Даниил

Даниил

В различных христианских версиях Библии Книга пророка Даниила идет после Книги пророка Иезекииля как книга четвертого большого пророка. Поскольку события, излагаемые в книге, возможно, происходили в период вавилонского плена, во время царствования Навуходоносора и его преемников, то это хронологически соответствует тому, что она следует после книг пророков Исаии, Иеремии и Иезекииля.

Однако в еврейском каноне Книги пророка Даниила нет среди книг пророков вообще, она находится в Писаниях. Отсюда можно было бы предположить, что в то время, когда была написана Книга пророка Даниила, собрание пророческих книг достигло своей окончательной формы и было завершено. Поскольку по крайней мере одна из пророческих книг (Книга пророка Ионы) была написана в 300 г. до н. э., то, по-видимому, отсюда следует, что Книга пророка Даниила была написана после 300 г. до н. э. и не могла быть написана человеком, который дал книге ее название и который является героем своих историй.

Фактически Книга пророка Даниила является одной из последних книг еврейского канона и, возможно, датируется 165 г. до н. э., на несколько десятилетий позже, и ее уже вообще нельзя было включать в канон, но можно оставить в апокрифах (к которым, как некоторые доказывали, она в действительности так или иначе принадлежит).

Ново-Вавилонское царство

Есть множество свидетельств в пользу позднего авторства. Некоторые части книги написаны на арамейском, по-видимому, они создавались в то время, когда арамейский стал настолько распространенным в народе, что еврейский понимали только образованные. Другие трудноуловимые черты используемого языка означают скорее греческий период, чем время плена.

Там, где Исаия, Иеремия и Иезекииль не делают никаких ошибок относительно своего предполагаемого времени, Книга пророка Даниила переполнена ими, поскольку она имеет дело с периодом плена. Однако в том, что касается греческого периода, она трактует все с удивительной точностью, и, хотя это можно было бы объяснить с точки зрения буквального принятия Библии как пророческого прозрения, странно то, что Даниил был столь точным в том, что было для него «будущим», и столь расплывчатым во взгляде на его «настоящее». Легче поверить, что автор был человеком греческого времени, для которого плен был событием, происходившим четыре столетия назад, и поэтому относительно его тонких деталей он был несколько неуверен.

Мы ничего не можем сказать о Данииле, именем которого была названа книга, за исключением того, что он, должно быть, был народным героем, известным своей мудростью и тайными знаниями. Иезекииль упоминает о нем три раза так, что он выглядит древней знаменитостью.

Так, подчеркивая тот факт, что Бог спас бы только праведников из греховного города и что ни один грешник не будет спасен ради этих праведников, Иезекииль говорит от лица Бога:

Иез., 14: 14. И если бы нашлись в ней сии три мужа: Ной, Даниил и Иов, — то они праведностью своею спасли бы только свои души, говорит Господь Бог.

Даниил здесь сравнивается с Ноем, который жил во времена потопа, и Иовом, который жил до Исхода. Конечно, Даниил должен быть таким же древним. Всегда почитают именно древних, и выглядит несколько неправдоподобно то, что Иезекииль пропускает такие имена, как Исаия, Иеремия и даже Илия, упоминая современника, причем младшего современника.

Кроме того, осуждая Ефваала Тирского, Иезекииль саркастически говорит:

Иез., 28: 3. Вот, ты премудрее Даниила, нет тайны, сокрытой от тебя…

Ясно, что легендарный Даниил был известен своей мудростью и мог использоваться в этом отношении как нравственный образец. Конечно, он не был младшим современником Иезекииля. Он — древний герой, заимствованный автором Книги про-Рока Даниила. Поэтому автор поместил время жизни Даниила в период плена.

Мы можем даже понять, почему он был перенесен в этот период. Автор намеревался осудить Селевкидскую империю, которая во II в. до н. э. жестоко преследовала иудаизм. Чтобы избежать обвинений в бунте и измене, автор был вынужден воздержаться от нападения на Селевкидов непосредственно. Поместив время повествования книги в период прошедшего бедствия, он мог осуждать их косвенно. Его читатели понимали то, что он подразумевал, в то время как властям было бы затруднительно что-либо доказать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.