3. Неотступный вопрос

3. Неотступный вопрос

Предательство познав,

Грабеж, обман, и похоть,

И зло в достаточном количестве его —

Могла себя отныне женщиной считать.

Джон Донн

О пагубная женщина![15]

Уильям Шекспир. «Гамлет, принц Датский»

Сделав необходимые покупки в продуктовом магазине, я заняла очередь в кассу, когда неожиданно услышала язвительное замечание: «Мадам, поправьте меня, если я не права. Эта касса обслуживает покупателей, чей перечень покупок не превышает пятнадцати наименований». Я обернулась в поисках «нарушительницы». В моей продуктовой тележке было ровно пятнадцать товаров. Я была в этом абсолютно уверена, так как дважды их пересчитала, прежде чем занять эту очередь. Но когда «ревнительница правопорядка» жестом пригласила своего мужа взглянуть на «нечестивого язычника», попирающего устои цивилизованного общества, я поняла, что речь идет обо мне. Я повернулась к ней и объяснила, что место в этой очереди я занимаю по праву, так как количество моих покупок не выходит за пределы продекларированных пятнадцати наименований. В ответ она лишь пренебрежительно фыркнула.

Вместе с мужем она заняла место в соседней с моей очереди. Продолжая громко ворчать, эта женщина в открытую и со всем свойственным ей сарказмом по-прежнему пыталась уличить меня во лжи: «И она еще утверждает, что у нее всего пятнадцать товаров». Сказать, что, услышав подобное заявление, я заняла оборонительную позицию, значит сильно приукрасить мое поведение. Я буквально вскипела от ярости. Меня бросило в жар: надо сказать, я сама была обескуражена своей острой реакцией. Перегнувшись через разделявший наши очереди лоток с шоколадными батончиками, я гневно парировала ей прямо в лицо: «В моей тележке ровно пятнадцать товаров. Хотите пересчитать?» Ее муж жестом поднятой руки попытался успокоить и в то же время отодвинуть меня.

Я смутилась и присмирела, а когда оплатила свои покупки, доказав, что их количество действительно не превышало «установленной квоты» в пятнадцать пунктов, едва удержалась от желания швырнуть кассовый чек в лицо своей обидчице. Уже сидя за рулем и двигаясь по направлению к дому, я все никак не могла успокоиться. Мне даже пришлось притормозить у обочины из-за того, что меня била нервная дрожь. Подумать только, в продуктовом магазине я ввязалась в «драку» с незнакомкой с целью доказать ей свое право стоять в этой дурацкой очереди! Что это было? Что со мной происходит?

Ева, что с тобой?

Ева пришла в этот мир как воплощение красоты пленительного Бога. Того Бога, что дарит Своему творению жизнь, затем выступая в роли Спасителя жизни, заботливого, милостивого и не теряющего надежды. Да, Ева принесла в этот мир силу, но не ту силу, что бьет кулаком и расталкивает локтями. Доверенная ей сила притягательная, пленительная и зовущая.

Узнаёте ли вы в этом описании знакомых вам женщин? Походит ли оно на образ, в котором вы предстаете перед окружающими?

Почему в жизни столь немногих женщин присутствует хотя бы отдаленное подобие романтики? Одиночество и несчастья — вот участь большинства представительниц прекрасного пола. Одиночество и несчастья — явление настолько масштабное, что большинство женщин давным-давно похоронили свои романтические мечты и просто изо дня в день влачат безрадостное существование. А ведь речь идет не только о романтике. Почему львиная доля межличностных отношений женщин, мягко говоря, не складывается? Создается впечатление, что их дружеские и семейные отношения поражены неким вирусом, не только препятствующим их нормальному развитию, но и приводящим к их разрушению и в конце концов оставляющим женщин в полном одиночестве. И даже в том случае, когда отношения складываются вполне удачно, их счастливым обладательницам они никогда не приносят полного удовлетворения. Как же образовалась в сердцах женщин эта бездонная пропасть?

Кроме того, женщины утомлены и опустошены. И вовсе не потому, что их жизнь представляет собой увлекательное приключение, разделенное с близким человеком. Нет, причина женской усталости — в изобилии рутины, в сотне повседневных обязанностей. Как сказал А. П. Чехов, «любой идиот способен встретить кризис во всеоружии. Повседневная жизнь — вот что нас изнуряет». Постепенно и незаметно готовность участвовать в приключении была вытеснена деловитостью. Большинство женщин не чувствуют себя исполнительницами важной роли в великом романе. Куда там! Вместо этого они ведут изнурительные бои с ощущением собственной никчемности. Им трудно поверить в то, что они вообще хоть что-то хоть для кого-то значат. Если женщина — домохозяйка, ее терзает стыд, что она не принимает участия в «настоящей жизни» социума, ее заедает быт. Если женщина посвящает свои силы любимому делу, она чувствует, что пропускает что-то значительное в браке и отношениях с детьми, что ее буквально поглощает карьера.

Главный вопрос для женщины

И, наконец, большинство женщин сильно сомневаются в том, что они вообще обладают хоть какой-то достойной внимания красотой. В действительности это серьезнейшее сомнение, которого не удалось избежать ни одной женщине. Когда речь заходит о красоте и о том, что с ней связано, мы проявляем неуверенность, не зная, что предпочесть — бороться за обладание ею или смириться с ее отсутствием. Новые диеты, новые наряды, новый цвет волос — все это осложняет и без того нелегкую жизнь женщины. Добавьте сюда бесконечные попытки «взять себя в руки» или освоение новой программы по самоусовершенствованию. Да выкиньте вы все это из головы! Кому это надо? Поднимите забрало и продолжайте жить, как ни в чем не бывало. А еще лучше… спрячьтесь. Спрячьтесь, уйдя с головой в работу, в церковную деятельность, погрузившись в депрессию. Чтобы лучше спрятаться, убедите себя в том, что в вас нет ничего привлекательного, во всяком случае — внутри. Или считайте, что вам повезло, если вы внешним лоском смогли удачно замаскировать это несчастье.

Отправляясь на вечеринку, или на какое-нибудь собрание, или просто на ужин к друзьям, одним словом, туда, где я буду окружена людьми, я всегда нервничаю. Чаще всего я этого даже не осознаю, но пока я веду машину, я постоянно подкрашиваю губы. И чем больше я нервничаю, тем чаще повторяется этот ритуал. Чем ближе я подъезжаю к пункту назначения, тем больше расходую губной помады. Когда же до цели рукой подать, помада в тюбике иссякает. Выходя на финишную прямую, я принимаюсь за новый тюбик «Sunset Rose» или любой другой помады. Эту привычку я обнаружила у себя совсем недавно, когда поймала себя на том, что накладываю еще один совершенно лишний слой помады. Зачем, почему? Да потому что я трушу. Мне кажется, что если мой макияж будет безупречным, то я, возможно, не буду такой беззащитной, раскрытой, заметной.

В глубине души каждой женщины жива память о Еве. Каждая женщина, глядя в зеркало, осознает, что она не та, какой должна быть. Мы как никто другой осознаем свои собственные недостатки. Память об однажды принадлежавшей нам славе пробуждает в наших сердцах боль от того, что так и не осуществилось или давно миновало. И глупо надеяться на возвращение былой славы, ведь слишком многое было потеряно.

Видите? Каждый мальчик и каждая девочка задаются главным для них вопросом. Но это очень разные вопросы, и зависят они от того, кто их задает — мальчик или девочка. Все мальчики хотят знать: «Смогу ли я справиться с трудностями?» Мальчишеское сердце ищет всего того, что по своей природе необузданно, беспорядочно, рискованно и свойственно супергероям, чтобы доказать, что трудности ему по плечу. Он был создан по образу Бога Воина. Почти все действия мужчины вдохновляются поиском доказательств собственной мужественности, и в стремлении обрести эти доказательства он и получает ответ на свой главный вопрос.

Девочки хотят получить ответ на вопрос «Красива ли я?». Юбки «солнце-клеш», яркие наряды, страстное желание быть привлекательной — вот для чего все это. Мы ищем ответ на наш главный вопрос. Когда я была маленькой, примерно пяти лет, я помню, как, забравшись на журнальный столик в гостиной моих бабушки и дедушки, распевала песни во всю мощь своих легких. Я хотела привлечь к себе внимание взрослых, особенно внимание отца. Мне хотелось быть привлекательной. Нам всем этого хотелось. Но большинство из нас еще в детстве получили ответ: «Нет, в тебе нет ничего привлекательного. И давай-ка слезай со стола». Почти все действия взрослой женщины направляются ее страстным желанием быть красивой, незаменимой, приводить в восторг и на свой главный вопрос слышать ответ «да!».

Почему этот вопрос до сих пор остается без ответа? Почему наши сердца так и не обрели покоя?

Грехопадение Евы

Когда этот мир радовал глаз своей первозданной красотой, а человечество в лице Адама и Евы было невинно, мужчина и женщина были наги и не стыдились этого (см.: Быт. 2:25). Они не прятали своей наготы. Ну просто… идиллия. Но пока этот мир, а вместе с ним и мы, наслаждался молодостью, красотой и кипучей жизнью, произошли необратимые перемены. Случилось что-то, о чем мы много раз слышали, но так до конца и не поняли, иначе мы бы увидели, как происходят эти ежедневные перемены, и, что важнее всего, мы бы также увидели постоянно предоставляемые нам возможности пересмотреть случившееся.

Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: «не ешьте ни от какого дерева в раю»?

И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.

И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.

Быт. 3:1—6

Увы.

Нет слов.

Причитайте, бейте себя в грудь, падайте на колени, не возбраняются также вопли горького раскаяния.

Женщину обманули. Как? Вот так просто? За какие-то доли секунды? Обманули в чем? Загляните в собственное сердце, и вы поймете, в чем состоял этот обман. Еву убедили в том, что Бог от нее что-то скрывает. Убедили, что Ему нельзя доверять. Убедили, что для того, чтобы быть счастливой, она должна взять жизнь в свои руки. Так она и поступила. Она согрешила первой. Ослушавшись Бога, Ева осквернила саму свою сущность. Для Адама она должна была стать его ezer kenegdo, той, что приходит спасти. От нее требовалось нести ему жизнь, звать его к жизни. Вместо этого она позвала его к смерти.

Но справедливости ради скажем, что и Адам не примчался ей на помощь.

Позвольте мне задать вам вопрос: где был Адам, когда змей обольщал Еву? Он стоял рядом: «…и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3:6). Адам был рядом с Евой, а не в другой части сада; у него нет алиби. Он видел, как разворачивались события, и что же он предпринял? Ничего. Совершенно ничего. Он не сказал ни слова, не пошевелил и пальцем. [Эту мысль я позаимствовал из книги Крабба, Хадсона и Эндрюса «Молчание Адама». — Примеч. авт.] Он не стал рисковать, не стал сражаться, он не спас Еву. Наш прародитель оказался беспомощным. Он поступил вопреки своей природе и не проявил активности. После него каждый мужчина, каждый потомок Адама несет в своем сердце воспоминание об этом провале. Каждый мужчина каждый день повторяет ошибку Адама, совершает тот же грех. Мы не рискуем, мы не сражаемся, мы не спасаем Еву. Мы — щепки, отколотые от одного старого полена.

«Необузданное сердце»

И по сей день вы можете наблюдать ту же сцену. В тот момент, когда мы, женщины, особенно нуждаемся в поддержке мужчин, они… ретируются. Они исчезают, замолкают, делаются вялыми и апатичными. «Он со мной не разговаривает», — вот сетование многих женщин. Мужчины не сражаются за нас.

А женщины? Мы склонны быть цепкими, властными, контролирующими. Вслед за Евой мы нередко попадаем под обаяние вражеской лжи и становимся ее легкой добычей. Перестав доверять Богу, мы полагаем, что для того чтобы жить так, как нам хочется, мы всё должны взять в свои руки. В результате мы страдаем от пустоты, которую, кажется, ничем невозможно заполнить.

Проклятие

Жене сказал: умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей: в болезни будешь рождать детей: и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: «не ешь от него», проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терние и волчцы произрастит она тебе: и будешь питаться полевою травою…

Быт. 3:16-18

А теперь не лишним будет обратить внимание на разворачивающиеся словно на наших глазах события и особенно на сопутствующие им Божьи проклятия, потому что все произошедшее объясняет и нашу сегодняшнюю жизнь «к востоку от Эдема»[16]. Бремя Адама не ограничивается только необходимостью решать агрономические проблемы — бороться с колючками и сорняками. В противном случае любой мужчина может избавиться от этого бремени, сменив фермерский труд на профессию, не связанную с сельским хозяйством. Стоит ему устроиться на работу в какой-нибудь офис, и вот он уже застрахован от подобных проблем. Но, к сожалению, значение этого проклятия намного глубже и его последствия затронули каждого Адамова отпрыска. Мужчина обречен на тщетность своих попыток и неудачу. Отныне он будет сталкиваться с трудностями в сфере приложения своих сил. Неудача — вот что больше всего пугает мужчину.

Так же и тяготы Евы, а вместе с ней и всех ее дочерей, не ограничиваются только браком и детьми. Будь это так, любой незамужней и не имеющей детей женщине было бы неведомо бремя этого проклятия. Не тут-то было — его значение намного глубже и его последствий не избежала ни одна из дочерей Евы. Женщина несет проклятие одиночества (сродни душевной боли), потребности все контролировать (особенно своего мужчину) и главенствовать над мужчинами (все это сильно отличается от того порядка вещей, каким он был изначально задуман, и мы не утверждаем, что это правильно, — это результат нашего грехопадения и печальный факт в истории человечества)[17].

С этим трудно не согласиться. Разве глубочайшие тревоги и душевная боль женщины не вызваны отсутствием у нее близких отношений? Но даже когда у нас, женщин, все складывается благоприятно, разве наша удивительная способность завязывать близкие отношения реализуется в полной мере? Внутри каждого женского сердца есть пустота, которую мы постоянно пытаемся заполнить. Но это невозможно! Взгляните, сколько всего вокруг необходимо держать под контролем, будь то работа, служение или брак! Кто из нас чувствует себя комфортно, вынужденно доверяя свое благополучие кому-то другому? Разве вас не посещала мысль о том, что «этот мир принадлежит мужчинам» и женщины в нем — едва ли не жалкая обуза? Большинство женщин ненавидят состояние незащищенности. Мы не зовущие, мы — стоящие на страже. Почти все силы мы тратим на то, чтобы спрятать свое истинное лицо и контролировать окружающих, дабы обрести некое подобие безопасности.

Когда мужчина утратил свою первозданную мужественность (а после грехопадения все сыновья Адама в той или иной степени ощущают эту потерю), наибольшей деформации подверглась его сила. Он стал либо пассивным, слабым, отказывающимся от борьбы, либо неправильно использующим свою силу, вспыльчивым и импульсивным. Когда в результате грехопадения женщина утратила свою первозданную женственность, наибольший урон был нанесен ее нежной незащищенности и зовущей к жизни красоте. Она стала либо стремящейся к главенству и пытающейся все взять под свой контроль, либо несчастной и нуждающейся в сочувствии. Порой мы наблюдаем странное сочетание того и другого.

Стремящиеся к главенству женщины

Задумайтесь, какие женские образы из кинофильмов нам либо просто несимпатичны, либо вызывают откровенно негативные эмоции. (Нам кажется, что начать обсуждение столь щекотливой темы с героинь кинолент более гуманно — в конце концов, они ведь вымышленные.) В фильме «Заклинатель лошадей» Энни Маклин (в исполнении Кристин Скотт Томас) — энергичная жительница Нью-Йорка, редактор популярного женского журнала. Очевидно, она все привыкла держать под своим контролем. Дочь Энни, Грейс, в результате произошедшего с молодыми наездницами несчастного случая попадает в госпиталь с тяжелейшей травмой ноги, ее подруга погибает, конь по кличке Пилигрим тоже сильно покалечен. Неудивительно, что Энни потрясена до глубины души. Оказавшись в тяжелейшей ситуации, она действует привычным для нее способом — командует врачами, медсестрами, мужем и даже дочерью, лишившейся ноги. Заметив, что у той в капельнице почти закончился физраствор, Энни начинает действовать.

«Этим людям просто невозможно ничего доверить!» (Она выходит в коридор и хватает за руку первую проходящую мимо медсестру.) — Извините, моей дочери нужна новая капельница.

— Да, я знаю, мы уже приняли меры…

— Пожалуйста, я бы хотела, чтобы вы об этом позаботились немедленно,

(Слово «пожалуйста» в ее устах звучит как завуалированная угроза и больше напоминает выражение «а не то я приму меры». Энни возвращается в палату и лает сконфуженному мужу следующее объяснение: «Приходится держать этих людей в ежовых рукавицах».)

Она ни в чьей помощи не нуждается. Она всегда на посту. Эта женщина знает, как добиться своей цели. (Некоторых из нас подобные качества приводят в восторг!) Но обратите внимание: в ней нет ни капли сострадания, нежности и, уж конечно, незащищенности. Она отказалась от важнейших женских качеств — по сути, от своей женственности.

А вот и заслуживающая презрения миссис Дешвуд, героиня фильма «Разум и чувства». Глава семейства мистер Дешвуд умирает в самом начале фильма, оставляя жену и трех дочерей на попечение своего единственного сына от первого брака Джона, которому завещано все имущество. В сцене возвращения с похорон коварная и жадная невестка вдовы Дешвуд прядет паутину обмана, ловко манипулируя сознанием своего мужа, Джона. В конце концов вдова с дочерьми остаются без гроша за душой.

Вспомним и о невесте Тома Круза, которая в начале фильма «Джерри Магуайер» нокаутировала его:

— Я не позволю тебе так со мной обращаться, Джерри.

Или мать Розы из кинофильма «Титаник»:

— Мы должны выжить.

Так же ведет себя и противная мамаша из кинофильма «Только в танцевальном зале», да и прочие злодейки, такие как Стервелла де Виль и Эсмеральда. Заметьте, что чаше всего в произведениях искусства зло олицетворяют женщины, выступая в роли ведьм, колдуний или злых мачех. Вы никогда не задумывались, почему долгие годы, вплоть до вмешательства феминисток, что само по себе символично, ураганам присваивались женские имена? Правда, в наши дни роль внушающего страх злодея взял на ичиг расчетливый безжалостный мужчина, но почему-то женщина в этом качестве выглядит более отталкивающе.

После грехопадения Ева отказывается быть беззащитной — она контролирует свои взаимоотношения, а при невозможности гарантировать их стабильность безжалостно расправляется с желаниями своего стремящегося к близости сердца, что приносит ей чувство безопасности и возможность управлять ситуацией. Она становится женщиной, «которой никто не нужен, особенно мужчина». Как подобная ситуация отражается на ее жизни и как полученные в детстве душевные раны формируют ее убеждения, зачастую понять очень сложно, и тем не менее в этом стоит разобраться. Но в основании всех перечисленных нами проблем, за всеми искаженными моделями поведения женщин стоит простая истина: женщины стремятся к главенству и контролю над ситуацией, потому что боятся своего зависимого положения. Вдали от Бога и Эдемского сада такая житейская мудрость, кажется, не лишена здравого смысла, но не упускайте из виду того, что «все, что не по вере, — грех» (Рим. 14:23). Не забывайте о том, что самозащита не имеет ничего общего с настоящей любовью и подлинным доверием к Богу, что подобная «мудрость» — не более чем наша инстинктивная реакция на опасности окружающего мира.

Мы не говорим о том, что женщина не может быть сильной. Мы лишь хотим сказать, что слишком многие женщины за ощущение собственной безопасности и возможность контролировать ситуацию заплатили утратой женственности. Их сила стала больше походить на мужскую, нежели на женскую. В них больше нет ничего пленительного или зовущего, ничего сострадательного или нежного. Леди Макбет — вот яркий пример такой женщины. Она обращается с просьбой к силам тьмы; «Пусть женщина умрет во мне»[18], стремясь изжить в себе женскую природу, чтобы контролировать жизнь окружающих ее мужчин и тем самым обезопасить себя.

К стремящимся к главенству женщинам смело могут себя отнести те из нас, кто ни за что на свете не доверит другому вести свою машину, не разрешит помочь себе на кухне, не позволит выступить вместо себя на каком-нибудь собрании или что-то себе поднести. Мы принимаем решения, которые должны принять «самостоятельно», и даем всевозможные рекомендации по поводу одежды, расписания, выбора ресторана или маршрута. Путешествуя, мы стремимся разместиться отдельно от всех. Планируем идеальные дни рождения и вечеринки для своих детей. Со стороны это может выглядеть как попытка «быть хорошей мамочкой» или хорошим другом, но удовольствие, в котором мы себе никогда не откажем, — это устроить жизнь других людей. Держащие все под слоим контролем женщины — это «такая разновидность женского пола», про представительниц которой К. Г. Льюис в «Письмах Баламута» сказал: «Она из женщин, живущих для других. Это видно по тому, как другие загнаны»[19].

Властные женщины любят признательность этого падшего мира. Общественность охотно выдвигает их на руководящие должности. Им поручают вести женские служения. Как много среди них женщин, живущих под девизом «я все могу», «практический результат — вот достойная цель» или «ну-ка сделай это». Им и в голову не приходит, что перфекционизм превозносимой всеми Марты Стюарт[20] может оказаться не такой уж добродетелью. Мы, женщины, никогда не задумываемся над тем, что наше стремление к главенству и контролю над ситуацией свидетельствует о недоверии к Богу. Разве мы можем подумать, что утратили что-то ценное? Что-то, чего от нас с вами очень ждет этот мир?

Несчастные женщины

Перед нами две крайности. На одной чаше весов Ева, которую грехопадение сделало строгой, властной и стремящейся все взять под свой контроль особой, а на другой — ее прямая противоположность: несчастная, нуждающаяся в опеке и чересчур ранимая женщина. Такая, как Рут Джеймисон из кинофильма «Жареные зеленые помидоры». Она наивна, растеряна и лишена чувства собственного достоинства. Даже подвергшись насилию со стороны мужчины, она не находит в себе решимости оставить его. Уберем сцены насилия, и вот перед нами такая женщина, как Мариан, героиня кинофильма «Разум и чувства», которая с чрезмерной поспешностью отдает свое сердце недостойному мужчине. Она отчаянно жаждет быть любимой, а в результате ее сердце разбито.

Несчастными женщинами движет внутренняя пустота. Они покупают такие книги, как «Ненавидящие женщин мужчины и любящие их женщины», «Женщины, которые любят слишком сильно» и «Наконец-то свободна». Они поглощены жаждой общения. Один двадцатилетний молодой человек, хороший знакомый нашей семьи, сокрушался как-то о том, что его мама слишком часто ему звонит:

— Ну, и как часто она вам звонит? — поинтересовался я, полагая, что он преувеличивает.

— Каждый день.

Вот это да! Каждый день — это действительно слишком часто, если учесть, что речь идет о взрослом мужчине, покинувшем родительский дом.

К сожалению, одинокие женщины склонны скрывать свое истинное лицо. Они уверены, что если другие узнают их поближе, они не станут их любить, а ведь именно одиноким не с руки рисковать своими взаимоотношениями. Такие женщины напоминают Тулу Портокалос из кинофильма «Моя большая греческая свадьба», которая буквально забилась в угол, когда привлекательный мужчина зашел в кафе, в котором она работала. Она скрывает свою красоту при помощи больших очков (это в наше-то время контактных линз?), мешковатой одежды (тщательно подобранный гардероб!) и старомодной прически, потому что не хочет привлекать к себе внимания, ибо убеждена, что недостойна его. Несчастные женщины могут быть и чрезвычайно занятыми особами, прикрывающимися своей любимой фразой «мне так много всего надо сделать».

Именно благодаря этой фразе женщины в моей семье (семье Стейси) примирились со своим существованием. Моя мама выросла в сельской местности штата Северная Дакота. Ее родители всю жизнь прожили в том же доме, в котором она родилась. Ее отец был неприветливым, отстранившимся от семьи человеком. Он никогда не говорил ей тех слов, которые так хотят услышать — нет, которые так необходимо услышать маленьким девочкам. Ни разу он не назвал ее ни драгоценной, ни привлекательной. Ни разу не обмолвился о том, что любит ее. Ни разу. Однажды, пережив ужасные неприятности в школе, она в слезах прибежала домой. Глубоко уязвленная маленькая рыдающая девочка с разбитым сердечком, она отважилась обратиться за утешением к отцу. Он ее оттолкнул.

Она знала, что мама ее любит, но все же и маме недоставало свободы в проявлении своих чувств. Моя бабушка была чрезвычайно хозяйственной, чистоплотной… и невероятно властной. Маме было запрещено приглашать в дом друзей, потому что во время игры они могли нарушить его безупречный порядок. Гостиная в их доме предназначалась не для проживания, а для любования. Все принадлежавшие бабушке веши не дозволялось трогать руками и, Боже упаси, передвигать. Несложно догадаться, что в этом доме не было веселой возни. О строительстве крепостей, шумных играх или беготне нечего было и думать. Этот дом был образцом аккуратности… и кладбищем для души.

Однажды, когда бабушка принимала гостей, мама отправилась в ванную комнату, расположенную на верхнем этаже. Очень послушная девочка, она вымыла руки в раковине, предварительно заткнув ее пробкой, как и была научена. Но потом случилось что-то непонятное и неприятное. То ли она не смогла закрыть кран, то ли ей не удалось вытащить пробку.

Одним словом, ни кран, ни пробка не поддавались ее отчаянным попыткам предотвратить потоп. В их доме с его строгими правилами ни одному ребенку не разрешалось прерывать родителей, пока они разговаривают с другими взрослыми. Моя мама растерялась и не знала, что ей делать. Из крана продолжала течь вода, но мама была дисциплинированной девочкой и не отважилась нарушить запрет. Оставалось одно — приготовиться к надвигающейся беде. Уровень воды в раковине непрерывно поднимался, поэтому мама сделала то, что делают все нормальные дети, когда боятся быть застигнутыми на месте преступления. Она спряталась.

Покинув ванную, она бросилась в свою спальню, забралась под кровать и там затаилась, забившаяся в угол, сжавшаяся в комочек, насмерть перепуганная. Наконец, вода в раковине перелилась через край и залила пол в ванной, а потом, просочившись сквозь потолок, стала капать на бабушкиных гостей. Ой! Мамина попытка скрыться, как, впрочем, и наши попытки сделать то же самое, лишь осложнила ситуацию.

…И убоялся, потому что я наг, и скрылся.

Быт. 3:10

Когда я училась в колледже, моей соседкой по комнате была очень привлекательная девушка, при этом она даже не догадывалась о том, насколько она мила. Она была доброй, веселой, подающей надежды умницей, однако очень застенчивой и боязливой. Вечера напролет она проводила перед телевизором, отклоняя любые попытки нарушить ее затворничество. Она не покидала своего убежища, пребывая в одиночестве изо дня в день, которые постепенно складывались в недели и месяцы. Ее раненое сердце, пережившее такую боль, о которой я могла лишь догадываться, нашло утешение в просмотре комедийных телесериалов, непременными спутниками которых стали чипсы, попкорн и всевозможные сладости. Чересчур неуверенная в себе, чтобы отважиться выйти в этот мир, она пряталась в четырех стенах, покидая их только для того, чтобы посетить занятия и пополнить запасы еды.

К «скрывающимся» женщинам могут причислить себя те из нас, кто всегда отмалчивается на занятиях по изучению Библии или на родительских, а равно на любых других собраниях. Это женщины, которые, проходя мимо выставленного в витрине красивого платья, вздыхают про себя: «Я бы никогда не решилась надеть такое». Мы постоянно заняты подготовкой семейных вечеринок и не можем уклониться от их посещения. Мы скорее в одиночку пойдем в кино, чем на ужин с другом. Для нас просто немыслимо предложить собственному мужу сексуальную близость. Мы отвергаем все комплименты, а важные решения предоставляем принимать другим.

Вслед за Евой, отведавшей запретный плод, все женщины прячутся. Мы прячемся под слоем макияжа, «легкой самоиронией», рассерженным молчанием и угрозами разрыва отношений. Мы скрываем свое истинное «я», предлагая окружающим лишь то, что, как нам кажется, они хотели бы в нас видеть, то, что мы считаем безопасным. Заняв глухую самооборону, мы наотрез отказываемся делиться с ними тем, что действительно видим, знаем и во что верим. Мы делаем все от нас зависящее, чтобы никогда не столкнуться с отвержением и не попасть в глупое положение. Когда-то мы уже отважились открыть рот и были встречены ледяным равнодушием и уничижительными смешками. И что же — наступать на те же грабли? Ну уж нет! Мы прячемся, потому что боимся. Мы были ранены, и ранены глубоко. Люди согрешили против нас, но и сами мы грешили не меньше. Прятаться — значит оставаться в безопасности и испытывать меньше боли. По крайней мере, так мы думаем. Поэтому, скрываясь в своей норе, мы берем контроль над ситуацией в свои руки. Мы не спешим к Богу с разрывающимися от отчаяния сердцами. Нам и в голову не приходит, что в своем затворничестве мы утратили что-то драгоценное, что-то, чего от нас очень, очень ждет этот мир.

Потворство слабостям

Мы, женщины, либо верховодим и контролируем всё и вся, либо забиваемся в норку и прячемся там от всех, но и в том, и в другом случае… душевная боль не покидает нас. Глубинные желания женского сердца так просто не исчезают, и поэтому мы невольно совершаем подмену.

В случае, когда мы чувствуем, что нас не оценили по достоинству, мы балуем себя какой-нибудь обновкой. Когда нам одиноко, мы позволяем себе вторую порцию мороженого или двойную порцию еще чего-нибудь. Чтобы отыскать хоть немного живительной влаги для наших жаждущих сердец, мы погружаемся в мир фантазий. Мириады любовных романов (кстати, индустрия с миллиардными оборотами), сериалов, ток-шоу, сплетен, женских журналов — все это питает нашу душу, на какое-то время подменяя реальную жизнь неким суррогатом, состоящим из собственных мечтаний и нездорового интереса к чужой жизни. Но ни одна из вышеперечисленных подделок не приносит нам подлинного удовлетворения, и мы вдруг замечаем, что стараемся заполнить неизбывно зияющую в нас душевную пустоту небольшим потворством своим слабостям (стыдливо называя их «дурными привычками»). Брент Кертис нашел для них более точное название — «вероломные любовники». Они представляют собой все то, к чему прилепляются наши сердца, вместо того чтобы обращаться к Богу.

Сидя за рулем автомобиля, мы грезим наяву, представляя, с каким блеском мы выступили бы перед аудиторией во время очень важных и сложных переговоров. С помощью дешевого бульварного чтива мы нещадно эксплуатируем свое воображение, представляя себя на месте героини прекрасной, желанной, пленительной. Нашей изобретательности в потакании собственным слабостям можно только позавидовать. Конечно же, мы не ограничиваем круг своих интересов какой-то одной страстью.

Задумайтесь, что вы делаете, вместо того чтобы поспешить к Богу, когда душевная боль вновь дает о себе знать. Транжирите деньги, играете в азартные игры, закатываете пирушки, чистите кишечник слабительным, ходите по магазинам, напиваетесь, с головой уходите в работу, устраиваете генеральную уборку, занимаетесь шейпингом, прилипаете к экрану телевизора, поглощая все подряд: и комедийные сериалы, и ток-шоу. Даже взрыв негативных эмоций может быть одним из способов побаловать себя. Когда мы пребываем в состоянии неуверенности в себе, заняты самоосуждением и даже мучимы стыдом, потому что эти эмоции стали для нас привычными, как домашние тапочки, мы потворствуем своим излюбленным слабостям, вместо того чтобы позволить глубокой печали привлечь наши сердца к Богу.

К несчастью, наши суррогатные утешения тоже приносят нам облегчение… но ненадолго. Складывается впечатление, что они оказывают благотворное влияние, тогда как на самом деле они лишь усиливают нашу жажду и разжигают аппетит для дальнейшего потворства своим слабостям. Мы попадаем в кошмарную зависимость, которая действует гораздо изощреннее любого наркотика. Отдав свои сердца различным «вероломным любовникам», отведав то, что кажется нам безобидным и приятным, и на минуту утолив боль от бушующих в нашем сердце страстей, мы некоторое время спустя обнаруживаем, что еще более опустошены и нуждаемся в новой порции привычного «снадобья» — и так без конца.

Найденные нами средства, которыми мы пытаемся заглушить душевную боль, страстные желания и терзания, небезобидны. Более того, они агрессивны. Словно раковая опухоль, они проникают в наши души и, однажды «придя на помощь», провоцируют возникновение бесконечной мучительной зависимости. Тем не менее мы разыскиваем эти средства в надежде, что с ними получим пусть незначительное, по нее же ослабление гнета жизненных невзгод. Зависимость одурманивает и заковывает в цепи, тем самым разобщая нас с Богом, а заодно и с другими людьми. Это не что иное, как пребывание в построенной своими руками одиночной камере, где каждое звено сковывающей нас цепи закалено в огне нашего потворства собственным слабостям. К тому же «наши любовники настолько „срослись“ с нами, что разрыв воспринимается как собственная кончина. <…> Нам интересно знать, можно ли продолжить жизнь без них»[21].

Нам необходимо перестать стыдиться боли, терзаюшей наши сердца, и признаться в том, что мы ищем, алчем и жаждем чего-то большего. Наши сердца представляют собой сгусток боли. Сердце каждой женщины в той или иной степени страдает от неудовлетворенности жизнью и неосуществленных желаний. Именно неутолимая жажда чего-то большего и влечет нас к Богу. Нам необходимо понять, что попытки все контролировать, равно как и стремление спрятаться и потворствовать своим слабостям, губят наши сердца. Мы теряем свои желания, а суррогаты и подделки никогда не дадут ответа на глубинные вопросы наших сердец.

Извечный страх Евы

Каждая женщина знает, что она далеко не такая, какой должна быть. Она боится, что в скором времени ее разоблачат, если уже не разоблачили, а разоблачив, покинут. Оставят наедине с ее умирающим сердцем. Быть оставленной — вот чего женщина боится больше всего. (Разве не так?) Но вместо того чтобы вернуться к Богу и тем самым исправить ситуацию, в результате которой с ней и происходят все ее несчастья (Ева запустила этот маховик, и с тех пор мы бегаем по кругу, словно белки в колесе), она продолжает свой путь в никуда, делая все от нее зависящее, чтобы хоть как-то защитить себя в этом опасном и непредсказуемом мире.

А в глубине женской души остается без ответа ее главный вопрос. Точнее, ответ на него ужасен, и получен он был еще в юности. «Красива ли я? Нравлюсь ли я тебе? Ты любуешься мной? Тебе нравится то, что ты видишь?» Главный вопрос преследует нас всю жизнь, а мы все никак не поймем, что нам давно пора получить на него правдивый ответ.

Когда многие из нас, женщин, были моложе, мы ничего не знали ни о Еве, ни о том, что она сделала, ни о том, как ее выбор повлиял на каждую из нас. Мы не первые, кто за ответом на свой главный вопрос обращается к Богу, и слишком часто, прежде чем мы успеваем его задать, мы получаем ответ, который глубоко нас ранит, заставляя поверить в страшную ложь о самих себе. Поэтому каждая женщина, придя в этот мир, переживает ужасные несчастья.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.