Акты св мучениковъ Тараха, Прова и Андроника [1] . Посланіе Киликійскихъ христіанъ къ Иконійцамъ

Акты св мучениковъ Тараха, Прова и Андроника [1].

Посланіе Киликійскихъ христіанъ къ Иконійцамъ

«Памфилій, Маркіонъ, Лизій, Агафоклъ, Парменонъ, Діодоръ, Феликсъ, Гемеллъ, Атеніонъ, Тарахъ и Орозій — Аквилу, Вассу, Веруллу, Тимофею, со всеми братіями, живущими въ Иконіи, истинно верными, святыми и единомысленными во Христе Іисусе, Господе нашемъ.

Мы дознали о томъ, чт? было съ мучениками въ Киликіи: желая иметь участіе въ ихъ узахъ и привести въ известность деянія ихъ, мы предприняли (это дело). И такъ какъ намъ необходимо было собрать подлинныя записки объ ихъ исповедничестве: то мы, за двести динаріевъ, списали ихъ все у некоего именемъ Саваста, одного изъ спекулаторовъ. Здесь изложено нами начало и конецъ ихъ страданія и все то, что Господь удостоилъ сотворить для насъ чрезъ сихъ неустрашимыхъ мучениковъ Божіихъ. Все это мы весьма тщательно описали вамъ во славу Господа Іисуса Христа. Но и васъ, братія, просимъ, чтобы вы, съ своей стороны, благоволили сообщить объ этомъ находящимся въ Писидіи и Памфиліи братіямъ о Господе, дабы и они узнали, что было совершено чрезъ сихъ неустрашимыхъ мучениковъ Божіихъ, и дабы восхалили и прославили Господа нашего Іисуса Христа, чтобы каждый изъ васъ, слыша объ этомъ, получилъ назиданіе и утвердился во всякомъ подвиге, вооружившись верою и (возбуждаясь) нетленною славою, и чтобы (наконецъ) все вы, одушевляясь Духомъ Святымъ, могли всею силою Его противустать темъ, кои противятся истине».

1. Въ консульство Императора Діоклетіана, въ то время, какъ Флавій Гаій Нумерій Максимъ управлялъ въ метрополіи Тарсе Киликіею, въ осьмой день предъ апрельскими календами, когда самъ Максимъ председательствовалъ (въ судилище), сотникъ Димитрій доложилъ ему: господинъ мой, люди, которые были въ Пампеополе представлены твоему величію спекулаторами Евтолміемъ и Палладіемъ, какъ последователи нечестивейшей христіанской Веры, не покоряющіеся определеніямъ самодержцевъ, предстоятъ теперь предъ твоимъ пресветлымъ судилищемъ. Правитель Максимъ спросилъ Тараха: какъ зовутъ тебя? Ты первый долженъ отвечать, потому что ты превосходишь другихъ и званіемъ и сединою и летами. — Тарахъ отвечалъ: я — христіанинъ. — Максимъ сказалъ: оставь это нечестивое слово, скажи, какъ твое имя? Тарахъ отвечалъ: я — христіанинъ. Правитель Максимъ сказалъ: ударьте его по устамъ и скажите ему, чтобы онъ отвечалъ на то, о чемъ его спрашиваютъ. Тарахъ сказалъ: я и объявляю то имя, которое ношу. Если же ты хочешь знать мое обыкновенное имя: то родители назвали меня Тарахомъ, а въ войске меня прозвали Викторомъ. Правитель Максимъ спросилъ: какого ты званія? Тарахъ отвечалъ: военнаго и родомъ Римлянинъ, родился въ Клавдіополе Исаврійскомъ; но съ техъ поръ, какъ сделался христіаниномъ, отказался отъ языческой службы. Правитель Максимъ сказалъ: такому нечестивцу и не следовало быть воиномъ. Кто же далъ тебе увольненіе? Тарахъ отвечалъ: я просилъ объ этомъ Таксіарха [2] Фульвіона и онъ уволилъ меня. Правитель Максимъ сказалъ: уважая твою седину, я хочу удостоить тебя милости и чести и сделать другомъ государей, если ты послушаешься меня — приступишь принесть жертву богамъ, чт? делаютъ и самодержцы, повелители вселенной. Тарахъ отвечалъ: и они заблуждаются, увлекаемые лестію сатаны. Правитель Максимъ сказалъ: разорвать ему челюсти, за то, что онъ сказалъ, будто наши государи заблуждаются. Тарахъ отвечалъ: я сказалъ и всегда говорю, что они заблуждаются, какъ люди. Правитель Максимъ сказалъ: принеси, говорю тебе, жертву отечественнымъ богамъ и оставь свое упрямство. Тарахъ отвечалъ: я чту Бога отцевъ моихъ не кровію жертвенною, — поелику въ жертвахъ такого рода не нуждается Богъ, — но чистымъ сердцемъ. Правитель Максимъ сказалъ: еще разъ, изъ уваженія къ твоимъ летамъ и изъ состраданія къ твоей старости, убеждаю тебя: отстань отъ своего безумія, почти государей и намъ окажи уваженіе и, подобно мне, почти отечественный законъ. Тарахъ отвечалъ: я не отступаю отъ отеческаго закона. Правитель Максимъ сказалъ: приступи же и принеси жертву. Тарахъ отвечалъ: я сказалъ, что не могу сделать этого нечестія, я почитаю мой отеческій законъ. Правитель Максимъ сказалъ: нечестивая глава! разве есть у тебя какой нибудь другой законъ, кроме этого? Тарахъ отвечалъ: да, есть, и вы, предаваясь нечестію по сему закону, покланяетесь камнямъ и деревамъ, — вымысламъ человеческимъ. Правитель Максимъ сказалъ: ударьте его по хребту и скажите, чтобы онъ не говорилъ неразумныхъ речей. Тарахъ отвечалъ: я не оставлю этого неразумія, которое спасаетъ меня. Правитель Максимъ сказалъ: я заставлю тебя отстать отъ этого неразумія и сделаю разсудительнымъ. Тарахъ отвечалъ: делай, что хочешь; тело мое въ твоей власти. Правитель Максимъ сказалъ: снимите съ него одежду и бейте его прутьями. Тарахъ отвечалъ: теперь подлинно ты сделалъ меня разсудительнее, еще более усиливъ во мне этими ударами веру во имя Бога и Христа Его. Правитель Максимъ сказалъ: проклятый нечестивецъ, какъ же ты служишь двумъ богамъ? и отчего, исповедуя (двухъ) боговъ (своихъ), въ тоже время отвергаешь нашихъ? Тарахъ отвечалъ: я исповедую единаго истиннаго Бога. Правитель Максимъ сказалъ: но ты еще и какого–то Христа признаешь Богомъ? Тарахъ отвечалъ: подлинно такъ, потому что Христосъ есть Сынъ Бога живаго, надежда христіанъ, за Котораго и страдая мы спасаемся. Правитель Максимъ сказалъ: оставь свое пустословіе, приступи и принеси жертву Богамъ. Тарахъ отвечалъ: я не пустословлю, но говорю истину. Мне теперь шестьдесятъ летъ; я состарелся, никогда не изменяя истине. Сотникъ Димитрій сказалъ: пощади себя, говорю тебе, и послушай меня, принеси жертву богамъ. Тарахъ отвечалъ: отстань отъ меня, оставь для себя свои советы, служитель сатаны. Правитель Максимъ сказалъ: надеть на него большія оковы и бросить въ темницу, Приведите другаго, кто следуетъ по летамъ.

2. Сотникъ Димитрій сказалъ: онъ здесь, господинъ, покорно докладываю тебе. Правитель Максимъ сказалъ: безъ всякаго пустословія, скажи, какъ тебя зовутъ? (Мученикъ) отвечалъ: во первыхъ и это самое важное, я — христіанинъ; во вторыхъ, между людьми зовутъ меня Провомъ. Правитель Максимъ сказалъ: какого ты званія? Провъ отвечалъ: по отцу я фракіянинъ, родился въ Сиде Памфилійской, былъ язычникомъ, а теперь христіанинъ. Правитель Максимъ сказалъ: это имя не принесетъ тебе нимало пользы; послушай меня, принеси жертву богамъ, если хочешь быть почтенъ отъ государей и быть нашимъ другомъ. Провъ отвечалъ: я не нуждаюсь въ чести отъ государей и нимало не домогаюсь отъ тебя какой нибудь пользы. Я презрелъ свое немалое состояніе, чтобы служить во Христе живому Богу. Правитель Максимъ сказалъ: снимите съ него одежду и, опоясавши, стягивайте его и бейте сырыми жилами. Сотникъ Димитрій сказалъ: пощади себя, человекъ, ты видишь, какъ кровь изъ тебя льется на землю. Провъ отвечалъ: тело мое предъ вами, а ваши истязанія для меня тоже, что масть благовоннаго мира. Правитель Максимъ сказалъ: оставишь ли наконецъ ты свое безуміе, нечестивый, или еще будешь упорствовать? Провъ отвечалъ: я не безумствую: но, будучи разумнее васъ, не хочу служить демонамь. Правитель Максимъ сказалъ: оберните его и бейте по чреву. Провъ сказалъ: Господи, помоги рабу твоему! Правитель сказалъ: бейте его и говорите ему: христіанинъ, скажи, где Тотъ, Кто помогаетъ тебе? Провъ отвечалъ: да, Онъ помогъ и помогаетъ мне, ибо я столько презираю твои истазанія, что не послушаюсь тебя. Правитель Максимъ сказалъ: пощади свое тело, нечестивый, смотри, земля напиталась твоей кровью. Провъ отвечалъ: знай, что чемъ больше страдаетъ мое тело за Христа, темъ большимъ здравіемъ наслаждается душа. Правитель Максимъ сказалъ: наденьте на него оковы, свяжите ему руки и ноги и смотрите, чтобъ никто не оказалъ ему никакого пособія. Ведите теперь следующаго къ суду.

3. Сотникъ Димитрій сказалъ: онъ представленъ, господинъ, честь имею доложить тебе. Правитель Максимъ сказалъ: какъ зовутъ тебя по имени? Андроникъ отвечалъ: я христіанинь: безъ сомненія, ты хочешь слышать отъ меня это имя. Такъ вотъ я сказалъ тебе, что я христіанинъ. Правитель Максимъ сказалъ: отвечавшіе здесь прежде тебя ничего не выиграли отъ этого имени; такъ и ты говори прямо, какъ твое имя. Андроникъ отвечалъ: если ты спрашиваешь о моемъ обыкновенномъ имени у людей, то меня зовутъ Андроникомъ. Правитель Максимъ сказалъ: какого ты происхожденія? Андроникъ отвечалъ: я изъ благороднаго сословія, сынъ одного изъ первыхъ гражданъ Ефесскихъ. Правитель Максимъ сказалъ: оставь безразсудство, послушайся меня, какъ отца: товарищи твои, не хотевшіе отстать отъ своего безумія, ничего этимъ не выиграли. Если же ты почтешь государей и принесешь жертву отцамъ людей — богамъ, то удостоишься милостей. Андроникъ отвечалъ: справедливо вы называете вашихъ боговъ своими отцами; имея отцомъ своимъ сатану, вы его дети и стали діаволами; вы творите дела его (сатаны). Правитель Максимъ сказалъ: молодость твоя делаетъ тебя дерзкимъ и темъ больше наделаетъ тебе непріятностей. Андроникъ отвечалъ: я молодъ по летамъ, но по душе я совершенъ во всемъ. Правитель Максимъ сказалъ: оставь свое пустословіе и принеси жертву богамъ, если хочешь избежать мученій. Андроникъ отвечалъ: ужели ты думаешь, будто я столько безразсуденъ, что захочу отстать отъ моихъ товарищей по исповедничеству, которые допрошены прежде меня и ни въ чемъ тебе не уступили? И я также, какъ они, готовъ на все. Правитель Максимъ сказалъ: разденьте его и, опоясавъ, повесьте. Сотникъ Димитрій сказалъ: прежде чемъ погибнетъ твое тело, послушайся меня, несчастный. Андроникъ отвечалъ: можно погубить мое тело, но не душу: делай, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: послушай меня и принеси жертву, прежде чемъ я примусь за тебя и ты погибнешь. Андроникъ отвечалъ: никогда не приносилъ я жертвъ отъ юности моей и теперь не хочу, особенно, когда ты заставляешь меня принесть эту жертву демонамъ. Правитель Максимъ сказалъ: возьмите его. Афанасій Корникулярій [3] сказалъ: послушайся консула, я — отецъ тебе по летамъ и могу дать тебе этотъ советъ. Андроникъ отвечалъ: оставь меня и побереги свой советъ для самого себя; ты хотя и старъ, но безразсуденъ, потому что советуешь принесть жертву камнямъ и демонамъ. Правитель Максимъ сказалъ: разве ты не чувствуешь боли отъ пытокъ, несчастный, что не жалеешь самого себя и не хочешь оставить безумія, отъ котораго тебе нетъ никакой пользы? Андроникъ отвечалъ: наше безуміе необходимо иметь всемъ живущимъ надеждою на Христа; а ваша тленная мудрость принесетъ вечную смерть темъ, кто имеетъ ее. Правитель Максимъ сказалъ: кто научилъ тебя такому безумію? Андроникъ отвечалъ: то спасительное слово, которымъ мы живемъ и будемъ жить, имея на небесахъ, въ Боге, надежду нашего воскресенія. Правитель Максимъ сказалъ: оставь свое безуміе, иначе погибнешь въ мучительныхъ пыткахъ. Андроникъ отвечалъ: тело мое въ твоихъ рукахъ, твоя воля, делай, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: бейте его по голенямъ, какъ можно сильнее. Андроникъ сказалъ: видитъ Богъ и скоро будетъ судить тебя за то, что ты, безъ всякой вины, мучишь меня, какъ убійцу. Правитель Максимъ сказалъ: разве по твоему тотъ ни въ чемъ невиновенъ, кто оскорбляетъ боговъ и государей и оказываетъ презреніе къ моему судилищу? Андроникъ отвечалъ: я страдаю за почитаніе истиннаго Бога. Правитель Максимъ сказалъ: еслибы ты былъ точно благочестивъ, то почиталъ бы техъ боговъ, которыхъ чтутъ государи. Андроникъ сказалъ: это было бы нечестіе, а не благочестіе, еслибы я, оставивъ живаго Бога, сталъ покланяться камнямъ и деревамъ. Правитель Максимъ сказалъ: такъ, по твоимъ словамъ, и государи нечестивы, безумецъ? Андроникъ отвечалъ: да, я думаю, что нечестивы. Если и ты самъ разсудишь здраво; то также поймешь, что приносить жертву демонамъ нечестиво. Правитель Максимъ сказалъ: вонзите иглы и колите ему бока. Андроникъ сказалъ: я въ твоей власти, терзай мое тело, какъ хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: набейте каменьевъ и осколками трите ему бока. Андроникъ сказалъ: этими ранами ты еще больше закалилъ мое тело. Правитель Максимъ сказалъ: я вытяну изъ тебя жизнь по капле. Андроникъ отвечалъ: не боюсь я твоихъ угрозъ; умъ мой выше всехъ твоихъ замысловъ и потому я презираю твои пытки. Правитель Максимъ сказалъ: наденьте ему оковы на шею и ноги и держите въ заключеніи.

4. Вторичный допросъ происходилъ въ Мопсуесте. Флавій Гаій Нумеріанъ Максимъ правитель сказалъ: призови сюда последователей нечестивой христіанской веры. Сотникъ Димитрій сказалъ: они здесь, господинъ, покорно докладываю тебе. Правитель Максимъ сказалъ: Тарахъ, старость находится въ уваженіи у большей части людей, и я думаю не по чему другому, какъ ради свойственной ей разсудительности: поэтому, вероятно, одумавшись, ты не захочешь опять повторять своихъ прежнихъ мыслей и принесешь жертву богамъ, за что и почетъ получишь. Тарахъ отвечалъ: я христіанинъ и ни тебе, ни твоимъ государямъ не желаю другаго почета, кроме того, чтобы вы, оставивъ свое упорное ослепленіе и обратившись къ лучшему и достойнейшему образу мыслей, оживотворены были истиннымъ Богомъ. Правитель Максимъ сказалъ: бейте его по устамъ камнями и внушайте ему, чтобы онъ отсталъ отъ своего безумія. Тарахъ отвечалъ: еслибы когда нибудь я могъ сделаться безумнымъ, то разве сделавшись подобнымъ тебе безумцемъ. Правитель Максимъ сказалъ: смотри, несчастный, — вотъ ужъ выбили зубы; пожалей себя. Тарахъ отвечалъ: ничемъ не устрашишь меня, хотябы отнялъ все члены. Я твердо стою предъ тобой, укрепляемый Христомъ. Правитель Максимъ сказалъ: послушайся меня, ради своей же пользы, и принеси жертву. Тарахъ отвечалъ: еслибъ я думалъ, что это мне полезно, то не решился бы столько терпеть. Правитель Максимъ сказалъ: ударьте его по устамъ, чтобы онъ говорилъ громче. Тарахъ отвечалъ: съ выбитыми зубами и изуродованными челюстями я не могу говорить громче. Правитель Максимъ сказалъ: и после этого ты не хочешь послушаться насъ, нечестивый! приступи же къ жертвеннику и соверши возліяніе богамъ. Тарахъ отвечалъ: хотя ты и отнялъ у меня голосъ; но нисколько не повредилъ моему уму и душе, напротивъ, еще усилилъ во мне крепость. Правитель Максимъ сказалъ: я сокрушу эту крепость, нечестивецъ! Тарахъ отвечалъ: не смотря на все твои ковы, я побеждаю тебя именемъ укрепляющаго меня Бога. Правитель Максимъ сказалъ: растяните ему руки и положите въ нихъ огня. Тарахъ отвечалъ: не боюсь твоего временнаго огня, но боюсь того, чтобы, послушавшись тебя, не подвергнуться вечному огню. Правитель Максимъ сказалъ: смотри, отъ огня истлели твои руки. Оставь свое безразсудство, безумный, и принеси жертву. Тарахъ отвечалъ: ты говоришь мне такъ, какъ будто хочешь убедить мое тело поддаться твоимъ внушеніямъ: но видишь, я сохраняю полную твердость, чт? бы ты ни делалъ со мною. Правитель Максимъ сказалъ: свяжите ему ноги и повесьте внизъ головой, а лице окуривайте дымомъ. Тарахъ отвечалъ: не убоялся я твоего огня, побоюсь ли дыму? Правитель Максимъ сказалъ: согласись принесть жертву, пока ты висишь. Тарахъ отвечалъ: принеси жертву ты, консулъ, такъ какъ ужъ тебе не привыкать приносить жертвы и людямъ: а мне неприлично это делать. Правитель Максимъ сказалъ: налейте ему въ ноздри едкой кислоты съ солью. Тарахъ отвечалъ: кислота твоя мне пріятна и соль сладка. Правитель Максимъ сказалъ: примешайте въ кислоту горчицы и влейте ему въ ноздри. Тарахъ отвечалъ: слуги твои обманываютъ тебя, Максимъ, и влили мне меду вместо раствора съ горчицей. Правитель Максимъ сказалъ: въ будущій допросъ я придумаю для тебя новыя пытки и заставлю тебя отстать отъ своего безумія. Тарахъ отвечалъ: и я буду готовъ встретить все твои изобретенія. Правитель Максимъ сказалъ: снимите его и, заковавши, отдайте его темничному стражу. Позвать следующаго за нимъ.

5. Сотникъ Димитрій сказалъ: явился, господинъ, имею честь доложить тебе. Правитель Максимъ сказалъ: скажи мне, Провъ, надумался ли ты освободиться отъ пытокъ, или все еще не оставилъ своего безумія? приступи и принеси жертву богамъ, чт? и государи делаютъ за общее спасеніе людей. Провъ отвечалъ: сегодня явился я еще съ большею готовностію на все мученія; прежнія истязанія и раны придали мне еще больше силы. Испытывай на мне все выдуманныя тобою пытки и угрозы: но ни ты, ни твои государи, ни демоны, которымъ ты въ обольщеніи покланяешься, ни отецъ твой сатана не убедятъ меня нечестиво покланяться богамъ, которыхъ я не знаю. Я знаю моего Бога на небесахъ и Ему служу и покланяюсь. Правитель Максимъ сказалъ: а эти разве не живые боги, нечестивецъ? Провъ отвечалъ: каменные и деревянные истуканы, дело рукъ человеческихъ, разве могутъ быть живыми богами? Ты находишься въ большомъ ослепленіи, если покланяешься имъ, консулъ. Правитель Максимъ сказалъ: ты думаешь, преступный, что я въ ослепленіи, покланяясь богамъ и тебя увещевая къ томуже? Провъ отвечалъ: боги, не сотворившіе неба и земли, погибнутъ, равно какъ и все покланяющіеся имъ. И приносящій жертву инымъ богамъ (кроме истиннаго) будетъ потребленъ. Должно приносить жертву Владыке неба и земли, не кровію, но хвалою въ чистомъ сердце, истиною и познаніемъ Его. Правитель Максимъ сказалъ: оставь свое лукавое умствованіе, принеси жертву богамъ и получишь свободу. Провъ отвечалъ: я служу немногимъ богамъ, но Единому, Котораго знаю, какъ истиннаго Бога, благочестно служу и покланяюсь. Правитель Максимъ сказалъ: итакъ приступи же къ жертвеннику Зевса и принеси ему жертву, если ты не хочешь, какъ говоришь, служить многимъ богамъ. Провъ отвечалъ: я имею Бога на небесахъ и страшусь Его: но не служу темъ, коихъ ты называешь богами. Правитель Максимъ сказалъ: я уже сказалъ тебе и еще говорю: принеси жертву великому и непобедимому богу Зевсу. Провъ отвечалъ: тому, кто имелъ въ супружестве свою сестру, прелюбодею и деторастлителю, блуднику и срамнику, какъ объ немъ говорятъ все поэты, не говоря уже о другихъ недостойныхъ его делахъ, о которыхъ и говорить неприлично, — такому–то божеству ты заставляешь меня, безбожникъ и нечестивецъ, принесть жертву? Правитель Максимъ говоритъ: ударьте его по устамъ и скажите, чтобъ онъ не богохульствовалъ. Провъ отвечалъ: за что ты бьешь меня? Я ведь предупредилъ тебя, что все это разсказываютъ о немъ те самые люди, которые ему покланяются: значитъ, я говорю о немъ правду, а не ложь, какъ и самъ ты знаешь. Правитель Максимъ сказаль: ты только больше безумничаешь, когда перестаютъ мучить тебя. Накалите железо и поставьте его на немъ. Провъ отвечалъ: огонь твой холоденъ и не безпокоитъ меня. Правитель Максимъ сказалъ: раскалите железо, какъ можно сильнее и, поставивъ его на огонь, держите съ обеихъ сторонъ. Провъ сказаль: огонь твой сделался холоденъ. Слуги твои насмехаются надъ тобой. Правитель Максимъ сказалъ: свяжите его и положите наземь и бейте его по спине сырыми жилами, говоря ему: принеси жертву и не безумствуй. Провъ отвечалъ: нимало не устрашился я твоего огня и о пыткахъ твоихъ не безпокоюсь. Если ты имеешь и еще какое нибудь орудіе наказанія: то принеси сюда и я покажу тебе, что со мною находится Богъ. Правитель Максимъ сказалъ: обрейте ему голову и насыпьте на нее раскаленныхъ углей. Провъ отвечалъ: ты изжегъ мне голову и ноги и показалъ, что я рабъ Божій и что гневъ твой ничего не можетъ сделать мне. Правитель Максимъ сказалъ: еслибы ты былъ рабомъ боговъ, то принесъ бы имъ жертву и доказалъ свое благочестіе. Провъ отвечалъ: я рабъ Бога, а не боговъ, которые въ погибель ведутъ покланяющихся имъ. Правитель Максимъ сказалъ: проклятый! все почитающіе ихъ являлись предъ мое судилище съ почтеніемъ къ богамъ и государямъ: а вы обратили на себя общее вниманіе своимъ упорствомъ. Провъ отвечалъ: поверь, что все они погибнутъ, если не раскаются въ томъ, что делали по своему неразумію, и не сделаются рабами живаго Бога. Правитель Максимъ сказалъ: ударьте его по лицу, чтобъ онъ не говорилъ: Богъ, а — боги. Провъ отвечалъ: за то, что я говорю истину, ты беззаконно велишь бить меня по лицу! Правитель Максимъ сказалъ: не только велю бить тебя по устамъ, но прикажу вырвать твой нечестивый языкъ, чтобы ты не говорилъ больше несмысленныхъ речей и принесъ жертву. Провъ сказалъ: отними у меня чувственный органъ слова; но я имею внутри себя безсмертный языкъ и посредствомъ его буду отвечать тебе. Правитель Максимъ сказалъ: взять и этого въ темницу сейчасъ же и позвать къ суду Андроника.

6. Сотникъ Димитрій сказалъ: явился, господинъ, покорно докладываю тебе. Правитель Максимъ сказалъ: допрошенные прежде тебя, потерпевъ множество пытокъ, ничего этимъ не выиграли; но, хотя и после безчисленныхъ истязаній, мы убедили ихъ почтить боговъ, за что они и получатъ отъ государей немалыя почести. Поэтому и ты избавь себя отъ истязаній, воспользуйся выгодою избежать излишнихъ мученій, принеси жертву богамъ и докажи темъ свое благочестіе и покорность государямъ, за что также получишь отъ нихъ приличныя почести. Если же ты не согласишься, то, клянусь тебе богами и непобедимыми государями, что ты не уйдешь (живымъ) изъ моихъ рукъ. Андроникъ отвечалъ: не обвиняй въ такомъ малодушіи моихъ товарищей по исповедничеству и не надейся склонить нашъ умъ своими вымыслами. Ни мои товарищи не могутъ отречься отъ отеческаго закона и склониться на твои безумныя требованія, оставивъ надежду на Бога нашего, ни я ослабеть въ вере и терпеніи за Господа и Бога и Спасителя нашего. Не хочу знать я ни твоихъ боговъ, ни тебя, и не боюсь твоего судилища. Приводи въ исполненіе свои угрозы, придумывай пытки и истязанія и делай, какія хочешь, насилія рабу Божію. Правитель Максимъ сказалъ: положите его на колья и бичуйте сырыми жилами. Андроникъ отвечалъ: это еще не великое дело, хотя ты грозилъ такъ много, поклявшись богами и своими государями. Таковы то твои угрозы? Афанасій Корникулярій сказалъ: все тело твое въ ранахъ и ужели этого для тебя мало, несчастный? Андроникъ отвечалъ: любящіе живаго Бога вменяютъ все это ни во что. Правитель Максимъ сказалъ: всыпьте ему соли въ ноздри. Андроникъ отвечалъ: прикажи всыпать больше, чтобы я, предохраненный этимъ отъ гніенія, темъ съ большимъ успехомъ могъ противустоять твоей злобе. Правитель Максимъ сказалъ: оберните его и бейте по чреву, чтобы растравить его старыя раны и чтобы боль коснулась самыхъ его внутренностей. Андроникъ отвечалъ: не смотря на прежнія раны, тело мое теперь здорово, какъ будто я пользовался врачебными пособіями и уже после явился въ твое судилище; поэтому исцелившій меня тогда, исцелитъ и теперь. Правитель Максимъ сказалъ: не приказывалъ ли я вамъ, неисправные воины, чтобы имъ никто не подалъ врачебныхъ пособій и чтобъ, оставаясь безъ всякаго попеченія и терзаясь ранами, они склонились на наши повеленія? Пигасій коментарисій отвечалъ: клянусь твоимъ величіемъ, никто не оказывалъ имъ пособія и никто не входилъ къ нимъ, но все время связанные они находились въ темнице подъ крепкой стражей. Если же ты узнаешь, что я лгу, то вотъ моя голова — она въ твоей власти. Правитель Максимъ сказалъ: какъ же зажили ихъ раны? Пигасій коментарисій отвечалъ: не знаю, какъ они вылечились, клянусь твоимъ достоинствомъ. Андроникъ сказалъ: неразумный, великъ нашъ Спаситель и Врачь. Онъ исцеляетъ благочестиво служащихъ Богу не посредствомъ обыкновенныхъ лекарствъ, но силою своего слова врачуетъ возлагающихъ на него надежду. Онъ обитаетъ на небесахъ: но везде находится съ нами. А ты не знаешь Его, потому что упорствуешь въ своемъ неведеніи. Правитель Максимъ сказалъ: твое глупое пустословіе не принесетъ тебе никакой пользы, но принеси жертву богамъ, пока я не погубилъ тебя самымъ безпощаднымъ образомъ. Андроникъ отвечалъ: я всегда говорилъ тебе одно и тоже, сначала и теперь. Я не дитя, котораго можно обмануть льстивыми словами. Правитель Максимъ сказалъ: вы не одолеете меня, оказывая такое презреніе ко мне и къ моему судилищу. Андроникъ отвечалъ: и вамъ не победить насъ своими словами и пытками. Напротивъ ты увидишь въ насъ мужественныхъ ратоборцевъ Божіихъ, укрепляемыхъ Христомъ Спасителемъ нашимъ. Частію, консулъ, ты уже можешь предполагать, что мы не побоимся никакихъ истязаній. Правитель Максимъ сказалъ: приготовить разныя орудія наказанія — къ следующему допросу. А теперь отвесть его въ крепкихъ оковахъ въ темницу и чтобы никто не могъ его тамъ видеть.

7. Третій допросъ происходилъ въ Мампсестахъ. Флавій Гаій Нумеріанъ Максимъ правитель сказалъ: призови сюда нечестивыхъ последователей христіанской веры. Сотникъ Димитрій отвечалъ: представлены, господинъ, покорно докладываю тебе. Правитель Максимъ сказалъ: Тарахъ, если въ настоящій разъ ты хочешь избежать истязаній: то отрекись отъ своей презренной веры и принеси жертву богамъ, которые всемъ управляютъ. Тарахъ отвечалъ: худо было бы тебе и имъ, еслибы они управляли міромъ, потому что имъ утотованъ огнь и вечное мученіе, и не имъ только, но и всемъ, которые творятъ волю ихъ, по вашему требованію. Правитель Максимъ сказалъ: перестанешь ли ты богохульствовать, негодный? Ужели ты думаешь убедить меня своими безстыдными речами? Я сниму съ тебя голову и сотру тебя съ лица земли. Тарахъ отвечалъ: еслибы мне удалось такъ скоро умереть, то я не испыталъ бы этихъ продолжительныхъ пытокъ. Но теперь мучь меня какъ можно больше и какъ хочешь, чтобы увеличились мои страданія ради Господа. Правитель Максимъ сказалъ: такимъ страданіямъ подвергаются все преступники, которыхъ законъ справедливо осуждаетъ на казнь. Тарахъ отвечалъ: и это знакъ твоего несмыслія и крайняго ослепленія, что ты не видишь различія между действительными преступниками, которые по справедливости терпятъ эти наказанія, и теми, которые подвергаются страданіямъ за Христа, чтобы получить отъ Него награду. Правитель Максимъ сказалъ: проклятый нечестивецъ, какую же награду получаете вы, когда васъ постыднымъ образомъ лишаютъ жизни? Тарахъ отвечалъ: тебе не следуетъ спрашивать объ этомъ и ты не можешь судить объ ожидающемъ насъ воздаяніи: потому–то мы и переносимъ твои безумныя угрозы. Правитель Максимъ сказалъ: какъ ты осмеливаешься говорить со мной, какъ съ равнымъ? Тарахъ отвечалъ: я не признаю себя равнымъ тебе и никогда такимъ не буду, но имею смелость говорить свободно и никто не можетъ лишить меня этой свободы, потому что меня укрепляетъ Богъ чрезъ Христа. Правитель Максимъ сказалъ: я отниму у тебя эту смелость, нечестивецъ. Тарахъ отвечалъ: никто не отниметъ у меня этой смелости, ни ты, ни твои государи, ни твой отецъ — сатана, ни демоны, которымъ ты въ обольщеніи покланяешься. Правитель Максимъ сказалъ: дозволивъ себе говорить съ тобой, я вызвалъ тебя на дерзости, безбожный. Тарахъ отвечалъ: вини въ этомъ самаго себя. Чтоже касается до меня, то знаетъ Богъ, Которому я служу, что я питаю отвращеніе даже къ твоему лицу, не только что не желалъ бы говорить съ тобою. Правитель Максимъ сказалъ: подумай о томъ, что тебя ожидаютъ самыя тяжкія пытки и принеси жертву. Тарахъ отвечалъ: я, въ первый допросъ, происходившій въ Тарсе, и во второй — въ Мампсестахъ объявилъ, что я христіанинъ, и здесь теперь остаюсь темъ же. Наконецъ поверь мне въ этомъ и убедись въ этой истине. Правитель Максимъ сказалъ: когда я замучу тебя пытками, будешь раскаяваться, несчастный, да поздо. Тарахъ отвечалъ: еслибы я думалъ о раскаяніи, то съ первой же поры боялся бы твоихъ истязаній и при первомъ же или второмъ допросе исполнилъ бы твою волю. Но, оставаясь доселе твердымъ, я нимало не боюсь тебя (и теперь), укрепляемый Господомъ. Делай все, что хочешь, безстыдный. Правитель Максимъ сказалъ: я далъ большую волю твоей дерзости, оставляя тебя безъ истязаній. Тарахъ отвечалъ: я и прежде говорилъ тебе и теперь говорю: тело мое въ твоей власти, делай, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: свяжите его и повесьте, чтобы онъ не безумствовалъ. Тарахъ отвечалъ: еслибы я былъ безуменъ, то, подобно тебе, былъ бы последователемъ нечестія. Правитель Максимъ сказалъ: послушайся меня, пока ты висишь, — прежде чемъ подвергнешься наказаніямъ, какихъ заслуживаешь. Тарахъ отвечалъ: хотя тебе не следовало бы такъ беззаконно подвергать пыткамъ мое тело, потому что я воинъ, однакожъ я не уклоняюсь отъ нихъ, чтобы ты не счелъ этого знакомъ единомыслія съ тобою: делай, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: воинъ, почитающій боговъ и государей, удостоивается за свои доблести даровъ и отличій; но ты, какъ человекъ, крайне нечестивый, постыднымъ образомъ бежалъ (изъ службы). Потому я велю мучить тебя еще больше. Тарахъ отвечалъ: делай, что хочешь. Я уже много разъ просилъ тебя объ этомъ: чтоже ты медлишь? Правитель Максимъ сказалъ: не думай, чтобы я оказалъ тебе эту милость — лишить тебя жизни въ короткое время. Я уже сказалъ, что буду терзать тебя понемногу, а остатки твоего тела отдамъ зверямъ, Тарахъ отвечалъ: делай скорее, что хочешь делать, а не грози одними словами. Правитель Максимъ сказалъ: не думаешь ли ты, безбожный, что, после смерти, женщины [4] уберутъ твое тело и намастятъ его благовоніями? Я и на этотъ счетъ распоряжусь, чтобы уничтожить твои останки. Тарахъ отвечалъ: такъ терзай же наконецъ мое тело и, лишивь меня жизни, делай съ нимъ, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: приступи, я говорю тебе, и принеси жертву богамъ. Тарахъ отвечалъ: я сказалъ разъ навсегда, безчувственный, что я не хочу ни приносить жертвъ твоимъ богамъ, ни покланяться твоимъ мерзкимъ истуканамъ. Правитель Максимъ сказалъ: ударьте его по щекамъ и разорвите ему уста. Тарахъ отвечалъ: ты изуродовалъ и обезобразилъ мое лице, зато душе моей возвратилъ юношескую бодрость. Правитель Максимъ сказалъ: ты вынуждаешь меня, несчастный, обойтись съ тобой иначе. Тарахъ отвечалъ: не думай устрашить меня словами, я готовъ на все, имея при себе оружіе моего Бога. Правитель Максимъ сказалъ: скажи, проклятый, какое у тебя оружіе, когда ты нагъ и весь въ ранахъ? Тарахъ отвечалъ: ты не знаешь этого: будучи слепъ, ты не можешь видеть моего вооруженія. Правитель Максимъ сказалъ: я перенесу твое безуміе, не смотря на то, что твои дерзкіе ответы раздражаютъ меня и не буду спешить отнять у тебя жизнь. Тарахъ отвечалъ: чтоже дурное я сказалъ? Я говорю, что ты не можешь видеть моего оружія, потому что имеешь нечистое сердце и, по своему крайнему нечестію, преследуешь рабовъ Божіихъ. Правитель Максимъ сказалъ: я подозреваю, что ты и прежде велъ дурную жизнь, или же обманывалъ другихъ, какъ некоторые говорятъ, прежде чемъ былъ представленъ ко мне въ судилище. Тарахъ отвечалъ: я не былъ обманщикомъ и человекомъ дурной жизни ни прежде, ни теперь. Я служу не демонамъ, какъ вы, но Богу, Который подаетъ мне это терпеніе и внушаетъ слова, какими я до сихъ поръ отвечалъ и буду отвечать тебе. Правитель Максимъ сказалъ: эти слова нисколько не помогутъ тебе; принеси жертву, если хочешь избавиться отъ мученій. Тарахъ отвечалъ: ужели ты меня считаешь столько безсмысленнымъ и безразсуднымъ, чтобы я захотелъ изменить моему Богу и этимъ лишить себя вечной жизни? Ты, сберегая свое тело на одинъ часъ, губишь на векъ свою душу. Правитель Максимъ сказалъ: накалите клинки (вашихъ мечей) и приложите ихъ ему къ челюстямъ. Тарахъ сказалъ: если что нибудь и больше этого сделаешь, не заставишь служителя Божія уступить тебе и поклониться изображеніямъ демоновъ. Правитель Максимъ сказалъ: принесите ножъ и отрежьте ему уши и, обривши ему голову, жгите ее горячими углями. Тарахъ отвечалъ: ты лишилъ меня телесныхъ ушей, но слухъ сердца моего останется целъ и невредимъ. Правитель Максимъ сказалъ: сдерите ножемъ кожу съ его нечестивой головы и насыпьте на нее горячей золы. Тарахъ отвечалъ: если велишь снять кожу и со всего моего тела, я не отрекусь отъ моего Бога, помогающаго мне терпеливо переносить все нападенія твоей злобы. Правитель Максимъ сказалъ: возмите горячіе клинки и приложите ему подъ пахи. Тарахъ отвечалъ: пусть Богъ видитъ это и судитъ тебя. Правитель Максимъ сказалъ: какого Бога призываешь ты, проклятый, скажи мне? Тарахъ отвечалъ: Того, Котораго ты не знаешь, Который повсюду находится близъ насъ и воздастъ каждому по деламъ его. Правитель Максимъ сказалъ: я не просто предамъ тебя смерти, какъ уже сказалъ, чтобы женщины не могли потомъ, обвивши тонкимъ полотномъ и намастивши миромъ твое тело, воздавать ему почести (???????????), но, умертвивъ тебя самымъ жестокимъ образомъ, прикажу сожечь твой трупъ и развеять прахъ отъ твоего тела. Тарахъ отвечалъ: и прежде я говорилъ тебе и теперь говорю: делай, что хочешь, тебе дана власть въ этомъ міре. Правитель Максимъ сказалъ: взять его въ темницу и держать тамъ до следующаго раза, какъ будетъ борьба съ зверями. Приведите следующаго.

8. Сотникъ Димитрій сказалъ: явился, господинъ, покорно докладываю тебе. Правитель Максимъ сказалъ: одумайся, Провъ, побереги самаго себя, чтобы и опять не подвергнуться темъ пыткамъ, какія ты прежде потерпелъ и какія сейчасъ изведалъ твой несчастный товарищъ. Впрочемъ я и самъ думаю и уверенъ, что ты, какъ человекъ разсудительный, принесешь жертву, чтобы, доказавъ темъ свое благочестіе, заслужить отъ насъ почести. Приступи же и сделай это. Провъ отвечалъ: образъ нашихъ мыслей, консулъ, у всехъ насъ одинъ и тотъ же: потому что все мы рабы (одного) Бога. Не думай услышать отъ меня что нибудь другое, нежели что ты уже слышалъ и знаешь: не склонить тебе насъ своимъ ласкательствомъ, не убедить угрозами и не поколебать нашего мужества нежными словами. Вотъ и теперь я стою съ полною неустрашимостію и презираю твое неразуміе. Чтожъ ты медлишь, несмысленный, и не обнаруживаешь своего неистовства? Правитель Максимъ сказалъ: верно вы ныне сговорились нечестиво отвергать боговъ? Провъ отвечалъ: ты правду сказалъ. Теперь ты не солгалъ, хотя имеешь всегдашнюю привычку лгать. Мы точно согласились все вместе на твердость въ своей вере, на подвигъ и исповедничество. Потому–то мы и твердо стоимъ о Господе, противъ нападеній твоей злобы. Правитель Максимъ сказалъ: прежде, чемъ потерпишь отъ меня позорное наказаніе, подумай и оставь свое безуміе; согласись послушаться меня, какъ отца, и почти боговъ. Провъ отвечалъ: я вижу, консулъ, что ты не веришь мне ни въ чемъ; но поверь, клянусь тебе моимъ благимъ исповеданіемъ имени Божія, что ни ты, ни демоны, которымъ ты служишь въ обольщеніи, ни отецъ твой — сатана, ни давшіе тебе власть надъ нами, не могутъ отвратить насъ отъ веры и любви къ Богу. Правитель Максимъ сказалъ: свяжите его, оцепите веревкою, повесьте за ноги (стремглавь). Провъ отвечалъ: нечестивый тиранъ, ты еще не прекратилъ своихъ богопротивныхъ действій, подвизаясь для подобныхъ тебе демоновъ? Правитель Максимъ сказалъ: послушайся меня, прежде чемъ подвергнешься страданіямъ, пожалей свое тело. Смотри, какія муки ожидаютъ тебя. Провъ отвечалъ: все, что ты ни делаешь со мной, доставляетъ пользу моей душе: делай, что хочешь. Правитель Максимъ сказалъ: накалите клинки и приложите къ его бокамъ, чтобы онъ сделался разсудительнее. Провъ отвечалъ: чемъ безразсуднее я кажусь тебе, темъ я разумнее въ очахъ Божіихъ. Правитель Максимъ сказалъ: накалите сильней и жгите ему хребетъ. Провъ отвечалъ: тело мое въ твоихъ рукахъ. Пусть Богъ видитъ съ небесъ мое смиреніе и терпеніе и разсудитъ насъ. Правитель Максимъ сказалъ: Тотъ, Кого ты призываешь, несчастный, самъ предалъ тебя на эти страданія, которыхъ ты достоинъ по своей (злой) воле. Провъ отвечалъ: Богъ мой человеколюбивъ и никому не хощетъ зла; но каждый человекъ самъ наблюдаетъ за собою, имея свободную волю и будучи господиномъ своихъ мыслей. Правитель Максимъ сказалъ: влейте ему въ ротъ вина и положите мяса — съ жертвенника. Провъ отвечалъ: Господи Іисусе Христе, Сыне Бога живаго, призри съ высоты Твоей на это насиліе и разсуди судъ мой. Правитель Максимъ сказалъ: видишь, несчастный, хотя после продолжительныхъ страданій, ты однакожъ вкусилъ отъ жертвъ: чтоже теперь еще остается тебе делать? Провъ отвечалъ: ты не сделалъ ничего важнаго, насильно, противъ моей воли, давши мне вкусить твоихъ нечистыхъ жертвъ. Богъ видитъ мое расположеніе. Правитель Максимъ сказалъ: ты елъ и пилъ (жертвенное), безчувственный: сознайся же, что ты самъ сделалъ это и получишь свободу отъ узъ. Провъ отвечалъ: что въ этомъ хорошаго для тебя, беззаконникъ, что ты насилуешь мою волю и силою вынуждаешь у меня сознаніе. Знай однакожъ, что если ты вложишь мне (въ уста) даже все твои нечистыя яства, то и этимъ нимало не повредишь мне; поелику Богъ съ небесъ видитъ насиліе, какое мне делаютъ. Правитель Максимъ сказалъ: раскалите клинки и жгите ему голени. Провъ отвечалъ: ни огонь, ни пытки, ни, какъ я несколько разъ говорилъ, отецъ твой сатана — ничто не заставитъ служителя Божія отказаться отъ исповеданія истиннаго Бога. Правитель Максимъ сказалъ: смотри, у тебя не осталось на теле ни одного здороваго места, а ты все еще упорствуешь въ своемъ безразсудстве, несчастный! Провъ отвечалъ: я отдалъ на твой произволъ свое тело, для того, чтобы сохранить здравіе и чистоту своей души. Правитель Максимъ сказалъ: раскалите острые гвозди и пронзите его руки. Провъ сказалъ: слава Тебе, Господи Іисусе Христе, что Ты и руки мои сподобилъ страдать за Имя Твое. Правитель Максимъ сказалъ: чемъ больше, Провъ, я мучу тебя, темъ безразсуднее ты делаешься. Провъ отвечалъ: твое полновластіе и непомерная злость делаютъ тебя, Максимъ, не только безумнымъ, но и решительно слепымъ: потому что ты самъ не знаешь, что делаешь. Правитель Максимъ сказалъ; нечестивецъ, ты осмеливаешься называть безумнымъ и слепымъ человека, который прилагаетъ столько попеченія о делахъ благочестія? Провъ отвечалъ: о, еслибы ты былъ слепъ очами, а не сердцемъ! Но, считая себя видящимъ и имея глаза ты остаешься во тьме. Правитель Максимъ сказалъ: имея раны на всемъ теле, ты, несчастный, не ставишь ли мне въ вину того, что я доселе оставилъ невредимыми твои глаза? Провъ отвечалъ: пусть, по твоей жестокости, у меня не станетъ телесныхъ очей, но никакая сила человеческая не можетъ ослепить очей моего сердца. Правитель Максимъ сказалъ: я выколю тебе глаза и после того еще буду мучить тебя, безразсудный. Провъ отвечалъ: не грози мне одними словами, этимъ не устрашить тебе раба Господня; но если исполнишь даже на самомъ деле свою угрозу — и тогда не опечалишь меня, потому что не можешь этимъ повредить моего невидимаго ока. Правитель Максимъ сказалъ: выколите ему глаза, чтобы еще при жизни онъ лишился этого света. Провъ отвечалъ: смотри, ты отнялъ у меня телесное зреніе, но, жестокій мучитель, худо былобы тебе, еслибы ты могъ лишить меня живаго (духовнаго) ока. Правитель Максимъ сказалъ: ничего не видя, что ты еще пустословишь, несчастный? Провъ отвечалъ: еслибы ты могъ видеть мракъ внутри себя, то почелъ бы меня счастливымъ, нечестивецъ! Правитель Максимъ сказалъ: смертельныя язвы покрываютъ все тело твое и не смотря на то, ты не перестаешь пустословить, презренный! Провъ отвечалъ: пока у меня будетъ оставаться душа въ теле, я не перестану говорить, укрепляемый Богомъ чрезъ Христа. Правитель Максимъ сказалъ: ты еще надеешься остаться въ живыхъ, после столькихъ истязаній: разве ты не знаешь, что я не дамъ тебе умереть (своею смертію)? Провъ отвечалъ: я для того и несу подвигъ терпенія и страданій, чтобы мое доброе исповедничество было совершенное, когда ты предашь смерти, проклятый и немилосердный человеконенавистникъ. Правитель Максимъ сказалъ: я убью тебя медленнымъ мученіемъ, какъ ты заслуживаешь этого. Провъ отвечалъ: твоя власть, гордый слуга мучителей. Правитель Максимъ сказалъ: возмите его, наденьте на него оковы и держите въ темнице, такъ, чтобы никто изъ ихъ единомышленниковь не могъ подойти къ нимъ близко, восхвалять ихъ за те страданія, какія они потерпели за свое нечестіе. Когда придетъ время, я отдамъ ихъ на снеденіе зверямъ. Позови нечестиваго Андроника.