Глава 9. Целесообразность смерти тела
Глава 9. Целесообразность смерти тела
Смерть несет в себе свет вечного бытия.
Архиепископ Иоанн
Смерть сокращает сумму общего зла на земле.
Еп. Аркадий (Лубенский)
Адам, первый человек, пал. За первым грехом последовали другие, произошло братоубийство — пролилась кровь Авеля; люди развратились — так начался процесс гниения и разложения человеческой души.
Что могло замедлить этот процесс разрушения духовных основ человечества и внести ограничение в этот поток зла, греха и порока, заполнивший землю? Это могла сделать только смерть тела. Она явилась как неизбежное следствие греха и разложения души.
Как пишет митрополит Антоний (Блюм):
«В мире, который грех человеческий сделал чудовищным, смерть является единственным выходом.
Если бы наш мир греха был зафиксирован как неизменный и вечный, это был бы ад; смерть — единственное, что позволяет земле вместе со страданием вырваться из этого ада».
Следует всегда, вместе с тем, учитывать, что в устах атеистов смерть обозначает совершенно иное понятие, чем в устах христианина. Для первых смерть есть полное прекращение жизни. Для христианина — это только переход из одной формы в другую.
Если задуматься над вопросом о духовном значении смерти тела, то по многим причинам можно понять ее временный характер для падшего человечества в полноте грядущего воскресения. И поэтому смерть тела не «нелепа», как говорят про нее люди мира, а необходима и целесообразна.
Как пишет архимандрит (Патриарх) Сергий:
«Начало греха — плоть — всегда остается в человеке, всегда его искушает, всегда препятствует человеку быстро и легко стать святым.
Поэтому и познание Бога, и получение блаженства небесного не могут быть здесь, на земле, совершенными.
Нужно нашему земному миру обновиться, извергнуть из себя все греховное, чтобы потом во всей полноте и совершенстве воспринять в себя грядущее Царство.
В этой нужде обновиться — весь смысл разрушения мира, в этом и смысл смерти каждого человека».
Еп. Аркадий (Лубенский) говорит:
«Смерть для многих есть средство спасения от духовной гибели. Так, например, дети, умирающие в раннем возрасте, не знают греха.
Смерть сокращает сумму общего зла на земле. Что представляла бы из себя жизнь, если бы вечно существовали убийцы — Каины, Иуды, предающие Господа, Нероны — люди-звери и другие?»
А Н. так пишет в своей книге «Путь чистоты и священного молчания»:
«Откровение тайны смерти новым, нездешним светом озаряет и жизнь. Вся красота и таинственная, бездонная глубина ее раскрываются лишь перед лицом надвигающейся смерти.
На какой бы ступени духовного развития человек ни стоял, приближение смерти вызывает в нем прежде всего необычайное обострение чувства жизни. Вся красота и ценность жизни, наверное, никем не переживается с такой силой, как приговоренным к смерти.
Человеку кажется тогда, что если бы только удалось ему сохранить жизнь, он не потратил бы даром уже ни одного мгновения. Как величайшее благо воспринимается самая возможность жить и дышать, слышать, видеть и входить в общение с окружающей природой и другими людьми. Поистине, смерть поет самый торжественный и чарующий гимн жизни, потому что только перед лицом смерти дано человеку увидеть ее настоящую красоту.
Образ смерти бесследно рассеивает жалкое марево пошлости и нудных "мелочей жизни", обычно застилающих ее истинный лик от духовного взора человека. В нем единственное лекарство против духовного паралича — плоского самодовольства жизненного квиетизма.
Физическое бессмертие нашей природы в ее теперешнем состоянии — порабощенности греху — было бы безвыходным духовным тупиком для нее, так как слабый дух наш был бы всецело и навеки захвачен в плен стихийными силами материального и душевного мира».
«Не только смерть, — говорит Лафатер, — одухотворяет наше безжизненное существо, но одна мысль о смерти придает более прекрасную форму жизни.
Через смерть доносится до нас голос вечности и открывается прозрение в иные миры.
Таинственные голоса жизни, исходящие из ее бездонных глубин, говорят человеку о том, что за пределами видимого и невидимых миров, им переживаемых, пребывает Вечный Первоисточник всего сущего, от Которого все изошло и к Которому все возвратится».
Когда хоронят священников, то совершающие обряд отпевания священнослужители надевают белые одежды, как в день духовного торжества, день конца скорбей и начала радостей для усопшего. Но ведь каждый из христиан принадлежит к «царственному священству» (1 Пет. 2, 9).
Как говорит еп. Феофан Затворник:
«Я всегда был такой мысли, что по умершим не траур нужно надевать, а праздничные наряды… А у нас все кверх ногами перевернулось».
А пастырь о. Иоанн С. пишет:
«Не страшитесь смерти и не скорбите, братья, чрез меру. Иисус Христос, Спаситель наш, Своею смертью победил нашу смерть и Своим воскресением положил основание нашему воскресению, и мы каждую неделю, каждый воскресный день торжествуем во Христе воскресшем наше общее будущее воскресение и предначинаем вечную жизнь, к которой настоящая временная жизнь есть краткий, хотя и тесный и прискорбный путь.
Смерть же истинного христианина есть не более как сон до дня воскресения, или как рождение в новую жизнь.
Учитесь непрестанно умирать греху и воскресать душами от мертвых дел, обогащайтесь добродетелью и не скорбите безутешно о умерших; научайтесь встречать смерть без ужаса, как определение Отца Небесного, которое с воскресением Христовым из мертвых потеряло свою грозность».
А старец схимонах Силуан пишет:
«Душа, познавшая любовь Божию Духом Святым, умирая, испытывает некоторый страх, когда ангелы поведут ее ко Господу, потому что, живя в мире, она повинна в грехах.
Но когда увидит душа Господа, то возрадуется от Его милостивого кроткого лица и Господь не помянет ей грехов, по множеству кротости и любви Своей. От первого взгляда на Господа вселится в душу любовь Господня, и она от любви Божией и сладости Духа Святого вся изменится».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.