Король Хильдерик: последний язычник или первый христианин?

Король Хильдерик: последний язычник или первый христианин?

«Мы вошли туда, где был Карл. Но он не лежал, подобно телам других покойных, а сидел на своем троне, как если бы был жив. Его венчала золотая корона, а скипетр он держал в руках, одетых в перчатки, сквозь которые проросли ногти. Над ним возвышался потолок из известняка и мрамора. Чтобы попасть к нему, мы проделали отверстие в этом потолке. И когда мы вошли к нему, мы ощутили очень сильный запах. Мы немедленно преклонили перед ним колени и помолились ему. Затем император Оттон облек его в белые одежды, подстриг ему ногти и восстановил вокруг все, что в этом нуждалось. Ничто из его членов не было уничтожено тлением, но кончик его носа немного утратился и император заменил его кусочком золота. Он извлек затем зуб у него изо рта, восстановил потолок камеры и мы удалились».3 Так передает хроника, Написанная примерно в 1030-40-хгг., рассказ графа Оттона из Ломелло, участника вскрытия гробницы Карла Великого императором Оттоном III в 1000 г. Вне зависимости от достоверности, его смысл очевиден: король Карл, великий создатель империи и защитник христианства, по-прежнему бодрствует в своей столице у кормила власти. Странные, однако, подробности узнаем мы об этом погребении!

Биограф и современник Карла, Эйнгард, ничего подобного не описывал, представив обряд словами более привычными и заурядными.4 Но и в рассказах графа Ломелло, с точки зрения раннего средневековья, нет ничего экстраординарного. Необычное положение тела приводит на память не только курганные погребения языческих королей, но и известный в некоторых монастырях обряд погребения настоятеля или чтимого старца. Нет, конечно, полной уверенности в достоверности рассказов о вскрытии гробницы Карла, тем более что среди многочисленных средневековых описаний обретения мощей — это одно из наиболее оригинальных. Но после исследования погребений других королей франков детали уже не кажутся столь нелепыми.

Первая королевская гробница, открытая во Франции, по странному совпадению принадлежала и первому королю франков, Хильдерику († 481/482) По-видимому, Хильдерик был язычником, но в то же время, как отец крестителя франков Хлодвига, явился основателем католической династии Меровингов. О его погребении до XVII в. не было известно буквально ничего (великий хронист Франции, Григорий Турский, много внимания уделяющий погребению знати, на сей раз смолчал, упомянув лишь, что «по смерти Хильдерика наследовать ему был призван Хлодвиг»). Немудрено, что когда 27 мая 1653 г. в церкви Сен-Брис на окраине г. Турне каменщик, расчищая место под новый фундамент, нашел кошель с двумя сотнями серебряных монет и сотней золотых — не сразу поняли, кому они принадлежат.

Впрочем, хозяин тут же обнаружился. Вместе с византийскими монетами (от Феодосия II, 408–450 до Зенона, 476–491) был найден скелет мужчины высокого роста с золотым кольцом на пальце. Щиток-печатка кольца нес «портрет» и краткую, ясную подпись: CHILDERICI REGIS («Короля Хильдерика»). В погребении были шелковые ткани, золотое шитье, оружие, украшения и необычные ювелирные изделия: маленькие пчелы, украшенные гранатами.5

Большая часть этих замечательных находок с 1765 г. хранилась в Париже, в музее медалей и монет Национальной библиотеки, но ноябрьской ночью 1831 г. сокровище похитили и переплавили, осталось лишь несколько вещей (Perin, 1980). Пропало и кольцо с надписью — но сохранилось его изображение и гипсовая копия. К счастью, врач правителя Нидерландов и главный врач Антверпена, Жан-Жак Шиффле, еще в 1650-х гг. составил и опубликовал подробное описание клада в сопровождении хороших гравюр. (Kazanski, Perin, 1988). Выход этого отчета под названием «Anastasis Childerici I» («Воскрешение Хильдерика I») в Антверпене в 1655 г. считают началом христианской археологии во Франции.

Восторг был полный. Отчет Шиффле увлек всех образованных людей страны, тем более, что его поддержали новыми ценными находками (см. ниже). Погребение Хильдерика оказалось, так сказать, эталонным. С XVII в. и до сих пор это, по мнению ряда ученых, единственное франкское королевское захоронение, которое датировано и атрибутировано безусловно надежно. (Правда, гиперкритики предлагали считать кольцо поддельным, но это мало вероятно, контекст погребения очень достоверен). По записям Шиффле обряд изучали поколения историков, но сумели разрешить далеко не все противоречия, связанные с этой загадочной гробницей.

С 1983 г. Раймон Брюле начал систематические раскопки у ц. Сен-Брис, что сразу изменило представления о месте, в котором совершено погребение, и о его ритуале. (Brulet, 1992 и другие работы). Оказалось, во-первых, что церковь датируется периодом после V в. Во-вторых, что могила лежит в центре кладбища, но не старого римского, а нового — франкского, древнейшие захоронения которого отнесены к 450–525 гг. Осталось неясным, положила могила короля начало некрополю, существовавшему до VII в. включительно, или «вписалась» в него.6 В 20 м от гробницы короля нашли три отдельных углубления в скальном грунте. Там лежали целые, нерасчлененные скелеты дюжины коней, принесенных в жертву. Радиокарбонная дата подтвердила близость их с могилой короля по времени (кроме того, врезанное в захоронение коней позднее погребение датируется VI в.). Такая «гекатомба» — уникальный случай на франкских кладбищах, обычно рядом с воином хоронили одного коня. Мы уже говорили, что письменных свидетельств крещения Хильдерика нет, что как будто подтверждает обряд. И все же некоторые ученые настаивают на более осторожном подходе. По мнению Эдварда Джеймса, одного из наиболее авторитетных исследователей древностей франков, данные археологии не позволяют говорить о погребенном как несомненном язычнике. (James, 1992).

Конечно, массовое жертвоприношение — разительный аргумент в пользу «язычества». Но увязка могилы Хильдерика и рвов с лошадьми (V–VI вв.) топографически и хронологически не вполне надежна. Если над королем был насыпан курган — почему он, подобно многим другим, не ограблен в древности? Считают, что сам Хильдерик погребен с оружием и боевым конем, поскольку богато украшенная «лошадиная голова» упомянута в описании. Но полной уверенности и тут нет. Рисунки Шиффле, охватившие все артефакты, не показывают никаких следов конской упряжи.7

Одно можно сказать определенно: в погребении Хильдерика «варварское» перемешано с «римским». Типичное для варвара имя сочетается на печати с латинским титулом «rex» (то есть глава союзной армии христианского уже Рима). Волосы на «портрете», по традиции франкских вождей, длинные — но панцирь и палюдамент римские. Погребение совершено во вполне «римском» месте, за чертой города близ дороги (скоро среди могил поднимется часовня, а позже церковь в честь св. Бриса, первого после Мартина епископа г. Турне, одного из святых заступников династии Меровингов). Наконец, в Турне трудно видеть какой-то языческий центр или столицу королевства Хильдерика: лишь некоторые короли выбирали место погребения заранее, многих же хоронили там, где их настигла смерть. (James, 1988). С точки зрения археологии языческие верования Хильдерика пока остаются недоказанными.

«Мы знаем достаточно о предвзятости суждений Григория Турского, чтобы поставить под сомнение его ярлык с надписью “язычник”», — такими словами заканчивает статью о погребении Хильдерика Э.Джеймс. Конечно, его работа — прежде всего эксперимент по проверке надежности определения языческих и христианских древностей и аргументы приведены не для доказательства того, что Хильдерик был крещен. Но, вслед за Джеймсом, мы должны видеть два препятствия, с которыми приходится иметь дело при исследовании древностей переходного периода от язычества к христианству в Европе. Первое — сложность и запутанность реальной исторической обстановки, когда политические, экономические, социальные соображения заставляли ряд племен и ранних государственных образований принимать крещение «условно», иногда подтверждая приверженность ему, но подчас оказываясь весьма нестойкими и непоследовательными христианами. Второе — неполнота самих древностей, попадающих в руки исследователя, и несовершенство методов анализа. В результате комплексы, воспринимаемые как нехристианские, имеют тенденцию к переатрибуции их крещеным сообществам, а предметы явно христианского происхождения часто приходится рассматривать как включенные в языческий контекст. Все сказанное весьма наглядно проявляется при изучении королевских погребений франков-христиан.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.