об убогом Серафиме: мне ли знать, когда будет конец миру сему и тот великий день, в который Господь будет судить живых и мёртвых и воздаст каждому по делам его! Нет, сего мне знать невозможно».

Если величайший святой так решительно заявил о себе, то как же мы смеем дерзать! Большое духовное легкомыслие и самомнение нужно, чтобы заниматься тем, что запрещено Господом и от чего отказался угодник, имевший в себе Духа Божиего явно.