ПРОСИТЕЛЬНАЯ МОЛИТВА

Разнообразным бывает дыхание души – молитва. Нужно хвалить Бога. Необходимо каяться пред Ним. Но можно и просить у Него. Этим третьим видом молитвы чаще всего занимаются люди. Причина тому – множество забот, страхов и нужд, которыми окружен человек. Общая духовная скудость и помраченность ума – тоже тому причина.

Чтобы Бога хвалить, нужно забыть землю с ее делами, нужно быть бескорыстным и простым, а сердце иметь широкое и глубокое.

Чтобы каяться искренне, нужно иметь честность и мужество, нужно не любить себя и как можно чаще смотреть на Распятого Спасителя.

Для того чтобы просить, нужна лишь ощутимая нужда и слабая вера. Вот мы и просим удачи, здоровья, счастья, помощи…

При всей кажущейся простоте вопроса, просить правильно, просить того, что действительно необходимо, нужно еще научиться. Недаром сказано: Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений (Иак. 4, 3).

Приступая с просьбами к Богу, более всего нужно думать о том, чего именно просить. Исаак Сирин пишет: «Если кто попросит у царя немного навоза, то не только сам себя обесчестит маловажностью своей просьбы, как показавший великое неразумие, но и царю своею просьбой нанесет оскорбление».

Прошение наше, оказывается, может быть оскорбительным для Бога. Искать у Него нужно лишь того, что достойно Владыки неба и земли, того, что Сам Он считает необходимым для человека, наконец, того, чего никто, кроме Господа, дать не в силах.

Писание содержит множество как положительных, так и отрицательных примеров. Это для того, чтобы к человеку можно было обратиться словами Великого канона: праведным поревнуй, грешных же отвращайся (тропарь 9-й песни). Подобные двоякие примеры есть и для нашей темы. Добрую просьбу принес Богу Соломон, прося у Премудрого мудрости, за что был и услышан и облагодетельствован. Елисей просил Господа удвоить ему благодать, бывшую прежде на Илии, и эта просьба не была отвергнута. Очевидно, не для славы мирской и не для похвалы просил пророк умножения благодати, а для умножения славы Божией.

Напротив, раздражали Бога просьбами в пустыне евреи. Не насущного хлеба просили они, и так питаемые манной, но мяса и дынь, лука и чеснока. Господь желаемое ими дал им. Но еще не прошла прихоть их, еще пища была в устах их, гнев Божий пришел на них (Пс. 77, 30–31).

Чего мы просим у Бога, если речь идет не о прошениях просительной ектеньи, но о наших частных просьбах?

Просим ли мы мудрости или без всяких просьб считаем себя мудрыми? Если считаем, то выслушаем пророка, говорящего: Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою! (Ис. 5, 21).

Просим ли мы целомудрия или, подобно блаженному Августину, устами просим, а сердцем говорим: «Только не сейчас».

Отзывается ли наше сердце на чужую боль, и просим ли мы для других здоровья, мира, света и помощи с тем же жаром, с каким просим для себя? Если нет, то чего мы хотим выпросить у Бога, будучи столь чуждыми Духу Христову? Ведь в нас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (Флп. 2, 5).

Содержание наших просьб лучше всего проявляет состояние наших душ. Все болезни просятся наружу, и язык бывает предателем нечистого сердца даже тогда, когда уста шепчут молитвы.

Апостолы, обращаясь ко Христу, просили: умножь в нас веру (Лк. 17, 5) – или в иной раз: научи нас молиться (Лк. 11,1). Чем эти прошения плохи для нас?

Григорий Палама часто и усиленно молился Богу внутренне: «Просвети тьму мою», – и послан был к нему Иоанн Богослов со словом утешения. Эти примеры многочисленны, и все они поучительны.

Будучи существами, целиком от Бога зависимыми, мы обязаны обращаться к Нему с просьбами. Грешно у Бога ничего не просить.

Но чтобы просьбами не умножить свои грехи, следует помнить, что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды его (Мф. 6, 32–33). Ощущение своих духовных нужд, обращенность к будущей жизни и искание правды Божией являются залогом того, что все необходимое будет нам послано. Тот, Кто никогда не лжет, сказал о земных нуждах: это все приложится вам (Мф. 6,33).

Иногда нам кажется, что мы просим доброго. Но стоит усилить просьбы и умножить молитвы, как сердце отказывается далее просить и сама просьба кажется не такой важной. Это значит, что просьба жила на поверхности сердца, а мы молитвой сошли вглубь, туда, где прежняя нужда уже не ощущается. Заповедь апостола долготерпеть в молитве, таким образом, нужна не столько для того, чтобы умолить Господа, сколько для того, чтобы испытать и углубить свое сердце.

Из числа директоров, министров, предпринимателей многие, почти все, жалуются на нехватку денег. Мало кто жалуется на нехватку таланта, умений, честности, работоспособности.

Так и мы часто в молитве жалуемся на кого угодно, только не на себя. Просим и ищем тысячи второстепенных вещей вместо того, чтобы попросить единого на потребу. Можно и нам просить, как Елисей, благодати. Есть у нас и в вечерних молитвах Златоустово прошение: Господи, даруй мне благодать Твою, да прославлю Имя Твое святое. Можно и нужно просить мудрости, поскольку если у кого недостает мудрости (а покажите мне того, у кого «достает»), да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, – и дастся ему (Иак. 1, 5).

В математике сумма не меняется от перемены мест слагаемых. Но в жизни духовной все гораздо строже. В Десяти заповедях важно не только количество, но и порядок, поскольку из первой заповеди проистекают все остальные. В учении Христа о блаженствах нищета духовная стоит на первом месте не случайно, но закономерно. Она – фундамент для прочих добродетелей. Подобная строгость и иерархичность прослеживается везде.

Что касается наших просьб, обращенных ко Господу, то, чтобы не наполнять воздух бесполезными словами и не раздражать Владыку, нужно учиться нам просить у Бога великого и ценного. Только просить нужно с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой (Иак. 1, 6).