Седьмой вселенский собор 787 года

Седьмой вселенский собор 787 года

В 787 году по инициативе императрицы Ирины и патриарха Тарасия, возведенного ею перед этим на патриарший престол, началась подготовка к новому Вселенскому собору. Для этого нужно было получить согласие римского папы Адриана. Римский папа считал, что достаточно сослаться на существующее в церкви предание и, возможно, на необходимости созывать собор. Он воспользовался запросом Константинополя для того, чтобы в своем послании очень основательно напомнить византийцам о «первенстве» римского престола, «главы всех церквей». Кроме того, он сознавал, что поспешно избранный патриарх, вчерашний солдат, не очень-то подходит для такого высокого служения. Однако ему импонировала сама направленность собора, и он в конце концов решил послать двух легатов, которые должны были первыми подписать решение будущего собора.

Патриархи Иерусалимский, Антиохийский и Александрийский находились под властью арабов и поэтому послали тайно двух своих представителей для участия в соборе.

Нужно сказать, что империя к тому времени потеряла большую часть своих территорий и заключила очень невыгодный мир с арабами, уступив им Сирию. Фактически от бывшей Восточной Римской империи осталась только очень незначительная территория. Собор, именуемый вселенским, конечно же, не представлял целого ряда христианских стран Европы. На соборе присутствовало около 350 человек, из них — 131 монах без права голоса, но устроители собора понимали, что им нужно набрать больше голосов, чем это было на предыдущем иконоборческом соборе 754 года. С этой целью тут же на соборе решили, что и монахи имеют право голоса. Это было новое в практике соборов, потому что на предыдущих соборах право голоса имели только епископы.

Население Константинополя и армия перед этим были возмущены возвращением иконопочитания, поэтому хитрая Ирина выслала из Константинополя накануне собора военные части, которые могли бы препятствовать намеченному мероприятию.

«Всего было восемь заседаний собора: первое — в Никее, в церкви святой Софии 24 сентября 787 года и последнее — в присутствии императоров Ирины и ее сына Константина VI в Константинополе 23 октября. Таким образом, собор был сравнительно кратким»[18]

Собор судил оставшихся в живых епископов, участвовавших в иконоборческом соборе 754 года. Немногие из них остались в живых к тому времени. Пожилой митрополит Григорий Неокесарийский был приведен под конвоем для ответа перед собором. Некоторые оставшиеся в живых епископы спешно «покаялись» После длительных дебатов «покаявшихся» епископов решено было оставить при их должностях. Для подтверждения своих взглядов собор указал на несколько библейских цитат из Ветхого завета о том, что в скинии были изображения херувимов. Затем были приведены высказывания отцов V и VI веков о значении религиозного искусства. Собор обратил особое внимание на то, что иконоборцы в своих крайних действиях уничтожили ряд картин и икон

Снова было повторено, что «…взирающие (на иконы) побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и любви к ним и к тому, чтобы чествовать их лобызанием и почитательным поклонением, не тем истинных по нашей вере служением, которое приличествует одному только Божескому естеству, но почитанием по тому же образцу, как оно воздается изображению честного и животворящего Креста и святому Евангелию, и прочим святыням, фимиамом и поставлением свечей, как делалось это по благочестивому обычаю и древними.

Ибо честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней[19].

Собор произнес анафему на предыдущий собор 754 года. Подписав протокол, отцы восклицали: «Такова наша вера, таково учение апостолов! Анафема не примыкающих к нему, не чтущим икон, которые они называют идолами и обвиняют за них христиан в идолослужении. Многая лета императорам! Вечная память новому Константину и новой Елене! Да благословит Бог их правление! Анафеме всем еретикам!»[20].

После блистательного пира, устроенного императрицей в честь собора, снова стали вносить иконы в христианские храмы. Убежавшие от преследований монахи стали возвращаться в свои монастыри. Однако мир не наступил ни во дворце, ни в империи.

Вскоре после собора началась жестокая борьба за власть между императрицей Ириной и ее подросшим сыном Константином VI. По наущению матери заговорщики напали на молодого императора, но ему удалось вырваться из их рук и убежать на корабль, который переправил его на азиатскую сторону. Население Константинополя начало волноваться, и императрица почувствовала большую опасность. Она подослала своих агентов, и им удалось насильственно вернуть сына в Константинополь. Здесь, в праздник Успения, в той самой комнате, где он был рожден, вельможи императрицы с ее позволения чрезвычайно жестоко ослепили императора, и он вскоре умер

Императрица Ирина царствовала единовластно с 797 по 802 год. Председателем ее правительства был евнух Ставрикий. Леторисцв сообщают, что после ослепления Константина VI императрица дала особые привилегии монастырям, так что преподобный Феодор Студит восхваляет императрицу, говоря: «Ты угождаешь Богу и ты радуешь избранных ангелов Божиих и людей, живущих преподобно и праведно, богоименитая Ирина»[21].

Однако вскоре, в 802 году, императрица была свергнута с престола министром финансов Никифором, была лишена всего имущества и сослана на остров Лесбос, где вскоре и скончалась. После смерти Ирина была канонизирована, причислена к лику святых.

Дорофей Монемвасийский с горечью восклицает: «О чудо! Одна женщина с ребенком восстановила благочестие, но она же стала и детоубийцей»[22].

Примечание:

Иконопочитатели удачно использовали ошибочную позицию иконоборцев по отношению к религиозной живописи, справедливо указав на то, что сам Бог в Ветхом завете повелел сделать «искусною работой херувимов» в храме. Затем они сослались на труды отцов церкви IV века, а именно Василия Великого и Григория Богослова, в которых есть советы использовать священные изображения для украшения храмов. Однако из этого они сделали неправомерные и далеко идущие выводы о том, что иконопочитание имеет как бы библейскую основу и также подтверждено авторитетными высказываниями вышеупомянутых отцов. Однако, если упрек иконоборцам в отрицании религиозной живописи и был правомерен, то нельзя было использовать этот аргумент в том плане, чтобы оправдать тот культ икон, который они создали впоследствии, наделив икону сакральным богослужебным значением и потребовав поклонения перед иконой, как это изложено в решениях VII Вселенского собора (787 г.)

Любой священный предмет, находящийся в храме, может быть использован не так, как Господь этого ожидает от верующих. Ярким примером является то, что произошло с медным змием, который был сделан Моисеем по повелению Божию в пустыне. В свое время там, в пустыне всякий верующий, взирая на него, мог исцеляться от укусов змей. Таким образом, можно считать, что медный змей, вознесенный на древо, имел чудотворные свойства и, кроме того, впоследствии был помещен в храме Соломона. А храм и все, что в нем было, было освящено Богом, как свидетельствует об этом Писание. (3Цар. 8). Однако когда народ стал поклоняться и кадить перед медным змием, придавая ему сакральное магическое значение, благочестивый царь Езекия истребил его, как свидетельствует об этом 4Цар. 18:4. Вне всякого сомнения, народ Израильский помнил историю создания медного змия в пустыне Моисеем и мог сослаться на то, что он сделан по повелению Божию, что через него Господь совершал чудеса исцеления. Но это не давало права народу совершать такого рода поклонение, которое приличествует одному Богу. Это яркий пример того, как почитательное поклонение, за которое ратуют иконопочитатели, незаметно перерастает в идолослужение. Именно такого рода ситуации наиболее рискованы, когда под видом религиозного служения проникает запрещенная Богом религиозная практика. И здесь не позволяется так далеко идущее религиозное творчество, как некоторые полагают. Если же в Ветхом завете служение и поклонение перед Живым Богом могло происходить без использования изображения Самого Бога, то тем более в Новом завете, когда умножилась благодать Божия и христианство освещено яркими лучами откровения Бога Слова, служение и поклонение Богу успешно совершалось во дни апостолов без изображения уже воплотившегося Иисуса Христа.

Апостол Павел во Втором послании к Коринфянам основательно развивает учение о поклонении Иисусу Христу и Богу Невидимому. Он пишет: «Ибо мы ходим верою, а не видением» (5,7). Он говорит о внутренней способности христианина видеть невидимое верою: «когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое, ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор.4,18). Такого рода духовное взирание содействует тому, что сам человек преображается в тот же образ «от славы в славу как от Господня Духа» (2Кор.3,18). То богопоклонение, которое очерчено совокупностью всех свидетельств Ветхого и Нового завета основывается не на созерцании изображений Бога, а на боговедении, которое доступно каждому человеку, когда он ходит «верою, а не видением».