Действия при кончине монарха
Действия при кончине монарха
После смерти монарха следовало «Объявление кончины государя», она возвещалась тому городу, в котором он перешел в вечность, тремя ударами в большой колокол соборного храма, в какое бы время дня или ночи ни произошло печальное событие. Язык у колокола был обвит черным сукном.
Практически сразу Высочайшим манифестом народу следовало объявить о вступлении на престол нового монарха, так как в данном случае вопросы престолонаследования были наиболее важными. Отсчет нового правления идет с момента произнесения правителю присяги подданных. В Уставе коронования французских королей, утвержденном в 1181 г. королем Людовиком VII для его сына Филиппа II, говорилось о том, что кончина усопшего монарха объявлялась народу двумя герольдами – одним траурным, другим в парадной одежде с трубачами и конвоем. Один герольд должен возгласить: «Король скончался», другой: «Да здравствует король!» Этим показывалось, что «царский сан никогда не умирает» и подчеркивалось, что «корона – наследственная».[320] В Российской империи мотивы скорби и оптимизма были преобразованы в наличие двух рыцарей – печального и радостного в траурном шествии. Идею непрерывности наследственной власти проводили в сходной ситуации практически все монархи. Пример особо соблюдаемого французского церемониала поддерживался и в Российской империи, поэтому вопросы организации похорон, имевшие, естественно, важнейшее значение, все же были вторичны и решались только после приведения к присяге новому государю. Жизнь в стране должна была продолжаться, народу нужен был руководитель, момент смерти монарха был переходным в смысле смены правителя, а новое правление определялось в первые часы после его кончины. Поэтому сначала решался вопрос о власти.
Обычно правитель сам назначал себе преемника задолго до приближения конца. В случае с императором Петром I, когда после смерти 25 апреля 1719 г. наследника царевича Петра Петровича Шишечки вопрос о престолонаследии так и не был решен при жизни монарха, должен рассматриваться особо. В результате вакантности престола на момент смерти Петра Великого возник прецедент для определения преемника определенной группой лиц, обладавших реальной силой, вылившийся в целую эпоху дворцовых переворотов. Поэтому манифест о кончине правителя чаще всего совмещал информацию о вступлении на престол нового монарха и мог включать в себя форму присяги новому императору. К вопросам ухода из жизни относились если не спокойно, то, во всяком случае, без бессмысленного игнорирования неизбежности грядущей кончины. Манифесты, соединяющие в себе информацию о смерти правителя, объявление нового монарха и формы присяги ему, представлены в Полном собрании законов Российской империи.
В 1725 г. вся информация еще не была соединена в едином документе, и 28 января был обнародован «Манифест от Синода обще с Сенатом и генералитетом» о кончине императора Петра I после двенадцатидневной болезни и о вступлении на престол императрицы Екатерины I,[321] мотивировкой к чему явилась произошедшая в 1724 г. коронация Екатерины. В тот же день появился указ от Синода, определяющий форму титулования членов правящей фамилии во время церковных служб «О кончине и поминовении государя императора Петра I и о форме, как читать на эктениях о здравии императорской фамилии»,[322] в котором практически дословно повторялась половина предыдущего манифеста о смерти Петра Великого и о восшествии на престол его супруги. 2 февраля Сенат объявил о форме присяги[323] и о титулах, где объявлялась форма провозглашения новой монархини «ее императорского величества государыни императрицы самодержицы всероссийской и пр. и пр. Екатерины Алексеевны».[324]
6 мая 1727 г. скончалась первая русская императрица. Манифест от 7 мая 1727 г. о кончине Екатерины Алексеевны и о восшествии на престол императора Петра II включал в себя форму присяги и духовного завещании блаженной памяти императрицы Екатерины I – знаменитый «Тестамент», представленный для подтверждения легитимности прав нового правителя и поддержки заинтересованных в подобном решении вопроса лиц.[325] В первом пункте духовного завещания Екатерины I великий князь Петр Алексеевич определен «сукцессором», т. е. наследником. Для поддержания прав молодого монарха авторы документа сослались на его великого предка Петра I, указав на Устав о наследии престола с приложением формы клятвенного обещания, т. е. присяги от 5 февраля 1722 г.[326] Форма титулования императора и самодержца всероссийского Петра II в различных документах была объявлена на следующий день после вступления на престол.[327]
В связи с очередным кризисом престолонаследия после ранней смерти Петра II сначала последовали указы из Верховного Тайного совета об обеспечении приезда «ее величества» в Москву,[328] и только 4 февраля 1730 г. объявлен от имени Верховного Тайного совета манифест «О кончине императора Петра Второго и о восприятии Российского престола государынею царевною Анной Иоанновной».[329] Особенность ситуации выразилась в принятии указов о церковном возглашении и официальном титуловании,[330] повторном манифесте от 9 февраля 1730 г. «О вступлении на российский престол ея императорского величества государыни императрицы Анны Иоанновны» и повторной присяге.[331]
Единые манифесты о смерти монарха и о вступлении на престол были приняты: 25 декабря 1761 г. – «О кончине государыни императрицы Елизаветы Петровны и о вступлении на престол государя императора Петра III»;[332]6 ноября 1796 г. – «О кончине государыни императрицы Екатерины II и о вступлении на престол государя императора Павла I»;[333]12 марта 1801 г. – «О кончине императора Павла I и о вступлении на престол императора Александра I»,[334]27 ноября 1825 г. – «О кончине государя императора Александра Павловича и о принятии присяги на верность подданства государю императору Константину Павловичу»;[335]18 февраля 1855 г. – «О кончине императора Николая Павловича и о вступлении на престол императора Александра Николаевича».[336]
В конце XIX в. в обозначении указов произошло смещение акцентов. Так, о кончине императора Александра II было объявлено в манифесте «О восшествии его императорского величества государя императора Александра Александровича на прародительский престол Российской империи и на нераздельные с ним престолы царства Польского и Великого княжества Финляндского»,[337] а сообщение о смерти императора Александра III было включено в манифест «О восшествии его императорского величества государя императора Николая Александровича на прародительский престол Российской империи и неразделенных с нею царства Польского и Великого княжества Финляндского»,[338] изданный 20 октября 1894 г.
Традиционно по всей территории страны на церковных службах подданным надлежало молиться о здравии членов правящей семьи, следовательно, неотложным и весьма важным делом нового правления было решение вопроса о том, как священникам следовало называть главных людей государства. Вопрос этот решался в XVIII–XIX вв. непосредственно вступившим на престол императором. Формы титулования в церковных службах и манифесты о приведении к присяге и форме присяги подданных могли издаваться в день объявления о смерти монарха и восхождения на престол его преемника. Так, 25 декабря 1761 г. император Петр III объявил «Форму клятвенного обещания»,[339] а через день, 27 декабря – «Форму церковного возглашения» для членов императорской семьи, в которой он сам должен был называться «благочестивейшим, самодержавнейшим, великим государем императором», его супруга Екатерина Алексеевна – «благочестивейшей, самодержавнейшей, великой государыней императрицей», их сын впервые назван «благоверным государем цесаревичем и великим князем».[340] Применение титула цесаревича впоследствии было законодательно закреплено за наследником престола императором Павлом I.
Особенности русской жизни влияли на формы манифестов и присяги. После отмены крепостного права в 1861 г. потребовалось особо оговорить вопрос о российском крестьянстве. В день восхождения на престол император Александр III 1 марта 1881 г. обнародовал именной указ «О приведении крестьян к присяге».[341] Форма присяги – «клятвенного обещания» – могла быть приложена к манифесту о кончине монарха и вступлении на престол его преемника. Так было, например, при вступлении на престол императоров Александра I[342] и Александра II.[343]
Учитывая предыдущий опыт, для того чтобы избежать междувластия в XIX в., новый монарх практически сразу определял порядок действий на случай собственной смерти. Например, 14 марта 1881 г., т. е. за день до похорон Александра II, Александр III подписал Высочайший манифест, опубликованный в брошюре, посвященной похоронам его отца. На случай своей кончины до совершеннолетия первородного сына и наследника великого князя Николая Александровича (будущего Николая II) правителем государства назначался брат императора великий князь Владимир Александрович.[344] В случае смерти цесаревича Николая Александровича управлять государством должен был по завещанию великий князь Владимир Александрович до совершеннолетия следующего племянника. Опека над наследником и прочими детьми до их совершеннолетия возлагалась на императрицу Марию Федоровну.
В связи со смертью императрицы-соправительницы в XIX в. также следовал манифест: 9 мая 1826 г. объявлено о кончине императрицы Елизаветы Алексеевны,[345] скончавшейся 4 мая; 24 октября 1828 г. – о кончине императрицы Марии Федоровны,[346]20 октября 1860 г. – манифест («распубликованный» 21 октября 1860 г.) о кончине императрицы Александры Федоровны;[347]22 мая 1880 г. – о кончине императрицы Марии Александровны.[348] Так как кончина императрицы-соправительницы не влекла за собой в XIX в. изменения правления в стране, то никаких особых распоряжений государственного характера, таких, как форма присяги или особого церковного возглашения, не следовало.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.