49. Прага
49. Прага
Если Венгрия оказалась самой самоотверженной соратницей Гитлера, то Чехия – самой добросовестной его служанкой. Как уже отмечалось, чехи неплохо служили в рядах вермахта, из них была сформирована дивизия СС «Валленштайн». А весной 1945 г. Третий рейх держался только благодаря чешской промышленности. Немцы уже лишились предприятий во Франции, Венгрии, Польше, Австрии, останавливались заводы в самой Германии. Но чешские гиганты функционировали на полную мощность, на них изготовлялась и ремонтировалась большая часть германских танков, самоходок, бронетранспортеров. Прикрыть их старались понадежнее, Чехию и Саксонию удерживала группа армий «Центр» фон Шернера: 900 тыс. солдат, 1900 танков, 10 тыс. орудий.
В те самые дни, когда 1-й Украинский, 1-й и 2-й Белорусский фронты ринулись к Берлину, на 2-й Украинский фронт Малиновского и 4-й Украинский фронт Еременко была возложена задача раздавить Шернера. Войскам Малиновского предписывалось от Братиславы развивать удар на Брно. А войска Еременко после прошлых неудач сместили свое наступление западнее – чтобы воспользоваться успехами соседнего, 1-го Украинского фронта. Перед ними стояла старая, невыполненная задача – овладеть Моравска-Остравой, а дальше двигаться навстречу Малиновскому.
Удары двух фронтов нацелились так, чтобы с двух сторон подрубить выступ, где стояла германская 1-я танковая армия. Ранее уже отмечалось, что в Моравска-Остраве располагалось множество промышленных предприятий различного профиля – металлургических, машиностроительных, химических. А в Брно – гигантские заводы «Шкода», одни из самых крупных мировых производителей оружия. До присоединения Чехии к Германии они поставляли вооружение в различные страны, в том числе в СССР. Действовали они и сейчас, склады были переполнены продукцией.
Германское командование осознало, что русские охватывают чешскую группировку в клещи. Наступление 2-го Украинского фронта Шернер попытался остановить по реке Мораве. Взорвали мосты, собирали сюда любые резервы, какие могли наскрести: две танковых дивизии, несколько пехотных, одну кавалерийскую дивизии, разношерстную россыпь отдельных частей. Но и Малиновский узнал о выдвижении вражеских войск. После взятия Братиславы немедленно бросил к Мораве конно-механизированную группу Плиева и подвижные части 53-й армии. Немцев на рубеже реки было еще мало, и наши бойцы переправлялись на подручных средствах, окапывались. Когда появились крупные силы противника, было поздно, русские закрепились на плацдармах.
А тем временем 3-й Украинский фронт взял Вену, Ставка забрала у него 6-ю танковую армию Кравченко, возвратила 2-му Украинскому. Ее быстро перебазировали на Мораву. Здесь были сосредоточены ударные кулаки артиллерии, и оборону взломали одним могучим приступом. Войска Малиновского стали углубляться в Чехию. Шернер еще раз силился остановить и отбросить их. Повыдергивал дивизии с других участков, бросил наперерез. Напряженное сражение разыгралось у Праценских высот, под Аустерлицем. На том самом поле, где в 1805 г. Наполеон разбил армию Александра I. Возможно, немецкие командиры выбрали место неслучайно. Таили суеверную надежду, что оно неудачное для русских. Нет, в 1945 г. поле под Аустерлицем стало «удачным». Врага опрокинули, армии 2-го Украинского с нескольких направлений обошли Брно. Город был взят, и конвейеры заводов «Шкода» наконец-то прекратили питать немцев.
Зато репутация «невезучего» подтвердилась для второй половины клещей – 4-го Украинского фронта. Он прорывался на стыке с 1-м Украинским, обтекал Чехию с западной стороны, и перед ним оказались старые укрепления на чешско-германской границе. Мощнейшие укрепления, которые чехи возводили и наращивали в 1920-е и 1930-е годы. В 1938 г. состоялся Мюнхенский сговор. Чемберлен и Даладье объявили, будто спасают мир от войны. Чехословакии, намеревавшейся защищаться, велели отменить мобилизацию, сдать без боя приграничную область с этими самыми укреплениями. Потом позволили скушать остатки Чехословакии. При этом чехи показали себя очень покорным народом – им приказали сдаться и распрощаться с независимостью, они подчинились. Только один офицер, капитан Павлик в городе Мистек, приказал своей роте вступить в бой. Перестреливались 40 минут, было убито 6 немцев, ранено 2 или 3 чеха, на Павлика насело собственное начальство, и рота сложила оружие.
Хотя на самом-то деле Англия и Франция не спасали мир от войны. Они близоруко готовили войну, подталкивая Гитлера на русских. Армия Чехословакии была больше и лучше вооружена, чем германская. В составе вермахта в то время был только один танковый корпус со слабо бронированными машинами T-I (с пулеметным вооружением) и Т-П (с малокалиберной пушкой). Снарядов для обычной полевой артиллерии было заготовлено всего на две недели боев. Именно «Шкода» и остальная промышленность Чехии позволила нацистам оснастить свои полчища. А на пограничных укреплениях Гитлер вообще должен был разбить себе лоб!
Именно сейчас, в апреле 45-го, отчетливо раскрылось, какого разгрома избежали нацисты благодаря попустительству западных держав. Немцам-то подарили без боя, но 4-му Украинскому пришлось преодолевать эти укрепления. Они представляли собой чудо инженерной мысли и строительной техники. Многочисленные бетонные доты были врыты в землю и великолепно замаскированы – можно было ходить по крыше и не подозревать, что под тобой каземат в несколько этажей, с гарнизоном в сотню солдат, пушками, пулеметами. Стены и перекрытия выдерживали попадания 152-миллиметровых снарядов! Некоторые огневые точки даже не имели амбразур в сторону противника (куда можно попасть). Амбразуры смотрели во фланги и в тыл. Система была продумана настолько хитро, что доты прикрывали подступы друг к другу, образовывали огневые ловушки – вроде бы, ты прорываешься, а тебя расстреливают с нескольких сторон.
Первые атаки этих твердынь захлебнулись. Повторяли артподготовку, воздушные удары, но толку было мало – попробуй-ка попади в точечные цели, расковыряй толщи бетона. В составе фронта действовал Чехословацкий корпус Людвига Свободы. Среди его подчиненных нашли нескольких офицеров, которые до войны служили в здешних гарнизонах. Привлекли в качестве консультантов, узнавали у них особенности обороны, слабые места. Артиллерию вплоть до самых крупных калибров стали выводить на прямую наводку. В штурмовые отряды включали стрелковую роту, отделение саперов с запасом взрывчатки и нескольких химиков с дымовыми шашками – выкуривать врагов. Невзирая на все эти меры, наступление шло очень туго. 38-я армия Москаленко, действовавшая на направлении главного удара, за трое суток сражения сумела разрушить лишь 10 больших дотов и 18 пулеметных точек.
Но постепенно немцев продавливали, в системах укреплений появились проходы. Теперь гарнизонам еще не взятых казематов пришлось уходить, чтобы бункеры не стали для них ловушками. 30 апреля части 4-го Украинского фронта в Моравска-Остраву и двинулись навстречу 2-му Украинскому. Германская 1-я танковая армия, зажатая между ними, хлынула прочь из наметившегося мешка. Дальше предполагалось разворачиваться на Прагу, для этого специально выдвигался Чехословацкий корпус.
Однако 5 мая наложилось неожиданное событие, восстание в Праге. В общем-то, на чехов это было похоже. В Первую мировую они предали Австро-Венгрию, в Гражданскую войну в России – предали Колчака. Гитлеру послужили верой и правдой, но теперь, когда пал Берлин, объявили себя антифашистами. В какой-то мере ситуация напоминала авантюру в Варшаве. Эмигрантское правительство Бенеша загорелось овладеть столицей до прихода русских – и тем самым подтвердить собственную власть. Но, в отличие от поляков, чешское правительство боялось Москвы и не хотело с ней ссориться. Бенеш заверял Сталина в дружбе, а его эмиссары в Праге сговорились с коммунистами, сколачивали совместные отрядики.
Захватив чешское радио, они передали призыв к восстанию. Изготовившиеся отрядики напали на нацистские учреждения, быстро обрастали добровольцами. Забурлили окрестные городки, села, жители браво объявляли себя «партизанами». Овладеть германскими казармами в Праге повстанцам было не по зубам, их только оцепили. Зато гражданским немцам пришлось худо. «Освободители» кинулись громить их дома и квартиры, хватали немцев на улицах. Было убито не менее 800 беззащитных людей.
Но известие о мятеже возмутило фельдмаршала Шернера. Опираясь на столицу Чехии, он надеялся если не обороняться, то поторговаться с противником. Боеспособные войска еще имелись, Шернер бросил на Прагу эстонскую дивизию СС, чешских эсэсовцев, добавил ближайшие части вермахта. И тут-то взвыли повстанцы! Надеялись, что сами «освободятся», но профессиональные военные без труда разгоняли их отряды. А русским до Праги было еще далековато. Чехи рассылали отчаянные призывы о помощи. Советское правительство и командование поначалу были удивлены. Уточняли – что еще за восстание? Почему руководители не сочли нужным согласовать свои планы с СССР? Но ситуация все-таки отличалась от Варшавы. Пражане обращались к русским. По радио кричали по-русски – помогите! Как же было не откликнуться?
Хотя поблизости оказались и другие русские. Как уже отмечалось, генералу Власову было позволено сформировать всего две дивизии. А вооружить сумели только одну, 1-ю под командованием Буняченко (она же 600-я гренадерская дивизия вермахта). Ее передали в состав 9-й армии Буссе, обороняющей Берлин. 13 апреля бросили в контратаку на советский плацдарм на Одере. Дивизию потрепали настолько круто, что она замитинговала, отказалась от дельнейших атак. Немцы грозили расправами, но вскоре им стало не до власовцев. Началось сражение за Берлин, а русские «союзники» нацистов окончательно вышли из повиновения. Власов наметил через Чехию двигаться на запад, к американцам.
В момент восстания 1-я дивизия случайно оказалась рядом с Прагой. Появились переполошенные чехи, звали «русских братьев» на выручку. Буняченко пробовал связаться с Власовым, чтобы получить инструкции, но солдаты сами, без командиров, побежали помогать пражанам. К немцам у них накопились свои счеты, злоба за постоянные унижения, пренебрежение. А сейчас вдруг окрылились, что можно заслужить прощение. Для эсэсовцев атака власовцев стала полной неожиданностью, они отступили [4]. После этого Буняченко попытался вступить в переговоры с руководителями восстания, но те схватились за головы. Они-то готовились договариваться с советским правительством! Зачем им нужно было связываться с изменниками? Чешское начальство уклонилось от контактов с власовцами, подталкивало их убираться. Видя такое отношение руководителей, обнаглели и чешские «партизаны», начали исподтишка нападать на власовцев.
Буняченко поднял дивизию и ушел на соединение с остальными войсками Власова. Хотя пражских лидеров трудно было считать принципиальными. Бродячую русскую дивизию они спровадили, но при этом панически боялись, что теперь их раздавят. Они завели переговоры с германским военным губернатором Туссеном. 8 мая заключили соглашение, что восставшие разоружатся, разберут баррикады и свободно выпустят немецкие части, которые очутились запертыми в Праге. А за это нацисты пообещали не разрушать город. Надо сказать, они чрезвычайно обрадовались. Ринулись из чешской столицы побыстрее. Потому что до них уже дошли известия – приближаются советские войска.
Сталин отреагировал на призывы чехов, приказал спасать их. С востока ускорили движение армии 4-го Украинского. Но время не ждало, люди погибали, и на Чехию были развернуты дополнительные могучие силы – освободившийся 1-й Украинский фронт. Операция была в своем роде уникальной, и Конев провел ее блестяще. В предельно сжатые сроки из-под Берлина в Саксонию перебросили 3-ю и 4-ю танковые армии. Германская оборона была уже хиленькой, ее прошибли одним таранным ударом. Танковые лавины Рыбалко и Лелюшенко устремились на судетские перевалы, в Чехию. Двигались быстро, по дорогам. Впереди мчались на полной скорости авангардные отряды, захватывали и не позволяли взорвать горные тоннели, мосты.
Прорыв развивался настолько быстро, что враг даже не успевал отреагировать. В глубине расположения немцев о наступлении не знали, русские сваливались неожиданно. Германские части, попавшиеся на дороге, танки сметали на ходу, не останавливаясь. И точно таким же образом на шоссе в горах авангарды армии Рыбалко наскочили на колонну немецких военных машин – грузовики, несколько легковушек. Их расплющили походя, между делом, посбрасывали в кюветы ударами разогнавшихся «тридцатьчетверок» и понеслись дальше, не придав особого значения случившемуся. Одной колонной больше, одной меньше… Хотя в этой колонне переезжал штаб группы армий «Центр». Его уничтожили – и рассыпалась вся группировка Шернера [80].
Утром 9 мая танки 1-го Украинского фронта ворвались в Прагу, встреченные буйным ликованием народа. Через несколько часов с другой стороны подошли передовые отряды 4-го Украинского. В последней операции Великой Отечественной войны немцы потеряли 40 тыс. убитыми, 860 тыс. попало в плен. Советских солдат полегло 11 тыс., из них в Праге и ее окрестностях лишь 30 человек. Власовцев в боях за Прагу погибло около 300. Немецких солдат вместе с чешскими и эстонскими эсэсовцами – примерно тысяча. Из повстанцев и чешского населения отдали жизни полторы тысячи, столько же оказалось ранеными и искалеченными.
Германский гарнизон, отступивший из Праги, около 7 тыс. солдат и офицеров под командованием обергруппенфюрера Пюклер-Бургхауса двинулся на запад. Присоединился огромный табор гражданских беженцев. Западная часть Чехии уже была оккупирована американцами, но они отказались пропустить остатки пражского гарнизона в свое расположение. Отряды Пюклер-Бургхауса остановились возле демаркационной линии, окопались у деревни Сливовице. 11 мая их окружили советские части. Сдаваться немцы отказывались, и их накрыли огнем катюш. Тысячу человек перебили, Пюклер-Бургхаус застрелился, а его подчиненные подняли руки вверх.
Но участь военных, уныло шагающих в советский плен, оказалась далеко не самой худшей. Народ, отличившийся образцовым послушанием чужеземцам, теперь выплеснул низость и злобу, в полной мере достойную рабского бунта. В Праге еще до войны проживало много немцев, потом их число увеличилось. Селились служащие германских учреждений, офицеры привозили жен и детей – спасали от бомбежек в Германии. Торжествующие «повстанцы» ринулись расправляться с безоружными. Возбужденные толпы заливались пивом, плясали, пели, орали о свободе и тут же измывались и терзали немок, мирных немецких соседей, с дикой жестокостью умерщвляли и «предателей», служивших в германской администрации, полиции. Число таких жертв значительно перехлестнуло количество жертв восстания, за несколько дней в Праге перебили около 10 тыс. человек.
Однако и это оказалось лишь «цветочками». Из Лондона прилетело правительство Бенеша. Оно сперва обосновалось не в Праге, а в Пльзене – предпочло базироваться в американской зоне оккупации. Респектабельный демократический президент Чехословакии не только благословил зверства, но и принялся раздувать их. Из-под крылышка американского командования он начал рассылать призывы: «Беда, беда немцам, трижды беда! За свои преступления горько поплатятся! Ликвидируйте их!» Кстати, и американцы почему-то не поправили Бенеша, сидевшего у них в гостях, предоставляли ему средства связи.
12 мая он провозгласил задачу: «Немецкую проблему в республике мы должны окончательно ликвидировать». Правительство в Пльзене один за другим издавало декреты о национальной дискриминации. То ли списывало у Гитлера, то ли силилось переплюнуть его. В Чехословакии испокон веков проживали миллионы немцев, существовали области, где они составляли большинство населения. Но отныне им предписывалось постоянно носить нашивки с буквой «N» или со свастикой, запрещалось иметь радиоприемники, телефоны, автомашины, запрещалось пользоваться общественным транспортом, посещать театры, кино, рестораны, пивные и прочие публичные места. Запрещалось даже ходить по тротуарам! Наконец, последовал «итоговый» декрет. Все лица немецкой и венгерской национальности лишались чешского гражданства. Лишались его и все чехи, которые в период оккупации тем или иным образом получили германское или венгерское гражданство. Данные категории людей изгонялись из Чехословакии, а их имущество конфисковывалось.
Все эти притеснения сопровождались новыми вспышками погромов. В городе Усти на Лабе взорвался склад боеприпасов, погибло 43 человека. Впоследствии историки уличили в диверсии агента чешских спецслужб Бедржиха Покорны – цель состояла именно в том, чтобы спровоцировать волну ненависти и оправдать перед «мировой общественностью» изгнание немцев. А по городу стали кричать, что действуют германские «вервольфы». На улицах хватали немцев, бросали с моста в Лабу. Бросили и коляску с младенцем вместе с матерью. Она подхватила дитя, пробовала выплыть – с моста открыли огонь. Потом отряды «революционной гвардии» прочесали город, немцев собирали партиями и расстреливали. Эта бойня унесла 2700 жизней. Известны и расправы в других местах. Например, в Пршерове остановили колонну немецких беженцев, 265 человек. Всех убили – в их числе было 74 ребенка, самому младшему исполнилось 8 месяцев.
Для массовых депортаций были созданы концлагеря Постолопорты, Доупов, Тоцов, Подборжаны, Скларна. Немцев из разных городов собирали сюда, чтобы постепенно по железной дороге отправлять за границу. Во всех этих лагерях зафиксированы избиения, пытки, изнасилования. А дороги от тех или иных населенных пунктов до лагерей или от лагерей до станций погрузки нередко превращались в «марши смерти». Людей подгоняли побоями, отставших пристреливали, проламывали головы прикладами. Самым кровавым стал Брюннский марш – конвоиры прикончили 1691 человека.
Общим счетом из Чехословакии было изгнано в Германию и Австрию 3 миллиона немцев. Число погибших оценили в 19 тыс. Из них 5,5 тыс. было убито, 6,5 тыс. умерли в концлагерях, 3,5 тыс. в отчаянии покончили жизнь самоубийством и более 2 тыс. скончались «при транспортировке» – то есть задохнулись или умерли от жажды в битком набитых вагонах. Но это только официальные чешские данные. Общественные организации судетских немцев доказывают, что они занижены в несколько раз. Кроме погибших, нелишним будет вспомнить о сотнях тысяч искалеченных, больных.
Да и те миллионы людей, которых довезли до пунктов назначения, никто не ждал. Чехи просто вышвыривали их за границу, ограбив до нитки – без всяких средств, не позволяя взять ничего из личного имущества. На вымирание. В разгромленных германских и австрийских городах вокруг вокзалов выросли огромные таборы. Кто-то умирал от голода, но в чешские статистики таких уже не включали. Продолжались и самоубийства, их тоже не считали. Другие как-то выживали. Вставали в очереди к советским полевым кухням, подкармливающим голодающее население. Пристраивались на новых местах, искали знакомых, работу…
Между прочим, из Чехии было депортировано вчетверо больше людей, чем все народы, переселенные Сталиным, вместе взятые. Никто для них не организовывал «спецпоселений», не обеспечивал средствами к существованию. Это происходило в самом сердце Европы. На глазах западных держав и при полном их покровительстве. Происходило не в разгар войны, а после ее окончания. Но почему-то депортации мятежных чеченцев или крымских татар мировая «демократия» с негодованием вспоминает до сих пор, а изгнание чешских и судетских немцев не интересует никого…
В Чехии завершилась и история несостоявшейся власовской армии. Две дивизии, штабы, пропагандистская школа остановились возле Будейовиц и замка Шлюссельбург. Отсюда Власов связался с американцами, стал договариваться, чтобы его воинству предоставили политическое убежище. Но в данное время Соединенные Штаты отнюдь не намеревались нарушать ялтинские договоренности с СССР. Изменники подлежали выдаче на родину, и американцы закрыли перед власовцами свои контрольно-пропускные пункты. Впрочем, имеются все основания предполагать, что союзники готовы были втайне сделать исключение для самого генерала. Без подчиненных. Русские солдаты им не требовались. А Власов мало ли куда исчез? Потом пригодится [54, 130].
Некоторые руководители власовского движения действительно сумели «потеряться» на западе – Артемьев, Штифанов, Галкин, Зайцев, Штрик-Штрикфельдт, Казанцев, Кромиади, Богатырчук, Норейкис. В период холодной войны всплыли, писали мемуары. Попытался исчезнуть и сам Власов. Его укрыли в машине под коврами, повезли в американскую зону. Но рядом с ним уже находились советские агенты, отслеживали каждый шаг. Спецоперацией генерала захватили. Лагеря его подчиненных оцепили войсками и большинство их переловили. Некоторые разбежались по лесам, но их находили и убивали чехи. 2-я власовская дивизия во главе с Меандровым все-таки перешла в американскую зону без разрешения – обошла стороной контрольно-пропускные пункты.
«Казачий стан» из Италии отступил в Австрию. Сюда же вышла из Югославии казачья дивизия СС фон Паннвица. Они сдались англичанам, были размещены в лагерях под Лиенцем. Казаки соглашались перейти на британскую службу, ехать в колонии, просили только не выдавать их, иначе угрожали драться насмерть. Но англичане объявили, что зачисляют казаков на службу, даже выдали свое обмундирование. Однако оружие попросили сдать – якобы для замены британским. Вызвали всех офицеров на совещание и арестовали. Обезглавленные лагеря окружили танками, казаков и их семьи давили, избивали и заталкивали в грузовики.
Советскому Союзу выдали и казаков, и власовцев, и солдат «остгруппен». Выдавали даже таких, кто успел послужить в союзных армиях. Англичанам и американцам они были больше не нужны. Выдавали и белогвардейцев, наподобие Шкуро. Они-то никогда не были гражданами СССР, под ялтинские соглашения не попадали. Но теневые круги Запада сочли, что подобные деятели будут полезнее в качестве мертвых героев. Зато украинских, литовских, латвийских, эстонских эсэсовцев не выдавали. Их причисляли не к изменникам, а «обслуживающему персоналу», наравне с «остарбайтерами». Если хочешь – езжай домой, не хочешь – оставайся. Приберегали на будущее. На то самое будущее, которое грянет с перестройками и расчленениями СССР.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.