II

II

«Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека». Злой дух получил обратное тому, что он просил. Он хотел, чтобы Иисус отошел от него; но ему самому пришлось бежать от Лица Иисусова.

Прежде чем рассмотреть это мучительное для него, но радостное для нас событие, остановим свое внимание на некоторых характерных чертах бесноватого. В чем выражалось и проявлялось действие злой силы в нем? – Прежде всего великая внутренняя тяжесть, какое-то страшное беспокойство, беспричинная тревога владела этим человеком и заставляла убегать от людей, бояться их и ненавидеть. Жить в гробах-пещерах было ему менее мучительно, чем в домах с людьми. Великая физическая сила словно вливалась в бесноватого, делая его способным бороться против нескольких людей и разрывать крепкие цепи. Как и многие современные нам бесноватые, гадаринский страдалец обладал ненормальной силой. Отсутствие силы духовной, Божьей, возмещалось в нем возросшей силой плоти.

«В здоровом теле – здоровый дух», – говорят мудрецы человеческие, заставляя верить в эту истину людей, более всего ценящих свое телесное здоровье… Ложная это мудрость! На примерах бесноватых и всех нераскаянных грешников, вполне здоровых физически, но духовно находящихся почти в аду, видно, что физическая крепость не обеспечивает здоровья человеческого духа. Также эта истина подтверждается тем, что многие святые, жившие на земле почти как ангелы, были слабого физического здоровья и нередко всю жизнь проводили в болезнях и страданиях. Физическое здоровье не облегчает духовной жизни, но и не препятствует ей, если не переходит в господство плотского начала над духовным. В случае с бесноватым, несомненно, отсутствие духовного начала сделало возможным такое неестественное проявление начала физического.

Желая спасти человека от самоубийства, на которое покушается всякий бесноватый, добрые люди связывали его цепями и кандалами, невольно тем увеличивая его страдания. Но он разрывал все путы и убегал в пустыню. «Был гоним бесом в пустыни».

Злые духи, желающие погубить человека, влекут его в одиночество. Если же одиночество для человека может быть спасительно, они его будут влечь на городские площади, к развлечениям и увеселениям, к неудержимому многословию со знакомыми; будут звать к безудержной деятельности среди людей, вдохновлять на «великие дела»… Человека, для которого именно общение с людьми, оказание им помощи или получение от них помощи полезно, противящиеся воле Божьей духи понуждают убегать в пустыню, скрываться в то «подполье», о котором так глубоко верно говорил один великий русский писатель… Уединение бесовское – не Божье уединение, не освобождающее человека от его самости, но – наиболее проявляющее эту греховную человеческую самость.

Далеко даже не всем монахам полезно уединение, ибо оно более духовно ответственно и требует от человека всецелого отрешения от своего «я» и непрестанного предстояния горнему миру.

Из того, что злой дух гнал бесноватого в уединение, мы можем заключить, что несчастный человек нуждался именно в помощи людей.

Но – скольких из нас, которым бывает совершенно необходимо хотя бы временное уединение и хотя бы только в собственной нашей комнате, злая сила гонит в суету праздных собраний и разговоров. И мы не можем исполнить даже такую легкую заповедь Спасителя, как – «помолиться Отцу нашему втайне»… Настает час вечерней молитвы, а мы все блуждаем сердцем по миру, по его преходящим интересам, и не пользуемся легкой возможностью хотя бы краткого, но столь драгоценного молитвенного уединения.

Пусть духовное мучение бесноватого поможет нам познать глубже пути нашей собственной духовной жизни. Тогда мы и лучше поверим, что эти мучения его не были напрасны.

Злой дух всегда радуется суетному обществу, где можно ему увлекать людей честолюбием и развивать в них все страсти; где можно водительствовать массами, давая им свои идеи, внушая свой дух. Но он увеселяется и всякой замкнутостью человека, неблагодатным уединением человеческой души. Ему бывает удобней угнать овцу, отбившуюся от стада. И накормить свой голод зла этой отъединенной овцой. Что может быть хуже неблагодатного уединения человеческой души! В этом уединении душевном зреют многие преступления и решительно все самоубийства. Оттого так ненавистна злому духу исповедь, не только пред Богом, но и пред человеком, священником, что эта исповедь, если она чистосердечна, разрушает в душе человека стену диавольской горделивой или боязливой уединенности и выводит ее на свет Божий.

Все страсти и все грехи человеческие непреодолимо влекут к неблагодатному уединению души; к нравственному и психическому ее солипсизму.

Ненависть, гордость, презрение (дочь низости), высокомерие, боязливость (дочь самолюбия), скупость, леность, черствость и другие подобные страсти ведут человека к переселению в «подполье», где окончательно погибает и разлагается душа, замкнувшаяся в «себя», только в свои самостные переживания.

Великое благо и спасение для такой души – ее смиренное раскрытие себя пред светом Божьим. Выход к Богу для этой души есть и выход ее в Божий мир, к людям-братьям, для получения помощи от них и для служения им.

Как глубока жизнь и велики тайны души человеческой! Только Слово Божие проникает в них.

Гадаринского бесноватого злой дух гнал в пустыню, думая, что пустынное уединение станет для него окончательной гибелью, как оно становилось для многих… Но Господь вышел не только в города и села, чтобы спасти погибающих; Господь вышел и в пустыню. Он – Творец всего, Вездесущий, Божеством Своим, всюду являет и Свое Человечество. Ибо Человечество Его есть Его любовь к человеку.