Глава XIII Церковь до девятого века в Средней Европе и в Испании

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава XIII

Церковь до девятого века в Средней Европе и в Испании

В некоторых областях Германии христианская вера начала распространяться очень рано. В III и IV веках уже были епископства в Прирейнском крае: в Кельне, Трире, Майнце, Спире, Страсбурге, Базеле. Распространялось христианство и в Придунайском крае, в области, которую римляне называли Норикой (часть нынешней Австрии и Баварии). Там города Фавиана, Пассау, Лореакум были главными средоточиями христианского просвещения. Но эта область, вместе с близкой ей Паннонией, постоянно опустошалась гуннами, а после смерти Аттилы — аланами, герулами, готами, вандалами. Варвары были или язычниками, или арианами, и христианство, едва укоренившееся, не устояло против их бурного натиска.

Но и в самые тяжкие времена нашествия варваров являлись ревностные христианские подвижники и благовестники. Особенно замечательна в V веке деятельность Северина в Придунайской области, Норике. Этот несчастный край был разорен варварами. Они опустошали поля, грабили и жгли города и веси, уводили за собою множество пленных, которых продавали в рабство. Ужас объял всех. Начальники, правившие областью от имени римского императора, устрашенные набегами варваров, искали безопасности в более укрепленной местности. Рим не присылал помощи, сам стоял на краю гибели. Да и все пути в Италию были уже заняты варварами. Народ, хотя и считавшийся христианским, имел самые смутные представления о вере, а в своих пастырях не находил ни наставников, ни утешителей; иные бежали, иные были убиты варварами, иные бездействовали. Жители края были доведены до самого отчаянного положения, терпя все ужасы войны, голода и полного безначалия. Вновь совершались недавно оставленные языческие обряды. Забыт был всякий нравственный закон. Чувство сострадания и любви уступило место чувству самосохранения: одни присоединялись к варварам, грабя вместе с ними, другие составляли шайки разбойников.

Монастырь Святого Петра (696 г.), один из старейших в Европе. Австрия, Зальцбург

В это тяжелое время появился на берегах Дуная, как посланник Божий, бедный странник, которого звали Северином. Ему было лет тридцать. Откуда он был родом, осталось неизвестным. Знали только, что некоторое время он вел на Востоке подвижническую жизнь; речь и обращение доказывали, что он получил хорошее образование. Вскоре он стал утешителем для бедствующих. Не страшась опасности, терпеливо перенося труды и лишения, Северин обходил весь край, ободрял и утешал, старался восстановить в опустошенной области порядок и благоустройство. Призывая к молитве, к покаянию, проповедуя Христа и жизнь вечную, он сумел внушить богатым сострадание к бедным, унывающим — бодрость духа. Даже суровые варвары, видя его безграничное милосердие и мужественную твердость среди опасности, оказывали ему уважение. Пользуясь своим влиянием, он многих обратил к истине. Выпрашивал свободу пленным, иногда получал пособия, которые спешил раздать нуждавшимся. Все покорилось ему, и человек Божий сделался истинным начальником всей области, которая принимала его святую деятельность. В городах и весях он устраивал склады хлеба, одежды и всего необходимого. Таким было общее уважение к нему, что и варвары не дерзали трогать этих запасов, защищенных именем святого мужа. Равнодушный к собственным страданиям, Северин, казалось, чувствовал лишь страдания других. Часто в зимнюю стужу он ходил босой и едва защищаемый плохой одеждой по замерзшим водам Дуная, неся нуждавшимся пищу и одежду. Все несчастные обращались к нему с доверием. Жители Дунайского прибрежья звали его к себе, считая, что одно его присутствие защитит их от варваров. Иногда удалялся он в основанный им близ Фавианы (нынешней Вены) монастырь, чтобы в молитве и в уединении почерпнуть новые силы. Он воспитал много учеников, и, когда после тридцатилетней деятельности в Норике он предал свою душу Богу, все население края оплакивало в нем отца, наставника и утешителя. Останки его были торжественно перенесены в Южную Италию, когда удрученное новыми бедствиями, вновь разоренное варварами христианское население Норики решило перейти туда. Несчастная область стала жертвой варваров, и в ней почти исчезли следы христианства.

Вся Средняя Европа подверглась опустошению, кое-где остались лишь слабые следы прежнего просвещения. Но и язычество не успело укорениться в этих краях, когда снова началось в VI веке благовествование святого Евангелия. Обращение германского племени франков оказало влияние и на другие германские племена, покоренные франками. Некоторые франкские епископы и пресвитеры ходили проповедовать в германские земли. Руперт, Эмеран Аквитанец, Авит Виенский и другие благовествовали среди баварцев, турингов и бургундов в VI веке. Пресвитер Гоар в Трирской области построил храм для обучения и раздачи милостыни. Германия обязана своим духовным просвещением больше всего ирландским инокам, которые в VI, VII и начале VIII веках обошли весь край, благовествуя слово Божие. Это было время самой живой духовной деятельности в ирландских монастырях. Туда отдавались на воспитание юноши из всех соседних стран, где они получали вместе с образованием горячую ревность к служению Христу распространением Его святого слова.

Одним из таких ревностных служителей Божиих был инок Фридолин, о котором сохранилось довольно мало сведений. Известно, что он трудился в горах Вогезских. Туда же прибыл в конце VI века и другой ирландец, инок Колумбан. С двенадцатью товарищами он поселился в бедной и дикой местности. Народ там был крайне грубым, не имел даже понятия о земледелии. Иноки, имея устав св. Бенедикта, стали возделывать землю и скоро внушили своей святой жизнью такое уважение к себе, что жители толпами приходили к ним за советами. Иноки охотно поучали их, объясняли им закон Божий и, хотя сами были бедны, помогали им. В устроенном ими монастыре стали принимать детей на воспитание и деятельно распространяли и слово Божие, и грамотность, и всякое полезное знание. Число иноков возрастало. Под управлением Колумбана образовались три монастыря, из которых самым значительным стал Люксельский. Этот успех вызвал зависть окрестных епископов и пресвитеров, которые не пользовались уважением народа. Они возненавидели Колумбана, который часто укорял их за то, что они, как наемники, пекутся о своих выгодах, а не как добрые пастыри о благе своих овец, и стали его преследовать. Колумбан следовал правилам ирландских монастырей, соблюдал некоторые древние обычаи, отличавшиеся от римских, и не считал себя зависимым от папы. Духовенство восстановило против него гражданское начальство. Колумбан был вынужден удалиться к свевам (в нынешней Швейцарии) Шафгаузен, Цюрих, потом Брегенц услышали слово Божие от ревностных ирландцев. Подвергшись новым гонениям, Колумбан перешел в Италию, где основал близ Павии монастырь Боббио. Иноки этого монастыря усердно распространяли слово Божие в Северной Италии. Любимый ученик Колумбана, Галл, оставшись в Швейцарии, устроил близ Бре-генца пустынножительство, известное под именем Сан-Гальского.

Бывший храм женского Иоанновского монастыря. VI–VII вв. Франция, Арль

Эти святые мужи воспитали много учеников, которые ревностно продолжали начатое дело. К ним постоянно прибывали из-за моря новые благовестники, особенно же после того, как на Британских островах Старобританская Церковь была подавлена силой Рима. Иноки, не подчинившиеся Риму, поспешили в другие страны, и трудами их святое благовествова-ние распространилось в Швейцарии, Германии и отчасти Франции. Местности близ Дуная, Рейна, горы Вогезские, леса Шварцвальда приняли множество ирландских и английских подвижников. Основались монастыри, в которых обучалось юношество. Благовестники, всецело преданные службе Божией, внушали народу величайшее уважение: не принимая даров, они жили бедно, своим трудом, и неутомимо заботились о благе ближних, возвещая Евангелие и пробуждая к умственной деятельности. В местных народных преданиях хранятся имена первых благовестников: Колумбана, Галла и Магноальда, трудившихся во Франции, Швейцарии и частично в Италии; Трутберга и Зегберта — в Шварцвальде; Пирмина — в Эльзасе; Килиана, отдавшего в окрестностях Вюрцбурга жизнь за соблюдение заповедей, потому что запрещал вюрцбургскому князю вступить в брак со вдовой брата, за что и был убит по ее повелению. Об этих благовестниках сохранилось много сказаний, и в благодарной памяти народа они живут как святые и чудотворцы.

Вслед за проповедниками, державшимися старобританского исповедания, прибыли с Британских островов и другие, покорные Риму. Они неминуемо должны были столкнуться с первыми тружениками, и в Средней Европе повторилась борьба между Церковью Римской и началами Церкви, независимой от папской власти. Как и на Британских островах, победа осталась за теми, которые пользовались внешней силой.

С трудом водворялось христианство между фризами и батавами в нынешней Голландии и Бельгии. В первые века христианские проповедники мало посещали эти страны, а когда обращенные франки начали заботиться о распространении веры среди батавов и фризов, то эти племена, ненавидевшие франков, неохотно принимали веру своих врагов, тем более что франкские правители в этом деле часто употребляли силу: они менее всего заботились о благе самих народов, стремясь утвердить свою власть над ними. Оттого вера не укоренялась прочно. Новообращенные при каждом успехе своего оружия оставляли Христов закон, подвергали гонениям христианских проповедников и возвращались к прежней вере. Но были и ревностные благовестники, которым святая истина стала дороже жизни. Таковым в начале VII века явился епископ Аманд, уроженец Нанта; его считают апостолом Бельгии. Вначале он проповедовал среди басков в Пиренеях, потом на берегах Дуная и наконец всю остальную жизнь посвятил Бельгии. Немало страдал он от язычников в окрестностях Гента, Люттиха и Местрихта. Умер в 679 г., а католики чтят его память 6 февраля.

Его дело продолжил с большим успехом другой франкский епископ, благочестивый Елигий. Еще в юности, будучи золотых дел мастером, он употреблял все заработанные деньги на дела христианского милосердия, выкупал пленных, помогал им, поучая закону Божию, строил церкви. Впоследствии был посвящен в епископы Нойона. Его епархия включала в себя местность, составляющую ныне Бельгию и северо-восточную часть Франции. Любимый королем Дагобертом, он употреблял свое влияние на благо народа и прославился ревностью к распространению веры, милосердием и благотворительностью.

Но при всех усилиях благовестников и правителей вера Христова распространялась медленно. В VII веке ирландец Ливии был убит идолопоклонниками, и немало трудов выпало на долю английских проповедников, которые в том же веке прибыли к фризам и бата-вам. Одним из первых стал Вильфрид, тот самый, который в Англии так успешно действовал в пользу папы; за ним последовали англичане Вигберт, Эгберт и Виллиброрд. Деятельность последнего явилась особенно значительной. Он был впоследствии епископом Утрехтским, посещал Данию и остров Гельголанд, проповедуя язычникам, от которых много пострадал. Но, как мы уже сказали, распространение веры находилось в зависимости от успеха оружия франков. В начале VIII века фризскому королю Ратботу удалось на время освободиться от власти франков. Увы, торжество его оружия было и торжеством язычества. Рассказывают, впрочем, что благочестивый епископ Вульфрам уговорил сурового язычника принять Святое Крещение. Но, уже вступив одной ногой в купель, тот вдруг спросил у епископа:

— А что предшественники мои, прежние короли фризов, на небесах или во аде?

— Конечно, во аде, потому что умерли без крещения, — отвечал епископ.

— Ну, так я хочу лучше быть во аде с славными предками моими, чем в раю с бедняками, — возразил Ратбот и вышел из купели.

Ратбот вскоре был опять побежден франками, и тогда снова усилились меры к распространению христианской веры, но больше через британских, чем франкских благовестников.

Во Франции христианское просвещение стояло на очень низкой ступени. Наследники Хлодвига были большей частью христианами только по названию. Преступления и развратная жизнь их, знакомые нам из повествования Григория Турского, говорили о том, что язычество не было побеждено в их сердцах силой истинной веры. Мало заботилось о чистоте веры и духовенство, соблазнявшееся мирскими выгодами. С момента принятия христианской веры при Хлодвиге епископы, помогавшие ему утвердить свою власть, принимали активное участие в делах государства. Так продолжалось и дальше. Епископы, единственные образованные люди в стране, управляли посольствами, иногда городами и областями, вели переговоры с чужими властителями, занимали должности при дворе. Все это удаляло их от исполнения прямых обязанностей. Епископов можно было видеть во дворцах, на войне, на охоте, на шумных и бесчинных пирах, но весьма редко в их епархиях. Почти никогда не являлись они наставниками и пастырями, и народ был оставлен на попечение низшего духовенства, крайне необразованного и угнетаемого духовными и светскими властями. Существовало правило, чтобы епископ, хотя бы однажды в год, объезжал свою епархию для обзора церковных дел, для поучения народа и принятия жалоб и чтобы потом церковные дела обсуждались на духовных совещаниях, называемых синодами. Но даже это правило соблюдалось плохо, и синоды постепенно перестали созываться, потому что церковные дела стали обсуждаться на государственных совещаниях, где заседали епископы.

На ту среду, в которой вращались франкские епископы, став по сути вельможами и царедворцами, они не имели благотворного влияния, потому что сами заразились ее безнравственностью. Возлюбив богатство и власть, они нередко потакали порокам сильных мира сего ради выгод, часто жертвовали чистотой христианского учения. Алчность с самого начала легла темным пятном на франкское духовенство. От новообращенных требовалось лишь показное уважение к Церкви, чаще всего выражающееся одними дарами. Им внушалось, что пожертвованиями в Церковь можно загладить грехи и преступления. Варварские вожди, которых Церковь сама благословляла на войну и грабеж, щедро делились с ней своей добычей. Они охотно дарили Церкви поместья и сокровища, веря, по учению своих наставников, что таким образом можно купить и прощение прежних преступлений, и право совершать новые. Богатства текли так обильно в руки духовенства, что некоторые короли были вынуждены запрещать передачу имений Церкви мимо прямых наследников. Но и это распоряжение не имело желаемых последствий. Духовенство, довольно снисходительное к порокам и преступлениям, грозило проклятием и вечными мучениями тем, которые посягали на его имущество, оспаривали его права. Церковное имущество более всякого другого было защищено, потому что за ограбление церковного или монастырского имущества духовенство отлучало виновных от Церкви. Следствием всего этого был тот факт, что в конце VII века треть земель Г аллии принадлежала церквам и монастырям, которые были свободны от всяких налогов и податей. Приходское духовенство, кроме того, имело право на десятинный сбор, и короли жаловались иногда, что Церковь сделала их нищими.

Склонность духовенства к мирским выгодам привела к тому, что Церковь оказалась порабощенной мирской властью. Издавна право выбора лиц на церковные должности принадлежало приходу. Соборы по церковным делам должны были созываться епископами. Но франкские короли присвоили себе и эти права, а епископы, получавшие от них богатые поместья, не отстаивали прав Церкви. Опираясь на мирские власти, они и в своих епархиях распоряжались самовластно и произвольно, часто попирая церковные законы, собирая себе огромные богатства. Некоторые из них, при всей своей зависимости от королей, достигали большого влияния на государственные дела. При таком порядке сношения с папой по церковным делам почти полностью прекратились. Хотя на словах признавалось его главенство, но фактически Церковь Г аллии была от него независима и управлялась произвольно королем и епископами.

Самовластно распоряжаясь делами Церкви, короли могли иногда налагать руку и на церковное имущество. Они продавали за большие деньги епископские места, а в начале VIII века нанесли решительный удар церковному богатству.

В это время королевская власть была в руках главного вельможи (или мэра). Мэр Карл Мартелл (714–741),[258] известный своей победой над сарацинами, первый наложил руку на богатства духовенства. Затрудняясь возможностями награждать своих приверженцев землями, он стал давать их не в дар, а в пользование (так называемые бенефиции), обязав тем самым получившего землю поставлять и содержать определенное число воинов. Свободных земель оставалось уже немного. Карл Мартелл стал раздавать своим приверженцам епархии и монастыри, которые за это обязывались давать из церковного имущества бенефиции тем, на кого указывал Карл Мартелл. Его сыновья еще произвольнее распоряжались церковным имуществом. Бесчинство в Церкви достигло высшей степени. Епархии и монастыри раздавались за воинские заслуги грубым, безграмотным воинам, которые, пользуясь доходами с них, нанимали епископов и священников. Церковные дела пришли в крайний упадок, потому что епископам некогда было ими заниматься. Нередко люди несвободного состояния вступали в духовное звание ради получения средств к жизни, и епископы благоприятствовали этому для того, чтобы иметь больше власти над подчиненными. Исчезло всякое уважение к духовному сану. Епископы почитались не за их звание, а за их богатство и влияние. Низшее духовенство, грубое, безграмотное, алчное, развратное, не могло внушать народу ни уважения, ни доверия. Богатые землевладельцы, строившие церкви при своих замках, часто назначали в них священниками своих рабов, которые были на положении самых последних слуг: служили за столом своих господ, работали на псарне. Такое духовенство не могло иметь благоприятного влияния на народ, не могло подтолкнуть его на путь христианского просвещения.

Карл Мартелл

В этих условиях появился человек, который смог оказать сильное влияние на развитие церковной жизни в германских и отчасти франкских землях: англичанин Винфрид, больше известный под своим иноческим именем Вонифатия (или Бонифатия).

Он родился в Англии около 672–675 гг. и, с ранней молодости вступив в иночество, стремился к деятельности благовестника. Вонифатий желал отправиться в Фризляндию, где уже трудилось много благовестников, но не вдруг получил на то дозволение: духовное начальство старалось удержать в Англии ревностного инока, полезного своими учеными трудами. Наконец он достиг желаемого и, оставив знаменитый монастырь Нутсель, отправился в 717 г. в Фризляндию. Но время не благоприятствовало для деятельности проповедников. Фризский король Ратбот достиг некоторых успехов в борьбе с Карлом Мартеллом и вследствие этого жестоко гнал веру своих врагов, разоряя церкви и монастыри и преследуя благовестников. Вонифатий был вынужден возвратиться в Англию, но через два года вновь явился благовестником в Германию, испросив вначале в Риме благословение папы Григория, потому что был горячим приверженцем папы и везде действовал от имени Римского престола. Он проповедовал на берегах Саалы и Некара, в Тюрингене, Франконии и Гессене Потом, узнав, что в Фризляндии обстоятельства изменились, он опять отправился туда, и три года помогал Утрехтскому епископу Виллиброрду, после чего возвратился к своей деятельности в Германии.

Святой мученик Вонифатий. Икона

Посетив вторично Рим, Вонифатий там торжественно присягнул в верности папе и получил от него вместе со званием епископа обещание покровительства, письма к мэру Карлу Мартеллу, к светским и духовным властям Германии. Но Вонифатий вскоре убедился, что от Карла Мартелла содействия ожидать нельзя, потому что он и его придворное духовенство, привыкшие распоряжаться самовластно делами Церкви, с неудовольствием видели вмешательство в эти дела папы через его уполномоченного. Вонифатий вновь обратился к Гессену, где рядом с возникавшей христианской Церковью язычество показывалось еще довольно сильным. Около Гейсмара стоял огромный вековой дуб, посвященный богу-гро-мовержцу — предмет суеверного поклонения народа. Вонифатий срубил священное дерево. Объятые ужасом язычники ожидали, что божество отомстит дерзновенному. Но когда не последовало ничего, они убедились в бессилии своих мнимых богов, и множество народа согласилось принять крещение. Разрушенный дуб пошел на постройку малой церкви во имя св. апостола Петра. Так же успешно действовал Вонифатий и в Тюрингии.

Преемник Григория II, Григорий III, еще больше расширил права Вонифатия и круг его деятельности, предоставив ему вместе со званием архиепископа и примаса всей Германии право надзирать за Германской Церковью, учреждать епархии, избирать и низлагать епископов. Эти права Вонифатий считал для себя необходимыми. Твердо веривший в законность папской власти над Церковью, он при более близком знакомстве с состоянием Церкви в немецких и французских землях еще больше убедился в необходимости подчинить ее папе, что казалось ему единственным средством освободить Церковь от произвола светских и духовных властей, упрочить в ней определенное благочиние и единство вероисповедания. Но дело было трудным. Почти везде Вонифатия встречали враждебно, власти противодействовали ему, недовольные дарованными ему правами, не признавали этих прав. Старобританские проповедники, рассеянные по всей Германии, везде старались распространять учение, враждебное Риму. Некоторые монастыри, основанные давно, считали себя вполне независимыми от всякого начальства и неохотно подчинялись правилам, вводимым Вонифа-тием от имени Римского престола. Но Вонифатий своей твердостью и неутомимой деятельностью умел победить сопротивление. Вся его деятельность стала беспрерывной борьбой: то с язычеством, то со светскими и духовными властями, то с проповедниками независимой Церкви. Он проповедовал, устраивал церкви, монастыри и епархии, назначая в них деятелей, преданных ему, действовавших в его духе.[259] В течение нескольких лет он основал епископства: Пассауское, Фрейзингейское и Регенсбургское в Баварии; Эрфуртское в Тюрингене, Вюрцбургское в Гессене; Ейхштатское в Баварском Пфальце. Из монастырей, устроенных им, самым значительным сделался впоследствии монастырь Фульда, вверенный Вонифа-тием своему любимому ученику, баварцу Штурму. Этот монастырь стал училищем высших наук. Ревностно заботился Вонифатий об образовании юношества, заводил училища, сам воспитал несколько юношей, которые впоследствии были его помощниками.

Из Англии Вонифатий выписывал книги для школ, утварь для церквей, вызывал иноков и инокинь во вновь устроенные им монастыри. Его письма папе и своему другу, епископу Даниилу Винчестерскому, содержат чрезвычайно любопытные сведения о состоянии Церкви в Средней Европе и о затруднениях, встречаемых ревностным благовестником.

При жизни Карла Мартелла, правившего Францией и частью Германии, Вонифатию трудно было достигнуть какого-нибудь успеха во франкских землях, но сыновья Карла оказались несколько сговорчивее: Карломан, правитель Австразии (восточной части Франкского королевства, с некоторыми областями нынешней Германии), и Пипин, правитель Невстрии (западной части Франции), допустили вмешательство Вонифатия в дела Франкской Церкви, в которой беспорядок достиг крайней степени. Вонифатию удалось восстановить синоды (соборные совещания) по церковным делам, которые уже не созывались восемьдесят лет. На первых же синодах были устранены некоторые вопиющие злоупотребления; низложены недостойные епископы, утверждены назначенные Вонифатием. Он сам был признан митрополитом Церкви Австразии, и наконец вся Франкская Церковь признала над собой полную власть папы. Как мы помним, эта власть давно признавалась на словах, но не на деле, и франкское духовенство под покровительством светской власти распоряжалось самовластно делами Церкви. Теперь, не без сопротивления, это признание было достигнуто. Три значительнейших епископа Франции: Руанский, Реймский и Сенекий, которым папа прислал омофоры (Pallium), долго не соглашались принять их, видя в этом признание своей зависимости от папы, и еще дольше не соглашались заплатить за них. Их сопротивление было наконец побеждено настойчивостью Вонифатия.

Святой мученик Вонифатий. Икона

Всего труднее для Вонифатия складывались отношения с многочисленными проповедниками, трудившимся в Германии до него. Почти все они принадлежали к независимой Старобританской Церкви. Вонифатий, вполне преданный папе и так ревностно старавшийся подчинить всю Церковь его главенству, непременно должен был относиться к ним враждебно. Их было очень много во всех областях Германии, и они приобрели огромное влияние, потому что трудились ревностно, бескорыстно, и вообще народ слушал их гораздо охотнее, чем тех проповедников, которые действовали заодно с властями и вводили христианскую веру при условии подчиненности папе. Проповедники Старобританской Церкви, огорченные победой римских начал, надеялись на торжество своего вероисповедания в германских землях. Они долго и упорно сопротивлялись Вонифатию, ненавидя тот государственный строй и порядок, который он вводил в Церковь, отвергали безбрачие духовенства, церковную иерархию, клеймили как суеверие множество римских обычаев. Некоторые из них, дойдя до крайности во вражде ко всему, что проповедовала Римская Церковь, всегда склонная к внешней обрядности, отвергали как зло всякий внешний обряд, а некоторые и сами, упорно и суеверно держась обычаев, которые давно уничтожила Церковь, проповедовали учение, очень близкое к ереси. Между ними и Вонифатием завязалась упорная борьба, но силы были неравны. Вонифатий имел силу и власть. Папы не только позволяли, но и повелевали ему действовать со всевозможной строгостью против «британских еретиков». Осуждаемые на церковных совещапиях, некоторые из них подверглись заточению и изгнанию, как, например, проповедники Адальберт, Климент и Виргилий. Но все должны были уступить силе Вонифатия, поддерживаемого не только Римом, куда он совершил уже третье путешествие, но и, в конце концов, всеми местными властями. Начала независимой Церкви были временно побеждены и в германских землях.

Вонифатий в конце своих сорокалетних трудов увидел Церковь устроенную, с твердыми правилами благочиния, подчиненную папскому престолу. Побеждено было сопротивление галликанских епископов, низложено старобританское исповедание. Надзирая за основанными им епископства ми по всей Германии, Вонифатий сам долго не имел определенной епархии, и только перед кончиной был назначен архиепископом Майнца.

Примером образа жизни некоторых франкских епископов того времени могут стать предместники Вонифатия в этой епархии. В правление Карла Мартелла ее занимал один из полководцев, женатый, отец семейства. Этот полководец-архиепископ был убит на войне, и Карл Мартелл, желая оказать помощь осиротевшему семейству, передал епархию его старшему сыну Гевильлибу. Новый епископ, как и отец, был воином и на следующий же год отправился в поход. Горя желанием отомстить за смерть отца, он зазвал к себе на совещание того, от руки которого пал отец, и собственноручно предательски убил его. Такие поступки не были редкостью между тогдашними епископами. Вонифатий, однако, настоял на том, чтобы Гевильлиб был низложен.

Вонифатий испросил у нового папы Захарии право (обещанное ему еще Григорием III) при жизни избрать себе преемника и передать ему звание архиепископа Май и некого и примаса Германии. Папа неохотно согласился на это, боясь, как бы обширная Германская Церковь во главе с примасом не сделалась впоследствии независимой, но отказать Вонифатию было невозможно. Он передал и звание, и свои права ученику и соотечественнику Лулле (754).

Чувствуя близость смерти, Вонифатий пожелал посвятить последние годы и последние силы тому делу, с которого начал — благовествованию языческим фризам. Их было еще много, несмотря на усилия благовестников. В сопровождении пятидесяти сотрудников, в большинстве своем иноков, старец спустился вниз по Рейну, переехал Зюйдерзе и раскинул шатры на берегу реки Дорны. Отсюда он обходил окрестную страну, призывая язычников к спасению через Иисуса Христа. Несколько тысяч людей крестились. Вонифатий возвратился к шатрам, повелев новообращенным в назначенный день прийти для совершения над ними миропомазания. В этот день, 5 июня 754 года, он рано поутру услышал шум приближавшейся толпы и радостно вышел ей навстречу, думая, что это его новообращенные чада. Но то была толпа вооруженных язычников, решивших отомстить благовестникам за поругание своих богов. Товарищи Вонифатия взялись было за оружие, но он остановил их. «Будьте тверды в Боге, тверды духом, — сказал он им, — уповайте на Господа; не бойтесь тех, которые могут убить тело». Подняв над головой святое Евангелие, старец спокойно принял смертельный удар и предал душу Богу. Ему было 78 лет. Его сотрудники тоже положили жизнь за веру. Останки Вонифатия были перенесены в его любимый Фульдский монастырь, а дело благовестия среди фризов успешно продолжал его ученик Григорий, присоединившийся к нему с 14-летнего возраста, полный горячей ревности к распространению веры.

О деятельности Вонифатия судят неоднозначно. Одни благоговеют перед ним как перед основателем Германской Церкви и считают его деятельность вполне благотворной. Другие укоряют за то, что он много способствовал усилению папской власти и, стремясь к внешнему благоустройству Церкви, подавил в ней много добрых начал, внесенных прежними проповедниками. Но все признают в нем искренность, бескорыстие и самоотвержение, все удивляются его непреклонной силе воли, широкому уму и полной преданности делу. Все это, конечно, дает ему право на звание апостола Германии, хотя, как мы видели, он не был первым благовестником в этих землях. Страшные беспорядки во Франкской Церкви, произвольное вмешательство в ее управление светских властей, упадок христианского просвещения, конечно, могли дать ему повод предполагать, что под управлением духовной власти Рима лучше сохранятся и разовьются те духовные начала, на которых основана Церковь. Вонифатий искренне и деятельно заботился о просвещении вверенных ему людей, об уничтожении беспорядков и злоупотреблений, вкравшихся в Церковь, успешно действовал против продажи должностей, небрежения духовенства к своим обязанностям. При глубоком уважении к Римскому престолу он смело говорил папе о злоупотреблениях, дозволяемых им. Но Рим уже вступил на ложный путь, стремясь к внешней силе.

С каждым годом деятельность Римской Церкви все больше и больше удалялась от истинно христианских начал: благовествование язычникам все больше и больше принимало характер покорения их папской власти. Признание папской власти было по-видимому путем к водворению христианской Церкви, но в сущности становилось главной целью, ради которой забывалось об истинном просвещении страны. Строились церкви, монастыри, и страна уже считалась христианской, хотя народ лишь на словах принимал крещение, слушал богослужение, очень мало зная о вере, особенно потому, что Римская Церковь не переводила на народный язык Священное Писание. Лишь немногие ревностные проповедники считали нужным знать язык страны и переводить для новообращенных самые необходимые молитвы. Таков был характер деятельности римских благовестников в течение VIII и IX веков, когда власть папы быстро возросла благодаря разным благоприятным условиям и на Западе, и на Востоке.

Ученик Вонифатия, Лулла, наследовал его права, но оказался меньше, чем учитель, преданным папскому престолу. Папы смотрели на него с недоверием, старались стеснить данные ему права. Впоследствии епархии Кельна, Зальцбурга, Пассау были уравнены в правах с Майнцем, хотя Майнц продолжал пользоваться наибольшим уважением.

Саксонцы отстаивали свою старую веру и свою независимость упорнее других немецких племен. Основу веры в них заложили английские благовестники, а первые из них, два Эгберта, положили за веру жизнь. Затем в продолжение многих лет франки старались покорить саксонцев и принудить их к принятию крещения, но напрасно. Вонифатий, часто доходивший до самых границ, ничего не мог сделать, и только в последние годы VIII века они обратились, если можно назвать обращением введение христианства силой меча. Это было уже во времена Карла Великого,[260] который упорно боролся с саксонцами. За его войсками шли священники и иноки, которые совершали крещение над побежденными, рубили их священные деревья и дубравы и ставили церкви. Но саксонцы ненавидели христианство как веру своих врагов, и всякий успех их воинственного вождя Витикинда имел последствием гонение на христианских благовестников. Разрушались церкви, убивались священники и восстанавливались идолы. Такие действия вызывали возмездие. Однажды Карл велел предать смертной казни четыре с половиной тысячи саксонцев. Наконец в последних годах VIII века, после тридцатилетней борьбы, саксонцы были окончательно побеждены. Их главные вожди приняли крещение, и по всему краю были разосланы священники и иноки. Выстроили много церквей, основали несколько епархий. Новообращенных обложили десятинной податью в пользу духовенства. Но многие еще довольно долго оставались втайне идолопоклонниками и, только называясь христианами, ничего не знали о новой вере. Карл издавал самые строгие законы, назначал смертную казнь тем, кто не соглашался принять крещение, кто, приняв его, совершал втайне языческие обряды, кто сжигал церкви. Такие меры свидетельствуют о неискренности обращения, что, конечно, вредило распространению истинной веры.

Карл Великий старался ввести христианство среди аваров, которых победил в Панно-нии, и среди разных славянских племен, чьи земли граничили с немецкими, например среди хорутанов и моравов. Заботился об этом и Зальцбургский епископ Арно, но успеха было мало. Христианская вера, изложенная на непонятном народу языке, не утверждалась и не распространялась, хотя папы считали страну своей и христианской, как только основывали в ней церкви и епархии.

Нам остается сказать несколько слов о Церкви в Испании. Там с середины V века господствовали ариане-вестготы, но они не преследовали народ за Никейское вероисповедание и мало-помалу сами обращались. К концу VI века относят первый известный случай мученичества. Царевич Ерменгельд, воспитанный в арианстве, был обращен к истине увещаниями своей юной супруги и Севильского епископа Леандра. Но строгость отца, короля Лео-вигильда, и в особенности оскорбления, которым его супруга подверглась от свекрови, до того раздражали его, что он с оружием выступил против отца, но был побежден и заключен в темницу. Король предлагал ему прощение и свободу, если тот согласится отречься, но Ерменгельду вера стала дороже жизни. Он остался тверд в исповедании своем, терпеливо перенес страдания и заточение и в 586 г. умер мученической смертью. Память его совершается Православной Церковью 1 ноября. Вскоре после его смерти Рекаред, второй сын Лео-вигильда, наследовав отцу, обратился к истинной вере, и арианство пало в Испании (586).

В конце же VI века в Испании произошло событие, которое должно было иметь печальные последствия. Испанское духовенство, заразившееся духом властолюбия и нетерпимости, мало считалось с остальной Церковью, часто издавая против иноверцев кровавые законы, не соответствовавшие духу христианства, искало влияния на государственные дела. На соборе в Толедо оно решило самовольно сделать изменение в Символе веры, что было запрещено Третьим Вселенским Собором. Еще недавно, на Пятом Соборе, император Юстиниан очень настаивал, чтобы в Символе, вместо Девы Марии, значилось ПрисподевыМарии, но отцы Собора единодушно отвергли это предложение (сделав тем самым уступку несто-рианам), не считая себя вправе нарушить постановление Вселенского Собора. Между тем на Толедском соборе 589 г. испанские епископы, подражая недавно низложенному арианству, сделали несколько нововведений в богослужении. По образцу восточного обычая они ввели в употребление частое повторение славословия Пресвятой Троице, громогласное чтение Символа веры перед совершением Таинства Евхаристии; в укор арианам, думая тем возвысить достоинство Сына Божия, они прибавили в Символе, что Дух Святой исходит и от Сына (filioque). В это время смут и волнений, когда Церкви редко сносились между собой, на это событие не обратили должного внимания. Но оно позднее имело важные последствия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.