Название дисциплины: каноническое и церковное право

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Название дисциплины: каноническое и церковное право

Систематическое изложение права, которым регламентируется жизнь Церкви, составляет предмет науки, которая так и называется: «Церковное право». Существует, однако, и другое название нашей дисциплины — каноническое право.

Слово «канон» (?????) в буквальном, вещественном смысле означает инструмент для проведения прямых линий. Но это слово получило также обозначение «образца, правила». На новозаветном языке оно употребляется в смысле «правила» христианской жизни: «Тем, которые поступают по сему правилу (?????), мир им и милость, и Израилю Божию» (Гал. 6:16); «Впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу (?????) жить» (Флп. 3:16).

В церковном лексиконе слово «канон» стало одним из самых многозначных. Оно обозначает и перечень Священных Книг, и список клириков, и особый литургический жанр. Предметом нашей науки являются каноны в смысле дисциплинарных постановлений — правил апостольских, соборных, и святоотеческих. Во 2?м правиле Трулльского Собора сказано: «Прекрасным и крайняго тщания достойным признал сей Святый Собор и то, чтобы отныне, ко исцелению душ и ко уврачеванию страстей, тверды и ненарушимы пребывали приятыя и утвержденныя бывшими прежде нас Святыми и Блаженными Отцами, а также и нам преданныя, именем святых и славных апостолов, 85 правил Gcaviovee)… Согласием нашим запечатлеваем и все прочия священныя правила, изложенныя от Святых и Блаженных Отец наших…».

Каноны (???????) следует отличать как от оросов (????) — догматических определений Соборов, так и от законов (?????), изданных гражданской властью.

В западной юридической литературе церковное и каноническое право рассматриваются как две различные дисциплины. Под канонической подразумевается наука, изучающая каноны Древней Церкви и папские декреталы, вошедшие в «Корпус канонического права» (Corpus juris canonici) — свод, окончательно сложившийся на исходе средневековья. Правовые нормы этого свода касаются не только церковных, но и светских правовых отношений, которые в средние века входили в юрисдикцию церкви. Таким образом, каноническое право на языке западной юридической науки — это право, церковное по происхождению, однако не исключительно церковное по содержанию. Церковным же правом называют науку, предмет которой правовые акты, регулирующие церковную жизнь, независимо от их происхождения: будь то древние каноны, церковные постановления позднейшей эпохи или законы, изданные светской властью.

Иными словами, каноническое право (jus canonicum) — все то право, которое произошло от Церкви в эпоху Вселенских Соборов на Востоке и до конца средневековья на Западе, независимо от того, касается оно церковных или гражданских дел. А церковное право (jus ecclesiasticum) — это право, касающееся Церкви, независимо от законодателя. По замечанию немецкого ученого Рихтера, отношения того и другого права «можно представить под образом двух взаимно пересекающихся кругов»[17].

По мнению русского канониста Н. С. Суворова, такое различение дисциплин вполне приемлемо. Он ссылается при этом на то обстоятельство, что «церковные отношения… как в автокефальных церквах Восточного православия, так и на Западе, только отчасти определяются каноническим правом, главным же образом определяются нормами позднейшего происхождения, как церковного, так и государственного»[18].

Довод этот верен, однако, лишь в том отношении, что количественно законодательный материал позднейшего происхождения превосходит канонический свод. По происхождению источников, «каноническое право» — лишь часть всей совокупности церковно-правовых актов. Но каноны образуют основу и сердцевину церковного права, для позднейшего церковного законодательства они служили непререкаемым авторитетом и критерием. Латинский «Corpus juris canonici» действительно изобилует правовыми нормами, регулирующими гражданские отношения. Этого, однако, нельзя утверждать относительно канонов Православной Церкви. 12-е правило VII Вселенского Собора (о недействительности отчуждительной сделки) или 85-е правило Трулльского Собора (о форме отпущения рабов на волю), приводимые профессором Н. С. Суворовым для того, чтобы обосновать необходимость различать каноническое и церковное право применительно к Православной Церкви, во-первых, представляют собой все-таки исключения, а во-вторых, и эти два канона не лишены нравственного содержания, которое, естественно, не безразлично для церковного правосознания.

Если на Востоке «Церковь и входила в область светского, мирского права, — совершенно верно полагает А. С. Павлов, — то она никогда не придавала принципиального значения своей законодательной деятельности в этой области». Поэтому он справедливо отождествляет каноническое и церковное право: «Православный, и, в частности, русский канонист может безразлично давать своему предмету и то, и другое название». По его словам, «если мы назовем наш предмет каноническим правом, то этим названием укажем на господствующий и определяющий элемент в церковном праве»[19].