Буддизм Китая и Дальневосточный буддизм

Китайский буддизм являет собой своеобразный продукт синтеза китайской и индийской культур, распространившийся по всем странам Дальнего Востока. Проникая в Корею, Японию и Вьетнам, он нес с собою иероглифическую письменность, а также те аспекты китайской культуры, которые прямого отношения к буддизму не имели. Именно распространение буддизма повлияло на своеобразие культурного процесса этого региона. В лице буддизма Китай впервые столкнулся с мировоззрением, глубоко чуждым его ценностным ориентациям. Буддизм не просто сумел вписаться в изначально чуждый китайский культурный стереотип, но и во многом трансформировать китайский взгляд на мир. Но и сам буддизм сильно видоизменился в результате этого взаимного влияния, по существу превратившись в особую буддийскую конфессию. Процесс становления буддийской традиции в Китае часто называют китаизацией буддизма (чжун-гохуа).

Если попытаться понять, в чем именно состояла несовместимость двух традиций — китайской, представленной конфуцианством и даосизмом, и собственно буддийской, сформировавшейся в индийском культурном контексте, можно выделить сразу несколько важных аспектов.

Во-первых, буддийская доктрина постулирует возможность выхода из круговращения мирового цикла, провозглашая полную десакрализацию мира, даже на своих высших уровнях остающегося частью сансары, в то время, как и для конфуцианцев, и для даосов чувственный космос выступает в качестве единой и единственной реальности. Высшее состояние в религиях Китая воспринималось как достижение полного единения с универсальными космическими началами.

Во-вторых, понимание мира в буддизме, как уже не раз подчеркивалось, сугубо психологично и не может рассматриваться вне связи с развертыванием сознания адепта. Но для традиционной китайской культуры, где человек лишь маленькая частичка в общем мировом потоке, подобная постановка вопроса была в принципе невозможной. И, наконец, добуддийская китайская культура не имела представления о космических циклах.

Уместно также коснуться вопроса о самой возможности утверждения идеи сансары в рамках традиционной китайской культуры. В написанных в Китае буддийских сочинениях мотив страдания, как определяющего свойства для всякого существования не получил развития. Китайские представления о структуре космоса — сакрализованность, упорядоченность, гармоничность и предельная реальность воспринимаемого чувственно — прямо противоположны характеристикам сансары. Тем не менее, состоявшееся утверждение буддийской традиции в Китае парадоксальным образом свидетельствует о принятии здесь этой доктрины.

Начало проникновения буддизма в Китай из Центральной Азии можно отнести к I веку по Р.Х. В письме удельного чуского царя Лю Ина, написанном около 65 г., царь упоминает три буддийских термина — упасаха (буддист-мирянин), Будда и шрамана. Первые монастыри появляются гораздо позднее — не раньше III века. До этого времени буддизм оставался для китайцев малопонятным экзотическим учением, которое неискушенные часто путали с одним из направлений даосизма.

Первыми буддистами в Китае были центральноазиатские купцы. Работники торговых домов Западного Края, ведшие постоянную торговлю с Ханьской империей, часто оседали в Китае на всю жизнь. Для их детей и внуков китайский становился родным языком, и, если они были буддистами, для них возникал вопрос о переводе буддийских текстов на китайский язык. Первым переведенным текстом считается «Сутра в сорока двух главах». Скорее всего, это компиляция из нескольких текстов. К этому времени (I в.) в Индии еще окончательно не оформилась махаяна, поэтому первоначально на китайский язык переводились либо хинаянские тексты, либо тексты с неопределенной доктриной, содержавшие элементы и хинаяны, и махаяны. В отличие от Тибета, распространение буддизма в Китае не получило ни малейшей государственной поддержки. Не было никакой системы в переводе буддийских текстов на китайский язык. Представление о буддизме как целом китайские буддисты вынуждены были формировать по фрагментарным текстам.

Проблема перевода исключительно важна для понимания особенностей буддийской традиции в Китае. Дело в том, что китайская иероглифическая письменность, передающая не произношение корня слова, а его значение, создавала немалые трудности для переводчиков. Кроме того, китайская культура уже разработала сложную систему философской терминологии, весьма отличную от буддийской. Первоначально переводчики пытались передать понятия буддийской доктрины при помощи понятий традиционной китайской философии, но подобный перевод подменял исконные значения терминов. Первоначально буддийская мысль выступала в сильно китаизированном виде. Значительный прогресс в переводе буддийских текстов был достигнут благодаря деятельности Кумарадживы. Он впервые выдвинул принцип подбора значений, согласно которому предпочтение отдавалось неологизмам, а традиционные китайские понятия использовались ограниченно. Разработанные Кумарадживой принципы перевода были применены целым рядом его последователей.

С самого начала проповедь буддизма в Китае столкнулась с целым рядом трудностей. Задолго до появления первых буддийских проповедников здесь утвердилось мировоззрение, согласно которому Китай — центральная страна мира, а китайская культура — единственная культура мира. Преодолевая эту культурную самодостаточность, апологеты буддизма стремились представить это учение тождественным принципам китайских «совершенных мудрецов» — Чжоу-гуна и Конфуция. Буддизм, говорили они, дополняет и углубляет даосское и конфуцианское учение.

В китайском обществе, построенном на культе предков, не было никаких аналогов институту монашества. Безбрачие и отказ от данного при рождении имени, практикуемые в постриге, воспринимались китайцами как тяжкое преступление против своего рода. Антимонашеская деятельность конфуцианских критиков косвенным образом способствовала развитию в Китае мирского буддизма. В конечном итоге, сангха в Китае оказалась под полным контролем государства, регламентирующего все стороны ее деятельности, включая признание того или иного человека монашествующим.

К VI веку буддизм окончательно утвердился в Китае. По всей стране существовало множество монастырей, буддизм пользовался покровительством императоров. Оформилось представление о сань цзяо (триаде учений), то есть конфуцианстве, даосизме и буддизме, взаимодополняющих друг друга.

Сложившиеся в VI–VIII веках школы китайского буддизма можно разделить на три группы.

1. Школы трактатов (лунь), занимающиеся по преимуществу изучением и комментированием текстов индийского буддизма. Эти школы были малочисленны, лишены существенного влияния и в самом Китае рано прекратили свое существование. Частично они сохранились в Японии.

2. Школы сутр (цзин), базирующиеся на том или ином тексте, приписывающемся традицией Будде и в рамках данной школы считающемся высшим выражением буддийской истины. Эти школы создали специфические системы буддийской философии, базирующиеся на теории Татхагатагарбхи (учении о природе Будды, заключенной в каждом живом существе). После расцвета в VII — первой половине IX века их влияние ослабело, хотя философия школ сутр сохранила свою актуальность в течение всей истории буддизма на Дальнем Востоке.

3. Школы дхьяны (чань), уделявшие внимание преимущественно буддийской психопрактике и медитации. К середине IX века школы этой группы становятся главенствующими для китайского, а с XII–XIII веков и для всего дальневосточного буддизма.

В настоящее время наиболее всего известна школа Чань, в своем японском варианте получившая большое распространение в Европе и Америке и весьма популярная среди невоцерковленной российской интеллигенции. Эта школа относилась к наиболее китаизированным школам дальневосточного буддизма. Название ее весьма точно отражает ее существо. Слово чань представляет собой транскрипцию санскритского слова дхьяна (созерцание). Другое, менее известное название этой школы — школа сердца Будды. Согласно чаньскому преданию, ее основал сам Будда Шакьямуни. Однажды, собрав учеников во время, положенное для проповеди, он ничего не сказал, а только поднял перед ними цветок и улыбнулся. Этот жест Будды понял один только Махакашьяпа и ответил ему, также подняв цветок и улыбнувшись. В это мгновение он пережил пробуждение, оно было передано ему учителем непосредственно, без наставлений в устной или письменной форме. Так началась традиция прямой передачи пробуждения от учителя к ученику. В Индии эта передача продолжалась в течение двадцати восьми поколений наставников. Двадцать восьмым патриархом чань был Бодхидхарма, брахман из Южной Индии, который прибыл в Китай и стал первым патриархом в Срединной Империи. После Бодхидхармы, согласно полулегендарной хронологии, было еще пять патриархов. После Шестого патриарха произошло деление школы на различные ветви.

Достоверно известно, что. на рубеже VII–VIII веков школа Чань пережила раскол на Северную и Южную школы. В основе раскола лежал спор о постепенном (цзянь), или мгновенном, внезапном (дунь) пробуждении. Южная школа во главе с учеником Шестого патриарха Хэцзе Шень-хуэем утверждала, что пробуждение, будучи самой природой сознания, не может быть ничем обусловлено и потому подобно вспышке молнии. Северная школа во главе с Шен-сю, учеником Пятого патриарха, настаивала на постепенном характере пробуждения, сравнивая его с рассветом после долгой ночи. Существовали также промежуточные точки зрения.

К середине IX века Северная школа прекратила свое существование. Южная школа к тому времени разделилась на пять направлений (домов) классического Чань, два из которых Аинцзи (яп. Риндзай) и Цаодун (яп. Сото) существуют и поныне. Три других дома прекратили свое существование после XII–XIII веков.

До середины IX века школа Чань пользовалась сравнительно небольшим влиянием относительно других школ. Ей удалось без значительных потерь пережить антибуддийские гонения императора У-цзуна, во время которых проводились массовые конфискации монастырской собственности и насильственное возвращение монахов к мирской жизни. Школа Чань почти не понесла ущерба, поскольку в то время у ее монахов почти не было собственных монастырей, кроме того, они занимались выращиванием чая, что освобождало их от обвинения в тунеядстве. В результате к X–XI векам Чань превратилась в одну из наиболее влиятельных школ китайского буддизма.

Основные положения школы Чань: «Смотри в свою природу и станешь Буддой» и «Пробуждение передается особым образом от сердца к сердцу без опоры на письменные знаки». Первое из них означает, что поскольку каждое живое существо является Буддой, то любой человек может узреть эту природу в качестве своего истинного «я». Для этого вовсе не нужно изучать изощренные тексты или в течение многих жизней постепенно восходить по ступеням пути бодхисаттвы. Цель Чань — обретение состояния Будды в этой жизни — роднит ее с тантрой и тибетским Дзонг-чэн. Второе положение подчеркивало, что, будучи изначальной и нерожденной природой сознания, пробуждение не может быть обусловлено никакими внешними факторами. Состояние пробуждения доступно любому человеку через просветление сознания, что осуществляется уже просветленным учителем благодаря воздействию на психику ученика. Благодаря этому воздействию он передает осознанную пробужденность своего сознания ученику, подобно тому как Будда передал свое пробуждение Махакашьяпе. Поэтому для Чань так важна передача списков преемственности. Для подчеркивания непосредственности такой передачи многие чаньские наставники демонстративно сжигали тексты сутр и священные изображения.

В методах созерцания школа Чань значительно отличалась от других версий буддизма. Большинство ее направлений предписывало не прекращать созерцания при любых формах деятельности, даже во время занятий физическим трудом, обязательных для всех чаньских монахов. Наиболее опытные монахи должны были заниматься созерцательной практикой даже во сне. Иногда чаньские монахи практиковали для стимулирования мгновенного пробуждения различные непредсказуемые ситуации, в которые они ставили учеников.

Наиболее распространенным способом сосредоточения были парадоксальные высказывания и случаи, предлагаемые ученику для их разрешения, так называемые гунь-ань (яп. коан). Логическая неразрешимость коанов должна стимулировать интуитивный прорыв сознания ученика за пределы всякой двойственности. Иногда ответ на коан звучал так же парадоксально, как и сам вопрос. Впоследствии в Китае возникла мода на гун-ань, и чаньские диалоги зачастую просто имитировались.

Вот для примера один из коанов:

Ученик спрашивает учителя: «Наделена ли собака природой Будды?»

«Му», — отвечает тот.

(Здесь непереводимая игра слов: «му» одновременно может означать и «нет», и «гав-гав», и священный ритуальный слог, не подлежащий переводу).

Хотя школа Чань принципиально отвергала разработку отвлеченных философских проблем, она охотно пользовалась положениями и теориями других школ.

Из Китая чаньский буддизм быстро распространился в другие страны региона. Во Вьетнаме в X–XIV веках Чань (тхиен) фактически стал официальной идеологией правящих династий. Возникло два специфических вьетнамских направления тхиен: Чуклам и Аиеу Куан.

В Корее Чань (сон) играл очень важную роль в XI веке. Позднее, в связи с утверждением в Корее монополии конфуцианства, буддизм во многом утратил свои позиции.

В Японию школа Чань (дзэн) проникла сравнительно поздно, на рубеже XII–XIII веков. Первыми проповедниками дзэн были Эйсай (направление Риндзай) и Доген (Сото). Очень быстро дзэн приобрел огромное влияние в самурайской среде, а пришедший вместе с ним культ Будды Амитабхи получил особое распространение как среди горожан, так и среди крестьянства.

На Дальнем Востоке Чань остается одной из лидирующих школ. Другая школа («Чистая Земля»), также сохраняющая влияние в этом регионе, представляет собою культ Будды Амитабхи.