Утешитель

Утешитель

Иоанн описывает триумфальный вход в Иерусалим, хотя этот отрывок не столь убедителен, как в синоптических Евангелиях, где это, по-видимому, единственный вход.

Однако Иоанн не описывает Тайную вечерю в последнюю ночь Иисуса или молитву в Гефсимании. Он не пишет, что Иисус просил, чтобы «чаша сия» миновала его. Это не соответствовало бы божественному Иисусу, изображенному Иоанном. Действительно, Иоанн намеренно пишет, что Иисус говорит так, что, по-видимому, противоречит соответствующему отрывку из синоптического Евангелия:

Ин., 12: 27. Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел.

Иисус омывает ноги своих учеников (в качестве урока смирения, не обнаруживаемого в синоптических Евангелиях) и затем продолжает вести философские беседы. В ходе этих бесед он делает утверждения, которые у ранних христиан вызывают мысли о неизбежном втором пришествии. Так, он сообщает им о своей предстоящей смерти:

Ин., 14: 2–3. В доме Отца Моего обителей много; Л если бы не так, Я сказал бы вам: «Я иду приготовить место вам». И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я.

Это можно было бы интерпретировать как означающее, что он придет невидимым к каждому ученику, когда этот ученик будет лежать на смертном одре, чтобы привести его в подготовленное для него место на небе. Однако есть, конечно, тенденция предполагать, что это (и другие стихи в Евангелии) подразумевало возвращение Христа в славе, и это также не отсрочивалось надолго. Это пришествие должно было осуществить те же цели, которые, как верили иудеи, будут осуществлены Мессией.

Иисус дает еще одно обещание:

Ин., 14: 16–17. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины…

Это обычно интерпретируется как означающее, что христиане будут руководствоваться Духом святым, как только Иисус будет взят у них, и что этот Дух утешит их и будет вести их в верном направлении.

Однако среди ранних христиан не было недостатка в тех, кто персонифицировал Утешителя (или «Параклета», как это слово звучит по-гречески). Им казалось, что Иисус обещал приход нового и более позднего Мессии, который примет вид человека, так же как Моисей, как считается, пророчил приход Иисуса в своем упоминании о Пророке.

Так, примерно в 160 г. (примерно через полвека после того, как было написано Евангелие от Иоанна) некий христианин из Малой Азии по имени Монтан утверждал, что он воплощение Утешителя.

Монтан был отвергнут христианскими священниками как лже-мессия, так же как Иисус был отвергнут еврейскими первосвященниками. И точно так же, как Иисус медленно собирал учеников, число которых выросло после его смерти, так же было и с Монтаном. Секта монтанистов, пуританских в своей доктрине, особенно была сильна в Карфагене и его окрестностях, и среди них был Тертуллиан — первый важный христианский лидер, который мог писать на латыни.

Однако христианство стало более широко распространенным, чем иудаизм во времена Иисуса, и христианство не ослабело после катастрофы, аналогичной разрушению Иудеи римлянами. Следовательно, монтанисты удерживались под контролем. Кроме того, они ожидали своего рода неизбежного второго пришествия, а поскольку этого не происходило, их движение постепенно приходило в упадок. Однако некоторые продолжали существовать вплоть до мусульманского завоевания севера Африки в VII в., которое полностью стерло христианство в этом регионе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.