Поучение Владимира Мономаха и его письмо Олегу Святославичу

Поучение Владимира Мономаха и его письмо Олегу Святославичу

Владимир Всеволодович Мономах (1053 — 1125) — князь Смоленский, Черниговский, Переяславский, великий князь Киевский; внук по материнской линии Византийского императора Константина Мономаха (отсюда и прозвание, смысл которого — «единоборец»); прославлен как самый верный и грозный защитник единства и целостности Русской земли, борец против княжеских раздоров и половецких набегов. В Лаврентьевскую летопись (1377) под 6604 (1096) годом включены его сочинения: поучение детям и письмо двоюродному брату Олегу Святославовичу (год рожд. неизвестен, умер в 1115), княжившему в Ростово-Суздальской и Волынской землях, прозванному Гориславичем за пренебрежение к общерусским интересам, за деятельное участие в междоусобной борьбе удельных князей и вовлечение половцев в эту борьбу. Размышления и воспоминания Владимира Мономаха опираются на христианскую мораль, содержат многочисленные ссылки на Псалтирь (см. примечания к «Повести временных лет») и другие книги Священного писания; здесь отразился обычай обращаться к Псалтири в моменты сомнений и печали, разгибать книгу и на открывшихся страницах искать совета, утешения или предсказания. Письмо Мономаха Олегу Святославовичу, по мнению Д. С. Лихачева, «должно занять одно из первых мест в истории человеческой совести, если только эта история будет когда-либо написана»; несомненные истоки мыслей и настроений этого письма — Нагорная проповедь Иисуса Христа (Евангелие от Матфея, V, 9 — 48) и Псалтырь.

Перевод Д. С. Лихачева.

Печ. по кн.: Пламенное слово. Проза и поэзия Древней Руси. М., 1978.

«Сидя на санях» — древнерусская поговорка, означающая примерно «на исходе дней своих»: от языческой древности шел обычай нести умершего к месту погребения на санях.

«...послы от братьев моих» — двоюродные братья Мономаха Святополк Изяславич и Святослав Давыдович предлагали ему вступить в распрю с потомками Переяславского князя Ростислава Всеволодовича, родного брата Мономаха, который утонул в Стугне во время битвы с половцами в 1093 г. (см. об этом также в примеч. к «Слову о полку Игореве»).

Крестоцелование — обычай скреплять клятву целованием креста; в данном случае Мономах имеет в виду клятву, которую дали русские князья на съезде в Любече (1097). Это событие так изложено в «Повести временных лет»: «Зачем губим русскую землю, сами между собою устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно, и рады, что между нами идут войны. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей... И на том целовали крест:»Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной.» Многие из участников съезда нарушили клятву; Мономах остался ей верен.

«...и вот что мне вынулось: «О чем печалишься душа моя?..» Мономаху, видимо, открылся в Псалтыри псалом 41-й, где дважды повторяется:»Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего.» Тот же рефрен повторен и в псалме 42-м.

«...как отец мой..» — Всеволод Ярославич (1030 — 1093) — князь Переяславский, Черниговский, великий князь Киевский; вместе с братьями Изяславом и Святославом вел борьбу против половецких набегов; был человек образованный: знал пять иностранных языков.

Ставка Гордятич — воевода князя Всеволода Ярославича.

«...за Глоговдо Чешского леса». Глогов (Глогув) — город в Польше; Чешский Лес — один из хребтов Чешского горного массива (запад Чехии).

«...сын родился у меня старший...» — Мстислав Владимирович (1076 — 1132) — князь Новгородский, великий князь Киевский (с 1125).

«И Святослав умер...» — Святослав Ярославич, дядя Владимира Мономаха, умер в 1076 г.

«...весной — Глебу в помощь» — Глебу Святославичу (ум. в 1078), князю Тмутороканскому, затем Новгородскому.

«...со Святополком под Полоцк, и выжгли Полоцк...» Святополк Изяславич (1050 — 1113) — князь Полоцкий в 1069 — 1071 гг., затем князь Новгородский, Туровский и великий князь Киевский с 1093 до смерти. Речь идет о походе 1069 г., когда Святополк завоевал Полоцкий «стол». Таким образом и Мономах смолоду участвовал не однажды в междоусобиях (до Любечского съезда), вступал и в союз с половцами (см. далее: «...а я с половцами на Одреск войною...»).

«...и победили Бориса и Олега» — имеется в виду грандиозная битва при Нежатиной Ниве на Черниговщине в 1078 г., когда погибло несколько русских князей и много воинов: зачинщиками кровопролития явились Олег Святославич («Гориславич») и Борис Вячеславич (данные об этом князе спорны: сын Вячеслава Ярославича, князя Смоленского или сын Вячеслава Владимировича, претендент на Черниговский «стол»); эти князья ради своих удельных интересов «привели поганых на Русскую землю», т. е. воспользовались военной помощью язычников-кочевников в междоусобиях.

«...отроку моему» — слуге (обычно из юных дружинников).

Посадник — начальник поселения, воевода.

Бирич — сборщик подати.

Смерд — крестьянин.

ПОУЧЕНИЕ ВЛАДИМИРА МОНОМАХА^2a Фрагмент

Сидя на санях, помыслил я в душе своей и воздал хвалу Богу, который меня до этих дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться.

Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, — это ведь начало всякого добра. Если же кому не люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути, да на санях сидя, безлепицу молвил.

Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: «Поспеши к нам, и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с нами, то мы — сами по себе будем, а ты — сам по себе». И ответил я: «Хоть вы и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить».

И, отпустив их, взял Псалтырь, в печали разогнул ее, и вот что мне вынулось: «О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?» и прочее. И потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по-порядку и переписал. Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите...

Поистине, дети мои, разумейте, что человеколюбец Бог милостив и премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, то мы хотим его поглотить, кровь его пролить вскоре. А Господь наш, владея и жизнью и смертью, согрешения наши превыше разумения нашего терпит, так и во всю жизнь нашу. Как отец, чадо свое любя, бьет его и опять привлекает к себе, так же и Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это вам, дети мои, не тяжкая заповедь Божия, как теми делами тремя избавиться от грехов своих и царствия небесного не лишиться.

Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки ведь они. Ни затворничеством, ни монашеством, ни недоеданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию.

«Что такое человек, как помыслишь о нем?» «Велик ты, Господи, и чудны дела Твои. Разум человеческий не может постигнуть чудеса Твои». И снова скажем: «Велик Ты; Господи, и чудны дела Твои, и благословенно и славно имя Твое вовеки по всей земле». Ибо кто не восхвалит и не прославит силу Твою и Твоих великих чудес и благ, устроенных на этом свете: как небо устроено, или как солнце, или как луна, или как звезды, и тьма, и свет? И земля на водах положена, Господи, Твоим промыслом! Звери различные и птицы и рыбы украшены Твоим промыслом, Господи! И этому чуду подивимся, как из праха создал человека, как разнообразны человеческие лица, — если и всех людей собрать, не у всех один облик, но каждый имеет свой облик лица, по Божьей мудрости. И тому подивимся, как птицы небесные из рая идут, и прежде всего в наши руки, и не поселяются в одной стране, но и сильные и слабые идут по всем землям, по Божьему повелению, чтобы наполнились леса и поля. Все же это дал Бог на пользу людям, в пищу и на радость. Велика, Господи, милость Твоя к нам, так как блага эти сотворил Ты ради человека грешного. И те же птицы небесные умудрены Тобою, Господи: когда повелишь, то запоют и людей веселят; а когда не повелишь им, то, и имея язык, онемеют. «И благословен, Господи, и прославлен зело!» Всякие чудеса и эти блага сотворил и совершил. «И кто не восхвалит Тебя, Господи, и не верует всем сердцем и всей душой во имя Отца и Сына и Святого Духа, да будет проклят!»

Прочитав эти Божественные слова, дети мои, похвалите Бога, подавшего нам милость свою: а то, дальнейшее, — это моего собственного слабого ума наставление. Послушайте меня: если не все примете, то хоть половину.

Если вам Бог смягчит сердце, пролейте слезы о грехах своих, говоря:» Как блудницу, разбойника и мытаря помиловал Ты, так и нас, грешных, помилуй». И в церкви то делайте и ложась. Не пропускайте ни одной ночи, — если можете, поклонитесь до земли; если вам занеможется, то трижды. Не забывайте этого, не ленитесь, ибо тем ночным поклоном и молитвой человек побеждает дьявола, и что нагрешит за день, то этим избавляется. Если и на коне едучи не будет у вас никакого дела и если других молитв не умеете сказать, то «Господи помилуй» взывайте беспрестанно втайне, ибо эта молитва всех лучше, — нежели думать безлепицу, ездя.

Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его. Если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души. Говоря что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо нет тебе в этом никакой нужды. Если же вам придется крест целовать братии или кому-либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и целуйте, а поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей. Епископов, попов и игуменов чтите, и с любовью принимайте от них благословение, и не устраняйтесь от них, и по силам любите и заботьтесь о них, чтобы получить Но их молитве от Бога. Паче же всего гордости не имейте в сердце и в уме, но молвите: смертны суть; сегодня живы, а завтра в гробу; все это, что Ты нам дал, не наше, но Твое, поручил нам это на немного дней. И в земле ничего не сохраняйте, это нам великий грех. Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. В дому своем не ленитесь, но за всем сами наблюдайте; не полагайтесь на тиуна или на отрока, чтобы не посмеялись приходящие к вам ни над домом вашим, ни над обедом вашим. На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряжайте и ночью, расставив охрану со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте, с себя второпях, не оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает. Лжи остерегайтеся, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, чтобы не стали проклинать вас. Куда же пойдете и где остановитесь, напойте и накормите нищего, более же всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его подарком, то пищей и питьем: ибо они, проходя, прославят человека по всем землям, или добрым, или злым. Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не поприветствовав его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте ей власти над собой. А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего.

Если будете забывать это, то чаще перечитывайте: и мне не будет стыдно, и вам будет хорошо.

Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь — как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран. Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к церкви: пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой блаженный и все добрые мужи совершенные. На заутрене, воздавши Богу хвалу, и потом на рассвете, увидев солнце восходящее, с радостью прославьте Бога и молвите: «Просвети очи мои, Христе Боже, давший мне свет Твой дивный!» И еще: «Господи, умножь годы мои, чтобы впредь, в остальных грехах своих покаявшись, исправил жизнь свою»; так я хвалю Бога и тогда, когда сажусь думать с дружиною, или собираюсь творить суд людям, или ехать на охоту или на сбор дани, или лечь спать. Спанье в полдень назначено Богом; по этому уставов ленью почивают ведь и звери, и птицы, и люди.

А теперь поведаю вам, дети мои, о труде своем, как трудился я в разъездах и на охотах с тринадцати лет. Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей; послал меня отец, а сам он пошел к Курску. И затем снова ходил я к Смоленску со Ставком Гордятичем, который затем пошел к Берестью с Изяславом, а меня послал к Смоленску, а из Смоленска пошел во Владимир. Той же зимой послали меня в Берестье двое братьев на пожарище, что поляки пожгли, и там правил я городом утишенным. Затем ходил в Переяславль к отцу, а после Пасхи из Переяславля во Владимир — в Сутейске мир заключить с поляками. Оттуда опять на лето во Владимир.

Затем послал меня Святослав в Польшу; ходил я за Глогов до Чешского леса, и ходил в земле их четыре месяца. И в том же году и сын родился у меня старший, новгородский. А оттуда ходил я в Туров, а на весну в Переяславль, и опять в Туров.

И Святослав умер, и я опять пошел в Смоленск, а из Смоленска той же зимой в Новгород; весной — Глебу в помощь. А летом с отцом — под Полоцк, а на другую зиму со Святополком под Полоцк, и выжгли Полоцк; он пошел к Новгороду, а я с половцами на Одреск войною и в Чернигов. И снова пришел я из Смоленска к отцу в Чернигов. И Олег пришел туда, из Владимира прогнанный, и я позвал его к себе на обед с отцом в Чернигове, на Красном дворе, и дал отцу триста гривен золота. И опять из Смоленска же придя, пробился я через половецкие войска с боем до Переяславля и отца застал вернувшегося из похода. Затем ходили мы опять в том же году с отцом и с Изяславом к Чернигову биться с Борисом и победили Бориса и Олега....

А из Чернигова в Киев около ста раз ездил к отцу, за один день проезжая, до вечерни. А всего походов было восемьдесят и три великих, а остальных и не упомню меньших. И миров заключил с половецкими князьями без одного двадцать, и при отце и без отца, раздаривал много скота и много одежды своей. И отпустил из оков лучших князей половецких столько: Шаруканевых двух братьев, Багубарсовых трех, Осеневых братьев четырех, а всего других лучших князей сто. А самих князей Бог живыми в руки давал: Коксус с сыном, Аклан Бурчевич, таревский князь Азгулуй, и иных витязей молодых пятнадцать, этих я, приведя живых, иссек и бросил в ту речку Сальню. А врозь перебил их в то время около двухсот лучших мужей. А вот как я трудился, охотясь: и пока сидел в Чернигове, и из Чернигова выйдя, и до этого года — по сотне загонял и брал без трудов, не считая другой охоты, вне Турова, где с отцом охотился на всякого зверя.

А вот что я в Чернигове делал: коней диких своими руками связал я в пущах десять и двадцать, живых коней, помимо того что, разъезжая по равнине, ловил своими руками тех же коней диких. Два тура метали меня рогами вместе с конем, олень меня один бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня с бедра меч сорвал, медведь мне у колена потник укусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и Бог сохранил меня невредимым. И с коня много падал, голову себе дважды разбивал, и руки и ноги свои повреждал — в юности своей повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей.

Что надлежало делать отроку моему, то сам делал — на войне и на охотах, ночью и днем, в жару и стужу, не давая себе покоя. На посадников не полагаясь, ни на биричей, сам делал, что было надо; весь распорядок и в доме у себя также сам устанавливал. И у ловчих охотничий распорядок сам устанавливал, и у конюхов, и о соколах и о ястребах заботился.

Также и бедного смерда, и убогую вдовицу не давал в обиду сильным и за церковным порядком и за службой сам наблюдал.

Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость Его, ибо меня, грешного и ничтожного, столько лет хранил от тех смертных опасностей и не ленивым меня, дурного, создал, но к любому делу человеческому способным. Прочитав эту грамотку, потщитесь делать всякие добрые дела, славя Бога со святыми Его. Смерти, дети, не бойтесь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока не будет от Бога повелено. А если случится от Бога смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее, но если и хорошее дело — остерегаться самому, от Божие сбережение лучше человеческого.