Гл. 81.

Гл. 81.

Был я пастырь овцам, и Ты возвысил меня быть пастырем человекам.

Находил я овцам пастбище зелёное, и были довольны. Предлагаю Тебя людям в пищу, и многие Тебя не испробывают.

Щемит сердце моё от скорби, Господи мой, и глаза мои непрестанно увлажняются слезами, ибо многие Тебя не испробывают, а ищут себе пищу на нивах глада.

Не туда, братья мои, не туда. То нивы глада, куда грядёте вы, они только усилят глад ваш. И во гладе бешеном броситесь друг на друга, и пожрёте один другого, и не насытитесь.

Овцы питаются тем, что? от Бога, а вы затем и люди, чтобы питаться Богом. Если люди будут питаться пищею овчей, зачем было Богу создавать и людей и овец?

Что? есть овца, если не трава, — пища, которой она питается? А вы призваны быть богами, потому вам Бог предлагает Себя в пищу.

Господине мой, упадаю на колени пред Тобою и молю о милости.

Охладела вера у священников Твоих, потому Тя многие люди не вкушают. И богатое пастбище Твоё стоит, едва тронутое. Хороший пастырь для овец — не есть и хороший пастырь для людей. Зачем Ты не оставил меня быть хорошим в малом, а поставил быть плохим в большом?

Когда был я пастырем овец, я и тогда был священником Твоим. Пастушьим посохом переворачивал я каждый камень и каждую былинку, и прижимался грудью к земле, слушая дыхание её, и лежал на спине, глядя на грозные костры небесные. И касался челом росистой листвы в горном лесу, и обнимал с жалостью высокие ели, распоротые грозой. И читал имя Твоё, огнём написанное по всей земле, и чувствовал, что каждая пядь земли подо мною горит и глаголет: я есмь алтарь Всевышнего. И наполнил я все луга, и все дубравы, и все пути свои восхищением величием Твоим. А когда вырос, то познал с невыразимой дрожью, что Ты мне ещё ближе, чем предчувствовал я в полях детства моего. Познал я, Господи, что и я — земля, в которой Ты горишь и глаголешь. Познал, Владыко мой, что чужестранец я в самом себе, а Ты — Хозяин и Господин.

И познание сие ввергло меня в ужас, леденящий до мозга костей. И сказал себе: так ты пачкал не свой дом, а чужой? И навлекал срам не на себя, а на другого? И не себя оскорблял, а Хозяина, в чьём дому гостишь? И бросал грязью не в свою свечу, а в солнце внутри себя?

Какое крещение может смыть стыд мой пред Тобою? Какое покаяние изгладит грех мой против Тебя? Помоги мне уничтожить себя, чтобы меня не было, и родиться заново, как младенцу без прошлого. Помози ми, Родителю мой!

Идолы языческие требуют от своих жрецов известной меры мудрости. Сколько же тогда мудрости потребно священнику Бога Жизни!

Идолы требуют известной меры чистоты. Сколько же солнечной чистоты потребно тому, кто служит Богу богов!

Идолы требуют известной меры силы от своих служителей. Какою же силою тогда должен быть препоясан служитель Всесильного Вседержителя!

Всевышний Родителю мой, очисти жизнь мою и учини её жертвой на жертвеннике Твоём. Когда был я пастухом ягнят, то плакал, когда хотели зарезать ягнёнка. Учини мя невинным, как ягнёнка, и сожги мя на алтаре Твоём. Клянусь Тебе, я не заплачу, Господи мой и Боже мой.