Спираль террора

Когда в 1105 году на престол в Исфагане вступил 25 летний султан Мухаммед, он первым делом приказал готовить войска, чтобы отнять у низаритов крепость Шахриз. Ее комендант Абд аль-Малик ибн Атташ решил принять встречные меры.

Он рассчитывал на помощь султанского вазира. Тот достался новому султану по наследству от предшественника. В свое время именно этот вазир за щедрый «бакшиш» (говоря по-турецки, а по-нашему, по-русски, за крупную взятку) устроил Абд аль-Малика ибн Атташа комендантом крепости и теперь был «на крючке» у низаритов. Ибн Атташ направил к сребролюбцу верного человека, который дал мздоимцу понять, что незамедлительная ликвидация не в меру энергичного молодого султана – в их общих интересах. Если вазир откажется, султану станет известно о его измене, и тогда…

Вазир подослал своего верного, преданного ему не на жизнь, а на смерть слугу к султанскому брадобрею. За 1000 золотых динаров тот согласился в очередной раз отворить султану (страдавшему, подобно бедному Низаму аль-Мульку, от чрезмерной тучности) кровь… ножичком, смазанным особым, сильнодействующим ядом.

Но… у верного слуги вазира, преданного ему не на жизнь, а на смерть, была красавица жена, прекрасная, как райская гурия или пери из народных персидских сказаний, от которой он ничего не скрывал. У прекрасной, как райская гурия или пери из древних персидских сказаний, красавицы-жены слуги вазира был возлюбленный (придворный султана), от которого она ничего не скрывала. В общем, той же ночью тайна стала достоянием нескольких человек. А «что знают (хотя бы) двое, то знает свинья» (как любил выражаться незабвенный старик Мюллер из любимого телесериала наших школьных лет «Семнадцать мгновений весны») …

Брадобрей должен был прийти к султану брить его величество повелителя правоверных после завтрака. Но возлюбленный прекрасной, как райская гурия или пери из народных персидских сказаний, красавицы-жены слуги вазира (полагавший, что может недурно заработать на разоблачении злодейского заговора), сумел проникнуть к султану до завтрака. И когда брадобрей явился брить султана Мухаммеда, повелитель правоверных уже был «в курсе всех событий»…

Его величество приказал сделать брадобрею кровопускание тем самым отравленным ножичком, который тот приготовил для него самого, вызвав предварительно коварного и продажного вазира, дабы тот присутствовал при поучительной операции.

После чудовищных и изощренных истязаний вероломного, сребролюбивого вазира торжественно повесили на городской стене в назидание всем правоверным. Сутки спустя султан Мухаммед, отложив на время все государственные дела, лично повел отборный отряд гвардейцев-гулямов на штурм низаритской крепости. Он поклялся, что собственными руками убьет ее коменданта, это исчадие ада – Абд аль-Малика ибн Атташа, которого сам же и назначил на этот пост. Пустил, что называется, козла в огород…

Но проклятая крепость никак не сдавалась. Гарнизон ее был многочисленным. Осажденные не испытывали ни малейшего недостатка ни в оружии, ни в провизии, ни в питьевой воде. К тому же начальник гарнизона Абд аль-Малик ибн Атташ знал, что пощады не будет.

Исход дела решила измена: в стан сельджукского султана перебежал один низарит, который предложил показать тайный ход в крепость.

Когда верная жена Абд аль-Малика ибн Атташа увидела, что султанские гулямы окружили ее мужа, она бросилась с крепостной стены. Ибн Атташа, который тоже пытался в последний момент покончить с собой, но был вовремя схвачен и обезоружен сельджуками, султан Мухаммед приказал доставить в Исфаган.

Его везли по улицам столицы Сельджукского султаната, заполненным толпами народа. Горожане швыряли в вождя низаритов камни и нечистоты. Ибн Атташ хранил стоическое молчание, хотя догадывался, что его ожидает лютая казнь.

Султанские палачи раздели Абд аль-Малика ибн Атташа, содрали с него живьем кожу и набили ее соломой (по древнему обычаю, отнюдь не тюркскому, а исконно иранскому, практиковавшемуся еще шахиншахами времен Новоперсидского царства Сасанидов).

Султан жестоко отомстил коварному Абд аль-Малику ибн Атташу, но низариты так и не были истреблены под корень.

Горный старец пристально следил из своего «орлиного гнезда» за положением дел в странах, лежащих к западу от Ирана, в приморских областях Ближнего Востока. А на них как раз в описываемое время надвинулась грозная туча с вечно враждебного миру ислама «франкского» Запада.